Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

Тим Девлин. Дворник, бывший коммивояжер

Унего было нервное расстройство, и он три месяца провел в больнице. С тех пор прошел год. «Мне тридцать, а я себя иногда чувствую пятидесятилетним». (Смеется.)

— Сейчас у меня такая работа, что самому противно. Я дворник. Поганая должность. И работа сама по себе тяжелая. Когда я на дежурстве, то надеваю форму: серо-зеленые штаны и серую рубаху. Штаны мешком. Почти все дворники так одеваются. Раньше я думал, что это работа для черномазых, или приезжих из самой что ни на есть глуши, или беспаспортных иммигрантов. От таких людей держишься подальше. А теперь я сам такой.

«Никчемная личность» — вот кто я. Неудачник. Дойти до такого! Нас тут пятеро работает. Это муниципальные дома. Из остальных трое и по-английски-то почти не говорят. Иммигранты. Работают изо всех сил и не жалуются. Они очень довольны, а я нет. Это же тупик. Сегодня вечером у меня в баре встреча с двумя старыми приятелями. Мы уже давно не виделись. Мне за себя противно. Я им что-нибудь навру. Скажу, что я адвокат или еще кто-нибудь в том же роде.

Когда знакомишься с людьми, тебя обязательно спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» Я отвечаю, что в голову придет. У них вместо мозга арифмометр. «Я дипломированный бухгалтер». А! Значит, он зарабатывает по меньшей мере восемнадцать тысяч в год. Приличный человек. Скажи я, что я электрик, они прикинули бы, что я получаю за час девять долларов. Но попробуй сказать им: «Я дворник». А-а-а-ах! И такое у тебя чувство, словно ты последний человек. Начинаешь сам на себя коситься. Кто хочет быть дворником? Их теперь даже называют домовыми техниками.

Я не стремлюсь к карьере, но я представить себе не могу, что буду этим заниматься до конца жизни. Я уже до того дошел, что готов жить на пособие. Надо бы бросить все это и просто ничего не делать. Я теперь на работу смотрю совсем не так, как раньше. Если бы я мог спокойно сказать: «Я дворник», я бы чувствовал себя свободным. Если бы я только мог сказать: «Я Тим Девлин, и мне нравится моя работа!»

Я окончил колледж и почти восемь лет был коммивояжером. Обычная колея. В жизни преуспеваешь для того, чтобы преуспеть, деньги — ключ к людям. Я себя с детства видел: большая контора, большая машина, большой дом. И я преуспевал и мог бы даже больше преуспевать.

Я влюбился, и мне казалось, что ничего прекрасней в жизни быть не может. А после свадьбы я почти сразу заметил, что мою жену... нет, я ее не осуждаю... что ее интересуют деньги. Она сравнивала меня с моими ровесниками. Сколько я зарабатываю. Я начал работать сверхурочно. И у меня появилось такое чувство, что я просто машина. А в конце недели меня так и тянуло сказать: «Вот деньги. Теперь ты меня любишь? Я лучше их!»

Я продавал фотокопировальные аппараты ценой в тысячу двести пятьдесят долларов. Из них триста долларов — мои комиссионные. А себестоимость машины — четыреста восемьдесят долларов. И я начал думать: что-то тут не так, черт побери! Если она стоит четыреста восемьдесят, так почему ее нельзя продавать за четыреста восемьдесят? Почему надо добиваться максимума прибыли, а не минимума? Я ищу утопическое общество, да? Нет, я собой не горжусь.

Я был старательным. Читал всякие руководства. Если клиент начнет так, вы ответите эдак. Обработайте его, зажмите в кулак и — хоп! — заставьте его расписаться на нужной строчке. Врите ему что хотите. Втирайте ему очки, гните свою линию, и он подпишет, никуда не денется. Ура! Раунд за вами. Назавтра новый раунд. Какого черта? Чем я, собственно, занимаюсь? Мне же это не нравится. С женой все разлаживается. Я хорошо зарабатываю, у меня машина за счет фирмы. Моей жене только этого и надо, а у меня на душе скверно. Я начинаю задавать себе вопросы. На том мой брак и кончился.

Я об этом никогда ни с кем не разговариваю. Люди ведь подумают, что я коммунист или спятил. Человек, который гребет деньги, не должен ставить под вопрос их источник. И я помалкивал. Ведь это же Великая Американская Мечта. Это мне в голову вбил отец.

Такому взгляду на вещи я научился от отца. Он всё время изыскивал новые способы загрести побольше денег. Ему не хотелось до конца жизни оставаться торговцем. Он все время пытался завести свое дело, открыть контору. И терял все, что зарабатывал, до последнего гроша. Он верил в Американскую Мечту. А надо бы получше разобраться, что это за мечта. Если я продам аппарат ценой в четыреста восемьдесят долларов за тысячу двести пятьдесят, это и есть Великая Американская Мечта?

Развод на меня сильно подействовал. Я пережил настоящий кризис. Винил систему, винил страну, винил бога. Отсюда и нервное расстройство. Просто мне стало на все наплевать. Я никого не хотел видеть. Не желаю я слышать, как мне сообщают: «Да, через неделю меня назначат управляющим филиала». Замечательно! Да пусть его сделают хоть президентом Соединенных Штатов, мне-то что? Я стал циником. И это всегда при мне.

Когда я был коммивояжером, мои приятели глядели на меня снизу вверх. Один работал в пекарне, другой водил фургон — доставлял на дом продукты. Они думали: «Может, и мне стоило бы?» Коммивояжер! Ходишь в костюме, ездишь в машине фирмы. Теперь их называют ответственными за расчеты. Может, водитель городского автобуса зарабатывает больше, но зато на тебе белая рубашка, галстук... Все мои сестры замужем за белыми воротничками.

Многие люди слывут неудачниками, но они же не виноваты. Я сам не знаю, чем бы я хотел заняться. Только не эти крысиные гонки. Опять то же самое? Мне предлагали вернуться — быть очковтирателем высшего класса. Но с меня хватит. По-моему, я упустил свою возможность. Если бы мне дали начать жизнь сначала, я бы, наверное, занялся психологией, чтобы узнать, чем люди живы на самом деле. Мне бы очень хотелось узнать, почему люди верят, будто преуспеть в финансовом отношении так уж важно.

Нет, я хотел бы преуспеть в финансовом отношении. Но мне открыт только один путь — опять стать коммивояжером. А мне уже не двадцать лет. Господи, да мне бы пришлось начать со ста двадцати пяти долларов в неделю! А разве это деньги? Только чтобы не остаться без крыши над головой. Если гладить начальство по шерстке, через десять лет я мог бы стать заместителем управляющего и получить всякие другие пышные наименования. Боюсь, другого мне ничего не остается. Куплю акции, женюсь во второй раз и стану частью системы. Но система-то остается для меня под вопросом.

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017