Едва только господа из жюри объявили претендентов на премию Букера, как в прессе тут же зашуршали голоса тех, кого по старинке называют литературными критиками. Выше ли шансы Х, чем шансы Y? Кому дадут? Кому не дадут? Все эти вопросы на самом деле имеют мало отношения к литературе; такие вопросы могут задавать домохозяйки на распродаже барахла в универсаме или — того хуже — гости-приживалы на дальнем конце банкетного стола, в тот момент, когда официанты выносят блюдо с жарким.
Наш Букер, как известно, на самом деле является лже-Букером, то есть уже давно не имеет никакого отношения к английской премии. Но это еще полбеды. Гораздо хуже, что этот самый Букер не имеет отношения к литературе. По одной простой причине: в стране литературного процесса нет. Есть издательства, есть книги на прилавках, иногда даже есть хорошие книги — а вот литературного процесса нет. Потому что процесс подразумевает общее пространство мысли и движение идей; процесс подразумевает иерархию ценностей, без которой вообще-то не может существовать не только литература, но и культура. Где это все? Вместо этого мы имеем странную сцену, по которой шастают полуголые девицы, манерные клерки и детективные дамочки. Склизкие жабы с наслаждением бултыхаются в сиропе гламура. И это литература?
Премии плодятся, как кролики. У нас уже есть Большая премия, и малая, и средняя, и букеровская, и пушкинская, и еще десяток других на все вкусы. Еще немного, и литература станет чем-то вроде лотереи или казино. Те, кто дает деньги на эти премии, кажется, хотят таким образом продемонстрировать окружающим свою высокую культуру. Культура, блин! Да лучше бы и дальше ездили в Куршавель и покупали футбольные команды. Все эти многочисленные премии-пустышки только маскируют пустоту. Это как малиновый пиджак с хризантемой на трупе. Ну и что, что пиджак пошит у Версаче? Трупу от Версаче не легче, и жизни это ему не прибавляет.
Все эти премии, что большие, что огромные, не заменят живого литературного процесса и нормальной иерархии ценностей. Без двух этих вещей любые премии могут только одно: превращать литературу в попсу. Это попсе нужно осыпать себя блестками и щеголять крестами из фальшивого золота на распахнутой до пупа груди. А литературе нужна — тишина. Литературе нужна — свобода. Не похабная свобода жрать осетров на банкетах, а та тайная, о которой знал Пушкин. Эта свобода не имеет никакого отношения ни к премиям, ни к конституциям, ни даже к телеящику. Некоторые удивятся, как это свобода может не иметь отношения к телеящику, но тут я поделать ничего не могу. Жизнь вне телевизора тоже существует!
Вопрос, кто виноват в таком положении литературы, излишний. Издательский бизнес виноват прежде всего. Господа издатели играют с рынком в поддавки. Рынок жрет дрянь, и они радостно играют на понижение и все кормят и кормят его дрянью. Стоит напомнить им о том, что книги бывают хорошие и плохие, как они закатывают глаза и объявляют: «Мы – бизнес!» На их языке это означает, что десять центов прибыли для них важнее, чем весь этот чудак Данте с его кругами ада. Кому они нужны, круги ада, когда сейчас – вот он! вот он! – открывается такой роскошный шанс впендюрить публике очередную лабуду? Они думают, что быть бизнесом значит иметь сертификат на безответственность. Ну, и зачем нам всем, здесь живущим, нужен такой бизнес?
Конечно, эта самоочевидная истина не объясняет всей ситуации. Конечно, каждый народ имеет такой бизнес, которого достоин. И вообще, может быть, ситуация уже находится в такой стадии, когда возврата нет. И впереди на ближайшие сто лет одиночества ― сплошные гламурчики, и детективчики, и попрыгунчики, и банкетики с вручением Букера. Но возможно также, что в истории все-таки есть смысл, и тогда то, что происходит сегодня, все-таки что-то значит для того, что будет завтра.
Может быть, мы присутствуем при начале новой эпохи, когда от литературы отслаивается всякая дрянь и уходит на подиум, в телевизор, к осетрине, к кормушке, в объятия Букера. Тогда это не смерть, тогда это очищение. А другой поток уходит вниз, в темноту, в подполье, в подземные реки и каналы. Новая вера всегда начинается с подполья, новая сила всегда копится в молчании и тишине.
По этой теме читайте
также: