Ирландцы дали «зелёный свет» созданию огромной милитаризированной авторитарной империалистической сверхдержавы. Теперь – не только на восточных, но и на западных границах Украины.

2 октября в Ирландии прошёл референдум по вопросу ратификации Лиссабонского договора. Мнением жителей Зелёного острова относительно документа, который бы превратил ЕС в гигантскую федерацию, интересуются уже в четвёртый раз. Сначала они отвергли эту идею на референдуме по поводу Договора в Ницце, подписанного главами государств в 2001 г.; правительство не успокоилось и провело ещё один референдум на ту же тему. Договор таки протащили.

Потом была эпопея с Конституцией ЕС: этот унификационный неолиберальный проект отвергли на референдумах французы и голландцы, поэтому дальнейшее проведение плебисцитов представлялось бессмысленной публичной поркой евробюрократов, и его прекратили. Ведь по результатам опросов, отношение жителей всех европейских стран к конституции становилось тем более враждебным, чем больше информации об этом документе просачивалось в прессу. Это касалось и тех стран, где даже не собирались проводить референдум – например, Германии. Так что до Ирландии очередь просто не дошла.

Было решено подойти к проблеме творчески и изменить подход: евроконституцию переименовали в Лиссабонский договор и убрали из текста термины, намекающие на единое государство («министр», «министерство», флаг, герб, гимн). Кроме символических жестов, в содержании документа ничего не изменилось – он по-прежнему остаётся огромным нечитабельным манускриптом, недоступным для понимания большинства людей, но на самом деле содержащим массу неприятных сюрпризов. Самое главное – договор, в отличие от конституции, не нужно утверждать на референдумах! Достаточно только пройти ратификацию в национальных парламентах; на сегодня этот процесс завершён почти во всех 27 странах. Осталась одна только злополучная Ирландия: там законодательство всё равно предписывает одобрять такие важные документы на референдумах. Решили изменить конституцию страны, чтобы можно было решить всё в стенах парламента. Но для этого, опять-таки, нужен референдум! В июне прошлого года плебисцит был проведён, и конституционные изменения «завалили» с семипроцентным отрывом. Лиссабонский договор так и не вступил в силу 1 января 2009 г., как задумывалось.

Пришлось, скрепя сердце, организовывать референдум по договору в Ирландии. Родина Кухулина оставалась последним бастионом: на неё возлагали надежды противники «Соединённых Штатов Европы», лишённые права голоса в своих странах. Со своей стороны, правительство и почти все крупные политические партии Ирландии вели массированную пропагандистскую кампанию за принятие Лиссабонского договора (в том числе за счёт налогоплательщиков); лагерь его сторонников не скрывал, что получает щедрые пожертвования от крупного капитала. Получилась облегчённая версия Испании-1936: драматизм несравненно меньший, но, как и тогда, судьба Европы, разделённой на два лагеря, зависит от исхода противостояния в одной маленькой стране.

Большой секрет для маленькой компании

Лиссабонский договор разрабатывался за закрытыми дверьми представителями правительств стран ЕС. На переговоры пустили только троих членов Европарламента, причём один из них – лоббист транснациональной медиа-империи Bertelsmann Элмар Брок. В итоге вышел огромный том с множеством дополнений и приложений, который заведомо не будут изучать избиратели. «Они решили сделать документ нечитабельным. Так его лучше представить, чтобы избежать опасности на референдуме», - утверждает бывший премьер-министр Италии Джулиано Амато. И даже известный евроэнтузиаст, председатель Конституционного конвента ЕС, экс-президент Франции Валери Жискар д’Эстен признаёт: одобрив договор, граждане ЕС «сами того не понимая, одобрят ряд таких решений, которые европейские политики не хотят даже открыто представить своему народу».

Трагикомическая история настойчивого проталкивания в том или ином виде конституции ЕС напоминает неустанные попытки Виктора Ющенко «хоть тушкой, хоть чучелом» присоединить свою страну к НАТО. Но если в случае Украины вся эпопея с НАТО не особо интересует население, занятое более насущными делами, то вокруг Лиссабонского договора кипят нешуточные страсти: на кону стоит множество актуальных вопросов, которые непосредственно касаются каждого жителя страны

Прежде всего, речь идёт о концентрации власти в Брюсселе. Уже сегодня 70-80% национального законодательства стран-членов основывается на директивах Евросоюза. А Лиссабонский договор будет официально обладать большей юридической силой, чем национальные конституции. Помнится, восемь лет назад украинские «национал-демократы» рьяно боролись против договора о создании единого экономического пространства (ЕЭП) с Беларусью, Казахстаном и Россией, согласно которому Украина передала бы часть своего суверенитета наднациональным структурам. Но эти же люди, похоже, ничего не имели бы против передачи национального суверенитета брюссельским чиновникам. По крайней мере, они с завистью наблюдают за европейскими странами, где в соответствии с Лиссабонским договором власть окончательно перейдёт от национальных парламентов к бюрократическим органам в Брюсселе, никем не избираемым и никому не подотчётным.

Изменяется процесс принятия решений в Совете министров ЕС: согласно Лиссабонскому договору, количество голосов той или иной страны теперь будет зависеть от численности её населения. Это значит, что удельный вес Германии вырастет вдвое (с 8% до 17%), Франции – в полтора раза, Великобритании – на 40%. А с голосом малых государств вовсе перестанут считаться: доля Ирландии уменьшится с 2% до 0,8%, то есть, Ирландия будет в 21 раз менее значимой, чем Германия. Кроме того, будет отменено право вето, которым не раз пользовались отдельные страны, чтобы заблокировать принятие невыгодного им решения на уровне ЕС (например, Польша при переговорах ЕС с Россией). Казалось бы, всё правильно и демократично – считаться нужно не с государствами, претендующими на власть над той или иной территорией, а с людьми, проживающими на этих территориях. Чем больше людей, тем больше у них должно быть голосов. Да только на практике это означает нечто противоположное: ведь решения будут принимать не люди, а бюрократические органы, в большинстве своём неподотчётные народу, но тесно связанные с крупным капиталом. А это значит, что первую скрипку в ЕС теперь будет совершенно официально играть крупная финансовая и промышленная буржуазия Германии, Франции, Великобритании – причём оправдываться всё это будет демократическими лозунгами «более справедливого представительства».

Появляется должность президента ЕС, тоже неизбираемого, но облечённого существенной властью: срок его полномочий будет составлять 2,5 года (сейчас президентство в Совете ЕС предполагает выполнение чисто представительских функций руководством определённой страны, и «президенты» сменяются в порядке очереди каждые полгода; сейчас, например, председательствует в ЕС Швеция, но этого никто особо не замечает). Примечательно, что наибольшие шансы стать первым президентом Соединённых Штатов Европы сейчас у одиозного Тони Блэра, энтузиаста империалистических войн на Ближнем и Среднем Востоке и пионера неолиберальных реформ, демонтировавших социальные государства в Европе.

Имперские штурмовики

«Верховный представитель ЕС по вопросам иностранных дел и политики безопасности» так и не станет «министром иностранных дел ЕС» номинально, но реальные его полномочия будут огромны: этому человеку передадут функции осуществления внешней политики соответствующие ведомства всех 27 стран. То есть, когда в следующий раз в Украину приедет «Хавьер Соланыч», это будет не просто «европейский дипломат», а могущественная фигура, не менее влиятельная, чем Хиллари Клинтон и Сергей Лавров.

Война – продолжение дипломатии, и на этот случай в Брюсселе тоже хорошо подготовились. В Лиссабонском договоре впервые в истории упоминаются «стратегические интересы Союза». Совет ЕС согласно документу наделяет себя правом без оглядки на мандат ООН совершать военные интервенции в любой точке планеты «для защиты своих ценностей, фундаментальных интересов, безопасности, независимости и целостности». У Евросоюза появится отдельный военный бюджет, неподконтрольный Европарламенту.

Лиссабонский договор обязывает все страны ЕС постоянно наращивать численность своих армий и объём вооружений. Неудивительно, если учесть, что, по словам вице-председателя партии «Шинн Фейн» Деса Далтона, в состав рабочей группы, разрабатывавшей документ, входили представители двух крупнейших европейских производителей вооружения: BAE и Thales.

Значительно расширяются полномочия Европейского оборонного агентства (European Defense Agency, EDA). Договор предписывает агентству принимать «любые меры», которые оно сочтёт нужным для «усиления промышленной и технологической базы» европейской системы обороны. Кроме того, EDA будет присматривать за тем, насколько прилежно страны-члены ЕС наращивают объемы закупок вооружений.

В случае военной атаки на одно из государств ЕС, все остальные обязаны предоставить ему неограниченную помощь – таким образом Евросоюз превращается в военный блок наподобие НАТО.

Предусмотрена военная мобилизация для проведения контртеррористических операций. По мнению европейских экспертов, этим самым стирается последняя грань между полицией и армией. Учитывая крайне широкое толкование «терроризма» на протяжении последнего десятилетия, по сути, легитимизируется использование всей военной мощи ЕС (а не просто полицейского спецназа отдельной страны) против любых неугодных режиму элементов.

Излишне, пожалуй, говорить о том, что Европарламент (единственная представительная структура ЕС) никоим образом не сможет контролировать ни EDA, ни пограничников из агентства Frontex (оно занимается высылкой иммигрантов, бюджет этой конторы с 2006 по 2008 год увеличился вчетверо), ни гэбистов из Комитета внутренней безопасности (Council Committee on Internal Security). Собственно, европарламентарии по-прежнему будут лишены даже права законодательной инициативы: они смогут только рассматривать проекты, подготовленные Еврокомиссией. Петиции граждан, сколько бы тысяч подписей под ними не стояло, также не будут, естественно, иметь никакого влияния на Еврокомиссию.

Еврооптимисты радуются, как дети: наконец-то Европа выступит на геополитической арене в качестве единого, сплочённого и вооружённого до зубов игрока. Со своим населением 0,5 млрд. чел., территорией 4,3 млн. кв. км и ВВП $15,247 трлн. ($30,5 тыс. на душу населения), эта новая империя сможет на равных разговаривать с США и Китаем, оспаривая их гегемонию и ведя неоколониальные войны в любом регионе мира. Впрочем, радуются в основном жители лимитрофных государств с комплексом «меншовартості» наподобие Украины: ужо мы вместе с Европой теперь России зададим! Самим европейцам не очень весело.

Воздух со скидками

Лиссабонский договор делает обязательной к исполнению Хартию фундаментальных прав – документ, в котором зафиксированы базовые права человека и гражданина, пока что и без того являющиеся неотъемлемой частью законодательства большинства европейских стран. Видимо, умножать сущности потребовалось ради оговорки в конце Хартии: соблюдение всех перечисленных прав подчинено «условиям и границам, определённым» другими договорами ЕС. То есть, под видом усиления защиты прав человека они делаются необязательным приложением к директивам брюссельских бюрократов. Во многих местах фундаментальные права в Хартии поданы в более слабой формулировке, чем во Всеобщей декларации прав человека ООН. Социальные права (там, где о них вообще что-то говорится) де-факто ставятся в подчинение правам на свободное предпринимательство и конкуренцию.

Неудивительно, если вспомнить об исключительной роли, которую в ЕС играет Европейский круглый стол промышленников (The European Roundtable of Industrialists, ERT). Он объединяет 45 крупнейших транснациональных корпораций, чьи штаб-квартиры находятся в ЕС: Siemens, Royal Dutch Shell, Nestle, Heineken – с совокупным годовым оборотом €1,3 трлн. и 3,8 млн. наёмных работников. Эта и подобные ей организации просто не могут не иметь права голоса в самых высших кабинетах Евросоюза. Они и написали программу неолиберальной реформы ЕС, вошедшую в текст Лиссабонского договора.

Над индивидуальными и социальными правами превалируют «четыре основных рыночных свободы»: свободное движение товаров, капитала, услуг и рабочей силы. В дополнительном протоколе к договору сказано: «на внутреннем рынке должна действовать система, следящая за сохранением конкуренции». Из этого следует множество выводов. Например, в силе остаётся Принцип страны происхождения, принятый в Директиве об услугах на внутреннем рынке: согласно этому принципу, предприятие может зарегистрироваться в одной стране ЕС, работать в другой и соблюдать трудовое и экологическое законодательство, действующее в стране регистрации, а не там, где оно эксплуатирует работников и загрязняет окружающую среду. Эта же директива запрещает властям любого уровня предоставлять какие-то преимущества местным предприятиям, развязывая руки крупному бизнесу.

В силе остаются также решения Суда европейских сообществ, признавшие приоритет права на основание и функционирование предприятия над правами профсоюзов или национальных правительств – например, на переговоры или фиксированную ставку зарплаты. Суд решил также, что работодатель может платить работникам, нанятым в одной стране для работы в другой, меньше, чем было оговорено сначала (дела Лаваль, Рюфферт и Викинг).

Право на бесплатное образование ограничивается школьным образованием, обязательным для всех граждан ЕС. Те, кто хочет учиться дальше, не смогут больше рассчитывать на бесплатное высшее образование, пока что действующее во многих европейских странах. Предоставление образовательных услуг переходит в категорию экономической деятельности, а значит, и на него распространятся нормы, «стимулирующие конкуренцию». В частности, государству в соответствии с этими нормами запрещено субсидировать каких-либо «экономических агентов», оно обязано проводить одинаковую политику в отношении частных и государственных «предприятий». А это значит устранение такой «преграды конкуренции», как право на бесплатное образование. То же касается и других (социальных, здравоохранительных) услуг: за соблюдением «честной конкуренции» будет присматривать ВТО.

За либерализацией этих секторов последует их массовая приватизация. В ЕС уже приватизированы почтовые службы и поставщики электроэнергии. Лиссабонский договор готовит основу для дальнейшей приватизации. «Он призывает к «однообразию либерализационных мер». Это означает передачу корпоративному сектору важных частей сектора публичных услуг – конечно же, самых прибыльных частей», - объясняет европарламентарий от Ирландии, социалист Джо Хиггинс.

«Лиссабонский договор наряду с положениями действующих соглашений значительно урежет демократический контроль граждан над мерами, принимаемыми для сокращения бюджетного дефицита и задолженности. … Неолиберальная Еврокомиссия может использовать полномочия, предоставленные ей Лиссабонским договором, чтобы заставить государства выполнить её бюджетные требования. Она накажет правительства, которые инвестируют в образование, здравоохранение и общественный транспорт. Вместо этого простые люди будут платить за капиталистический кризис: общественный сектор услуг и уровень жизни будут ухудшаться, а многомиллиардная помощь банкам и спекулянтам, по требованию Еврокомиссии, будет предоставляться»,

- добавляет националист Дес Далтон.

Что будет

«Шинн Фейн» до самого конца агитировала против Лиссабонского договора, но в массе своей ирландские правые примирились с документом, когда им пообещали, что его принятие не обяжет Дублин отказаться от своего архаично консервативного законодательства в сфере абортов, разводов, эвтаназии и др. Было также обещано, что Ирландия не потеряет контроль над своим налоговым законодательством и останется нейтральной страной – впрочем, пока что эти обещания не зафиксированы ни в одном документе. Против неолиберального и антидемократического Лиссабонского договора по-прежнему выступают только левые.

«Он впервые даст ЕС полномочия гармонизировать косвенные налоги. Он лишит ирландское правительство права выдвигать и назначать своего еврокомиссара. Он усилит приоритет европейского права над национальным законодательством, включая национальные конституции. Он отменит национальное вето в 32 сферах и фактически аннулирует власть национальных парламентов и какую-либо возможность влияния народа на принятие решений. Он разрешит главам государств без каких-либо дополнительных договоров расширять список сфер, в которых не требуется единогласного одобрения решений. Он создаст новую могущественную должность президента ЕС, на которого не будут иметь никакого влияния избиратели 27 стран-членов. И он потребует от стран-членов, включая нейтральную Ирландию, «поступательно наращивать свою военную мощь» и помогать «всеми доступными средствами» другим странам-членам, страдающим от вооруженного нападения»,

- суммирует претензии к документу редактор издания Spectrezine, профессор Американской школы международных отношений и дипломатии в Париже Стивен Макгиффен.

Основную массу населения Ирландии удалось убедить коронным аргументом: жителям Зелёного острова напомнили, в какой глубокой яме оказалась их экономика, реформированная как раз-таки по неолиберальным рецептам и поэтому очень сильно пострадавшая от кризиса. И намекнули, что если они не будут «задерживать движение», то могут получить некоторую помощь из Брюсселя; в противном же случае они обречены на очередной обвал.

Запугивание, промывка мозгов и раздача обещаний сделали своё дело: референдум увенчался убедительной победой сторонников договора. Он вступит в силу, когда его ратифицируют парламенты Ирландии, Польши и Чехии. Если с первыми двумя проблем не возникнет, то в Чехии возникла неожиданная заминка: президент Вацлав Клаус заявил, что не собирается подписывать договор, пока конституционный суд не удостоверит его соответствие закону.

Правые противники Лиссабона потирают руки: они рассчитывают на то, что чешские судьи затянут рассмотрение дела, а уже через восемь месяцев на выборах в Великобритании, скорее всего, победят консерваторы. Тори давно обещают, что как только придут к власти, проведут референдум по поводу договора. И уж тогда, дескать, британцы не подкачают и «завалят»-таки проект мега-государства. Вне зависимости от реалистичности такого хитрого сценария можно констатировать: у народа отобрали возможность определять своё будущее, и теперь всё зависит от интриг горстки политиканов. Если, конечно, народ не захочет вернуть себе свои права, выйдя на улицы.

По этой теме читайте также: