Прежде всего я хочу остановиться на проблеме соотношения частной собственности и свободы. Л.С. Васильев в своем выступлении утверждал, что свобода и частная собственность жестко скоррелированы: нет свободы без частной собственности и нет частной собственности без свободы. Но, увы, это утверждение не согласуется с фактами.

Обратимся, например, к древней и средневековой Азии. В настоящее время все большее число ученых склоняются к тому, что на Востоке существовал тот самый способ производства, который был открыт К. Марксом и назван им азиатским. Никто не спорит с тем, что он был основан на государственной собственности. Но важно выявить, что собой представляла государственная собственность на Востоке. Она не была ни общественной, ни общенародной.

Это была собственность не общества в целом, а лишь части общества, а именно той, которая составляла государственный аппарат. Эта часть общества была общественным классом, причем классом эксплуататоров. Правящий класс при азиатском способе производства в общем и целом совпадал с государственным аппаратом. Таким образом государственная собственность на Востоке была собственностью части общества, причем такой собственностью, которая была основой эксплуатации человека человеком. Иначе говоря, она была частной собственностью. И эта частная собственность не только не предполагала, а, наоборот, исключала свободу.

Меня могут упрекнуть, что я вкладываю в термин «частная собственность» смысл несколько иной, чем в него обычно принято вкладывать. Тогда другой пример. Вряд ли кто будет оспаривать положение о том, что античное общество было основано на частной собственности. Но эта бесспорная частная собственность не только не предполагала, но, наоборот, исключала свободу для значительной части общества. Рабов никак нельзя отнести к числу свободных людей. И феодальное общество было, бесспорно, основано на частной собственности. Но о свободе для всех членов общества при феодализме говорить не приходится.

Говоря о жесткой корреляции между свободой и частной собственностью, Л.С. Васильев, по-видимому, имеет в виду не всякую частную собственность, а одну из ее форм, а именно буржуазную частную собственность.

Действительно, капитализм в идеале исключает внеэкономическое принуждение в сфере экономики. В этом смысле рабочий при капитализме свободен. Тем более свободны представители господствующего класса. При капитализме возможно и чаще всего имеет место равенство всех перед законом. При капитализме возможен такой политический режим, при котором все члены общества имеют равные права на участие в управлении его делами. Однако жесткой корреляции между капиталистической частной собственностью и демократией не существует. При капитализме возможен не только демократический, но и авторитарный и даже тоталитарный режим. Ведь и фашистская Италия, и нацистская Германия были капиталистическими странами. Как видно из сказанного, нет частной собственности вообще. Существуют несколько исторических типов частной собственности, несколько разных систем социально-экономических отношений и соответственно несколько способов производства, основанных на частной собственности. Они были названы: азиатский, античный, феодальный, буржуазный. Но, говоря о способах производства, мы используем понятие, созданное К. Марксом и Ф. Энгельсом. И без него невозможно обойтись при анализе общественных порядков.

Несколько слов о соотношении свободы и насилия. С точки зрения Л.С. Васильева, свобода и насилие взаимно исключают друг друга. Но разве свобода, которая существует при капитализме, не была завоевана в ходе буржуазных революций? Только революционное насилие обеспечило ликвидацию феодальных порядков и торжество капиталистических. Как показывает опыт истории, другого пути не было.

Обращаясь теперь к марксизму, нужно прежде всего сказать, что как метод исследования общественных явлений он долгие годы практически у нас не существовал. Он был подменен видимостью марксизма. О том, насколько далеко наши ведущие теоретики отошли от марксизма, свидетельствует хотя бы программное заявление ХХVIII съезда КПСС «К гуманному, демократическому социализму». В нем нет ни грамма марксистского подхода к действительности.

Полностью отсутствует даже попытка каким-либо образом охарактеризовать тот социально-экономический строй, который у нас существовал и в какой-то степени продолжает существовать сейчас. В новейшей публицистике он именуется по-разному. Его нередко называют социализмом, причем чаще всего с добавлением эпитетов: «казарменный», «феодальный», «сталинский» и т.п. Его именуют и государственным капитализмом. В действительности этот строй есть не что иное, как своеобразный вариант, новейшая модификация азиатского, или, как я предпочитаю его называть, политарного способа производства.

Общество Востока было аграрно-политарным, наше — индустриально-политарным. Как и аграрно-политарное, индустриально-политарное общество было основано на государственной собственности. Как и на Востоке, эта собственность не была ни общественной, ни общенародной. Она — совместная собственность правящего класса, совпадающего в общем и целом с партийно-государственным аппаратом, т.е. общеклассовая частная собственность.

Наше общество, как и общество Востока, классовое. Оно ничего общего не имеет с социализмом, как его мыслили К. Маркс и Ф. Энгельс. И утверждать, что оно было построено в соответствии с указаниями основоположников марксизма, как это делает, например, А. Ципко, значит вступить в противоречие с фактами.

Этот строй не был создан сознательно. Он, как любой предшествовавший ему социально-экономический строй, возник независимо от сознания и воли людей. Революция произошла в стране, производительные силы которой не созрели для социализма. Они находились на таком уровне развития, который предполагал и требовал частной собственности и классов.

Поэтому после того, как были уничтожены классы помещиков и капиталистов, с неизбежностью начался процесс классообразования. Он завершился за какие-то 10-15 лет. В течение этого периода времени сформировался новый правящий класс. Именно на этот формирующийся класс опирался и интересы этого класса выражал И.В. Сталин, что и обеспечило ему приход к власти.

Только материалистическое понимание истории дает возможность выявить, что произошло и в нашей стране, и в других странах, которые принято было именовать социалистическими. Только материалистическое понимание истории дает возможность понять, что нас ждет в будущем. Поэтому лишь оно может лежать в основе нашей социальной философии. В настоящее время никакой другой научной концепции истории, кроме исторического материализма, не существует.

По этой теме читайте также: