Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

III. После пятого года

Однако, надежды царского правительства очень скоро были разбиты. Революция пятого года вырвала хоть неполную, но все-таки амнистию заключенным в тюрьмах. Коснулась она и узников Шлиссельбурга, проведших там по двадцать и б0лее лет. /15/

Все старики были высланы в разные места ссылки. Сазонову срок был сокращен наполовину — семь лет каторжных работ — и его отправили в Москву, в Бутырскую тюрьму и поместили в Пугачевской башне. Здесь он впервые встретился с участниками декабрьского восстания. В ответ на их горячие приветствия, он обратился к ним с следующим письмом:

«Оторванный от жизни до великого народного момента и осужденный бездеятельно из-за каменных стен прислушиваться к шуму битвы за свободу; шлю горячий привет дорогим товарищам, непосредственным участникам русской революции и борцам московских баррикад. Мое пожелание всем вам — поскорее вырваться на волю и пополнить ряды поредевшей революционной армии для окончательной победы над издыхающим деспотизмом. До радостного и верно уж недалекого свидания на свободной народной ниве для вольной и дружной работы в пользу идеалов социализма.

Егор Сазонов».

В Бутырках Сазонов пробыл недолго. 11 мая 1906 года его отправили в Нерчинскую каторгу, в Акатуй.

В жизни Егора начался второй период, весь заполненный борьбой и неисчислимыми страданиями, завершившийся ужасной трагедией и гибелью в Зерентуйской каторжной тюрьме. /16/

Сибирская каторга за долгие годы своего существования приобрела ряд характерных черт, которые ее резко отличали от каторжных тюрем Европейской России. Отдаленность от центра правительственной власти делало тамошнее начальство более самостоятельными. Заключенным жилось там в общем легче. В особенности это относится к политическим каторжанам, в большом числе появившиеся там после революции пятого года. Их было очень много в Акатуе, куда Сазонов прибыл в июне 1906 г. Фактически каторжного режима там и не было. Заключенные жили внутри тюрьмы совершенно самостоятельно и даже на честное слово могли выходить за пределы тюрьмы. Некоторые из заключенных воспользовались этим положением и, нарушив слово революционера, бежали из тюрьмы. Остальные политические каторжане резко осудили подобные явления и постановили довести до сведения партийных организаций имена этих людей.

Сам Сазонов Е. отказался бежать путем недостойного поведения. До поры до времени эти побеги не оказывали ухудшающего влияния на общий режим в тюрьме. Вопрос о победе или поражении революции был еще спорным, и правительство не решалось учинять расправу с политическими каторжанами.

Но по мере того, как Столыпину удавалось наносить революции удары, в особенности после роспуска государственной думы, атмосфера вокруг Акатуя начала сгущаться. /17/

В начале 1907 г. военный губернатор Забайкальской области предложил начальнику каторги Метусу уничтожить все сносные условия в Акатуе и ввести там общекаторжный режим. В виду того, что тамошний начальник Зубовский был мало пригоден для решительных действий, в Акатуй был послан начальник Алгачинской тюрьмы Бородулин, уже известный к тому времени своим жестоким нравом.

Явившись в Акатуй, Бородулин уничтожил все «вольности» заключенных, заполнил тюрьму солдатами и приказал стрелять в случае протеста. Для того, чтоб окончательно сломить силу сопротивления акатуевцев, было решено пятнадцать наиболее активных политических каторжан — перевести «для исправления» в Алгачи к Бородулину.

В числе этих пятнадцати был и Сазонов. Собственно, речь шла главным образом о нем. Всяческими способами агенты власти искали случая разделаться с ним. Перед отъездом в Алгачи один из чинов акатуевской администрации прямо сказал ему:

— Будьте осторожны, Сазонов, Бородулин имеет в виду вас.

2 марта Сазонова с товарищами привезли в Алгачи. Столкновения начались с утра следующего дня. Бородулин отдал распоряжение переодеть в казенное платье всю акатуевскую партию, остричь их, не останавливаясь перед применением силы. Заключенные сразу начали этому сопротивляться, потребовали вежливого обращения, не вставали при появлении Бородулина. Всех их заперли в /18/ отдельную камеру и изолировали от остальных заключенных.

6 марта Бородулин встретит в коридоре акатуевца Рыбникова, который не снял перед ним шапки. Рыбников был отправлен в карцер. Узнав об этом, остальные акатуевцы потребовали его освобождения. В сопровождении солдат в камеру явился Бородулин. Произошло жестокое избиение прикладами. Четверо были тяжело ранены и лежали на полу в крови, остальные все избиты...

Весть об этом погроме вскоре дошла до воли и вызвала всеобщее негодование. Сам Бородулин испугался содеянного злодеяния. Он пытался вступить в переговоры с политическими каторжанами, вызвал к себе Сазонова и между ними произошел следующий разговор.

— Вы еще не знаете меня, — говорил Бородулин, — если мы поживем с вами подольше, вы убедитесь, что я далеко не зверь. И за что вы на меня так озлоблены? Ведь я только исполняю то, что мне приказывают. А я знаю, что меня убьют, я не боюсь этого, но интересно, за что же?..

— Вам это так же известно, как и всей России, ответил Сазонов.

Тогда Бородулин начал просить Сазонова написать куда следует, чтоб его убили скорее.

— Пишите письмо, — говорил, — даю слово пропустить.

Сазонов указывал Бородулину, что самый разговор показывает, насколько он сам признает себя виновным и достойным смерти. /19/

— Мое письмо или слово ничего не может изменить. Господином вашей судьбы были вы сами, сами своими действиями заслужили известных последствий, а будут, они или нет — это решат люди на воле, а не мы.

— Значит, мне пора заказывать гроб и копать могилу за сопкой, — произнес Бородулин жалко улыбаясь и обращаясь к присутствовавшим надзирателям.

Благодаря выступлению левых в государственной думе, алгачинский погром приобрел широкую огласку. Правительство, в лице министра юстиции Щегловитова, стало на защиту Бородулина и Метуса. Но судьба их решилась в другом месте.

28 мая в Чите, в гостиницу, где остановился Метус, вошла молодая девушка и выстрелом убила его, а сама скрылась. Через два дня в Иркутске было совершено неудачное покушение на Бородулина. После этого он уехал в Псков и здесь 28 августа был убит.

Так закончилась алгачинская история. Местная тюремная администрация учла все возможные последствия посягательств на Сазонова и прекратила таковые. Агенты власти сделали вид, что примирились с столь неприятным для них фактом существования Сазонова. Из Алгачей его перевели в Зерентуйскую каторжную тюрьму, где условия существования политических каторжан были несколько лучшими. /20/

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017