Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

Д.П. Святополк. Ленин и Россия. Психосоциологическое эссе.

I

Ленин умер…

Похороны Ленина были очень торжественными.

Ленин был назван величайшим человеком в истории человечества.
(каблограммы)[1]

Надо полагать, что на этот раз он умер действительно и окончательно. Надо также полагать, что он умер со своей язвительной улыбкой на губах, хитро прищурив свои монгольские глаза. Черт возьми! Эта смерть — настоящая находка, которая навсегда спасла его от вульгарной веревки.

До войны он был абсолютно неизвестен не только в Западной Европе, но и большинству русских людей — но за несколько дней 1917 года стал всеобщей знаменитостью и мировой силой. По какой причине? С помощью каких средств? Благодаря каким обстоятельствам?

Каким образом и почему этому человеку, представляющему самые передовые и в то же время самые разрушительные идеи, удалось закрепиться в самой реакционной и отсталой стране, с медленным и отстающим развитием, с помощью доселе непреодолимой силы?

Как объяснить тот чрезвычайный факт, что Бабеф, Парижская Коммуна и французы-кинталисты /52/, что Карл Либкнехт, Роза Люксембург и другие международные Бела Куны потерпели поражение во всех странах, более цивилизованных и передовых, чем царская Россия, потерпели поражение по всем направлениям, тогда как Ленин с головокружительной легкостью совершил в стране, которую он покинул 20 лет назад, неслыханный государственный переворот?

Как оценить этого человека? Каков его характер? Его мышление? Каковы его идеи, его возможности? В чем состоит, наконец, его сила?

Если он действительно умер и его личная активная деятельность окончена, то мы можем подвергнуть его карьеру подробному исследованию для того, чтобы сделать некоторые основные выводы.

Каковы также традиционная ментальность, характер и темперамент русского народа, существующего много веков, народа, который за годы проведения над собой экспериментов Ленина и ленинистов показал своё крепкое тело и широкую душу, не умея и не желая их (ленинистов) уничтожить?

А где же другие партии, другие вожди? Где аристократия, крупная и мелкая буржуазия? Где монархисты и кадеты? Где другие социалисты? Мы знаем имена только нескольких отважных генералов, которые попытались вести безнадежную войну! А где остальные?

Каким образом Ленину удалось преодолеть сопротивление так называемой коалиции Союзников с русскими контрреволюционными силами?

Мы берем на себя тяжелую и трудную задачу. Нам не хватает необходимых материалов, но мы можем пролить свет на некоторые события, а определенные исторические периоды, имевшие место во Франции, дадут более точное понимание таинственного и несчастного русского народа, который так долго был чистосердечным и искренним другом французского народа.

***

Мы начнем с того, что нарисуем физический портрет и дадим несколько штрихов биографии Ленина, этого в высшей степени русского политика.

Ниже среднего роста, широкоплечий, с короткой шеей и ногами, грубо рубленая /53/ монгольская голова с выступающими скулами, узкими удлиненными глазами, огромный, на три четверти лысый череп, желтоватый с красными пятнами, русые волосы, отдающие в рыжину — Николай Ленин (настоящее его имя — Владимир Ульянов) производил впечатление человека посредственного, незначительного, неказистого и несимпатичного.

Подобные лица часто встречаются в районах Волги и Урала. Такой тип характерен для смеси русской и монгольской рас.

Он родился в Симбирске в 1870 году. Его отец сделал карьеру в сфере образования — он был директором народных училищ, имел чин статского советника, ему было пожаловано дворянство — Ленин был низкого происхождения, из татар или калмыков (слово «улей», от которого происходит фамилия Ульянов — монгольского происхождения).

Причины упорства, выдержки, упрямства, хитрости, коварства, неумолимости и жестокости характера Ленина следует искать и в его монгольских корнях.

Маленький Владимир еще учился в гимназии, когда его старший брат Александр организовал покушение на царя Александра III, через шесть лет после бессмысленного убийства царя Александра II. Группа преступников (5 непутевых интеллектуалов) мечтала, среди 140 миллионов политически пассивных жителей, с помощью бомб свергнуть самую мощную европейскую автократию; вера в героизм этой группы долгое время служила духовной и моральной пищей несчастной русской молодежи. Попытка этого теракта была предотвращена предупрежденной полицией. Пять человек во главе с Александром Ульяновым были повешены.

Это событие, должно быть, очень сильно повлияло на душу юного Владимира.

Директором гимназии, в которой учился Владимир Ульянов, был Керенский, отец будущего Министра Болтовни. Он охарактеризовал своего ученика следующим образом:

«Очень талантливый ученик, усерден в работе, пунктуален, стремится всегда быть первым. Его поведение как в стенах гимназии, так и вне их никогда не давало повода для наблюдения за ним. После смерти отца в 1886 году Владимира воспитывала мать. Характер юноши очень замкнутый и необщительный».

/54/

Духовные сыновья этих героев теперь, увидев революционные методы Ленина, забывают о своём «бомбистском» происхождении, о своих довоенных лозунгах и террористических актах; они больше не хотят революции, они провозглашают себя контрреволюционерами! Изгнанные Лениным из России штыками, пулеметами и револьверами, они продолжают пережевывать свои прежние экстремистские программы, продолжают дискутировать и разглагольствовать… за границей, не обращая внимания на своего «режиссера» Керенского!

Это была эпоха, когда прежние идеи русских народников начали утомлять молодых интеллектуалов. Россия — замечательная страна, по преимуществу чисто аграрная. России не нужен капитализм европейского типа, его там не будет, и она его никогда не узнает. У нее и впредь не будет рабочего класса, который ей также не нужен; русский крестьянин получил от своих предков замечательную организацию — знаменитый Мир[2], содержащий в зародыше все основы коммунизма, благодаря Миру даже у буржуазии появилась склонность к социализму. Нужно только объяснить этому чудесному крестьянину, что он является скрытым и бессознательным носителем разнообразных социалистических идей и что его миссия — возродить Россию и материалистическую Западную Европу.

Молодые русские интеллектуалы были очарованы духовными открытиями великих русских писателей той эпохи, с одной стороны, всегда создававших в своих книгах новые, «передовые», плодотворные теории, а с другой стороны, предлагавших молодёжи сферу применения этих теорий к своей деятельности, и русская молодежь яростно бросилась осуществлять эти теории. Она устремляется в народную среду, чтобы «просвещать» народ, веря в почти божественное предназначение своей миссии. А русский крестьянин, вначале терпеливый, скоро начинает расправляться со своими «просветителями» и сдавать их в полицейский участок. Встретив сопротивление со стороны государственной машины, наши «пропагандисты» оставляют свою просветительскую пропаганду и обращают лицо к правительству. Теперь свои теоретические и умозрительные проекты они замещают «бомбистской» практикой. Люди, которые в настоящее время поднимают голос против большевиков, в те времена занимались индивидуальными покушениями на государственных деятелей.

В связи с крахом теории непосредственного прыжка в коммунизм и естественным исчерпанием сил бомбистов молодые интеллектуалы, и особенно студенты, среди которых находился Владимир Ульянов, теперь задумались о поиске других социологических /55/ основ. И в то же время, несмотря на все эти теории о бессилии и никчемности капитализма для прекрасной России, страна медленно и постепенно развивалась по пути капитализма как никакая другая страна Европы. Некоторые из русских социалистов усвоили идеи Карла Маркса, и самым блестящим из них был русский публицист и полемист Георгий Плеханов, который своими многочисленными произведениями оказал большое влияние на все поколения интеллигенции, начиная с 1888 года до войны 1914 года. Выходец из старинного дворянского рода, глубоко образованный человек, внесший также вклад в вопросы философии, социологии, экономики, эстетики и политики нашего времени, крупный тонкий современный писатель — Плеханов представил разуму молодого Владимира Ульянова теории Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

Тот же самый Плеханов, который поставил русскую молодежь на, так сказать, «научную» базу марксизма, который 30 лет прожил за границей как эмигрант, этот самый Плеханов провозгласил в 1914 году необходимость для всех русских, без различия партий, сплотиться вокруг национального знамени для защиты родины-матери, забыв о революционной борьбе. А тот же самый Ленин, забыв, что он персонально обязан Плеханову своим интеллектуальным багажом, отверг своего учителя как «буржуазного» деятеля, как ренегата и предателя. Позднее, установив диктатуру пролетариата, Ленин оставил Плеханова умирать в Петрограде в голоде и нищете, с таким же хладнокровием и спокойствием в своей безжалостной душе, с каким он уничтожит две трети лучших семей России. /56/

II

Именно марксистская политическая экономия и исторический материализм позволили запустить нормальную капиталистическую эволюцию России и отбросить прежние иллюзии относительно особого и чудесного развития этой страны.

Молодой Ульянов, исключенный из Казанского университета, наполненный народническими иллюзиями, поступил на юридический факультет Петербургского университета. Там он знакомится с трудами Плеханова, Маркса, Энгельса и Фейербаха. Эти произведения коренным образом изменили его собственные мелкие идеи. В Петербурге он создает первые объединения рабочих, принимает участие в образовании «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», пишет первые листовки, в которых выражает экономические требования рабочих столицы.

Получив диплом юриста, он оставляет карьеру адвоката и становится служащим, поступив в статистическое управление провинциального земства. Там он пишет «Экономические этюды», может быть, единственное свое серьезное научное и хорошо написанное произведение, в котором он окончательно разбивает знаменитую теорию некапиталистического развития России. «Монистическая концепция истории» Г. Плеханова, «Экономические этюды» Ленина и «Критические заметки по вопросам экономического развития России» П. Струве — эти три книги заложили основы эры марксизма в умах молодых интеллектуалов и некоторых слоях русских рабочих.

Российское правительство достаточно долго с безразличием и даже с благосклонностью смотрело на публикацию творений марксистов в открытой прессе[3], видя в них здоровую реакцию против народнических идей, перерождающихся в опасный терроризм.

В прессе и в различных кружках русских интеллигентов сформировалось движение «легального марксизма». Это были экономические теории К. Маркса со всеми их социальными последствиями, приспособленные к политическому режиму России. Все революционные идеологические и политические выводы были осуждены и из программы легального марксизма удалены.

Это было время «экономического марксизма» в теории и на практике. Русский интеллигент не желал больше следовать своим народническим идеям, столь же /57/ ребяческим, сколь нереальным, идеям, которые заставляли беспричинно надеяться на чудесный прыжок в коммунизм. Кроме того, русский интеллигент не хотел больше заниматься террористической практикой, мечта о которой оставалась лишь в нескольких отчаянных головах. Марксистские идеи приносили ему (интеллигенту) уверенность и моральное удовлетворение по мере того, как Россия понемногу двигалась в сторону европейских стран. Теоретические работы Эдуарда Бернштейна, который был учеником и другом Карла Маркса, провозглашали, что все страны Европы должны постепенно эволюционировать по направлению к социализму, исходя из единственной основы — непрерывного улучшения экономического положения рабочего класса, что знаменитая «классовая борьба» должна стать менее активной, что социалисты, вместо того чтобы бороться с действующим правительством, должны убеждать трудящихся лучше работать. Эта теория и практика искусства возможного, оппортунизма, и прежде всего Жана Жореса, который боролся во Франции со сторонниками Жюля Геда, внесла в России значительный вклад в пропаганду идей и методов экономического (или легального марксизма, который осуждал все революционные политические действия.

Молчаливое благодушие российского правительства посеяло у русской интеллигенции безграничные надежды.

Это было время, когда марксисты с революционным темпераментом поняли опасность, угрожающую русским революционным традициям и своему будущему.

Старшие (Г. Плеханов, Аксельрод и Вера Засулич) за границей и молодые (Ленин, Мартов и Александр Потресов) в России были согласны между собой по поводу распространения в среде интеллигенции и передовых рабочих в России теорий Карла Маркса во всей их идеологической, чисто революционной чистоте, чтобы сделать их боевой и непримиримой силой. Эта сила была плохо объяснена Бернштейном в Германии, Жоресом во Франции и Струве в России. Необходимо было установить преобладание принципа бескомпромиссной «классовой борьбы», организовать российский рабочий класс в обширное боевое формирование, освободить его от всякого внешнего влияния, исходящего от реакционной или капиталистической «буржуазии»: правительства, клерикальных кругов, промышленников, профессуры, партии кадетов (конституционных демократов),народников, других социалистических партий и, самое главное, от влияния легальных марксистов (экономистов); надо было сделать эту рабочую организацию независимой, автономной, сильной и достаточно гибкой, чтобы вынести /58/ любой удар; выработать марксистскую, революционную, социалистическую программу, вокруг которой могли бы сплотиться все революционные элементы, связанные с молодежью, с людьми свободных профессий, с этносами, составляющими население России — все они могли бы организоваться и сформировать единый блок.

Одним словом, необходимо было создать российскую социал-демократическую рабочую партию, преследующую главную цель: свержение царского режима, препятствующего капиталистическому развитию России, и замену этого режима республиканским с использованием средствреволюционной, коллективной крупномасштабной борьбы. Высшей целью являлось установление «диктатуры пролетариата», уничтожение любого «буржуазного режима», замена его коммунизмом и, наконец, вовлечение всей Европы в революционное и коммунистическое движение.

Этот генеральный план перманентной русской революции родился в голове Ленина уже в 1900 году. Было бы большой ошибкой думать, что все свои проекты Ленин пытался впоследствии реализовать на горе бедному русскому народу только в течение шести последних лет своей жизни. Это было также одной из роковых ошибок прежних российских правителей, не желавших прислушаться к многочисленным предупреждениям людей, которые видели немного дальше своего носа. Нигилист со своей консервной банкой, наполненной динамитом, по традиции казался им гораздо более опасным, чем революция доброго русского народа. Об этом предупреждал и Керенский. И русский народ принял все их программы и принципы, но только действовал не так, как рассчитывали политики.

И только Ленин хорошо понял ценность политических действий. Ловкий, гибкий и хитрый, постоянно меняющийся, непримиримый к соперникам, беcпощадный к врагам, совершенно незначительный писатель, игнорирующий все, кроме экономических и политических вопросов, но мощный полемист, чрезвычайно требовательный к своему окружению, с замечательной проницательностью видящий всю самую сложную политическую ситуацию, демагог, какого еще не видела История, он не останавливался ни перед чем, готов был к любым средствам, способным облегчить его путь к успеху. В нужное время он умел найти слова для объединения после любого поражения, окружал себя людьми без разбора, если рядом не было никого лучше, полный энтузиазма, неслыханно дерзкий, цепкий, жестокий, отвергающий сегодня и свои собственные поступки, и своих вчерашних друзей, продвигаясь большими шагами вперед в своих /59/ планах, проектах и свершениях — таким был Ленин в 1917-1923 годах, таким же он был и в 1900 году, когда впервые поехал из России за границу, чтобы окончательно там остаться.

С самого своего приезда он основал знаменитую шестёрку (Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич, Ленин, Мартов и Потресов), группу «Искра». Эта группа выпускала газету с одноименным названием, которая выходила 2, 3 или 4 раза в месяц. Это был боевой орган. Более того, он создал большой журнал «Рассвет», который должен был стать «научным» изданием революционного марксизма. Члены этой группы, кроме Ленина, были блестящими писателями, очень образованными, искренними, прямыми, но не имевшими ленинского масштаба в организационных вопросах, в знании ментальности русского народа, влиянии революционной пропаганды и т.д.; будущие проекты, даже программа, лозунги, формы борьбы заранее предвиделись и выбирались только самим Лениным.

Именно он был настоящим и великим вдохновителем группы «Искра», которая играла важнейшую роль в революционном движении России. Не доверяя своим соратникам и товарищам, превосходящим его по уму, образованности и знанию литературы, он с самого начала сформировал государство в государстве. Он создал особую организацию, благодаря которой он был намного более тесно связан с различными революционными элементами в России, чем пятеро его товарищей.

Очень посредственный писатель, но хороший памфлетист и полемист, пропагандист и неутомимый политический борец, Ленин много писал. Каждая из его статей, каждая фраза и слово имели практическую цель и направленность. Он был единственным русским революционным писателем, каждое написанное слово которого приводило к действию, к осуществлению, зачастую несмотря на дерзость его идей и проектов. В России это было редкостью, особенно такое соединение, особенно такая личность, с неукротимой энергией, с четкой и конкретной политической деятельностью.

История России знала лишь нескольких великих преобразователей: Иван III, Иван Грозный, Борис Годунов, Петр Великий, Екатерина II и… Ленин. Печально, но факт. Основное направление мысли российских интеллектуалов, их склонность к постоянному анализу, к диспутам, к мелочным раздорам, их страх перед ответственностью, их природная нерешительность, неумение синтезировать и претворять в жизнь планы — все это было воплощено в литературе Тургеневым в классическом образе Рудина, а в жизни — неутомимым пустословом Керенским. Ленин же был и остается исключением. Он — /60/ настоящий делатель, хотя и с отрицательным знаком, предводитель экстраординарных личностей, неразборчивый демагог, бессовестный, но радикальный при выборе средств для достижения цели, он внушил миллионам ошеломленных такой дерзостью русских политическую активность и кровожадность.

В следующей главе мы рассмотрим различные этапы эволюции политических идей Ленина со времени создания группы «Искра» до момента его пришествия во власть в России в качестве Главы Государства. Начиная с этого момента его жизнь и его идеи слились воедино со всем революционным движением России. Именно его идеи, его программа, его тактика, его образ мыслей, лозунги и планы доминировали в революционных событиях, происходивших в России за последние 23 года.

Скажем только, что он не возвращался в Россию до 1917 года, за исключением одного раза в 1905 году, во время первой революции (сразу после русско-японской войны), которая удивила его и во время которой он не играл практически никакой роли. Но он часто всем попадался на глаза. Вернувшись за границу, он удвоил свою активность.

Скажем также, чтобы подчеркнуть макиавеллистские черты физиономии этого великого политического деятеля, что именно он, единственный из русских революционеров, во время русско-японской войны посылал японцам сотни тысяч подстрекательских листовок для распространения среди военнопленных и на фронте для того, чтобы деморализовать Русскую армию. /61/

III

С началом ХХ века начинается настоящая жизнь и политическая деятельность Ленина. У нас нет сведений о его детстве (1870-1880), хотя его биография была написана с усердием, преданностью и угодливостью настоящего Санчо Пансы его знаменитым соратником Зиновьевым, правителем и Торквемадой Петрограда, таким же невеждой и глупцом, таким же грубым и кровавым.

Надо предположить, что детство Ленина проходило в довольно интеллектуальной среде. Его отрочество и молодость (1880-1890), прошедшие в гимназии, а затем в Казанском университете, прошли в ультрареакционной и угнетающей атмосфере эпохи Александра III и Победоносцева, под впечатлением террористической деятельности его старшего брата, которого казнили после его попытки покушения на Александра III, и под воздействием всех идей, систем, доктрин, концепций, тенденций, которыми были тогда забиты головы тысяч интеллектуалов России. Годы с 1890 по 1900 Ленин проводит либо в Петербурге, где он знакомится с теориями Маркса, а также с рабочими заводов и с самыми различными категориями населения столицы, либо в деревне, где он приобретает широкие и глубокие знания по аграрному вопросу, по ситуации во всех слоях — от высших до низших — российского населения. Он знакомится со всеми существующими организациями, подпольными и революционными, затем он оказывается в сибирской ссылке, в Минусинске, где и берет себе псевдоним Ленин. Недовольный всем и разочаровавшийся в современной революционной работе, он эмигрировал. Переполняемый энергией непримиримой революционной деятельности, он замышляет грандиозный план первоначального реформирования самой революционной борьбы. Скоро он повсюду проявляет себя проницательным, практичным, ловким политиком, хотя и находящимся в подполье. Своевольный и мощный воспитатель людей, непререкаемый и деспотичный вождь, первоклассный организатор. Выше мы уже говорили о соединении в одном человеке очень редких на Руси могучих способностей.

Чтобы лучше понять преобладающую роль Ленина в течение первых лет его эмигрантской жизни, нам следует обрисовать социальную и политическую ситуацию в России начала ХХ века, моральное состояние различных слоев и категорий населения и доминирующие идеологические и политические тенденции. Мы абсолютно не претендуем на то, чтобы представить здесь глубокий анализ. Это потребовало бы специального исследования, которое мы позже представим французскому читателю. В настоящее время /62/ наш набросок будет всего лишь поверхностным и послужит только фоном описываемого портрета Ленина.

Отмена крепостного права в 1861 году совершенно не улучшила материального положения большей части народа. Земля, принадлежащая мужикам, все больше раздроблялась вследствие значительного увеличения сельского населения России. Знаменитый Мир[4], который должен был спасти весь остальной мир как согласно доктрине славянофильства, так и в соответствии с концепцией революционных народников, тормозил и все более сдерживал современное развитие сельского хозяйства. Мир связывал крестьянина, привязывал его к земле, не позволяя ему переехать в другое место или стать собственником своего клочка земли. Более того, распределение земли в 1861 году между крестьянами с одной стороны и помещиками с другой было проведено таким образом, что крестьяне получили самые плохие наделы, а земли помещиков вторгались в участки крестьян. Такие «отрезки» очень стесняли крестьян, препятствуя доступу к удаленным наделам, мешая им обрабатывать свою землю. Именно эти «отрезки» будут играть все большую роль в первой аграрной программе Ленина.

Русский крестьянин всегда жил в большой нищете, надеясь на чудо и оставаясь недовольным и разочарованным. Глубоко религиозный и мистически настроенный, он уже ничего не ждал от Бога — до Бога высоко — но был очень привязан к своему царю и слепо подчинялся ему, также не ожидая от него ничего — до Царя далеко. Крупная собственность — и в первую очередь земельная — всегда была предметом его векового желания. Недовольство, раздражение и ярость постепенно копились в душе «русского медведя» — Пугачев и Стенька Разин[5] всегда были самыми любимыми мужицкими героями. Разрушение, пожары, жестокость, бессмысленные убийства — были основой и средством всех бунтов русских крестьян, в жилах которых текла добрая часть татаро-монгольской крови. Вечной надеждой мужика, его мечтой и единственным желанием была вера в то, что однажды наступит день, когда вся земля будет принадлежать только крестьянам, потому что крестьяне — это от Бога. «С Божьей помощью уничтожим господ, сожжем их усадьбы, разрушим всё, убьем всех, кто не с нами» — вот вековые призывы бунтующих русских крестьян. После всех разрушений, поджогов и убийств — земля наконец достанется нам, мужикам.

Таким было состояние душ огромной народной массы. Такова русская, с мощной примесью Чингисхана, психология, которая преобладает в России в течение 250 лет. /63/ «Поскребите русского, — говорят сами русские, — и вы увидите татарина».

Этот разрушительный и мистический инстинкт русского крестьянина, который чреват самой чудовищной революцией, был свойственен не только рабочим и городскому простонародью, но и всем слоям русского населения. Рабочие и городская чернь постоянно рекрутируются из крестьян, покидающих деревню в надежде улучшить свою жизнь — широкая душа мужика привыкала к этой жизни с помощью водки. Мы находим такой же основной инстинкт и у купцов — стоит только посмотреть пьесы Островского, — и у рабочих Чичерина, а также у промышленников, офицеров, у чиновников — читайте Куприна, Льва Толстого, Достоевского, Писемского и других писателей. Посмотрите на ночные загулы «золотой молодежи» и поездки Великих князей. Вошедшее в поговорку русское самодурство — свойство и термин, не имеющие аналогов ни у одного народа и ни в одном из европейских языков. Это слово означает упрямое исполнение самых неожиданных и самых глупых фантазий, оно характеризует все слои русского населения. Разрушительное самодурство характеризовало также все правительства прежнего режима, проявляясь в чисто славянско-татарских жизненных «завитушках» вместе с принципом самодержавия. Близорукие и слепые правители прошлого даже изобрели погромы для того, чтобы дать русской черни средство и возможность удовлетворить свои разрушительные инстинкты. И такие погромы устраивались как русскими в Одессе и Кишиневе, так и татарами в Баку.

Еще более любопытно подвергнуть психологическому анализу широкую душу; тот самый разрушительный инстинкт, который всегда и везде сопровождался глубоким жертвенным чувством, моральным долгом и мистической фатальностью. Тысячи солдат и офицеров, которые устроили мятеж в декабре 1825 года против восшествия на престол Николая I, странно восклицали: «Да здравствуют Константин и Конституция!», — думая, что Конституция — это жена Великого князя Константина; они начали стрелять, что привело кого на виселицу, а кого в Сибирь, и они принесли себя в жертву этой наивной вере. Точно так же, как Бакунин призывал к всеобщему разрушению, а лучшие, самые кроткие представители российской молодежи бросали бомбы во имя самых утопических доктрин с заветной верой принести в Европу новое искупление, как гениальный Гоголь бросил в огонь свое лучшее произведение, как гениальный Толстой смешивал анархию с идеями Иисуса Христа, как Максим Горький описывал бродяг в качестве носителей самых возвышенных идей, как Победоносцев подавлял любую современную тенденцию во имя идеи средневекового самодержавия. /64/

«Разрушим все с помощью русского Бога, пожертвовавшего собой ради нас» — такова основная характеристика широкой русской души, вне зависимости от слоев общества. Эта общая черта странным образом объединила самые противоположные элементы общества и русской черни. Если французский читатель наберется терпения дочитать до конца "«Бесов»" Достоевского, он увидит, как в гостиной всемогущего губернатора сошлись самые разнообразные личности, от представителей высшей аристократии и чиновничества до уголовных преступников.

Мы предлагаем вниманию французского читателя, желающего разобраться в социальной психологии последних российских событий, гениальную хронику Достоевского. Молодой Верховенский — это прототип Ленина.

Везде и всегда мы видим этическую базу жертвенности и уничижения, на которой зиждется мировоззрение любого русского человека, без различия гражданского состояния, что делало возможными самые фантастичные и утопические воплощения, самые разрушительные и несуразные реализации, самые дезорганизующие и преступные действия.

Такова широкая душа русского медведя.

Перед этой душой всё трепещет, ведь в ней вынашивается громадная мистическая разрушительная сила. В ситуации, возникшей после 1861 года, в сложном и болезненном разуме русского народа бродило и клокотало глухое недовольство и мрачное желание мятежа. Царское правительство его опасалось; оно слепо и упрямо, до самого 1917 года, пыталось найти возможность задушить его старыми методами, реакционными и жестокими. Аристократия, чиновничество, буржуазия, представители свободных профессий, полиция — все трепетали перед этим русским медведем, который был никем иным, как настоящим русским народом, который требовал только того, чтобы ему предоставили землю. Добавим, что этот народ был непросвещенным, полным предрассудков и самых странных обычаев, он не понимал ничего, кроме того, что ему должна принадлежать земля. Добавим и то, что бездонная пропасть отделяла народ от правительства, аристократии, буржуазии и всех интеллектуалов России. Добавим также, что недовольство и раздражение были разлиты повсюду. Огромные массы мелких и средних мало оплачиваемых и плохо живущих чиновников также были недовольны. В том /65/ же положении находились и агенты полиции. Реакционная аристократия была недовольна естественным и быстрым прогрессом страны; либеральная (слабая) аристократия также фрондировала. Буржуазия, которая продолжала развиваться, тоже была недовольна, не имея права организоваться и сформироваться в доминирующее сословие, как во всех современных странах. Профессора, преподаватели, врачи, инженеры, адвокаты также были недовольны: сложившаяся обстановка и общий политический климат были слишком архаичными и удушливыми; даже клерикальные круги — мелкие и средние церковные служители — пребывали почти в постоянной нужде. Промышленные рабочие, число которых непрерывно увеличивалось, были, естественно, в авангарде общего глухого недовольства — а на самом верху этой скрытой негативной и кипящей энергии находилась неповоротливая, в высшей степени непрочная власть, самодержавная и… слепая…

Рабочий, который требует только повышения заработной платы, крестьянин, просящий чуть больше хорошей земли, профессор медицины, требующий лишь свободы преподавания, богатый собственник, желающий только защиты от террористов с бомбами — к ним ко всем здесь относятся одинаково: удушающий обскурантизм Победоносцева вынудил Россию лишиться таких знаменитых профессоров, как Мечников, Туган-Барановский, Милюков и многие другие. Двор и небольшая каста обеспеченных правителей отождествляют себя с государством и со страной, отказывая стране в социальных свободах и в самых элементарных и естественных правах, прикрываясь ветхими и фальшивыми теориями славянофилов, упрямо отказывая в заключении хотя бы малейшего политического и общественного компромисса, не думая даже о собственном завтрашнем дне.

В начале ХХ века в России утвердилось два противоположных полюса: полюс Правительства, где сосредоточились все большие репрессии, реакционные силы, ослепление, обскурантизм, презрение и страх, и другой полюс — огромная страна, где накапливались ненависть, мятежные настроения, пребывание в состоянии отверженности, мистическая жертвенность.

Оба эти полюса — отрицательные. Верховная власть и Правительство не допускают ни малейших инноваций, ни малейшего компромисса, ни малейшего послабления, ни малейшего позитивного проекта политических и социальных реформ. Подобных примеров не было ни в одной пережившей революцию стране буржуазной меркантильной /66/ и презираемой Европы, но все это было в легендарном, славном и болезненном прошлом России; всюду царят мрак, мистика и беззаботное ничего, а также дух и указы верховной власти. И все это чисто русское, как и знаменитая широкая душа, и вольный русский дух, в которых и таятся корни этой неукротимой, неисправимой и слепой ментальности русского самодержавия. Царизм был продуктом и феноменом несомненно русским — и исторически, и социально, и психологически.

Другой полюс, оппозиционный — это огромная Страна с неизмеримыми природными силами и неукротимой энергией, задыхавшимися под архаичными политическими, социальными и экономическими структурами и не находившими выхода, возможности полезного и разумного применения — другой полюс также не имел ничего положительного. Сегодняшняя нищета влекла за собой и завтрашнюю, недовольство, раздражение, ненависть, инстинкт разрушения, неуважение к прошлому и настоящему, отсутствие привязанности к собственности и настоящего национального и патриотического чувства, а также отсутствие самой элементарной цивилизованности, привычка к водке, мессианство, мистицизм, ненависть ко всему иностранному и всемогущее ничего.

Между этими двумя полюсами нет никакой связи, никакой организации. Иностранец изумился бы, узнав, что в начале ХХ века в России полностью отсутствовала легальная политическая база, что даже сама аристократия имела в качестве своей основы лишь седьмую книгу дворянства[7]...

А за пределами этих двух полюсов существовала огромная масса русской интеллигенции, происходившей из всех слоев народа. Необычайное скопление интеллектуалов, полу-интеллектуалов, настоящих и ложных. Скопление людей, которые были воспитаны и сформированы обучением, книгами, музеями, путешествиями. Они были далеки от реальной жизни, не имели общения с народом; преследуемые правительством, далеко отброшенные от народа, они всю свою жизнь проводили со своими книгами, своими идеями, со своими теоретическими программами и со своими истерическими и экстремистскими настроениями. Именно эта интеллигенция, лишенная корней, доктринерская и догматичная, состоявшая из представителей всех классов, слоев общества и рас, формировавших население России, была по традиции латентно революционна, она находилась в подвешенном состоянии между властью и народом. Она ждала своего часа, чтобы принести в мятежный народ свои идеи и программы. Народ же /67/ ждал своего часа, чтобы разрушить всё. А пренебрежительное и беззаботное правительство тоже ждало своего часа… Этот час наступит дважды: в 1905 и в 1917. Первое предупреждение 1905 года было ужасным. Но роковое ничего возьмет верх десять лет спустя. /68/

IV

В 1906 году на политической сцене России появился проницательный и умный государственный человек. Это был Столыпин. Глубоко зная аграрные проблемы России и имея большой вес в политической и общественной жизни народа, страны и государства, он смог начать реализацию своего проекта аграрной реформы. Этот проект мог бы иметь огромное значение. В результате этой реформы должно было произойти освобождение мужика от Мира, формирование мелкого крестьянина-собственника и среднего класса земледельческой буржуазии, против которой были бы бессильны попытки осуществления будущей Революции… Надо было также предоставить мужику средства сельскохозяйственного производства, финансовые и кредитные ресурсы. Но крупные помещики и чиновники видели в усилиях Столыпина опасную угрозу их исключительному праву на все формы землевладения. С другой стороны, были революционеры, которые смотрели на мужика как на свою собственность и на необходимый инструмент революции, они видели в Столыпине реальную опасность для всех своих планов. Столыпин, правильные, конкретные и великие идеи которого не были реализованы до конца, был постыдно отвергнут общими усилиями двух противоборствующих групп.

Едва освободившийся от своего Мира, крестьянин остался без источников существования, всеми покинутым и отверженным. Он был вынужден оставить свой земельный надел, чтобы искать работу в другом месте. Так единственная, действительно великая и мудрая попытка исправить экономическую ситуацию в России и спасти режим от неизбежной катастрофы, к сожалению, потерпела окончательную неудачу. После убийства Столыпина два противоборствующих полюса упорно продолжат накапливать одинаково негативные деморализующие и разрушительные силы.

Безудержное распутство и садистская жестокость варварских и деструктивных инстинктов, грубые и животные вспышки гнева неуправляемой, неукротимой воли, соединенные с глубокой верой в свое предназначение, с мистическим видением перста Провидения, с непреодолимым чувством жертвенности и с неискоренимым убеждением, что Царство Божье выберет русскую землю, с мессианской мечтой о том, что Святая Русь спасет мир, погрязший в грехах — вот характерные черты русской души и русского духа. И в то же время культивируемое презрение и ненависть по отношению ко всему, что приходит из-за границы. Иностранец, человек с Запада олицетворяет для российской /69/ массы только грех.

Нам нужно отправиться в древние времена славянских племен, к основанию Древней Руси, к столкновению славянского язычества с византийским христианством, к тягостному существованию Руси под татарским игом, извратившим характер славян, к царствованиям Ивана Грозного и Бориса Годунова, к эпохе Смутного Времени, к психолого-политико-социальному шоку, произведенному Петром Великим и, наконец, к исторической экспансии, единственной в мире со времен Древнего Рима, осуществленной Россией на бескрайних географических пространствах. Нам следует отправиться еще дальше, чтобы установить происхождение и объяснение того состояния истинной русской души, которое лежало в основе, с одной стороны, реакционного общественно-политического учения славянофилов и панславистов, а с другой — революционной доктрины народников.

Думать, что большевизм или ленинизм были внедрены в Россию немцами или евреями — это неслыханная нелепость и глупость. Эта этнографическая и социологическая нелепость служит только тому, чтобы запутать политическую ситуацию и затемнить истинные ценности. Осуществившийся большевизм, характерные черты которого сейчас известны всему миру, несмотря на свою доктрину и марксистскую фразеологию, прочно и обеими ногами опирается, с одной стороны, на эту русскую широкую душу и на этот русский вольный дух, которые мы только что описали, а с другой стороны — на ужасающее экономическое положение страны в 1917 году.

Последнее, чрезвычайное выражение неврастенической и теоретической идеи русской интеллигенции, самое демагогическое и крикливое, самое непримиримое — большевизм — пришёл на смену царизма после невероятного и мгновенного поражения всех классов, всех русских промежуточных партий. Всего за шесть месяцев появятся и исчезнут монархисты, либералы, прогрессисты, социалисты-революционеры, меньшевики. Никакой политический класс не будет обладать такой общественной и политической силой, чтобы удержать власть. Ни у какой другой партии — буржуазной или социалистической — не будет такой моральной силы, чтобы завоевать сердца городской черни, солдат-дезертиров, голодных мужиков, деклассированной и лишенной корней интеллигенции. Именно они понесут большевизм и своего знаменитого вождя к вершинам диктаторской власти в России. Две различных стороны той же самой русской души и того же самого русского духа соединятся в чудовищном бракосочетании большевизма с Россией: экстремистская, /70/ негативная, деструктивная идея большевизма и варварский перевозбужденный, отрицательный и разрушительный инстинкт народа. В своём стремлении друг к другу они унесут с собой, как два огромных снежных шара, все свое окружение — одних они раздавят, а других поглотят. Мы увидим, как в скором времени соединятся русские, поляки, армяне, евреи, все кавказские народы, калмыки, татары, китайцы и другие… Некоторые еврейские интеллектуалы будут вовлечены большевиками. Например, Троцкий, который на протяжении 15 лет был политическим противником Ленина, однажды станет большевиком. Но большевизм, именно такой, какой он есть, ничего не имеет общего с глупыми и слепыми выдумками антисемитов. Другая выдумка, о германском происхождении большевизма — фантазия омертвевшего и невежественного разума. «Робеспьер — идол всех большевиков, следовательно, большевизм является по происхождению французским» — этот вывод был бы таким же логичным и неопровержимым, как и тот, что это учение придумано не то евреями, не то бошами. Но однажды, раз и навсегда — и всеми — эти «социологические фантазии» должны быть отброшены, так как они представляют собой всего лишь распространение ложных идей на 150 миллионов душ, которые вот уже семь лет испытывают на себе результаты своего мышления и своей психологии. Мы же, все остальные, кто хочет быть полезен великому русскому народу, хочет прийти ему на помощь, поддержать его, должны вдумчиво изучать всё, что происходит, а не клеветать на него в эпоху его великих исторических страданий — мы обязательно должны понять его. Понять кого-либо в его бедственном положении — это значит суметь полюбить его, убедить в своем дружелюбии и заслужить его дружбу: это применимо как к народам, так и к отдельному человеку. Доблестный и отважный русский народ заслуживает того, чтобы его полюбили все французы. Большевизм, так же, как туберкулез и рак, является не ошибкой русского народа, а его несчастьем. Надо хорошо это понять, потому что ложные объяснения несчастья часто бывают такими же роковыми, как и само несчастье. А все методы лечения бешенства, применявшиеся до Пастера, были такими же вредными, как и сама болезнь — бешенство.

Большевизм — это типично русский продукт, это — плоть русской души и русского духа, которые, избавившись от множества особенностей самодержавной царской власти, — которая также была их плотью, — бросились в объятья Ленина в надежде обрести там спасение. В Ленине — всё русское, даже его толкование учения Карла Маркса. Все формулировки, лозунги, методы, — всё это в высшей степени русское, или, точнее, русско-татарское. Изучайте личность Ивана Грозного и Бориса Годунова, или бунт свирепого Емельяна Пугачева и вольницу Стеньки Разина, изучайте старинные мятежи /71/ русских крестьян и еврейские погромы — и вы обнаружите основные черты большевизма, его жестокость, его мессианство, его неуправляемую силу, его деструктивные методы по отношению ко всему, что было создано до него, и его борьбу против Европы.

Большевизм — как и царизм — чисто русское явление. Большевизм — это молодой и новый феномен, нуждающийся в том, чтобы привлекать к себе массы русских людей, использующий методы и политику прежнего царизма, в высшей степени воодушевляясь ими. Но он более антидемократический, более автократический и деспотичный, чем царизм, а также намного более жестокий и бесконечно деструктивный. Кровавые репрессии и гонения, подавления свобод (слова, печати, собраний, организаций), эксплуатация монгольских и других малых народов, географическая экспансия — все это принимает интенсивную форму, о которой царизм не мог и мечтать. Но многочисленный русский народ по-прежнему находится в бедственном и болезненном состоянии, лишенный своего страстного желания разрушать, которое накапливалось в нём в течение многих лет, снова убаюканный старой сказкой о чуде, которая рассказывается в мире грешников — сказкой, в которой Карл Маркс заменяет Бога, Ленин — Царя, социализм — панславизм, а русский народ обретает свой старый ошейник.

Интеллектуальная молодежь, этот авангард любого русского революционного движения, в начале ХХ века в своем лихорадочном стремлении к образованию и эрудиции поглощала и усваивала самые разнообразные, самые причудливые и самые противоречивые доктрины и идеи. Славянофилы с их закостеневшими идеями и непоколебимой верой в славянскую звезду, прежние западники со своим стремлением к современным странам Запада и презрением ко всему русскому; реакционные последователи Гегеля, пытавшиеся утвердиться в его знаменитом постулате, что все действительное — разумно и справедливо; революционные последователи того же Гегеля, провозглашавшие неизбежное наступление знаменитого «антитезиса», то есть революции. Легальные марксисты, или экономисты, отвергавшие политику, и нелегальные марксисты, обещавшие сначала буржуазную, а затем социальную революцию; идеалисты, исповедующие учения Канта, Шеллинга и Фихте; материалисты с идеями французских энциклопедистов, Гольбаха, Дарвина, Молешотта, Карла Фохта, Бюхнера и им подобных; утилитаристы, предпочитающие пару добрых сапог томикам поэзии Пушкина; позитивисты с Огюстом Контом в качестве законодателя; волюнтаристы и эстеты со своим богом Шопенгауэром; эволюционисты с их идолом Спенсером; Виндельбанд, Гербарт, Зиммель, Зомбарт, Авенариус, Мах; сверхчеловек Ницше, Прудон /72/ и Макс Штирнер, Бергсон и Уильям Джеймс — все эти идеи и гении пересыпались в черепной коробке русской интеллигенции, как в калейдоскопе.

В политических идеях — настоящий караван-сарай. Идеи Бакунина, Герцена, Лаврова, Михайловского и их младших последователей Чернова и Авксентьева — это народничество с прославлением Мира и индивидуального терроризма. Экономический марксизм и марксизм революционный; анархизм мирный и анархизм воинствующий; либерализм, рассчитывающий на силу убеждений и проникновенные речи во время больших банкетов земцев; десятки программ и планов по спасению, где все эти доктрины и идеи перемешаны в причудливых и нелепых узорах в зависимости от темперамента, уровня образованности и интеллекта, а также от личных отношений их авторов. /73/

V

Реальный политический эксперимент пренебрег всеми: как русским народом, так и интеллектуалами всех мастей. Кроме того, все эти бесконечные планы были чисто книжными и существовали только в воспаленном мозгу их авторов. Самый крупный среди них — проект народников, основанный на чудесном мире — потерпел громкое фиаско. Понадобились тысячи жертв, чтобы, наконец, догадались, что мужик ненавидит свой мир так же, как и своего соседа — крупного собственника. Чем более теоретическими и книжными были планы по спасению народа, тем более непримиримыми и принципиальными были их авторы. Никаких компромиссов! Не уступить ни одной фразы, ни одного слова, даже ни одной запятой! Компромисс — это оппортунизм, первородный грех для русского человека, обреченного небом на все земные жертвы.

Компромисс — это качество, свойственное буржуазии. Из-за постоянной и непрерывной борьбы между всеми этими создателями планов по спасению и особенно между их бесчисленными сторонниками, полуинтеллектуалами, они, вопреки провозглашаемому желанию, не слышат друг друга. А также из-за ненависти ко всем, кто не хочет ничего знать об этой подпольной и книжной «политике», ко всем, кто вёл или хочет вести мирную жизнь и спокойно заниматься своими делами, своим ремеслом, наукой, искусством или просто своей семьей. Первым «реакционным» препятствием были родители молодых интеллектуалов, и эти юнцы яростно боролись с чужим мировоззрением. Они протестовали, читая запрещенную литературу. Отцы теперь стали буржуями. Теперь любой человек, желающий вести спокойную жизнь, считался буржуем, если ты не хочешь ничем жертвовать — ты буржуй, не согласен с моими идеями — ты буржуй. Профессора, гимназисты, студенты — тоже буржуи. Само это слово стало самым бранным и оскорбительным. Прибавьте сюда нерешительность, неопределенность, вялость, отсутствие четкой точки зрения, боязнь поступков и ответственности, всегда характеризовавшие русскую интеллигенцию, и вы получите образ интеллектуальных реформаторов, умеющих дискутировать, спорить, полемизировать, никогда не объединяясь друг с другом.

Общее недовольство, ненависть к правительству и ко всем российским политическим институтам, революционные тенденции, хаос идей, надежда и уверенность в наступлении Революции, реальное отсутствие способности к организации и созданию блоков, распыление на мелкие группки, каждая со своей непримиримостью и бесконечными /74/ дискуссиями — все это стало проявляться еще больше в многочисленных сборищах молодых русских интеллектуалов, находившихся в крупных университетских центрах Западной Европы. Отделенные или вырванные из российской среды, оторванные от реальной российской действительности, плохо осведомленные о нуждах народа, существующие в мире химер и абстракций в благополучных европейских странах, определенное число русских интеллектуалов предавалось философским, социологическим и политическим чисто умозрительным спекуляциям, не применимым к реальной жизни в России, вследствие своего догматического, доктринерского, прямолинейного и экстремистского мышления. Ни соглашения, ни компромисса! Два друга, которые в спорах ниспровергали царизм и которые не были согласны с какой-то идеей Канта, Гегеля или Бергсона, за 24 часа становились непримиримыми врагами. Вокруг этих крупных русских интеллектуалов копошились сотни и тысячи полуинтеллигентов, людей среднего интеллекта, которые были полны энтузиазма, восхищались, аплодировали, одобряли или не одобряли, постоянно дискутировали. Это была огромная толпа больших и малых «умников» или дураков, которые ненавидели российское Государство так же, как они презирали «буржуазную» Европу. Именно они в 1917 году захватили, сразу после отречения царя, Петроград, Москву и всю Россию, каждый со своей навязчивой идеей, что только он обладает универсальным планом спасения России.

Такой была ситуация с этой огромной массой духовных и политико-социальных народных благодетелей в начале ХХ века, такой же она была и в 1917 году, когда Ленин с поднятым забралом внезапно появился на политической сцене. Князь Львов, Гучков, Милюков, Чернов, Мартов, Керенский оставили страну на погибель, но не уступили ни одной запятой в своих программах; их планы останутся неизменными и непострадавшими, не говоря уже о том, что эти храбрые моралисты и спасители русского народа сочли недопустимым уничтожить в 1917 году одного Ленина или Ленина вместе с Троцким — пусть народ подыхает в нищете и от болезней, пусть погибнет весь мир, пусть исчезнут общество, семья, наука, промышленность — но останутся на письменных столах бесчисленные программы и выбранные нами планы, и пусть останется наша чистоплюйская моральная чувствительность, не позволившая спасти страну ценой крови самых кровавых преступников в мире.

Похожая ситуация наблюдается в отношении Ленина в настоящее время в Париже, Лондоне, в Берлине и Нью-Йорке, — там столько русских партий, столько программ, столько направлений, столько нюансов. Из-за этих нюансов возникают горячие /75/ дискуссии, происходят объединения и разъединения, и если бы Ленин не умер естественной смертью, он еще долго смог бы чувствовать себя в полной безопасности.

* * *

Такое хаотическое состояние было свойственно и российскому правящему классу. Русские монархисты были примерно из того же русского теста. При императорском дворе существовало несколько придворных клик. Каждый Великий князь имел свою собственную партию. Каждая Императрица создавала свою группировку. Среди реакционеров были и реакционеры-славянофилы, и реакционеры-германофилы, а также реакционеры-спириты, просвещённые реакционеры, реакционеры — поклонники старца Григория Распутина, реакционеры — поклонники штыка и сабли, и многие другие… Такие интеллектуалы, как Столыпин, Витте, Коковцов, Сазонов и некоторые другие, погибали или же удалялись, отверженные и беспомощные. Закостенелость идей, непогрешимость доктрин, местные интриги, вечные споры, презрение к гибкости и политической оппозиции, пренебрежение компромиссами, презрение к истинным и реальным нуждам и стремлениям народа, полное отсутствие организации, имеющей свои корни в массах, а также абсолютное презрение к миллионам своих собственных подданных — всё или ничего — таковы характерные черты русских монархистов. Все эти различные реакционные партии прежнего режима существовали и поступали так же, как самый простой русский мужик или какой-нибудь русский полуинтеллектуал. «Выберемся с Божьей помощью!» Совершенно та же мистическая вера во всемогущее ничего. Отречение царя Николая II моментально исчерпало их. Монархия и бесчисленные монархисты исчезли как по волшебству.

Русским монархистам начала ХХ века недоставало Бориса Годунова или Петра Великого. Но не появился ни тот, ни другой. А огромной массе интеллектуалов или, скорее, полуинтеллектуалов не хватало человека с примерным планом, с простейшими и практичными, пусть самыми крайними, формулировками и требованиями, легко реализуемыми в такой чудодейственной стране, как Россия. Огромной же массе голодного, отчаявшегося, готового к бунту русского народа был нужен Пугачев или Чингисхан.

Этот простой, практичный человек, сторонник самых крайних взглядов, этот Чингисхан, безжалостный как лавина, все сметающая на своем пути, жестокий как топор, /76/ разрушительный как землетрясение, хитрый, коварный и деспотичный — этот человек появился в самый критический момент всей российской истории.

Древние русские легенды рассказывают о приближении жестокого врага, о том, как правитель города покинул его, удалившись в степь, к перекрестку затерянных дорог, и воззвал в отчаянии: «Есть ли в бескрайних степях или непроходимых лесах Богатырь, который может защитить нас?» И услышал голос Богатыря, донесшийся до него через расстояние в сотни верст. В 1917 году русский народ громко воззвал, и Богатырь явился. Но вместо прекрасного, великодушного, благородного Ильи Муромца пришел непобедимый и мрачный Святогор, рожденный в горах, такой могучий, что земля дрожала и прогибалась под его ногами. Он был настолько тяжёл, что раздавил своего коня. Своим самым легким движением он разрушал и уничтожал все живое. И теперь, выполнив свои самые отвратительные задачи, устав от своей собственной силы, Святогор возлег на гору — ту единственную, что смогла выдержать его — и умер, проклиная свою судьбу и скрывшись от всего мира.

В 1917 году русский народ громко воззвал, и явился Ленин. Как и Святогора, русский народ его обожал, как и Святогор на своей горе, он расположился в Кремле и умер, пожираемый угрызениями своей совести и проклинаемый миллионами русских людей.

Плоть от его плоти, кровь от его крови, Ленин был единственным воплощением и выражением разрушительных чаяний русского народа.


Примечания

1. Сообщения, переданные посредством подводного кабеля. — Прим. «Скепсиса».

2. Т.е. крестьянская община. См. также авторское прим. 4. — Прим. «Скепсиса».

3. В России не существовало свободы прессы. Все произведения, проповедовавшие Революцию, выходили в свет за границей или впервые там издавались.

4. Мир означает патриархальную организацию объединенного русского крестьянства. Это, так сказать, собрание членов коммуны периодически решало вопросы распределения общей земли между своими членами. Никто, кроме богатых крестьян, или «крепких хозяев», не был уверен в том, что сумеет сохранить право на свой надел, из-за собственной небрежности и недостатка культуры. Часто беднейшие крестьяне (бедняки) получали все более плохие участки и, в конце концов, бросали их, отказывались /77/ обрабатывать, уходили от земли или шли батраками к более богатым крестьянам. Эти бедняки и составляли, по Ленину, основу аграрной революции в России.

5. Пугачёв — знаменитый жестокий вождь Жакерии (французское название для крестьянской войны. — «Скепсис») на берегах Волги в эпоху императрицы Екатерины II; Стенька Разин — авантюрист и донской казак, возглавил восстание, охватившее в царствование Алексея Михайловича (1646-1676) всю центральную Россию. /78/

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017