Я атеист или агностик?

Я говорю как человек, которому заветом отца было предназначено стать рационалистом. Он был рационалистом в такой же степени, что и я сейчас, но он умер, когда мне было три года, и по решению суда лорда-канцлера я должен был приобщиться к преимуществам христианского образования.

Думаю, впоследствии судьи пожалели об этом своем решении. Получилось вовсе не так, как они надеялись. Возможно, было бы довольно печально, если бы христианскому образованию суждено было исчезнуть, потому что в этом случае неоткуда было бы появляться рационалистам.

Они появляются, главным образом, как реакция на такую систему образования, согласно которой отец вправе воспитать своего сына в духе секты магглтонианцев (1) или забить ему голову еще каким-нибудь подобным вздором, только ни в коем случае не научить его рационально мыслить. В дни моей молодости это рассматривалось как преступление.

Епископы и грех

Став рационалистом, я обнаружил, что в мире все еще достаточно много простора для практического применения рационалистических взглядов, не только в вопросах геологии, но и во всевозможных практических вопросах, - таких, как разводы и контроль рождаемости, а также в вопросе искусственного оплодотворения, возникшем совсем недавно, - везде, где епископы находят какой-то тяжкий грех, но этот тяжкий грех основывается лишь на некоем библейском тексте. Это греховно не потому, что причиняет кому-либо вред, нет, дело не в этом. До тех пор, пока будут утверждать, что чего-то нельзя делать лишь потому, что на этот счет в Библии существует некий текст, и до тех пор, пока можно будет убедить в этом Парламент, - до тех самых пор нужда в практическом рационализме не иссякнет. Как вы, может быть, знаете, у меня возникли серьезные неприятности в Соединенных Штатах только потому, что по поводу некоторых практических вопросов я заявил, что этические положения Библии не являются истиной в последней инстанции и что в некоторых вопросах следует действовать не так, как предписывает Библия. На этом основании суд решил, что я не подхожу для преподавания в университетах Соединенных Штатов, так что у меня есть кое-какие утилитарные основания предпочитать рационализм другим взглядам.

Не будьте слишком уверены!

Вопрос об определении рационализма совсем не из легких. Не думаю, чтобы его можно было определить через отрицание той или иной христианской догмы. Вполне возможно быть полным и абсолютным рационалистом в подлинном смысле этого слова, и при этом принимать те или другие догмы. Вопрос в том, каким путем человек приходит к своим взглядам, а не в том, каково их содержание. Главное, в чем мы убеждены, - это в превосходстве разума. Если логика приводит вас к религиозным заключениям, что ж, хорошо, вы все еще рационалист. Главное, по моему мнению, чтобы аргументы базировались на принятых в науке основаниях и чтобы человек не принимал что-либо как решенное раз и навсегда, а считал лишь в той или иной степени возможным. Не быть абсолютно уверенным и есть, как мне кажется, одна из главных составляющих рационализма.

Доказательство бытия божьего

Существует один практический вопрос, который всегда меня беспокоил. Каждый раз, когда я попадаю за границу, в тюрьму или в иное подобное место, меня всегда спрашивают, каковы мои религиозные убеждения.

И я никогда не знаю, отвечать ли мне <я агностик> или <я атеист>. Это вопрос очень трудный, и я полагаю, что и некоторым из вас он тоже не дает покоя. Как философ, выступая перед аудиторией, состоящей исключительно из философов, я должен был бы назваться агностиком, так как я не вижу решающего доказательства того, что бога нет.

С другой стороны, чтобы создать верное впечатление у обычного человека с улицы, я должен был бы назваться атеистом, так как, говоря, что я не могу доказать отсутствие бога, я должен также добавить, что в равной степени не могу доказать, что богов, описанных у Гомера, тоже не существует.

Ни один из нас не стал бы всерьез рассматривать возможность существования богов-олимпийцев, но все же, если бы вы задались целью логически обосновать, что Зевс, Гера, Посейдон и прочие не существовали, вы сочли бы это адским трудом. Вы просто не смогли бы построить подобное доказательство.

Поэтому, обращаясь исключительно к философам, в отношении богов-олимпийцев я бы назвал себя агностиком. Но перед широкой аудиторией, мне кажется, каждый из нас в отношении этих богов назвал бы себя атеистом. По отношению к христианскому богу я должен, как мне кажется, придерживаться той же логики.

Скептицизм

Степень вероятности и правдоподобия для существования христианского бога та же самая, что и степень вероятности существования богов-олимпийцев. Я не могу доказать, что христианский бог или гомеровские боги не существуют, но я не думаю, что вероятность их существования является альтернативой, заслуживающей серьезного рассмотрения. Поэтому я полагаю, что во всех бумагах, которые я должен в подобных случаях заполнять, мне следует писать <я атеист>, хотя проблема действительно очень серьезная, и иногда я пишу первое, иногда - второе, не руководствуясь при этом какими-либо определенными принципами. Если человек признает, что ничто не достоверно, он должен, как мне кажется, также признать, что какие-то вещи ближе к достоверности, чем другие. То, что мы собрались здесь сегодня вечером, гораздо более достоверно чем то, что та или иная политическая партия может претендовать на истину. Конечно, существуют степени достоверности, и это нужно подчеркивать с большой долей осторожности, потому что иначе можно впасть в абсолютный скептицизм, а такой скептицизм был бы полностью бесплоден и совершенно бесполезен.

Гонения

Некоторые вещи более вероятны, чем другие, и они могут быть вероятны настолько, что не стоит в действительности все время помнить, что они не полностью достоверны, кроме тех случаев, когда доходит до гонений. Если кого-то собираются сжечь на костре за неверие, тогда стоит вспомнить, что, в конце концов, он может быть и прав, поэтому не стоит его преследовать.

В общем, если человек говорит, к примеру, что земля плоская, я искренне желаю, чтобы он мог сколько угодно распространять свое мнение. Он, конечно, может оказаться прав, но я так не считаю. Думаю, что на практике гораздо лучше полагать, что земля круглая, хотя, конечно, мы можем заблуждаться. Поэтому, мне кажется, мы должны ставить себе целью не полный скептицизм, а учение о степенях вероятности.

В целом, думаю, именно в такой доктрине и нуждается мир. Мир переполнен новыми догмами. Возможно, старые догмы пришли в упадок, но возникли новые, а как мне кажется, вред, приносимый догмой, пропорционален ее новизне. Новые догмы гораздо хуже старых.

Примечания

Am I an Atheist or an Agnostic? // Bertrand Russell: His works, vol. 11: Last Philosophical Testament, 1943-68. - ed. by J.G.Slater. - L.-N.Y.: Routledge, 1997.

1 Секта маглтонианцев названа по имени ее основателя Людовика Магглтона (1609-1698), который, уверившись в том, что получил божественное откровение, выступил против догмата о троичности божества, заявлял, что бог имеет человеческое тело, а самым тяжким грехом считал неверие в себя как пророка. Эта секта просуществовала до середины XX века (прим. пер.).

Перевод Сергея Соловьева