Великая Отечественная война отличалась ожесточенной вооруженной борьбой многомиллионных армий и решительным противоборством государств в экономической, дипломатической, идейно-политической, духовной и других сферах. В то время как для Советского Союза конечным ее результатом стала победа, для нацистской Германии это было сокрушительное поражение. Завершившаяся война предъявила каждой из сторон свой счет, цена которого была различной во всех отношениях, в том числе и в понимании ее итогов, последствий и уроков.

Цена войны отражает конкретные результаты противоборства — от военной до духовной сферы включительно, в том числе разгром и ликвидацию одних государств и коалиций и, наоборот, сохранение и упрочение других, разрушение одной системы мирового устройства и возникновение другой. Цена войны — это и растянувшиеся на долгие годы последствия, которые, к сожалению, и до сих пор имеют место не только в социально-демографическом, но и в геополитических, экономических, внешнеполитических, идеологических и иных проявлениях человеческого бытия.

Вне всякого сомнения, человеческие жертвы, принесенные гpaжданами нашей страны на алтарь Победы, являются главной составляющей цены Великой Отечественной войны. Обидно только, что процесс выявления потерь затянулся на долгие годы, несмотря на часто произносимые с трибун в памятные дни слова «никто не забыт и ничто не забыто»[1]. На протяжении нескольких десятилетий неопределенность с числом погибших в войне советских людей порождала в обществе догадки и предположения, неоправданные сравнения и политизированные мифы.

В середине 1980-х годов зазвучали голоса тех, кто утверждал, будто СССР победил за счет того, что буквально завалил противника трупами своих солдат. Но так ли это на самом деле? Трудно найти слова, чтобы выразить всю тяжесть невосполнимых утрат и жертв войны, но нет, наверное, ничего более недостойного, чем злорадство по поводу утраченных человеческих жизней. А они для нашей страны, включая военнослужащих и гражданское население, были огромны — около 27 млн человек только убитыми и пропавшими без вести.

В процессе выявления истинных масштабов людских потерь Советского Союза условно можно выделить три стадии. Первая, охватывающая период войны, характерна стремлением руководства страны и армии скрыть столь печальные факты от общественности. В те суровые годы подобная практика, видимо, в какой-то мере была оправданной: на фронте и в тылу необходимо было поднять моральный дух, укрепить веру людей в неизбежность разгрома агрессора. Да и вряд ли в той сложной обстановке возможно было вести скрупулезный учет погибших. Впрочем, ни одно из воюющих государств в ходе войны не раскрывало своих потерь.

Вторая стадия по выявлению потерь граждан нашей страны в войне наиболее продолжительная — едва ли не полвека, в свою очередь, включает несколько этапов. Первый — это годы культа личности Сталина. В течение 15 лет после войны наши потери оценивались в 7 млн человек. Впервые это число было обнародовано в феврале 1946 г.[2], хотя уже тогда руководству СССР были известны другие данные — 15 млн погибших[3]. Во второй раз эта же цифра прозвучала спустя месяц, когда корреспондент газеты «Правда» брал интервью у советского лидера по поводу речи У. Черчилля, произнесенной им в Фултоне. «В результате немецкого вторжения, — заявил Сталин, — Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек»[4].

Второй и третий этапы соответственно приходятся на «хрущевскую оттепель» и «период застоя». Как и во времена Сталина, первую скрипку в том идеологическом оркестре играли лидеры государства. Так, председатель Совета министров СССР, первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев 5 ноября 1961 г. в письме шведскому премьеру-министру Т. Эрландеру указал, что прошедшая война «унесла два десятка миллионов жизней советских людей»[5]. Его преемник на высшем партийном посту Л. И. Брежнев через четыре года сообщил, что страна потеряла «свыше 20 миллионов человек»[6]. Именно эти данные и были возведены на долгие годы в ранг энциклопедических истин, а значит, априори не могли быть подвергнуты никакому сомнению. Словом, на пути изучения этой проблемы существовали табуированные преграды.

Третья стадия связана с так называемым процессом перестройки. На читателей обрушилась буквально лавина публикаций, посвященных этой проблематике. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что диапазон приводимых данных слишком широк: от 26 — 27 млн до 50 млн. Резкий «разрыв» в экстремальных показателях, которые с завидным упорством «штамповались» средствами массовой информации, свидетельствовал не о стремлении выявить реальную картину трагедии советского народа в годы войны. Он выражал накал политических страстей бушевавших в разбуженном обществе. Причем авторов-«максималистов» не смущало даже то обстоятельство, что приводимые ими цифры о числе безвозвратных потерь Красной Армии намного превышают и общее количество служивших в вооруженных силах за все годы войны, и численность трудоспособного населения СССР к ее началу[7].

Так где же все-таки истина? Максимально приближенные к действительности потери силовых структур в войне, включая и кампанию советских войск на Дальнем Востоке, были выявлены лишь в 1988 г. Чтобы подкрепить эту актуальную историческую и социально-политическую задачу в течение нескольких лет под эгидой Министерства обороны СССР работала специально созданная для этой цели комиссия.

В марте 1990 г. на страницах «Военно-исторического журнала» было опубликовано интервью начальника Генерального штаба. В нем генерал армии М. А. Моисеев изложил основные результаты работы комиссии[8]. Наконец-то была снята завеса секретности, недомолвок, а то и фальсификаций, которая почти полвека мешала историкам приблизиться к истине. А 8 мая Президент СССР М. С. Горбачев в докладе, посвященном 45-летию Победы, сославшись на эти результаты, подчеркнул, что война унесла почти 27 млн жизней советских людей[9].

Надо признать, что за все последнее столетие наша страна не сталкивалась со столь колоссальными жертвами. Даже восьмилетний период двух войн — Первой мировой и гражданской — с их широкомасштабными, часто со смертельным исходом тифозными, холерными, малярийными и прочими эпидемиями унес убитыми, умершими от ран и болезней почти в три раза меньше — 10,3 млн человек[10].

Одна из причин таких потерь состоит в том, что Великая Отечественная война не сводилась лишь к противоборству армий, как это имело место в прошлом. Вооруженные силы агрессора свои смертоносные удары наносили и по гражданскому населению, не делая особой разницы между фронтом и тылом.

Исключительно велики оказались и безвозвратные людские потери вооруженных сил СССР — 11 млн 944,1 тыс. человек. Из них — 5 млн 226,8 тыс. — это убитые в боях и умершие от ран при санитарной эвакуации; 1 млн 102,8 тыс. скончались в госпиталях; 5 млн 59 тыс. — это военнослужащие, попавшие в плен, либо пропавшие без вести (в данную категорию вошли также призванные по мобилизации граждане, но еще не зачисленные в списки частей действующей армии); 555,5 тыс. человек составляют не боевые потери — умершие от болезней, погибшие в результате происшествий, расстрелянные по приговорам военных трибуналов. Большая часть потерь приходится на граждан России — 7 млн 922,5 тыс. человек[11].

Если говорить о возрасте павших воинов, то в основном это самые молодые и дееспособные люди. Так, 74% умерших от ран и болезней, не вернувшихся из плена — это военнослужащие от 19 до 35 лет, возраст остальных 2 253 800 человек колеблется от 36 до 51 года и старше[12]. Ранения, контузии и ожоги разной степени тяжести получили 15 205 592 человека, 2576 тыс. стали инвалидами. Официальная статистика зафиксировала за годы войны 3 млн 48 тыс. тяжело заболевших и 91 тыс. обмороженных[13]. Благодаря самоотверженному труду медиков 73% раненых вернулись в строй. Этот показатель мог быть значительно выше, если бы своевременно решалась задача выноса раненых с поля боя, оказания им первой доврачебной помощи и эвакуации их в войсковой тыл, особенно в звене рота — батальон — полк[14].

Впрочем, вряд ли медикам удалось бы спасти жизнь многим военнослужащим, если бы в тылу для этой благородной цели люди не сдавали свою кровь. Точное число доноров — в основном это были женщины — назвать довольно затруднительно, но зато известно, что в 1943 г, раненым бойцам и командирам было перелито 247,9 т донорской крови, в 1944 г. — 359.6 т, а за 1945 г. — 186,3 т[15]. Суммарная величина использованной крови только за два с половиной года войны колоссальна — 793.8 т.

Представление о цене победы и цене войны не будет полным, если не подчеркнуть, что Советский Союз не только принял на себя главный удар нацистской Германии и ее союзников, но и выдержал основную тяжесть борьбы с ними. Дорого обошлось ему и позднее открытие второго фронта в Европе.

С первого и до последнего дня боевых действий советско-гepманский фронт по всем показателям превосходил другие фронты Второй мировой войны В 1942 г., в период наивысшей для СССР опасности, его протяженность превысила 6 тыс. км, а общие размеры территории, охваченной военными действиями в 1941 — 1945 гг., составили около 3 млн. кв. км, что больше суммарной площади Австрии, Англии, Бельгии, Дании, Германии, Голландии, Греции, Италии, Норвегии, Финляндии, Франции, Югославии[16].

На различных этапах войны на советско-германском фронте с обеих сторон сосредоточивалось одновременно около 13 млн. человек, от 84 тыс. до 163 тыс. орудий и минометов, до 20 тыс. танков, самоходных артиллерийских установок и штурмовых орудий, от 6,5 тыс. до 18,8 тыс. самолетов. Около 93% времени войны приходилось на активные оборонительные и наступательные действия[17] .

Разумеется, и на других театрах военных действий происходили ожесточенные сражения, проводились крупные сухопутные и морские операции. Однако советско-германский фронт в четыре раза превосходил общие размеры североафриканского, итальянского и западного. В то время как англо-американские войска нанесли поражение 176 соединениям вермахта, причем большинству из них на завершающем этапе войны, когда судьба нацистской Германии была предрешена, Красная Армия и Военно-Морской Флот разгромили 607 дивизий, составлявших главные силы третьего рейха. И не случайно из общего количества убитых, пленных и раненых, что Германия потеряла во Второй мировой войне, 72% ее людских потерь приходится именно на советско-германский фронт.

Если против Красной Армии одновременно действовало от 190 до 270 самых боеспособных дивизий фашистского блока, то войскам западных союзников противостояли в Северной Африке от 9 до 26 дивизий противника, в Италии — от 7 до 26, в Западной Европе — от 56 до 75.

И еще одна немаловажная деталь, которую некоторые исследователи Второй мировой войны почему-то, мягко говоря, игнорируют: советско-германский фронт постоянно притягивал к себе основные группировки оперативных и стратегических резервов фашистского блока. За всю войну с запада на восток было переброшено дополнительно к тем, что были заблаговременно развернуты для нападения на СССР в июне 1941 г., 268 дивизий, а с учетом заново сформированных соединений их общее количество составило 434.

На советско-германском фронте была уничтожена и основная часть военной техники вермахта: до 75% танков и штурмовых орудий, более 75% авиации, 74% артиллерийских орудий[18] Ежедневно противник терял здесь в среднем 55 самолетов, 118 артиллерийских систем, 34 танка и штурмовых орудия. По подсчетам историка из Кембриджского университета Д. Рейнольдса, между июнем 1941 и июнем 1944 г., т.е. до высадки англо-американских войск во Францию, 93% общих потерь немецкие войска понесли в боях с Красной Армией[19].

0 том, как различалось сопротивление немецких войск на западе и востоке на заключительном этапе войны, свидетельствует запись в дневнике, сделанная министром пропаганды И. Геббельсом 27 марта 1945 г.:

«В настоящий момент военные действия на западе являются для противника не более чем детской забавой. Ни войска, ни гражданское население не оказывают ему организованного и мужественного сопротивления, так что американцы — они особенно — имеют возможность разъезжать повсюду ... население выходит навстречу американцам с белыми флагами; некоторые женщины опускаются до того, что приветствуют и даже обнимают американцев. При таких обстоятельствах войска не хотят больше сражаться и отходят назад без сопротивления или сдаются в плен»[20].

Свои наступательные действия Красная Армия вела на тысячекилометровом пространстве, а в глубину они развертывались на сотни километров. В сражения вводилось одновременно по несколько групп фронтовых объединений сухопутных войск, военно-воздушных сил и войск ПВО. На переломной стадии войны — с декабря 1941 по сентябрь 1943 г. — были проведены четыре кампании, включавшие более 40 крупномасштабных и результативных стратегических операций. За этот же срок вооруженные силы Великобритании и США осуществили только одну кампанию в Северной Африке и пять наступательных операций на Африканско-Средиземноморском театре военных действий[21].

Об ожесточенности боевых действий на советско-германском фронте говорит и тот факт, что только сухопутные войска и ВВС Красной Армии израсходовали свыше 10 млн т боеприпасов, 13,4 млн т горючего, около 40 млн т продовольствия и фуража[22]. Эти огромнейшие объемы произведенных, а затем брошенных во всепоглощающую топку войны материальных средств более чем красноречиво свидетельствуют о непрерывном напряжении, которое испытал в годы нацистского нашествия тыл страны, о великом подвиге советских людей, совершенном ими еще на одном фронте — трудовом.

Советскому Союзу приходилось держать значительную часть своих соединений на Дальнем Востоке против мощной Квантунской группировки японцев. Этим он оказал огромную помощь вооруженным силам CШA и Великобритании в проведении боевых операций на Азиатско-Тихоокеанском театре войны.

Разгром Германии решающим образом повлиял на ликвидацию последнего очага Второй мировой войны на Дальнем Востоке. Сокрушив в трехнедельный срок миллионную японскую группировку, советские вооруженные силы нанесли неприятелю урон, составивший почти 30% потерь Японии за всю войну. Поражение Квантунской группировки, усугубленное утратой основных источников сырья и промышленных ресурсов Маньчжурии, явилось одним из определяющих факторов, заставивших Японию капитулировать. А кто подсчитывал, сколько жизней солдат и офицеров союзников были сохранены благодаря успешным действиям советских войск?

В последние два года войны Красная Армия вела сражения не только с задачей завершения освобождения своего государства, но и с целью избавления от германского нацизма народов других стран. Полностью или частично она освободила Румынию, Польшу, Болгарию, восточные районы Югославии, Австрии и Германии, Чехословакию, Венгрию, Норвегию (провинцию Финмарк), Данию (о. Борнхольм), северо-восточные провинции Китая, Корею (до 38-й параллели). Всего за освободительный период погибли более 1099 тыс. наших сограждан, а общие потери, в том числе безвозвратные и санитарные, составили около 4 млн человек[23]. Символом победы над нацизмом стал монумент, установленный в Трептов-парке, — советский солдат с немецкой девочкой на руках.

В ходе крупных сражений на полях Великой Отечественной войны Красная Армия понесла огромный урон в военной технике и вооружении. Наибольшим он был при отступлении советских войск в 1941 и 1942 гг.: в стрелковом вооружении — 62%, в танках и САУ — 36,8%. В 1943 — 1944 гг. потери бронетанковой техники возросли в результате применения противником более эффективных противотанковых средств, особенно при прорыве укрепленных оборонительных рубежей. В первый период войны потери в орудиях и минометах были максимальными — 65,7%. Объясняется это тем, что при отступлении по бездорожью, а тем более при выходе из окружения их, как правило, приходилось оставлять из-за повреждений, но чаще всего из-за отсутствия средств тяги.

Буквально в первые дни боевых действий огромный урон понесла авиация, но все-таки еще большим он оказался в 1943–1944 гг. — 48,5%, когда развернулась ожесточенная борьба за господство в воздухе. Что касается не боевых утрат, то они связаны с тем, что пришлось сокращать сроки подготовки летчиков, а значит, пилоты не успевали получать достаточных навыков в освоении новой техники. Не боевые потери самолетов возникали вследствие их конструктивных недостатков и недочетов в производственной технологии, плохого технического оборудования аэродромов, иногда это было результатом недисциплинированности летного состава и руководителей полетов.

В среднем в советских войсках ежесуточно выбывало из строя 11 тыс. единиц стрелкового оружия, 68 танков, 224 орудия и миномета, 30 самолетов. За годы войны противник уничтожил 1014 кораблей и катеров различных классов, из них 314 надводных кораблей и подводных лодок, 139 торпедных катеров, 128 морских охотников за подводными лодками, 77 бронекатеров, 168 катеров-тральщиков, 188 сторожевых и других типов катеров[24].

Безвозвратные людские потери СССР в войне — это не только убитые в бою и умершие от ран в госпиталях, пропавшие без вести, не вернувшиеся из плена военнослужащие, партизаны и ополченцы. Этот скорбный список включает имена мирных граждан, умерших от голода и болезней, погибших при бомбардировках и артиллерийских обстрелах, сложивших свои головы в ходе карательных акций оккупантов, всех расстрелянных подпольщиков, замученных в лагерях, а также угнанных в Германию и не возвратившихся оттуда. О многом говорит статистика смертей в немецких концлагерях. Так, из 235 тыс. английских и американских военнопленных там погибли 8300 человек, или 3,5%. А из 5700 тыс. советских военнопленных, в большинстве своем русских, от голода и болезней умерли либо были расстреляны около 3300 тыс. человек, или 57%[25].

Особенно велики были потери среди гражданского населения в прифронтовых районах. Многие крупные населенные пункты по сути становились полем боя. Классическим примером является Сталинград, где его защитники сражались буквально за каждый дом, Только во время массированных налетов вражеской авиации в августе 1942 г. в городе на Волге погибло свыше 40 тыс. человек мирного населения, а число раненых превысило 150 тыс.[26] В преждевременно оборванных нитях жизни десятков тысяч граждан повинна не одна только авиация противника, но отчасти и наша.

Чтобы сломить волю советских граждан к сопротивлению, нацисты повсеместно проявляли особую жестокость и бесчеловечность. В городах и селах любой житель мог быть арестован по незначительному поводу, подвергнут пыткам, расстрелян или повешен. Политика геноцида исходила из идеи Гитлера, изложенной им еще в книге «Майн кампф» об уничтожении людей «низшей расы». На оккупированных территориях она воплощалась нацистами в конкретные программы, планы, многочисленные инструкции.

Германские нацисты заранее основательно подготовились к практической реализации своей экспансионистской идеи. Ими были отработаны различные методы массовых казней и налажена промышленная утилизация останков миллионов умерщвленных людей. Для реализации преступных планов имелись подготовленные соответствующие кадры — профессиональные убийцы. С этой целью был разработан особый свод правил поведения на оккупированной территории, который вменялся в обязанности каждому военнослужащему вермахта. Его положения были закреплены в «Памятке немецкого солдата». Один из пунктов этого одиозного документа цинично гласил: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик. Убивай, этим самым спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навек»[27].

Истребление мирного населения проводилось прежде всего путем групповых расстрелов, сожжения людей заживо в закрытых помещениях. О преступлении нацистов в Хатыни, что под Минском, известно всему миру. К сожалению, не стал достоянием широкой общественности тот факт, что в Белоруссии кроме этого населенного пункта были дотла испепелены вместе с их жителями еще 628 деревень[28].

Палачи не щадили никого, даже грудных детей. Широко культивировался ими и такой варварский метод, как удушение газом в стационарных и походных (на автомобилях) газовых камерах. Убийцы в белых халатах преднамеренно прививали местному населению инфекционные заболевания, проводили над ними бесчеловечные медицинские эксперименты.

За 26 месяцев «хозяйничанья» в Смоленске и его окрестностях они уничтожили свыше 135 тыс. человек, более 87 тыс. смолян были насильно отправлены на принудительные работы в Германию[29]. «В Брянске количество истребленного оккупантами гражданского населения составило 50 тыс. человек, в Ростове-на-Дону — 40 тыс., в Краснодаре — 13 тыс., в Орле — свыше 11 тыс. человек»[30]. Такая же трагическая участь постигла жителей многих других населенных пунктов России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Литвы, Латвии и Эстонии.

Тяжелейшие испытания выпали на долю ленинградцев. За 900 дней блокады противник сбросил на город 107 тыс. фугасных и зажигательных бомб, выпустил 150 тыс. тяжелых артиллерийских снарядов. Люди гибли там от орудийных обстрелов и налетов вражеской авиации, но еще больше от голода и болезней. Смерть не щадила никого: уходили из жизни молодые и старики, женщины и дети. Нередко люди падали на улицах и больше не поднимались, в своих холодных домах и квартирах ложились спать и засыпали навеки. Часто жизнь жителей северной столицы России обрывалась прямо на рабочем месте. Город вымирал, но не сдавался. Мертвых свозили на его окраину, на пустырь, что рядом со старой Пискаревской дорогой. Так и возникло известное ныне всему миру, страшное по своей сути Пискаревское кладбище. От бомбардировок и артиллерийского обстрела погибли 16 747 ленинградцев, 33 782 получили ранения, а 641 тыс. ушли из жизни в результате голодной смерти[31].

Всего на советской земле враг истребил более 7,4 млн человек гражданского населения, из них на территории Украины — 3 млн 256 тыс., Белоруссии — 1 млн 547 тыс., Литвы — 370 тыс., Латвии — 313,8 тыс., Эстонии — 61 307, Молдавии — 64 246, Карелии — более 8 тыс. человек[32].

Из 5 269 513 человек, угнанных в Германию, 2 164 313, т.е. более 40%, умерли на чужбине[33] Основными причинами высокой смертности среди «остарбайтеров» (восточных рабочих) и узников концлагерей являлись каторжный труд, плохое питание и жестокое обращение хозяев и лагерной администрации. К общим потерям СССР следует отнести 451,1 тыс. так называемых невозвращенцев. Это та часть освобожденных из неволи союзными войсками восточных рабочих и военнопленных которая, боясь ответственности за сотрудничество с врагом, по идейным или другим мотивам не пожелала возвратиться на Родину[34].

С учетом погибших на принудительных работах в Германии итоговая величина жертв гражданского населения СССР составляет свыше 13 млн 684 тыс. человек {В это число также включается 4,1 млн человек, умерших от условий оккупации. — прим. ред. «Скепсиса»}. Следовательно, более половины всех людских потерь Советского Союза — это мирные граждане, оказавшиеся на оккупированной противником территории, превращенной в огромный полигон смерти.

Страшная панорама цены войны не может быть всесторонней без учета косвенных людских потерь. А это, как известно, разница между динамикой изменения количества населения в годы войны и теми темпами его роста, которые могли бы иметь место в мирное время. По подсчетам ученых, величина косвенных потерь России составила 14 млн, а для СССР — 23 млн человек.

Справедливо говорят, что у войны разные лица: жестокое и милосердное, живое и мертвое, но самое трагичное — это детское. Огонь военного лихолетья опалил детство многих. На оккупированной территории дети испытали на себе все жестокости установленного оккупантами «нового порядка»: голод и холод, тяжелый труд, массовые казни, издевательства, геноцид. Но страшнее всего им было оказаться в концентрационном лагере. Там малышей и подростков превращали в доноров и подопытных «кроликов», мало кому из них удалось выжить. 6 декабря 1989 г. Совет министров СССР под влиянием общественности принял постановление «О предоставлении льгот бывшим несовершеннолетним узникам фашистских лагерей»[35]. Наконец-то и им, но спустя 44 года были предоставлены те же льготы, что и участникам войны.

А какие потери понес противник в минувшей войне? Прежде всего следует напомнить, что в Европе нацистская Германия достигала своих целей малой кровью: общие потери вермахта убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести в войне с Польшей, Францией, Англией, на Балканах и о. Крит, при захвате Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии, а также в Северной Африке и Атлантике составили около 300 тыс. человек[36]. Однако после 22 июня 1941 г. ситуация резко изменилась.

Так, по сведениям генерального штаба сухопутных войск, в первых пяти кампаниях (с 22 июня 1941 по 1 января 1944 г.), т.е. за 30 месяцев и 9 дней, противник потерял около 5 млн человек убитыми, пленными, пропавшими без вести и ранеными[37]. В последующих трех кампаниях (с 1 января 1944 по 15 мая 1945 г.), а это 16 месяцев и 15 дней, его потери, исключая пленных и сложивших оружие согласно Акту о капитуляции, составили еще 3,6 млн человек. Незадолго до безоговорочной капитуляции третьего рейха Гитлер в одном из своих публичных выступлений признал, что потери Германии велики — 12,5 млн человек, половину из которых составляют убитые[38].

После войны бывший начальник штаба оперативного руководства верховного главнокомандования (ОКВ) генерал-полковник А. Йодль оценивал потери вермахта в 12,4 млн человек, из них — 2,5 млн убитые, 3,4 млн — пропавшие без вести и пленные, 6,5 млн — раненые[39].

В приложении к закону ФРГ «О сохранении мест захоронения» поименно указаны 3 млн 226 тыс. солдат, чей прах покоится на бывшей территории СССР и восточноевропейских стран[40]. В это количество входят только «стопроцентные» арийцы. Здесь не учтены судетские немцы, хорваты, боснийцы, фламандцы, чехи, поляки, русские, украинцы, литовцы, латыши, эстонцы и другие граждане отдельных государств, воевавшие в составе вермахта и служившие в войсках СС. Не учтены также и «хиви» <...>. Парадокс состоит в том, что эти «добровольные помощники» среди потерь не учитывались, хотя на довольствие немецкой армии зачислялись.

Стоит упомянуть и еще об одном противоречии. Если потери войск СС, подчинявшихся армейскому командованию, зафиксированы в статистических отчетах сухопутных войск, то аналогичные сведения о службе безопасности, гестапо, эсэсовских формированиях, чиновниках оккупационной администрации и уголовной полиции в документах вермахта отсутствуют. Однако именно эти категории лиц, насаждавшие «новый порядок» на захваченных территориях, несли ощутимые потери в результате действий партизан и подпольщиков.

Судя по немецкой статистике, количество выбывших из строя в связи с ранениями, болезнями или обморожениями в 2,5 — 3 раза превышало число убитых[41]. Если это так что цифры общих потерь вооруженных сил третьего рейха должны значительно превышать указанные в опубликованных документах.

В целом Вторая мировая война, развязанная нацистской Германией, обернулась для нее и ее сателлитов большой человеческой трагедией. Достаточно указать, что только с 1 сентября 1939 по 9 мая 1945 г. общие людские потери ее вооруженных сил составили 13 млн 448 тыс, человек, или 75,1 % от числа мобилизованных в годы войны. Иначе говоря, это 46% всего мужского населения Германии и Австрии, если вести подсчет, опираясь на статистику 1939 г. Такую кровавую цену заплатили немецкий и австрийский народы за преступную авантюру Гитлера и его сторонников. Безвозвратные людские потери вооруженных сил Германии на одном только Восточном фронте выражаются цифрой 7181,1 тыс. человек, а вместе с союзниками (Венгрия — 809 066, Италия — 92 867, Румыния — 475 070, Финляндия — 84 377, Словакия — 6765 человек) — 8649,3 тыс. человек. Если же к этому числу прибавить количество раненых и больных, а также не возвратившихся в строй из-за инвалидности, то потери военнослужащих армий фашистского блока составят более 10 млн человек[42].

Безвозвратные потери вооруженных сил СССР вместе с союзниками, соединения и части которых действовали в составе советских фронтов (их было более 75 тыс. человек}, превышают потери противника в 1,3 раза. Такое соотношение обусловлено прежде всего неблагоприятным ходом боевых действий в первом периоде Великой Отечественной войны. Здесь, разумеется, отрицательно сказался фактор неготовности войск приграничных военных округов к отражению массированных ударов вермахта, но все-таки решающее влияние оказали просчеты советского руководства, допущенные как накануне, так и в начале войны. Попытки представить потери агрессора меньшими, а его жертвы — большими, чем они были в действительности (это и поныне практикуют некоторые исследователи, журналисты и публицисты), не только искажают историческую правду, но и свидетельствуют о предвзятости тех, кто стремится сознательно умалить подвиг советского народа в Великой Отечественной войне.

Отметим еще один факт. За годы войны потери среди гражданского населения третьего рейха — погибшие от бомбардировок и наземных военных действий, пропавшие без вести — составили 3 млн 300 тыс. человек[43]. И если бы Красная Армия, вступив на территорию Германии, поступала бы с мирным населением и военнопленными столь же жестоко, как нацисты обращались с советскими людьми, то потери Германии были бы куда значительнее. Напомним, что военные действия на территории СССР велись свыше трех лет, при этом кровавый фронтовой каток прошелся по ней дважды: с запада на восток и обратно, что и повлекло за собой огромные жертвы среди гражданского населения.

В ходе кампании советских войск на Дальнем Востоке (август — сентябрь 1945 г.) Квантунская группировка потеряла убитыми 83,7 тыс, и пленными 640,1 тыс. военнослужащих. Общие потери Японии за всю войну составили 2,5 млн человек (в основном это военнослужащие); свыше 270 тыс. ее граждан стали жертвами американских атомных бомбардировок городов Хиросима и Нагасаки[44].

В истории человечества Вторая мировая война, в которой участвовало 61 государство с населением в 1,7 млрд человек, явилась самой кровопролитной. В течение шести лет шло массовое уничтожение людей. Из более чем 110 млн человек, призванных под ружье, что на 40 млн больше в сравнении с Первой мировой войной, половина — это убитые, раненые, инвалиды (их было в пять раз больше, чем в 1914 — 1918 гг.) Агрессоры уничтожили миллионы мирных людей и военнопленных. Из 18 млн граждан Европы, ставших узниками концентрационных лагерей, нацисты истребили 11 млн.

В дни празднования 50-летия Победы во Второй мировой войне 67% респондентов из числа опрошенных в шести европейских странах, не задумываясь, ответили, что решающую роль в разгроме нацистской Германии сыграли Соединенные Штаты Америки[45]. Умаление вклада СССР и непомерное преувеличение роли союзных держав во Второй мировой войне — одно из последствий холодной войны. Ведь в течение почти полувека политики, а вслед за ними публицисты и историки Запада преднамеренно искажали истинное положение вещей, принижая вклад Советского Союза в общую Победу.

Люди старшего поколения хорошо помнят, что, когда третий рейх угрожал всему миру, многие видные государственные деятели Западной Европы и Америки подчеркивали ведущую роль СССР в борьбе с агрессором. Так, Президент США Ф. Рузвельт в апреле 1942 г., выступая по радио, заявил: «Русские войска уничтожили и уничтожают больше вооруженных сил наших врагов ... чем все остальные Объединенные Нации, вместе взятые»[46]. А верховный главнокомандующий вооруженными экспедиционными силами союзников в Западной Европе генерал Д. Эйзенхаузр в феврале 1944 г. подчеркнул,что «мир стал свидетелем одного из самых доблестных в истории подвигов оборонительной войны, когда солдаты русской армии приняли на себя всю мощь ударов нацистской военной машины и окончательно остановили ее»[47].

Хотя официальные лица в период войны отдавали должное советскому союзнику, в США, так же как и в Англии, общественность, не получая полной и объективной информации о событиях на советско-германском фронте, вряд ли могла по достоинству оценить oпeрации, проводимые Красной Армией[48].

Говоря о значении экономической помощи Советскому Союзу, нельзя не отметить, что она не могла заменить собой отсутствие до середины 1944 г. второго фронта в Европе. Следовательно, не она предрешила исход войны на советско-германском фронте. Тогда понимали это и сами союзники. Так, 22 апреля 1943 г. на пресс-конференции в Москве генерал Дж. Бернс признал совершенно естественным, «что советские люди считают более важным снятие 30-40 немецких дивизий с советско-германского фронта, нежели получение танков и самолетов[49]. С ним был согласен и государственный секретарь США Э. Стеттиниус, который также отметил, что русские внесли вклад в войну, несоизмеримый с долларами или тоннами американской помощи по ленд-лизу»[50].

После подписания Акта о капитуляции Германии Маршал Советского Союза Г.К. Жуков обратился к высшим авиационным начальникам американского и английского командования — генералу К. Спаатсу и маршалу авиации А. Теддеру с таким тостом: «Пью за ваше здоровье от имени наших солдат, которым для того, чтобы увидеть результаты вашей работы, пришлось дойти до Берлина своими ногами»[51]. За этими словами стоял истинный смысл, определявший реальный вклад в победу советских вооруженных сил.

Назовем еще один критерий, без учета которого сравнительная оценка вклада в победу основных участников антигитлеровской коалиции была бы недостаточно полной. Речь идет о том, насколько война затронула глубинные стороны жизни народов, их уклад, экономические основы государств, каких новых жертв потребовала она для ликвидации ее последствий. Иными словами, сколь высокой оказалась плата каждого из народов за достигнутую победу, настолько дорог им этот результат.

В Соединенных Штатах Америки минувшую войну часто называют «хорошей войной». Американские солдаты и офицеры пережили много невзгод и лишений. Однако то, что вынесли их советские собратья по оружию, им не пришлось увидеть даже в самом кошмарном сне. Да и война для солдат СССР и США закончилась совершенно по-разному. В один прекрасный день американцы погрузились на корабли и отплыли домой. За кормой осталась искалеченная войной Европа. Их встречали родные и близкие, чей быт претерпел незначительные изменения, и страна, облик которой практически остался прежним. На родине их ожидал приятный сюрприз: принятый Конгрессом «Билль о правах солдат» предоставлял им возможность на получение бесплатного высшего образования и кредит на покупку дома или его строительство. Так государство прагматично воздавало всем за победу в только что окончившейся войне[52].

Повезло и черным американцам: перед ними открылись новые перспективы, которые, если бы не война, могли бы не представиться им и спустя десятилетия. Величайшим прорывом в отношении не только к неграм, но и к другим национальным меньшинствам стало осознание общественностью CШA того, что расизм в итоге ведет к нацистским лагерям смерти. А представление о том, что геноцид, преступные медицинские эксперименты и захватнические войны основываются на доктрине расового превосходства, окончательно разрушило теоретическую базу американского расизма.

После войны большая часть населения США значительно повысила свой жизненный уровень. Отсутствие непосредственной опасности порождало у американцев удивительные по своей наивности представления о размерах вклада каждого из главных участников антигитлеровской коалиции. При этом сохранялось твердое убеждение, будто экономика США подобно Левиафану ковала материальные компоненты победы.

Призванных в вооруженные силы 10 млн мужчин заменили на производстве ранее никогда не работавшие женщины, представители чернокожего населения, пожилые люди, школьники старших классов и многие из тех, кого признали негодными для военной службы. Занятые на производстве (примерно 60% всех трудоспособных страны) удвоили за эти годы объем выпускаемой продукции. Промышленное чудо сопровождалось экономическими успехами в области сельского хозяйства, на треть увеличившего производство продуктов питания. Эта отрасль, с 1920-х годов пребывавшая в депрессии, достигла величайшего за всю историю США скачка: с 1939 по 1945 г. прибыль фермеров выросла на 250%[53]. Стол американцев выглядел в годы войны лучше, чем когда-либо прежде: увеличилось потребление на душу населения молочных продуктов, мяса, птицы, овощей, бобовых и зерновых культур. Совокупные доходы населения составили в одном только 1944 г. 150 млрд долл. Вот почему многие граждане США, не покидавшие страну, и теперь вспоминают о тех временах как о лучшем периоде своей жизни.

Однако в ходе самой опустошительной в истории человечества войны и американскому народу пришлось испытывать определенные лишения и неудобства. Обществу, привыкшему к личным автомобилям, доставило немалый дискомфорт рационирование бензина и применение искусственных шин ввиду прекращения поставок в страну натурального каучука. Членам семьи пришлось пользоваться одной машиной или даже городским транспортом. Тогда в США возникли трудности с приобретением новых автомобилей, холодильников, электропечей и стиральных машин, а также других товаров длительного пользования.

Экономика США не имела себе равных в разоренном войной мире. Столкнувшись с ситуацией, когда основные великие державы утратили свою мощь и былое величие, оказались истощенными вооруженной борьбой, а то и оккупацией, американцы довольно быстро уверовали в собственную миссию. Она имела лаконичную формулировку: «Перестроить мир по образу и подобию Соединенных Штатов»[54]. Именно тогда и было создано атомное оружие как бы специально для того, чтобы придать американскому превосходству над СССР характер некоей угрозы. Американские лидеры не испытывали ни малейшего сомнения в своем могуществе. «Мы вышли из этой войны как самая мощная в мире держава, возможно, самая могущественная в человеческой истории», — подчеркивал Президент США Г. Трумэн в письме послу в Москве А. Гарриману[55].

Руководители CШA полагали, что благодаря экономическому и научно-техническому потенциалу им удастся надолго сохранить монополию на обладание новым супероружием, так как отставание Советского Союза в этой области было очевидным. К тому же американцы были единственными обладателями авианосцев и бомбардировочной авиации дальнего действия, что позволяло поразить цель ядерными зарядами в любой части земного шара, а тем более территории СССР. CША же, напротив, были недосягаемы. Неравенство сил между двумя сверхдержавами могло привести к поистине драматическим последствиям.

Сравнивая США с Великобританией, нетрудно убедиться, что последней больше досталось в годы военных катаклизмов, хотя Англия оказалась единственной страной среди европейских участников войны с Германией, которая не была оккупирована. Тем не менее события Второй мировой войны изменили условия повседневной жизни гражданского населения. На протяжении шести военных лет от бомбардировок погибли 62 тыс. человек, почти 250 тыс. получили ранения различной степени тяжести. Из общего жилищного фонда страны, составлявшего 10 млн зданий — 205 тыс. были разрушены и почти 4 млн повреждены. В период самых интенсивных бомбардировок — с августа 1940 по июнь 1941 г. — без крыши над головой остались 2,25 млн человек, пятая часть английских школ и госпиталей были разрушены, многие деловые и промышленные районы городов и портов повреждены или уничтожены[56].

Война повлияла и на традиционные британские социальные структуры и институты власти. Гражданские свободы, которыми так гордились британские граждане, были урезаны, а часть их вообще отменена. В годы войны Великобритания приютила огромное число беженцев с континента, из них почти четверть миллиона (в большинстве своем поляки) получили постоянное гражданство.

Война ослабила позиции Британской империи, подорвала хозяйственную систему метрополии. Еще в 1940 г. Черчилль, обращаясь к Рузвельту, призвал его не допустить того, чтобы Британия после победы оказалась «обглоданной до костей». Увы, ей не удалось предотвратить ни крах многих экспортных рынков, ни распродажу половины британских иностранных капиталовложений, ни дефицит платежного баланса, составившего 10 млрд ф. ст. После завершения войны Великобритания уже не могла играть в мировой экономике ту роль, которая принадлежала ей до 1939 г. Однако это не означало, что после 1945 г. она совсем утратила свое былое международное положение. Великобритания, несомненно, оставалась самой сильной европейской державой, поскольку ее основные соперники на континенте — Франция, не говоря уже о Германии, — понесли значительно более тяжелые потери в войне.

Что касается СССР, то следует подчеркнуть — история не знала таких невиданных разрушений, такого варварства и бесчеловечности, каким был отмечен кровавый путь нацистов по советской земле. Ущерб от прямого уничтожения и разрушения материальных ценностей на территории СССР составил почти 41% потерь всех государств, участвовавших в войне. В итоге страна лишилась около 30% своего национального богатства.

В результате разрушения городов и поселков, сел и деревень в одной только Белоруссии остались без крыши над головой 300 тыс. семей, а в целом по стране 2 млн человек были вынуждены жить в землянках[57]. В РСФСР, где оккупации подверглись 23 области, края и автономные республики, почти полностью были разрушены такие крупные города, как Воронеж, Калинин, Новгород, Орел, Псков, Ростов-на-Дону, Смоленск, и многие другие. А Сталинград, Севастополь, Новороссийск, Керчь после их освобождения представляли собой сплошные руины. Оккупанты разграбили 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов, 2890 машинно-тракторных станций[58].

В ходе боевых действий серьезно пострадала инфраструктура шоссейных, морских, речных и воздушных коммуникаций, но особенно железнодорожных. На оккупированной территории СССР было разрушено 47 801 км главных и 15 180 км станционных путей, около 12 тыс. труб и малых мостов, 317 паровозных депо, 3200 гидроколонок, 1600 водонапорных башен, 1200 насосных станций. Объем разрушений земляного полотна составил около 10 млн куб. м[59].

Беспрецедентному варварскому опустошению подверглись центры и объекты культуры, национальные святыни. Среди них 427 разграбленных музеев, сотни библиотек и архивов, 180 млн украденных книг, 564 тыс. утраченных художественных произведений, 1670 уничтоженных и поврежденных церквей, соборов, храмов, монастырей, синагог, костелов, молитвенных домов[60].

Общие материальные издержки СССР в войне составили 2 трлн 469 млрд руб., в том числе бюджетные расходы на ее ведение — 582,4 млрд руб., а косвенные издержки — 1 трлн 307,6 млрд руб. (в довоенных ценах). Размер общего ущерба, причиненного оккупантами общественному и личному имуществу, составил 679 млрд руб., из них государственным предприятиям и учреждениям — 287 млрд, колхозам — 181 млрд, кооперативным, профсоюзным и другим общественным организациям — 19 млрд, сельским и городским жителям — 192 млрд руб. в довоенных ценах[61]. Урон экономике СССР, нанесенный войной, в стоимостном выражении в 20 раз превысил национальный доход страны в 1940 г.[62] Больше всех из союзных республик пострадали Белоруссия, Украина и Россия. Их ущерб оценивается в 249 млрд руб.[63]

Одним из звеньев длинной цепи печальных последствий войны для СССР явился резкий дисбаланс между мужской и женской частями его граждан. В 1959 г. в ходе Всесоюзной переписи населения было установлено, что в Краснодарском крае на 100 мужчин в возрасте от 16 до 55 лет приходятся 332 женщины тех же лет, в Ставропольском крае — 260, в Воронежской и Курской областях — 295, в Ростовской — 248, в Сталинградской области — 298 женщин[64]. Столь же неблагоприятное соотношение полов, связанное с убылью мужской половины общества, было характерно и для других регионов Советского Союза. Ведь за четыре года войны в стране были мобилизованы 29,5 млн мужчин. Лишь в областях, краях и республиках Российской Федерации в армейский строй были призваны 21 187 600 человек, или 67% от общего числа всех мобилизованных[65]. А всего за 1941 — 1945 гг. надели шинели (с учетом служивших в начале войны) 34,4 млн человек. Эта вырванная из мирной жизни многомиллионная масса людей по своей численности равнялась населению пяти европейских государств — Дании, Нидерландов, Норвегии, Швеции и Финляндии[66]. Именно этим и объясняется «демографический кризис» в СССР. Отодвинув удовлетворение материальных потребностей граждан, как и в довоенные годы, на второй план, власть в СССР использовала национальный доход в первую очередь для решения политических задач[67].

В массовом сознании события мая 1945 г. были связаны с эйфорией общего праздника, это был звездный час для страны. Победа в войне предоставила исключительный шанс нашему государству. Благодаря ей у советских людей возникла надежда на изменение жизни к лучшему, на восстановление социальных свобод, подлинное развитие народовластия. Однако этого не произошло. Более того, после победоносного завершения войны внутри страны началось ужесточение бюрократического режима. Надежды ее граждан во многом не оправдались. Народ продолжал жить в невыносимо тяжелых условиях с огромным перенапряжением сил. Константин Симонов, с присущей ему наблюдательностью подчеркивая эту особенность послевоенной жизни, сделал в своем дневнике удивительно меткую запись: «Контраст между уровнем жизни в Европе и у нас, контраст, с которым столкнулись миллионы воевавших людей, был нравственным и психологическим ударом, который не так легко было перенести нашим людям, несмотря на то, что они были победителями в этой войне...»[68]

В заключение следует отметить, что 1945 год стал поворотным пунктом в мировом общественном развитии. Изменилась политическая карта мира. Человечество вступило в новую эпоху — ядерный век. Вскоре после окончания войны распалась антигитлеровская коалиция. Произошел раскол Европы. Образовались два противостоящих военно-политических блока. В международных отношениях наступил изнурительный и долгий период холодной войны, продолжавшейся несколько десятилетий.