Даже как-то лень об этом писать. Вся глава – такой СКАЗ ДЕДУШКИ СУВОРОВА, что хочется завыть дурным голосом и уйти в запой.

В первой части писать не о чем.

Сталин и Молотов — действительно первое и второе имя в довоенном СССР.

И что?

2

Писать снова не о чем.

Тандем Сталин — Молотов и вправду напоминает тандем старшего и младшего следователя.

И что?

3

О чем эта часть — трудно сказать даже приблизительно: то ли Суворов историю СССР пересказывает, то ли с привычной миной очевидца разъясняет нам политбюрошные дрязги.

И что?

4

Тут автор силится установить какую-то связь между назначением Молотова наркомом иностранных дел и какой-то, якобы, агрессией. А где тут агрессия, а? Однако, именно агрессией объясняет Суворов перемещение сталинского внимания изнутри СССР вовне[144]. Разумеется, ему никак не может прийти в голову значительно более банальная мысль о том, что назначение Молотова может быть как-то связано с тем, что «не все спокойно в Датском королевстве», то бишь в Европе. Что ремилитаризация Рейнской зоны; аншлюс-таки, со второй попытки, Австрии; фактический захват Чехословакии; перманентная мобилизация вермахта, неоднократные попытки западной общественности направить оный вермахт на страну Советов и его подозрительные прогулки в опасной близости от польских границ — все это события, нисколько не способствовавшие упрощению международной обстановки. Вот и волнуется товарищ Сталин за свою страну. Как в 1939 году писал Л.Д. Троцкий, по Суворову — видный эксперт по мнениям товарища Сталина, знающий их гораздо лучше самого вождя (такая пронырливая зараза) — «основная идея его (Сталина. — В. Грызун) внешней политики — избежать большой войны»[145]. Вот и ставит он Молотова на Народный комиссариат иностранных дел — наружу смотреть, так сказать, «на шухер». Причем, не союзников искать (в Европе все уже разбились по командам, и тов. Сталину как главному европейскому тяжеловесу досталась только уже мертвая к тому времени Чехословакия да, извиняюсь, Монголия, которую Советскому Союзу не приходилось защищать разве что от ничтожных китайских мандаринов), а бдительно следить — как бы чего не вышло!

Но Суворову все эти простые соображения в голову не приходят. Вместо этого он изобретает сам себе какие-то в равной степени мифические и идиотские «возражения», которые сам же, с неизменным успехом, благополучно и опровергает.

«Возразят: если Сталин готовил великую освободительную войну, так почему поставил Молотова на внешнюю политику? Логично было бы поставить Молотова во главе армии или оборонной промышленности. Возражение не принимаю. Сталин действовал правильно. Война — лишь один из инструментов внешней политики. Войны выигрываются прежде всего политикой[146]. Нужно найти хороших, надежных, богатых, мощных и щедрых союзников...» (с. 56<378>).

О сталинском единственном союзнике — Монголии — за неимением «богатства, мощности и щедрости» можно сказать лишь то, что она была «надежной». Можно спорить о «щедрости»: возможно, она бы имела место, если бы оной Монголии было чем поделиться. А кстати, лично наркоминдел Молотов (или И.В. Сталин — как вам будет угодно) своим сближением с Германией многих возможных (т.е. не аншлюснутых Гитлером) союзников пораспугал[147]. Что, между прочим, свидетельствовало вовсе не о стремлении Сталина найти союзников для войны против Германии, они и без того тов. Сталину своими предложениями особо не досаждали, а о попытке через сближение с оной Германией избежать войны для себя.

А на перспективу? Может быть, Суворов имеет в виду, что эти союзники Англия и США? Да? Тогда вот вам ваш любимый оппонент — вы сам:

«Почему Франция и Великобритания должны защищать Советский Союз, если Советский Союз провозгласил своей целью свержение демократии повсеместно, в том числе во Франции и Великобритании?» (Ледокол, с. 38<38>).

Предоставляем вам почетное право вдребезги разоблачить самого себя. Кстати, кто-то из этих двоих явно «коммунистический фальсификатор». Сам я лишь хочу добавить, что наше «союзничество» было инициативой вовсе не Сталина, а как раз союзников: если СССР в 1941 году «отдает концы», к чему он тогда был крайне близок, то США и Англия — на его стороне. Потому что иначе им предстоит иметь дело с таким фюрером, какой им даже в страшном сне не снился — лучше сразу в плен сдаваться. Уж что-что, а баланс сил Англия и США всегда очень уважали. А тут такой подарок — два самых опасных соседа по планете метелят друг друга что есть мочи. Что делать? Конечно, помогать проигрывающему в данный момент, если он не собирается в ближайшие месяцы отдать концы.

А если, как рекомендует наш дипломированный чародей от политики — Суворов, первым нападет Сталин, да еще при этом выкажет хотя бы половину тех успехов, которые вы ему сулили? Да они хором завопят, что Гитлер хоть и фюрер, зато свой, европейский, а Сталин — азиат и уголовник, а евреям вообще так и надо. И при всем при этом не будут забывать подкидывать ему иранской нефти взамен румынской, чикагской стали взамен рурской. Вспомните де Голля — Франция в войне с Германией, но на фронте тишина, а в тылу формируются эскадрильи для бомбардировки и альпийские стрелки для войны в Финляндии[148]. Конечно, подобные настроения могли процветать только во Франции, злой за облом с возвращением царских долгов; для англосаксов важнее баланс сил. В их пользу, конечно. Однако тут ясно одно — в случае нападения Советов на Гитлера США и Великобритания не станут помогать СССР[149].

И еще, возвращаясь к остроумным вопросам Суворова к самому себе, и не менее остроумным на них ответам.

Тот подозрительный тип, который имел глупость приставать к Суворову со своим предложением сделать из Молотова наркома обороны, безусловно, глубоко не прав. Однако вовсе не по причине главенства политики над войной, а потому что это просто глупо! Молотов ни разу в жизни не служил в армии. Он не имел даже минимального военного образования. В войну, когда даже «кукурузные генералы» Хрущев и Брежнев получили военные чины и активно пытались выдавить из себя хоть что-нибудь на военной ниве, Молотов так и остался чисто гражданским лицом. До сорокового года Наркомат обороны возглавлял Клим Ворошилов. Вояка заслуженный. Старше его в Европе, поди, только Петен и остался. Как и последний, мыслями своими остался в Первой мировой войне.

А не все ли равно, — скажет разведчик в Лондоне, — кто там в наркомате обороны сидит? Ведь как я, великий Суворов, мудро отметил:

«Политики Литвинова не существовало, и не могло существовать. Литвинов — один из наркомов в правительстве Молотова, и проводил Литвинов не свою политику, а политику Молотова, точнее Сталина» (с. 57<379>).

Ага, злобно потру руки я, так значит все, что делается в Советском государстве, делается исключительно по воле Сталина? Так что, значит, это Сталин свои танковые соединения спешно расформировывал на более мелкие, а потом, даже не успев закончить, опять расформировывал мелкие, чтобы сформировать обратно крупные, что, впрочем, тоже не успел закончить, потому что танки внезапно кончились? Это Сталин нарочно перестрелял свой генералитет, чтобы было кого потом по лагерям разыскивать, да чтобы воевать было забавнее? Это Сталин сознательно отказывался вооружать РККА автоматами? Это он спланировал вторжение в Финляндию, в ходе которого понес столько потерь, что потом пришлось все архивы замками на полвека обвешать? А раз это так, не закономерны ли его поражения в начале войны? И не назвать ли нам его после всего этого не коварным титаном мысли, а ничтожным лопухом?

Ладно. Конечно, и Литвинов, и Ворошилов проводили свою собственную политику. Это вовсе не означает, что Литвинов мог по велению сердца, ни с того, ни с сего, заключить наступательный альянс с Парагваем, а Ворошилов — заменить пехоту боевыми слонами. Да и вообще, в какой такой стране такое возможно? Уж не хотите ли сказать, что в Англии? Но и делать из Кобы мастера Самоделкина, лично объясняющего конструкторам как делать самолеты, генералам — как воевать, летчикам — как летать и пулеметам — как стрелять, не стоит. Конечно, была у Сталина такая слабость, но, увы, ни к чему хорошему она его (а заодно и всех нас) никогда не приводила. Все было гораздо прозаичней. Сталин, посоветовавшись со специалистами, задавал цели наркоматам. А те были вольны достигать их теми методами, какими им казалось лучше. А уж что содержалось в директивах наркоматам, зависело от двух вещей:

1) от просвещенного мнения лично Иосифа Виссарионовича;
2) от мнения специалистов (или тех, кто таковыми считался).

Кстати, назначение Молотова на пост наркома иностранных дел так же не свидетельствует о большой прозорливости товарища Сталина. Все немецкие мемуаристы, видевшие Молотова во время визитов к Гитлеру, хором отмечают ту плохо скрываемую неприязнь, с которой Гитлер воспринимал твердокаменный стиль общения Молотова, полностью оправдывавшего свою фамилию. Так что Молотов — не самый блестящий кандидат для того, чтобы коварно обольстить вражину медоточивыми речами. В глазах Сталина Молотов обладал лишь одним неоспоримым преимуществом: он ему верил.

После этого нам, простым русским, остается только упасть на колени и горячо возблагодарить Господа за то, что в 1939 году, Виктор Суворов не был во главе ни СССР, ни одного из его наркоматов.

Что-то расписался я. Вопрос только, зачем. Ведь даже если бы я просто согласился со всей этой полной неумностей главой, все равно это ничего бы Суворову не дало.

Эта глава ничем не доказывает причастность СССР к развязыванию Второй мировой войны.

Глава номер четыре просто создает объем книге.

Видимо, гонорар ПОСТРОЧНЫЙ!

---

Примечания

Предыдущая | Содержание | Следующая