Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

№ 107
Запись рассказа гимназистки А. Тейтельбаум представителем Редакционной коллегии о событиях в г. Киеве 19 октября 1919 г.

Не ранее 19 октября 1919 г.
[Датируется по содержанию документа]
Из материалов Редакции
Поступило в Редакцию в октябре 1919 г.

К событиям в Киеве 6 (19) октября 1919 г. Кузнечная ул., № 10

Несколько дней до налета прошли очень тревожно. Кругом раздавались крики, стоны, выстрелы, стук разбиваемых дверей. Это привело к тому, что изнервничавшиеся жильцы решили нанять двух милиционеров, заплатить им, чтобы они охраняли дом. Несколько раз солдаты группами и в одиночку пытались проникнуть в дом, но их не впускали. В воскресенье 6 октября в 9 часов вечера к дверям дома подошло несколько солдат и попытались проникнуть в дом. Милиционеры не хотели их впустить и выстрелили в них. Солдаты ушли в свою часть, сказали, что, мол, «жиды в них стреляют», и отрядом в 25 чел. (может быть, несколько меньше) под командой двух офицеров устроили засаду около дома. Когда они приходили в первый раз, была вызвана помощь. Прибывшая помощь [состояла] из 5 чел. и, когда прибывшим открыли дверь, бывшие в засаде окружили их и ворвались в дом.

Первая квартира, в которую они ворвались, была наша. Наша семья и несколько чел. посторонних были в квартире. Ворвалось в квартиру 12 солдат во главе с двумя поручиками. Зашли они с криком: «Кто стрелял?». Мы стали их успокаивать и говорить, что никто отсюда не стрелял, так как у нас нет оружия. Один из них осведомился. «А что, здесь все евреи?». Ему ответили, что все. Тогда один из них сказал: «Нам говорить долго некогда, — коротко и ясно, 5 минут срока, 100 тыс. на стол и мы уйдем». Денег у нас не было даже 2 тыс., и отец стал их просить: «Берите все, но денег у меня нет». Моментально поднялись крики: «Что же тут разговаривать долго. Стреляй!». Они начали обыскивать отца. Мать моя получила сильный удар прикладом по лицу — у нее пошла носом кровь. Она побежала на кухню, открыла черный ход и выбежала, думая, что мы пойдем за нею. Но выбежать мы не могли. Я от испуга, видя эти разъяренные лица и направленные револьверы, так остолбенела, что стала посреди комнаты и не могла сойти с места. Отца стали бить прикладами и требовать денег. Около меня стали офицер и два солдата с винтовками. Офицер со мною все время беседовал. Он подошел ко мне вплотную. Пристально поглядел в лицо и спросил: «Жидовка или русская?». Я сказала: «Еврейка». Он говорит: «Вы зачем в нас стреляли, зачем вы, т.е. жильцы, подняли крик?». Я говорю: «Никто отсюда не стрелял и не кричал». Он говорит: «Не лгите. Я сам видел, как именно вы стреляли в нас из окна». Я говорю: «Я не могла стрелять, потому что не имею оружия и не умею с ним обращаться». Он говорит: «Ничего, ничего, я с вами посчитаюсь» (между прочим, один из солдат завязал руку и утверждал, что его ранили жиды). Потом поручик говорит мне: «Мы с вами еще посчитаемся. Жиды стреляют в добровольцев. Мы им покажем». А затем: «Грабить мне уже надоело. Я могу дома сидеть. Все равно мне солдаты принесут награбленное». Была минута, когда я хотела выбежать, но один из солдат приставил мне винтовку к виску и крикнул «Ни с места». Ко мне подошел какой-то солдат и крикнул «Давай бриллиантовый браслет», а другой рванул меня за ухо, думая, что у меня есть серьги. Но, к счастью, у меня ничего не было. Отца страшно били и была минута страшная он был на волосок от смерти. Но, к счастью, один из солдат перерезал главный провод, и в квартире стало темно. Пользуясь темнотой, отец отошел в сторону, и удары приклада миновали его и попадали в диван. Я тоже было хотела уйти, но поручик стал тащить меня за руки. Поднялся крик среди солдат «Жиды перерезали электричество Стреляй' Бей'». У отца в кармане была свечка. Он зажег им свечу. Тогда один предложил «Всех в одну комнату. Перестрелять!». Нас двинули по направлению к кухне, где черный ход был уже открыт. Поручик хотел меня удержать, но мне удалось выскользнуть и выбежать на черную лестницу. Отец побежал за мной. Мы бросились на чердак. Солдаты побежали за нами, но ошиблись и нас не нашли, а попали в одну из квартир верхнего этажа. Мы оставались на чердаке все время. Передать весь ужас пережитого невозможно.

Оставшиеся в нашей квартире солдаты принялись хозяйничать. Они были в нашей квартире более двух часов. Остались в квартире мой дядя и одна девушка да еще один посторонний господин. Сначала они хотели разбить всю обстановку, но дядя отпросил, и поручик сказал: «Осетинцы и волчанцы, не сметь!». Они забрали массу вещей, все тщательно уложили. Между прочим, поручик сказал: «Я человек интеллигентный, но когда вижу еврейскую кровь, то чувствую нравственное удовлетворение». «Что убить человека, — сказал он также, — чепуха, вот зарезать — это истинное удовольствие». Когда солдаты тащили разные, далеко не ценные, вещи, то поручик кричал: «Осетинцы, не тащите дряни (он выразился гораздо хуже), а берите только ценное». Теперь вся эта компания преспокойно разгуливает по городу, разъезжает на рысаках. Мне несколько раз случалось видеть их, самым спокойным образом разгуливающими

ГА РФ Ф Р-1339 Оп 1 Д 430 Л 72-73 Копия

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017