Вечность мифа об экстрасенсорном восприятии

Уже давно у массового читателя пользуются успехом сообщения о неопознанных летающих объектах, которые трактуются как разведывательные корабли инопланетных цивилизаций, о поисках загадочного лохнесского чудовища, о трагических тайнах «бермудского треугольника». Но наибольший интерес вызывает все, относящееся к тайнам психики - в основном это рассказы о необычных свойствах биополя, позволяющего перемещать предметы усилием воли, предсказывать будущее, диагностировать и лечить болезни, так называемое экстрасенсорное восприятие - ЭСВ. Рассказы об ЭСВ подаются в форме экспериментально очевидных явлений, еще не получивших должного теоретического объяснения.

Если отвлечься от деклараций по поводу того, что ЭСВ - новая область научного знания, то нельзя не заметить, что во многих утверждениях адептов ЭСВ присутствует нечто сверхъестественное. Причем под ним понимаются отнюдь не явления, еще не познанные наукой, а положения, противоречащие общенаучным принципам.

Именно апелляция к сверхъестественному сближает так называемое ЭСВ с мистикой. Не случайно английский этнограф, основоположник культурно-исторической школы в мифологии Дж. Фрэзер писал: «Один из устоев магии - вера в телепатию. Современный приверженец веры во взаимодействие умов на расстоянии без труда нашел бы общий язык с дикарем... Дикарь убежден не только в том, что магические обряды оказывают воздействие на людей и предметы на расстоянии, но и в том, что такое же действие могут возыметь простейшие акты обыденной жизни»[1].

В этой работе я буду, в основном, анализировать работы по ЭСВ 60-80-х годов, потому что они появились на пике интереса к паранормальным явлениям и уже дали как обобщения, так и методологический ключ к их анализу. Причем как со стороны, доказывающей наличие этой новой реальности, так и со стороны, не признающей за ЭСВ статус существования, а за исследованиями ЭСВ - статус науки. А в 90-е годы если что новое и появилось - так это только имена новых чудотворцев (вроде Чумака), которые уже не подпольно, а вполне открыто являют по телевидению и в больших залах сеансы «черной магии» с отменным финансовым результатом. А еще добавился пересказ бесконечного числа «случаев» успешного применения ЭСВ, воспроизведенного в массовой прессе.

Чтобы избежать упреков в отсутствии учета современной литературы по экстрасенсорной тематике, я сошлюсь на книгу «Психические силы» издательства «Русич», вышедшую в конце 1995 г. и появившуюся в продаже в начале 1996 г. Она представляет собой все то же: целый компендиум случаев и историй про чудесные исцеления, предсказания, нахождение потерянного. Там же и все те же (то есть те, которые были в ходу в 70-80-е годы) якобы научные объяснения таинственных феноменов психики. И, конечно ссылки на засекреченность «важных» для безопасности и обороны экспериментов (в частности, отечественных гг. Гуляева, Барченко, Гурвича). По этому случаю сообщу, что в конце 1995 г. терпение и финансы американских военных и цереушников с фэбээровцами лопнуло, и Агентство национальной безопасности США отказалось от услуг экстрасенсов, закрыв их секретные лаборатории и вообще сняв с довольствия всю экстрасенсорную тематику. Вся современная «теория экстрасенсорики» по большому счету есть не что иное, как бунт против рационализма. Бунт того самого иррационализма, который Карл Поппер в своей книге «Открытое общество и его враги» в главе 24 называет главным врагом науки и, таким образом (косвенно) врагом демократического открытого общества. «Основу рациональной деятельности, - по Попперу, - составляет процесс аргументации, предполагающей взаимную критику, а также искусство прислушиваться к критике»[2]. И далее Поппер пишет: «Иррационалист настаивает на том, что "природа человека" по преимуществу не рациональна. Именно эта посылка является главной во всех начальных постулатах теоретиков "таинственных явлений психики"». Действительно, если в принципе проявления психики даже в своих физиологических основах не могут быть охвачены рациональным познанием (скажем, мозг излучает неведомые науке поля), то вот вам и база для рассуждений о проскопии или психокинезе, кои ставят физику и, более того, общенаучный принцип причинности, в тупик. Или, как пишет Поппер, «творчество, заключает иррационалист, есть всецело иррациональная мистическая способность»[3].

И еще одну мысль Поппера хотелось бы привести. Он пишет о том, что «теория, согласно которой наши мысли и идеи зависят от нашего общественного положения или национальных интересов, приводит к иррационализму». Но верно и обратное положение: «Отказ от рационалистических позиций, от уважения к разуму, логическим доказательствам и к мнениям коллег, повышенное внимание к "глубинным" пластам человеческой природы - все это должно склонять к принятию воззрения, в соответствии с которым мысль представляет собой просто некое сверхъествественное проявление того, что находится в этих иррациональных глубинах. Из этого возникает вера в то, что мыслим "кровью", "национальным наследием" или "классом"»[4]. Не случайно все иррациональные псевдонаучные теории процветают при распаде тоталитаризма (хотя зарождаются раньше). В демократических странах невозможны публичные выступления по телевидению (это запрещено законом) такого рода, как в России происходило с Чумаком, Кашпировским, Джуной, Глобой, всевозможными колдунами, астрологами, целителями.

Исследования по ЭСВ начались в 1882 г., когда в Англии возникло Общество психических исследований, и достигли своего пика в 30-х годах в работах лаборатории Дж. Раина университета Дьюка (США). Заметим, что по мере того, как наиболее сенсационные опыты получали естественное объяснение (обычно это было мошенничество) и интерес к необычным явлениям психики начинал угасать, на смену скомпрометированным терминам приходили новые. Так, в XIX в. людей с необычными способностями называли медиумами, в 30-60-х годах XX в. - телепатами или сенситивами, а в последнее время - экстрасенсами. Имела место также тенденция к перемене названия деятельности по изучению этих феноменов. Вначале она именовалась спиритизмом, затем - парапсихологией, а в настоящее время - «исследованием ЭСВ».

Парапсихологи выделяют несколько сфер исследования, которыми они занимаются. Главные из них следующие: телепатия - передача мысли или образа на расстояние от одного человека к другому без участия органов чувств; психокинез - физическое воздействие на материальные объекты силой воли; ясновидение, или проскопия, - получение сведений о событиях будущего, предсказание судьбы, нахождение пропавших предметов. В последнее время много говорят о диагностике и лечении болезней с помощью биополя (психо- или пара-медицина), о так называемой психофотографии (запечатление мысленного образа на фотопленке фотоаппарата без открытия его затвора), которую, впрочем, можно считать «подвидом» психокинеза, об определении по измененному биополю растения, в присутствии которого произошло преступление (оно «ужаснулось»), характерных черт преступника и подробностей преступления (психокриминалистика? - названия пока нет) и др. Прежде чем парапсихология и «исследователи ЭСВ» продвинулись в классификации изучаемых ими явлений, идея о необычных и таинственных свойствах человеческой психики претерпела большую эволюцию.

В 1847 г. в Америке и Европе возник спиритизм - способ общения с духами умерших с помощью особо одаренных людей - медиумов или коллективных усилий в столоверчении. Вера в сверхъестественные способности общения с потусторонним миром захватила не только обывателей, но и известных ученых, среди них были физики У. Бэррет и О. Лодж, математик А. Морган, биолог А. Уоллес (независимо от Дарвина выдвинувший теорию эволюции), химики У. Крукс, А. М. Бутлеров. Культ спиритизма, широко распространившийся даже в научной среде, заставил Ф. Энгельса написать философский памфлет «Естествознание в мире духов», в котором была раскрыта абсолютная невозможность совместить спиритические явления с наукой.

Медиумы не ограничивались трансляцией стуков из загробного мира, писанием под диктовку духов записок или вещанием их голосом последних известий из царства теней. В конце XIX в. появились так называемые физические медиумы, в присутствии которых духи материализовались и производили разные физические действия, как-то: перемешивали предметы, поднимали столики, играли на музыкальных инструментах, касались рукой лиц присутствующих на сеансе и даже дарили им звучные поцелуи.

Следует отметить, что в научном анализе столь явных мистификаций главную роль сыграли отнюдь не общества психических исследований, большинство участников которых толковали о непознанных явлениях человеческой психики, загадках и сюрпризах, которые еще преподнесет психика науке, а комиссии, состоящие из физиков, фокусников и небольшой части скептически настроенных психологов.

Интересно, что наиболее неприязненно к сеансам медиумов относились профессиональные фокусники. Их настроение легко понять; они могли совершать трюки на грани представимого для возможностей человеческого тела, но никогда не выдавали это за некую еще непознанную тайну, которая должна поставить науку в тупик.

Главным теоретиком спиритизма оказался малоизвестный французский писатель на педагогические темы маркиз Ривайль, ставший широко известным миру спиритов под псевдонимом Алан Кардек (1804-1869). Его книги были переведены на все европейские языки, в том числе и на русский. Воспользуемся его трудом «Книга медиумов», изданным в Петербурге в 1904 г.

Для начала Кардек дал классификацию медиумов, различая среди них тех, в присутствии которых души умерших как бы материализуются, тех, в присутствии которых некие «полуматериальные» части духов соединяются с предметами и начинают передвигаться, парить (левитировать), и, далее, таких медиумов, телом которых в трансе овладевают духи и которые начинают вещать их голосом о явлениях, известных только данному духу. Кардек выделял столько медиумов, сколько существует типов людей: здесь и медиумы для сообщений пошлостей, и сквернословы, и неграмотные, и корыстолюбивые, и медиумы-целители, и медиумы самонадеянные, и медиумы поэтические. Душа умершего, учил Кардек, не абсолютно освобождается от телесности. Долгое время она остается окруженной некоей оболочкой, которая называется «периспри», или «астральным телом», имеющим внешний вид тела умершего[5]. Эта «периспри» вроде бы материальна, но не совсем - тут Кардек обращается за помощью к новой тогда науке об электричестве, - она представляет собой нечто вроде электрического облака в форме человеческого тела. Теперь понятно, что не сама душа воздействует на предметы, не ее действия человек видит или ощущает и не она появляется перед просветленным взором медиума (так думать могли только суеверные средневековые люди), а все это происходит благодаря действию материи особого рода - как бы электрической «периспри». Та же «периспри» проникает в тело медиума, сливаясь с его собственным, заставляя его говорить не своим голосом или писать о неизвестных ему событиях.

Читатель вправе спросить: так что же, это и есть вся теория спиритизма? Вынуждены ответить: да, вся, если, конечно, не считать некоторых следствий из нее - рассуждений о высших и низших духах, о том, какие духи вызываются легче (легче вызвать недавно отлетевшие души - их «периспри» еще не успели разложиться), какие труднее, какие бывают препятствия для успешного сеанса (ирония окружающих - она очень обижает духов), наконец, как правильно организовать коллективный сеанс спиритизма (хотя это уже, кажется, не теория, а скорее практическое руководство).

К началу 30-х годов в научных кругах стало неудобно говорить о духах и научной проверке сеансов общения с потусторонним миром. Проблема, по словам парапсихологов, заключалась не в изыскании механизма передачи с того света, а в нахождении способа, каким передастся мысль или образ от одного человека к другому, минуя сенсорные каналы, органы чувств, или каким образом силой воли можно передвигать предметы, или каков механизм точного предвидения события (заметим, что эти проблемы обсуждались в конце XIX в., но не были еще основными).

Когда видный исследователь паранормальных явлений Дж. Раин (ботаник, занявшийся парапсихологией после лекции по спиритизму, прочитанной А. Конан-Дойлем) возглавил специальную лабораторию парапсихологических исследований в университете Дьюка (в 1930г.), то опытов по телепатическому получению целых картинок уже не ставили. Успехом в доказательстве существования ЭСВ считалось бы сверхвероятностное угадывание серии из цифр и карт, придуманных сотрудником Раина Зенером (пять карт с изображением окружности, квадрата, креста, волнистых линий и звезды). Изобретались различные хитроумные способы случайного выбора карт Зенера, индуктор (человек, дающий мысленное задание) на одной смотрел на них, а перципиент (принимающий информацию) записывал свое угадывание. Раину казалось, что он имеет убедительные результаты - в некоторых его экспериментах число правильных угадываний против чисто случайного возникновения счета составляло несколько миллионов к одному, т. е. чисто случайное угадывание почти невероятно, так что, казалось, нужно признать реальность ЭСВ. Увы, детальный анализ протоколов экспериментов, который дан в книге Ч. Хэнзела[6], показывает, что эксперименты содержали массу «дыр» - от возможности мошенничества до неосознанного использования так называемых сенсорных ключей, представляющих собой очень слабые сигналы, воспринимаемые обычными органами чувств и обрабатываемые на подсознательном уровне, причем осознается только конечный результат, который воспринимается как озарение, внезапная догадка. Примером сенсорных ключей служат нередко встречающиеся случаи ощущения пристального взгляда в спину, которые поддерживают веру многих людей в психокинез. На самом же деле здесь типичный сенсорный ключ: тихие шорохи позади вас, дыхание, тень сбоку, реакция людей, которых вы видите и которые в свою очередь видят того, кто вас рассматривает, заставляют догадаться («почувствовать взгляд»), что позади «не все в порядке», и обернуться.

Случаи так называемой спонтанной телепатии, когда некий человек видит какую-то ситуацию или слышит определенные слова, а затем эта ситуация действительно происходит или именно нужное лицо произносит те самые слова, объясняются совершенно безобидным образом. Они вполне реальны. Так, почти каждая мать, заботящаяся о своем ребенке, чуть ли не каждый день с беспокойством представляет себе, что с ее любимцем что-то случилось (особенно когда он куда-то запропастился), перебирая в своем сознании всякие возможные варианты. Закон больших чисел гласит, что несчастные случаи неизбежны, а теория вероятности говорит, что при изложенных выше условиях обязательно должны быть совпадения и, если происходит несчастный случай, сознание фиксирует из всех мелькнувших в голове вариантов именно тот, который аналогичен случившемуся, и отбрасывает остальные.

Новая вспышка интереса к проблемам ЭСВ возникла в 70-х годах. Возможно, появилось нечто, проливающее новый свет на природу психики? Некое открытие действительно произошло. Это понятие о биологическом поле - биополе. При этом открыли не само биополе, а именно новое понятие биополя. Оно было введено советским биологом А. Г. Гурвичем в 1944 г., но применялось им совсем в другом смысле, чем сейчас используется сторонниками ЭСВ[7].

Какое содержание вкладывается в понятие биополя приверженцами ЭСВ и каковы эмпирические и теоретические основания для его введения? «Исследователи ЭСВ» широко пользуются понятием «биополе» для обозначения неизвестной науке реальности, порождающей наблюдаемые ими феномены (телепатию, психокинез). Встречаются предположения о том, что основным компонентом биополя может быть разновидность электромагнитного излучения, еще не исследованная физикой. В настоящее время физике известен весь диапазон электромагнитных колебаний - от гамма-излучения до сверх-длинных электромагнитных волн. Поэтому предположение о существовании электромагнитных волн, «неизвестных» науке, которые, однако, являются переносчиками экстрасенсорной информации, уже не может считаться научной гипотезой. Правда, имеются работы, в которых утверждается, что обычные электромагнитные колебания, излучаемые мозгом, могли бы быть носителями экстрасенсорной информации[8]. Такие выводы основаны на известных положениях радиотехники, согласно которым любой сигнал, сколь бы слабым он ни был, способен передать информацию, но, чем слабее сигнал, тем большее время необходимо для приема единицы информации. Однако многочисленные эксперименты сторонников ЭСВ показывают, что оно (ЭСВ) не связано и не зависит от условий распространения электромагнитных волн (на прием экстрасенсорной информации не влияет расстояние между индуктором и перципиентом, наличие или отсутствие экрана между ними)[9]. Поэтому большинство ортодоксальных сторонников ЭСВ не возлагают надежд на электромагнитную природу ЭСВ, а выдвигают идею о неизвестных науке «биополях», излучаемых живыми организмами.

Если под биополем понимать некоторую сумму всевозможных «излучений» организма, то это понятие вполне приемлемо. Конечно, любой организм, и человек в том числе, является источником каких-то полей, скажем электромагнитных (включая тепловое) и гравитационных, возможно - источником ультразвуковых излучений. Можно также утверждать, что спектр излучения больного человека и даже отдельного больного органа будет отличаться от спектра здорового органа (к примеру, воспалительный процесс приводит к повышению температуры). С разумной степенью вероятности можно предположить, что имеются люди, способные без всяких приборов и медицинского образования устанавливать по небольшим изменениям в излучении больного органа диагноз.

Нет также ничего выходящего за рамки физических представлений в эффекте Кирлиан.

Следует сказать об этом эффекте несколько подробнее, так как он широко используется для всевозможных спекуляции. Особенно много говорят о некоем излучении, так называемой ауре, которая окружает экстрасенса с «сильным биополем» и которая даже иногда наблюдается в виде ореола вокруг головы и тела экстрасенса (отсюда «догадка»; святые с нимбами над головами - люди с сильным биополем).

Эффект Кирлиан - это фотографирование объекта в высокочастотном поле. Снизу к объекту (им может быть лист растения, ладонь, любая пластина) подключается высокочастотный генератор напряжением до 200 тыс. В с частотой от 75 до 200 тыс. Гц. На объект кладется фотопленка, а сверху располагается обкладка, к которой подключается второй контакт от генератора. Между объектом и обкладкой проскакивают микроискры, которые проходят через фотопленку и точечно засвечивают ее. Вот эти следы после проявления пленки и есть эффект Кирлиан. Распределение искорок зависит от состояния объекта (скажем, поражен лист болезнью или нет) и в принципе может использоваться для диагностики, но не имеет никакого отношения к «свечению биополя», ауре. Когда какой-нибудь журнал помещает фотографию ладони, сделанную методом Кирлиан, а выдает ее за ауру - свечение ладони экстрасенса, видимое невооруженным глазом, то это обычная подтасовка, имеющая целью ввести в заблуждение неискушенного читателя ссылкой на «всемирно известный эффект Кирлиан»[10].

Однако сторонники ЭСВ идут значительно дальше. Согласно их сообщениям, по биополю, по ауре можно не только выявить болезнь, но и узнать биографию человека, постигшие его неприятности и удачи. Конечно, если излагать данные о человеке достаточно обтекаемо и общо, то, как это известно психологам, за счет эффекта установки и других психологических механизмов можно достигнуть определенного результата.

Необъяснимыми представляются сообщения о способности экстрасенсов устанавливать диагноз и рассказывать биографии людей по их фотографиям, гипсовым слепкам, описанию, биополю их знакомых и даже просто по имени и дате рождения или сообщения о воздействии биополя агрессивного человека на растение, по которому в свою очередь экстрасенс может получить данные о преступнике. Чтобы хоть как-то включить подобные феномены в ранг научных фактов, сторонники ЭСВ не склонны считать биополе результатом сложения известных полей, а настаивают на особой природе биополя, пока неизвестной науке. Так, утверждается, что биополе «не знает преград и проникает на большие расстояния», что можно передавать свое биополе другому человеку, разговаривая с ним по телефону, сообщается о возможности с помощью биополя находить исчезнувшие предметы, переносить образ на фотопленку без открытия затвора фотоаппарата, определять залежи полезных ископаемых, наконец, предсказывать будущее, в том числе судьбу отдельного человека[11]. Сотни лет назад такие способности назывались ясновидением и лозоискательством, в специальной парапсихологической литературе использовался еще и термин «проскопия» (усмотрение будущего).

Сторонники ЭСВ, впрочем, не станут возражать, что все названные (и многие другие) свойства биополя необъяснимы в рамках наличного знания. Мало того, этот факт даже будет использован ими для подкрепления своей позиции. Логика их рассуждении такова. Биополе - это новая природная реальность, поэтому она имеет необычные свойства и подчиняется ныне неизвестным законам. Скажем, вспоминают рентгеновское излучение, которое в конце XIX в. казалось чудом. А потом, дескать, через много лет была создана теория этого излучения.

Подобные рассуждения, однако, кажутся убедительными лишь на первый взгляд. Дело даже не в том, что «аналогия не доказательство», а в том, что обычно сторонники ЭСВ проводят аналогии неточно и поверхностно. Известно, что после работ Максвелла и экспериментов Герца физики не сомневались, что свет представляет собой часть электромагнитного спектра. Кроме того, большинство участков спектра электромагнитных колебаний не видны невооруженным глазом, и для их обнаружения необходимы устройства, преобразующие невидимые колебания в видимый свет. Рентген работал с вакуумными трубками, изучая катодные лучи, и предполагал при этом, что катодные лучи при взаимодействии с веществом могут породить «невидимые лучи». «Я искал невидимые лучи... - говорил Рентген вскоре после своего открытия. - В Германии мы пользуемся этим экраном (речь идет об экране, покрытом платиносинеродистым барием. - Авт.), чтобы найти невидимые лучи спектра, и я полагал, что платиносинеродистый барий окажется подходящей субстанцией, чтобы открыть невидимые лучи, которые могли бы исходить от трубки»[12].

Действительно, природа рентгеновских лучей с достаточной полнотой была выявлена только в 1912 г., спустя 17 лет после их открытия. Но речь шла не о «принципиально новой природе», а лишь об уточнении физических деталей - сам Рентген предполагал, что открытые им лучи являются продольными колебаниями эфира, а Лауэ установил, что это поперечные электромагнитные колебания с частотой в тысячи раз большей, чем у света.

Любопытно, что у парапсихологов, проводящих эксперименты, в неудачных случаях всегда есть ответ: мы изучаем очень тонкие психические эффекты и они могут нарушаться от любого незначительного изменения обстановки, например, от отношения присутствующих при опыте к самой проблеме. Если отношение благожелательное, то опыт удастся, а если нет, то не взыщите!

Наука объективирует свои результаты, отделяет их от субъективных переживаний экспериментатора. Апелляция к субъективному состоянию, к настроению ученого, от которого может зависеть исход эксперимента, мало чем отличается от ситуации, когда после необходимых заклинаний и молитв, которые, однако, не помогли, людям объясняют, что это произошло потому, что те мало в них верили.

Да, но как же тогда быть с психологическими экспериментами, в которых, например, исследуется внимание? Разве не ясно, что эффект внимания зависит от условий опыта и что если в них вводятся отвлекающие моменты (шум, музыка, неожиданные вопросы экспериментатора), то и внимание будет рассеиваться. Это, безусловно, так, но, подчеркнем, здесь исследуется психологический эффект внимания, а отнюдь не физический эффект распространения какого-либо поля. В первом случае имеет место субъективное переживание, во втором - объективное существование физической реальности. Сторонники ЭСВ как раз и претендуют на экспериментальное открытие биополя как физической реальности, а апеллируют при этом к методике (вернее, используют аналогии) из области психологических экспериментов с субъективной реальностью.

Не случайно, конечно, большинство сообщений об ЭСВ-опытах делается не в научных журналах, а в газетах и научно-популярных изданиях. Это хотя и формальный, но важный признак того, что эксперименты не проводятся по научной методике. Правда, оживление у интересующихся проблемой ЭСВ вызвала статья Г. Путхоффа и Р. Тарга, напечатанная в научном американском журнале[13]. Однако к экспериментам по телепатии, в ней описанным, можно предъявить упрек в научной нестрогости. Действительно, какое доверие может вызвать опыт, с описания которого начинается статья? Путхофф едет в Коста-Рику и в определенное время мысленно передает увиденные им ландшафты; трое оставшихся в США принимают образы и зарисовывают их. Спрашивается: что мешало этим троим предварительно познакомиться с альбомом мест, в которых должен был побывать Путхофф?

В 1982 г. журнал поместил статью Р. Г. Джана на ту же тему[14]. В первой ее части говорится о вроде бы установленном психокинетическом воздействии на такой физический параметр, как частота импульсов, получаемых от генератора случайных частот[15], а далее автор фактически дезавуирует свои данные, сообщая, что «мы в настоящее время не в состоянии сделать заключение о том, общий или частный характер носят результаты, полученные нашим основным оператором. Точно так же мы не предпринимали попыток систематического измерения факторов внешней среды (температура, влажность воздуха, атмосферное давление. - Авт.)... мы не имеем возможности делать какие-либо выводы относительно степени важности этой категории параметров»[16]. А так как психокинетическое воздействие, согласно утверждению автора статьи, носит статистический характер и весьма мало (в 13 050 сериях увеличение частоты при психокинетическом воздействии выразилось в математическом ожидании, равном 100,23, при теоретическом значении, равном 100), то ясно, что неучет названных параметров делает результаты недоказательными, тем более что опыты проводились только с одним человеком.

Еще более сомнительными представляются данные, где говорится о дистанционной перцепции (т. е. о телепатии). Сначала в журнале дается несколько фотографий местности (мишеней), на которые смотрел «агент перцепции», и довольно похожие на них описания, сделанные перцепиентом (т. е. человеком, который воспринимал мысленно «телепатическую информацию» от «агента»). Однако когда приводится методика, по которой производился подсчет баллов, устанавливающих сходство мишени и ее описания, то в ней обнаруживается произвол.

Действительно, в число так называемых дескрипторов, с помощью которых определяется соответствие между описанием и мишенью, включены вопросы субъективно-описательного типа: шумно - тихо, обстановка напряженная - спокойная и т. д. Отсюда широкая возможность подгонять баллы, ибо, скажем, перципиент, обозначив некоторую обстановку как напряженную, оставляет возможность и проверяющему оценить ее как напряженную (ведь и в самом мирном пейзаже можно при психологической установке усмотреть затаившуюся угрозу) и тем самым выставить по этому параметру высокий балл сходства. И наконец, автор статьи сообщает, что такие же результаты совпадения «глазения и описания» получились, когда «агент» путешествовал по Восточной Европе, а перципиент в штате Висконсин с опережением на сутки (1) давал похожее описание мишеней, которые «агент» еще только увидит через 24 часа[17]. Другими словами, здесь созерцание «агентом» мишени вообще ни при чем и субъективность использованной методики становится бесспорной. В данном случае под видом телепатии фактически проводился эксперимент по проскопии (ясновидению).

Исследования подтверждают, что психокинетические воздействия вызывались материальным и известным способом - в основном через поле статического электричества, имеющееся на руках испытуемого, или стенку цилиндра, в котором находился перемещаемый объект (игла). Иногда это были конвективные потоки воздуха, возникающие при включении освещения. Любопытно, что сгибание металлических полосок «усилием воли» удавалось только при отключенных приборах (в том числе и видеомагнитофона, позволяющего замедленно рассматривать действия), а при их включении опыты не получались, так как они «нервировали» психокинетика[18].

Таким образом, если согласиться с минимальным определением факта как знания о статистически достоверном событии, всегда наблюдаемом при создании однотипных условий, то окажется, что приверженцы ЭСВ пока не имеют в своем распоряжении естественнонаучных фактов.

Конечно, в процессе развития науки встречается достаточно сложностей и даже курьезов, которые охотно используются сторонниками современных необычных феноменов для доказательства второсортности теории, не могущей предусмотреть принципиально новых эмпирических данных, а потому-де имеющих приоритет перед теоретическими суждениями. Обычно ими эксплуатируется пример с постановлением парижской Академии наук не рассматривать сообщений о метеоритах, как не имеющих научной ценности. Французских академиков можно понять: в рамках их частных теоретических представлений небо не было твердью и считалось, будто за пределами земного шара простирается абсолютная пустота, так что с этой точки зрения камни с неба падать не могут. Падение метеоритов как небесное явление нельзя воспроизвести в экспериментальных условиях, поэтому страдала воспроизводимость явления, а теоретическая интерпретация (падают с неба) казалась неприемлемой, так что для ученых XVIII в. сообщения о падении метеоритов не считались научными фактами. Однако скоро набралось большое количество достоверных сообщений, были скорректированы теоретические представления о межпланетном пространстве, и метеориты стали фактом науки.

Между опытами по ЭСВ и сообщениями о метеоритах похожего мало: эксперименты по ЭСВ ведутся на Земле, могут проводиться в любых количествах, а статистически достоверных событий все не наблюдается. Правоверный эмпирик может сказать, что опытов проведено недостаточно и их нужно продолжать. Эту позицию в советской литературе недвусмысленно выразил С. П. Божич, а его взгляды критически проанализировал Л. Б. Баженов[19]. Он заметил, что без теоретического и методологического коррелята эмпирический уровень («абсолютная суверенность опыта») вообще не может дать ответа на вопрос, что некоторое явление или объект не существует. Поэтому аргументация типа «нужно проводить опыты до тех пор, пока не будет абсолютно ясно, что данного явления нет» не корректна, ибо «ложность любого неограниченного экзистенциального высказывания не может быть по самой сути дела установлена непосредственно экспериментальным путем»[20]. Другими словами, одними опытами невозможно доказать, что некоторого явления не существует.

Посмотрим, как соотносятся с теоретическими принципами различные направления парапсихологии.

Проскопия, понимаемая как знание о будущих мыслях другого человека или о любых других явлениях будущего, в каком-то смысле возвращает к лапласовскому детерминизму и требует отказаться от вероятностной картины мира, от принципа, согласно которому детально знать будущее состояние объектов, тем более сложных, самоорганизующихся систем, можно только с определенной степенью вероятности[21]. Проскопия была бы возможной в так называемой статической концепции времени, согласно которой все будущие события существуют актуально (как на киноленте) и потому, «заглянув» в конец, могут быть усмотрены с помощью особых способностей. Абсолютный детерминизм человеческих поступков затрагивает, далее, картину социальной жизни - отсутствие свободы воли человека ведет к лишению смысла ответственности за свои действия и к ликвидации их правовой оценки, что в свое время было отмечено еще Эпикуром. Так выглядит ситуация в том случае, когда, зная будущее, невозможно его изменить никакими действиями в настоящем. Если же его изменить можно, то дело запутывается. Информация, полученная из будущего, скорректирует сегодняшние действия таким образом, чтобы, например, избежать грозящей опасности в будущем. Значит, будущее произойдет иным образом, чем в случае отсутствия этой информации. Проскопия тотчас известит о новом варианте будущего, которое может быть снова изменено в настоящем, из «третьего будущего» вновь поступит сигнал, и так до бесконечности. А так как настоящее является прошлым по отношению к будущему, то имеется аналогия воздействия на прошлое, что невозможно согласовать с причинностью (сходный прием использовался в фантастическом романе А. Азимова «Гибель вечности»).

Следует подчеркнуть такое обстоятельство: абсолютно точное знание о будущем означает как раз информационное присутствие в будущем, что возможно лишь с помощью какого-либо физического переносчика взаимодействия. Сегодня самый быстрый способ передать информацию - использовать электромагнитное поле, передающее взаимодействие со скоростью света. Но независимо от того, будут ли когда-либо обнаружены еще большие скорости передачи информации, остается в любом случае принципиальная, не устранимая никоим образом ситуация - из будущего нужно опять попасть в настоящее. Но настоящее по отношению к будущему является уже прошлым, поэтому информационное возвращение из будущего («усмотрение будущего») в настоящее эквивалентно возвращению из настоящего в прошлое. Однако общая формулировка принципа причинности гласит: невозможно вернуться в прошлое, в противном случае разрушаются причинно-следственные связи. Поэтому в рамках научной картины мира приходится выбирать: либо проскопия, и тогда вынужденный отказ от причинности, либо наука, и тогда нужно отказаться от проскопии.

Является ли психокинез фактом естествознания? Вписывается ли в рамки физики и физиологии высшей нервной деятельности утверждение, будто силой взгляда или воли экстрасенсы перемещают предметы?

Воля, как и все психические явления, идеальна по природе, она не существует в виде какого-либо материального процесса и потому не может прямо оказывать на материальные объекты никакого влияния. Психокинез невозможно согласовать с представлением об идеальном характере психики. Волевые импульсы, как и мысль, могут превращаться в материальную деятельность, но не таким способом, какой «открыли» психокинетики. Разница здесь такая же, как между алхимиками, собиравшимися получить золото из железа, и современной ядерной физикой, которая может это сделать[22].

Наибольшую популярность среди разновидностей парапсихологии имеет телепатия. Вера в то, что в телепатии «что-то есть», поддерживается чуть ли не каждодневным опытом людей. Люди, тесно связанные между собой, особенно на основе эмоциональной и духовной общности, чувствуют психическое состояние другого, «читают» его мысли, легко впадают в резонанс с ними, настраиваются на психическое состояние другого. Музыкантам это позволяет создавать удивительные импровизационные композиции. Немало содействуют вере в телепатию неверные истолкования выступлений Вольфа Мессинга, Куни, Кастелло, Дадашева, работы «детектора лжи». Явления, используемые ими, как и «детектором лжи», объяснимы научно - в основном действием сенсорных ключей и кинестетических или идеомоторных реакций. Обрабатывая массу слабой информации, которую дает ему индуктор (человек, задумавший задание), артисты интуитивно догадываются, какой предмет или слово в тексте и где именно спрятал индуктор.

Упоминание таких известных имен, как Мессинг, или работы «детектора лжи» требует разъяснения. Дело в том, что любая мысль человека о действии связана с небольшими мышечными сокращениями (кинестетические или идеомоторные реакции) и с изменениями соответствующих потенциалов мышц. Эти реакции являются непроизвольными и не могут контролироваться человеком. Кроме того, намерения человека выдают выражение его лица, непроизвольные жесты, дыхание, пульс. Мысленно индуктор этап за этапом повторяет задуманное задание - скажем, пройти в зал, подойти к шестому ряду, к месту 12, у женщины из сумочки вытащить зеркальце. Куда именно идти и что делать, артист узнает по поведению, по незаметным для постороннего зрителя нюансам кинестетических реакций индуктора.

С первого знакомства кажется, что в телепатии есть рациональное зерно. Действительно, в мозгу имеются материальные коды (химические реакции в нейронах, связанные с электромагнитными процессами), отношение которых к объектам действительности, установленное через контакты с ним, и есть идеальное. Если бы имелась возможность передать с помощью какого-либо поля коды из одного мозга в другой (притом в точно определенный его участок), минуя все органы чувств, это и была бы телепатия[23]. Но дело в том, что электромагнитный уровень взаимодействия, являющийся, видимо, единственно важным для материальной основы мышления, в суммарном проявлении (в энцефалограммах, например) не является не только мыслью, но и кодом и говорит лишь об общем состоянии мозга.

Можно ли предположить, что переносчиком телепатической информации являются другие виды полей - слабые или сильные, например? Такие взаимодействия, безусловно, есть в мозгу, как и в любом материальном теле, но эти поля никак не проявляются на том уровне работы мозга, который ответствен за материальную основу мышления (химические реакции и электрические процессы в нейронах). Уместно сравнение: интерьер помещения зависит не от молекулярного и атомного устройства стен, а только от их цвета, фактуры их поверхности.

Допустимо ли предположение, что существуют еще не открытые поля, которые и являются искомым биополем? В современной научной картине мира известны четыре типа взаимодействий, или полей, - сильное, слабое, электромагнитное, гравитационное. Теоретически ясно, что никакого «зазора» между электромагнитным и слабым взаимодействием, в котором можно было бы пытаться обнаружить «неизвестное поле», нет. Это следует из теории электромагнитно-слабых взаимодействий, за которую группа физиков (Вайнберг, Салам, Глэшоу) была удостоена Нобелевской премии. Успешно продвигается работа над так называемым великим синтезом, который должен показать, что и между сильными и слабыми взаимодействиями нет «зазоров». И наконец, имеется экспериментальная тенденция в физике высоких энергий, показывающая, что и между электромагнитным и гравитационным взаимодействием не должно быть «зазора», в котором бы скрывалось неизвестное поле. Таким образом, неизвестные поля могут быть обнаружены только за пределами известных четырех типов взаимодействия. Но пытаться отождествить эти неоткрытые поля (еще неизвестно, существующие ли) с биополем - дело совершенно бесперспективное. Если уж, скажем, сильное взаимодействие не имеет отношения к процессам жизнедеятельности, идущим на молекулярном уровне, то тем более не могут к ним иметь отношения взаимодействия, скрытые еще более глубоко в недрах материи, например в кварках.

Данный тезис не ограничивает возможности познания и не являет собой «догматической узости кругозора», это лишь констатация того факта, что в определенных областях действительности все фундаментальные законы уже открыты. Ведь никто, видимо, не будет возражать против тезиса, что эпоха Великих географических открытий завершилась в XIX в. и что сейчас невозможно открыть неведомый континент или что классическая механика является завершенной теорией. Другое дело, что есть и всегда будут существовать области, законы которых еще не известны, как, скажем, не известны законы, действующие «внутри» кварков, или в окрестностях сингулярности, или в недрах особо активных галактик. Именно в познании неисследованных областей заключается безграничность науки, и в том числе в познании тонких механизмов психики.

Вообще упование в изученных областях действительности на открытие всевозможных полей, некоей «прана-энергии», фокусирующей в экстрасенсе какие-то «космические силы», приводит к распространенной методологической ошибке, своего рода нарушению «презумпции недоказанного». Суть ее в том, что не наука должна опровергать всевозможные допущения типа предположения чеховского героя «а вдруг наша Вселенная находится в дупле зуба огромного чудовища», а выдвигаемое предположение должно быть обосновано принятыми в науке средствами.

Проблема ЭСВ не может быть отнесена к научным. И естественно, возникает вопрос, что это такое. История появления, например, рассказов об ЭСВ позволяет сделать вывод, что в них имеют дело с фольклором, причем из многочисленных фольклорных жанров, таких, как легенды, сказания, предания, мифы, сказки, былички, истории об ЭСВ по своей конструкции ближе к мифам и быличкам.

Былички - это устные истории о каких-то необычных, из ряда вон выходящих событиях, которые, однако, подаются как достоверные. Нельзя не согласиться с советским исследователем В.Л. Санаровым, утверждающим, что процесс создания быличек принадлежит не только прошлому, он идет и сегодня, но с учетом духа веяний времени[24]. Если раньше былички повествовали о встречах с чертями, вурдалаками, упырями, ведьмами и другой нечистой силой (примером мастерского использования быличек в литературе являются «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя), то теперь в них рассказывается о встречах с экстрасенсами или энлонавтами. Достоверность события в быличке подчеркивается массой бытовых деталей, обрисовкой конкретном ситуации описанием субъективных переживаний, нахлынувших в тот момент на рассказчика.

Достаточно много от конструкции былички имеется в рассказах о необычайных ситуациях, связанных со спонтанной телепатией, с излечением за 15 минут трофических язв наложением рук экстрасенса, с нахождением пропавших вещей. Вместе с тем в многочисленных историях об ЭСВ есть то общее, что позволяет их отнести к современному «научному» мифу.

Конечно, употребляя понятие «миф» в таком контексте, уже нельзя удовлетвориться его определением, данным американским фольклористом С. Томпсоном: «Миф должен иметь дело с богами и их действиями, с творением, а также с всеобщей природой Вселенной и мира»[25]. Это определение, которое автор называет «минимальным», подходит, так сказать, для «настоящей» древней мифологии. В настоящее время термин «миф» используется весьма широко, например в таких сочетаниях, как древнегреческий миф, миф об Атлантиде, миф о золотом веке, миф о безмятежном будущем, миф о панацее от всех болезней, мифы массового сознания, даже сциентистский миф (т. е. миф о неограниченных возможностях науки). Трудно остановиться на определении мифа, которое бы включало все разнообразие его употребления. Это сделать тем более трудно, что насчитывается более десятка крупных мифологических школ, каждая из которых даст свое определение мифа[26]. Однако если попытаться вычленить то повторяющееся, что присуще многим определениям мифа, то можно прийти к следующему. Миф - обобщенное осмысление действительности, при котором представление, образ совпадает с действительностью, причем мифологическое осмысление чего бы то ни было не нуждается ни в каких доказательствах и обосновании фактами, напротив, оно само «сверху» дает объяснение сущности разнообразных явлений. Отличается миф от сказки, например, безусловной уверенностью в истинности мифологического сюжета, в то время как сказку и сам рассказчик, и его слушатели считают вымыслом. Такая особенность мифа отмечается во многих работах видных исследователей фольклора[27].

Можно выделить следующие особенности, присущие как старым, так и новым мифам.

«Внутри» мифа логические противоречия никогда не замечаются. Так, в древнеегипетском мифе небо одновременно изображается или описывается в виде великой коровы, в виде богини Нут, поднятой богом Щу из объятий бога земли Геба, и в виде небесной реки, по которой плывут с востока на запад ладьи Солнца, Луны и звезд. Аналогично современная проскопия легко «переваривает» свое противоречие с принципом причинности, а сторонники существования биополя считают возможным обнаружить приборами поле, физическая сущность которого неизвестна и, более того, сущность которого может быть вообще, по их мнению, не физической.

В мифе не отличаются причинно-следственные связи от связи по сходству или от случайной временной последовательности. Так, первобытные люди не видели естественных причин в смерти соплеменника в результате несчастного случая, болезни или старости. В качестве «истинной причины» смерти считались невидимые «влияния», исходящие от зловредных колдунов или от обиженных чем-то духов мертвых. Зловредного колдуна находили и убивали[28]. Дж. Фрэзер подробно описывает, как люди первобытных племен использовали брачные отношения между полами с целью обеспечить плодородие земли, поскольку именно эти отношения считали причиной урожая[29].

Аналогично естественные явления перемещения предметов электростатическими воздействиями или выздоровление человека по какой-либо причине (это может быть эффект внушения) объясняются сторонниками ЭСВ как результат действия некоего биополя.

В основе многих мифов лежат так называемые семантические ряды, т. е. более или менее взаимозаменимые понятия, связанные между собой через метафоры и тропы или просто омонимы. Так, по-шумерски одно и то же слово «а» означало «вода», «семя», «родитель», «наследник». Омоним «а» позволял создавать различные мифы, в которых вода превращалась в семя, семя - в родителя, а тот - в наследника. В этой связи любопытно, не подсказал ли термин «поле», имеющий в физике определенный смысл, различные якобы естественные объяснения чудесных свойств биополя?

Наконец, в мифах в неадекватной форме может проявляться коллективный практический опыт. В уверенности многих людей в существовании спонтанной телепатии отражается субъективный опыт, обязанный случайным совпадениям и закону больших чисел.

Каковы же причины существования современного мифотворчества? В свое время философам французского Просвещения казалось, что достаточно объяснить явления научно и рационально, как навсегда исчезнут и мифы, и суеверия. История показала, что это не так и что развитие культуры отнюдь не является лишь линейным увеличением в ней рациональности.

Историк И.М. Дьяконов обратил внимание на идею, высказанную английским нейрофизиологом Ч.С. Шеррингтоном и развитую психологами Л.С. Выготским и П.С. Салямоном, которая помогает объяснить глубинные механизмы существования мифов, в том числе современных, которые Дьяконов называет «третичными» мифами. Сущность этой идеи заключается в том, что количество поступающих в кору головного мозга сигналов превосходит возможность их полного словесного или изобразительного выражения («воронка Шеррингтона»). Даже сегодня, замечает И.М. Дьяконов, когда человек оперирует огромным понятийным аппаратом, в том числе большим количеством понятий для обозначения цветов, он не может словесно описать то множество оттенков, которое воспринимает глаз на уровне эмоциональной информации, и вынужден прибегать к ассоциативным приемам, говоря «кирпичный цвет», «салатный цвет» и т. д. Но раз эмоции невозможно выразить адекватно через абстрактные понятия, то потребность сказать о них приводит к необходимости передать их словами косвенно, а именно ассоциативно, через отдельное, которое в определенную культурную эпоху является одновременно типичным. Здесь обнаруживается глубокое сходство с искусством, художественным творчеством, которое с помощью художественного образа (отдельного), с помощью метафор и троп компенсирует ограниченные возможности рационального описания состояния человека. Не случайно искусство широко пользуется мифологическими образами для передачи сложных эмоциональных переживаний[30]. Кроме того, можно предположить, что современные мифы являются компенсаторным психологическим механизмом, позволяющим «среднему» человеку иметь разрядку от будничных проблем.

Но если «научные мифы» не есть часть науки, то бесспорно, что они часть культуры. Культура же - более широкое понятие, чем наука. Во-первых, знание может быть осознано не только в научной форме, но также и в мифологической - тому имеется масса примеров - свойства магнита, целебных трав, гипноза, химических превращений были известны в глубокой древности и осознавались в донаучных формах мышления, и, во-вторых, мифы могут играть роль психологических генераторов творческого мышления, стимулирующих выдвижение принципиально новых идей, а в некоторых случаях - даже стимулов к практической деятельности (открытие Шлиманом Трои).

Таким образом, «научные мифы» требуют, видимо, двойной оценки - критики как области, претендующей быть наукой, и анализа как части культуры, которую нельзя игнорировать и которая сложно вплетена в человеческое познание.

В. П. Лебедев