Эта история потрясла всю Латвию. Но было бы опрометчиво видеть в ней лишь криминальный сюжет. Она заставляет размышлять о теме, сегодня очень для России злободневной. Что принесет нам свободная купля-продажа земли, как изменятся человеческие отношения, какими могут оказаться последствия? Об этом — в очерке, который мы перепечатываем из газеты «Панорама Латвии».

То, что случилось в 13 километрах от Иецавы, на маленьком картофельном поле между хуторами Мурниеки и Лациши, — безусловно, преступление. Юрий Чубаров, почти вне всяких сомнений, отдавая себе полный отчет в своих действиях и их последствиях, умышленно застрелил семь человек. И все-таки трудно и даже, пожалуй, невозможно назвать его преступником — в том, изначальном, народном понимании преступления и человеческой справедливости, на которых, как на фундаменте, построено все здание формальной юстиции и государственной справедливости.

Сначала к такому выводу приводят характеристики, которые жертвам трагедии дали люди, знавшие их. Практически все без исключения отзываются о Юрии Чубарове очень хорошо. Спокойный, доброжелательный и отзывчивый работяга – золотые руки. Никогда не откажет в помощи. Никогда не был замечен в чем-то плохом, недостойном. Так говорят о нем не просто знакомые, а соседи, знавшие его два десятка лет. Тут уж не будет ничего поверхностного, случайного.

Ю. Чубаров родился в Свердловске. Говорят, что служил в спецназе на Кубе. Знавшие его единодушно отмечают, что он был отличным стрелком. Землю в Мурниеках —15 соток — Ю. Чубаров получил еще в 1976 году у колхоза «Прогресс», построил здесь добротный дом, теплицы, завел хозяйство, занялся пчеловодством. Люди хорошо отзываются не только о Ю. Чубарове, но и о его семье — жене и двух уже взрослых дочерях.

А вот о жертвах расправы на картофельном поле отзывы разные. В 1993 году, после принятия Закона о земельной реформе в сельской местности, семья погибших Яниса Кошкина (1952 г.р.) и его сына Артура (1978 г.р.) появилась в Мурниеках с документами, утверждавшими их право на землю. Свою смерть на том же, ставшем собственным поле нашли тесть и теща Яниса Кошкина Карлис и Полина Скраститисы, их дочь Инга со своим мужем Владимиром Можейко, а также знакомый семейства Александр Миногин.

Дома у Кошкиных в Мурниеках не было, но зато было неоспоримое чувство превосходства, возникшее, возможно, вместе с правом собственности на землю. Добрососедские отношения с окрестными жителями у них не сложились. А от Чубарова они потребовали, чтобы он не ездил к своему дому по дороге, поскольку, мол, теперь это их земля. Если б только этим ограничились их претензии!

Соседи не сомневаются, что именно земля, право собственности на нее оказались причиной сначала скверных отношений с Ю. Чубаровым, а потом и трагедии. Дом, построенный Юрием, оказался на том же земельном участке, на который претендовали Кошкины. По закону, на крохотный участочек, на котором стоит дом, право собственности не восстанавливалось, а претензии предлагалось удовлетворить землей в другом месте или так называемыми компенсационными сертификатами. Неизвестно, получили ли Кошкины компенсацию или нет, но они не скрывали своих намерений выжить Чубарова любыми средствами. По крайней мере, они при свидетелях заявляли, что изведут его. Вначале в ход пошли брань и угрозы: «Ak tu, krievs...», – было и такое.

Когда в апреле этого года ночью загорелся дом Чубарова, то у его хозяина не было никаких сомнений в причине несчастья. Но на заявление Чубарова полиция ответила отказом в возбуждении уголовного дела. Ей было удобней считать, что пожар случился из-за то ли «перетопленной печи», то ли «короткого замыкания». Зная, каким рачительным и умелым хозяином был Юрий, нельзя без негодования слышать эти версии.

Погорелец не стал восстанавливать дом. Обзавелся вагончиком, разместил в нем свой скарб. Но летом вдруг начали гибнуть пчелы. Отравить их очень просто — достаточно поставить где-нибудь неподалеку тарелку с сиропом, в который добавлен яд. И снова никто не сомневался, отчего гибнут пчелы, которые стали основным источником дохода Чубарова, имеющего инвалидность из-за болезни сердца. Говорят, что накануне кровавой субботы погибла последняя пчелиная семья.

А потом погибли люди. Терпеливый, уравновешенный, избегавший ссор и скандалов человек взял в руки оружие, которым владел мастерски. Он лишил жизни семерых человек, а потом, через несколько часов, и самого себя. Дальше жить для него не имело смысла, он не мог позволить торжествовать тем, кто уничтожил его существование, его жизнь. И очень непросто решиться назвать его преступником.

Чубаров принял смерть человека, не допустившего, чтобы чужая злая воля глумилась над его человеческим достоинством. И пусть это служит напоминанием о возможном возмездии всем, кто замышляет лишить кого-нибудь того, что по человеческим законам отнимать не дозволяется.

Но люди погибли, погибли не от разгула стихии. И, стало быть, обязательно есть виновные, есть вина. Было бы чрезвычайно близоруко возложить ее в основном на Кошкиных, оставив небольшую часть на долю Чубарова.

В основе трагедии лежат притязания на землю, притязания, запущенные Законом о земельной реформе. Смею заверить — порочным законом. Уже тогда, когда в 1991 году Верховный Совет Латвии принимал этот закон, были депутаты, предостерегавшие о возможности множества трагедий. Я отлично все помню, потому что также был среди членов фракции «Равноправие», которые говорили об этом.

Но дорвавшиеся до власти, упоенные властью жаждали социального реванша, мечтали устроить еще один передел. Торжествующим победителям нужна добыча, которую можно разделить между ними. Иначе победа — не победа, торжество — не торжество. Отсюда и звучавшие тогда вопли народных предводителей о восстановлении исторической справедливости, вдохновившие Кошкиных и иже с ними строить свое счастье на несчастье других.

Ну что, мои бывшие коллеги по парламенту, перед вами восемь погубленных жизней, имейте мужество принять на себя немалую долю вины за разгул смерти, за свое недомыслие. Вас предупреждали, да и вы сами были в состоянии сообразить, что любой передел, когда у невинных и непричастных отбирается то, что по праву, по законам существующей цивилизации и по опыту, накопленному всем развитием человечества, отнимать ни в коем случае нельзя, запускает такие механизмы поведения людей, которые несут только зло. И смерть.

Теперь сама жизнь представила убедительное доказательство, от которого нельзя ни отмахнуться, ни опровергнуть его. Но оно далеко не единственное. Сколько других трагедий произошло, никто не знает. И как бы все случившееся на картофельном поле было истолковано, если бы Чубаров был человеком не такого примерного поведения, а Кошкины при всех своих домогательствах и претензиях к Чубарову установили с ним и его соседями нормальные отношения, не угрожали бы открыто, а претворяли свои собственнические замыслы более изощренно? Махнули бы рукой — опять эта бытовуха, психоз по пьяни, короткое замыкание сознания и перетопленная печь страстей?

Привлекла бы кровавая расправа внимание всей страны, если бы не было так много жертв? Что мы знаем о других, не в такой степени драматичных столкновениях за землю, за средства к существованию, а упоминаемых скороговоркой в хронике криминальных происшествий? Сколько судеб сломлено, жизней отравлено и погублено, а публика узнает только о внешней стороне несчастий, о сиюминутных поводах для роковых ударов и выстрелов? Уверен, что случившееся в Мурниеках — лишь верхушка громадного рукотворного айсберга человеческого горя. Руки творили законы, руки голосовали за те законы. А теперь эти руки будут соболезнования писать?

По этой теме читайте также: