В течение последних 5 лет мы были свидетелями борьбы Сталина и его аппарата с двумя основными оппозициями – с оппозицией троцкистов во главе с Троцким и с оппозицией во главе с Бухариным. Теперь, в свете уроков истекших лет, более чем когда-либо необходимо произвести спокойную объективную оценку – в чём каждая оппозиция ошибалась, если она ошибалась, и в чём она была права, если она в чём-либо была права?
Троцкистская оппозиция по решающим экономическим вопросам соотношения классовых сил в стране, как показал опыт, бесспорно ошибалась. Платформа троцкистов по вопросам политики индустриализации, политики заработной платы, налоговой политики по отношению к бедноте, с одной стороны, и кулачеству, с другой стороны, политики цен, роли и удельного веса кулачества в деревне и частного капитала в городе была явно демагогической. Вместо конкретного, трезвого марксистско-ленинского анализа мы здесь имели неоспоримое господство левой фразы, заигрывание с массами и невыполнение обещаний.
Сталин в начале 1928 года решительно начал проводить экономическую часть платформы троцкистов, о чём откровенно говорили и сами троцкисты, выдвигая это как один из решающих мотивов для возвращения в партию и поддержки новой политики. Отрицательные результаты этой политики не замедлили, однако, сказаться. С началом этой политики начал развиваться и экономический кризис: сокращение посевов в крестьянском хозяйстве, сокращение и уничтожение скота, рост цен, быстрое падение червонца, падение реальной заработной платы, дезорганизация в планировании, падение заинтересованности основных масс деревни в развитии своего хозяйства и пр.
Сталин, конечно, довёл экономическую платформу троцкистов до абсурда, до логического конца, но это далеко не случайно: «коготок увяз, всей птичке пропасть». В «новом курсе» Сталина каждое мероприятие с неумолимой железной экономической необходимостью влекло за собой второе, третье и т.д. Здесь же не Сталин руководил событиями, а события руководили Сталиным. Падение по этой наклонной плоскости можно было бы остановить лишь в том случае, если решительно и бесповоротно отказаться от ошибочных, демагогических исходных положений и произвести крутой поворот. Сталин на это совершенно не способен.
Л.Д. Троцкий и троцкисты, надо полагать, оказались бы более честными и преданными делу пролетарской революции: они сумели бы вовремя заметить свои «дискуссионные заблуждения и круто повернуть. Если же они стали бы настаивать на своих ошибках и практически проводить их в жизнь до конца, то и они неизбежно пришли бы примерно к тем же «итогам», перед которыми стоит теперь Сталин.
Совершенно иначе обстоит дело с оценкой внутрипартийного положения и роли Сталина. В этом решающем и важнейшем для судеб пролетарской революции вопросе Троцкий и троцкисты оказались в основном, наоборот, правы. Троцкий раньше других увидел те процессы внутри партии, которые уже в 1923 г. начали развиваться. Троцкий раньше других увидел и вожделения Сталина утвердить свою личную диктатуру в партии.
Когда Троцкий ещё в 1924 г. в своём «Новом курсе» писал, что партия живёт на два этажа: «в верхнем – решают, в нижнем – только узнают о решениях», когда он говорил, что партийный аппарат, несмотря на идейный «рост партии», продолжает упорно думать и решать за неё, то партийные работники отвечали на это, что утверждения Троцкого – сплошная клевета. Кто, однако, в настоящее время, не кривя душой, может сказать, что Троцкий тогда ошибался? Но тогда по сравнению с настоящим моментом, пульс внутрипартийной жизни бился ещё нормально, тогда по крайней мере признавали жизнь партии «на два этажа» ненормальным явлением. Спор шёл только о том, есть ли налицо это ненормальное явление или нет, Теперь же жизнь на два этажа, когда «в верхнем – решают, а в нижнем – только узнают о решениях», стала не только «нормальным» явлением. К этому так все привыкли, что даже не замечают полного разрыва с принципами внутрипартийной демократии и демократического централизма при таком «двухэтажном» существовании.
Дальше Троцкий писал в своём «Новом курсе»: «Главная опасность старого курса, как он сложился в результате как больших исторических причин, так и наших ошибок, состоит в том, что он обнаруживает тенденции ко всё большему противопоставлению нескольких тысяч товарищей, составляющих руководящие кадры, всей остальной партийной массе как объекту воздействия. Если бы этот режим упорно сохранялся и дальше, то он несомненно, грозил бы в конце концов вызвать перерождение партии – притом одновременно на обоих её полюсах, т.е. и в партийном молодняке, и в руководящих кадрах».
И этот прогноз Троцкого также в настоящее время оправдался целиком. Перерождение партии идёт такими быстрыми шагами, оно уже настолько далеко зашло, что только решительные и смелые меры оперативного порядка могут спасти положение.
В этом своевременном и правильном ленинском вскрытии зародышей начавшегося незаметного перерождения партии, в страстном стремлении Троцкого вернуть партию на путь внутрипартийной демократии и здорового демократического централизма заключается огромная историческая и революционная заслуга Троцкого, которую не отнимает у него никакая клевета и никакие его прошлые ошибки.
Слабые и сильные стороны Троцкого известны. До 1917 года он был большевиком. В борьбе с Лениным он был целиком не прав, после 1917 г. он снова сделал немало ошибок. Не гений, а только крупный талант, универсально и европейски образованный; блестящий, острый, но не глубокий ум; не глубокий теоретик, а лишь несравненный по стилю, первый во всей мировой марксистской литературе публицист, склонный к красивой схеме, к яркой революционной фразе, заменяющий порой конкретный трезвый анализ; железная воля, переходящая, однако, порой в упрямство; яркая крупная индивидуальность; замечательный организатор, мировой трибун, искренне и глубоко преданный делу коммунизма, – таков Троцкий, как вождь.
Троцкий не цельная монолитная фигура гения, как Ленин. Он страдает рядом крупных недостатков и противоречий.
И всё же, несмотря на все усилия Емельянов Иловайских вычеркнуть имя Троцкого из истории Октябрьской революции, он навсегда останется первым после Ленина её вождём и трибуном, её знаменосцем, её творцом и организатором! С именем Ленина и Троцкого навсегда будет связано торжество пролетарской революции, её невиданный подъём, её лучший героический период. С именем Сталина, в лучшем случае, будут связаны годы лихолетья пролетарской революции, годы мрачной реакции, годы величайшего опозорения учения Маркса и Ленина.
Сталин объявил сейчас троцкизм авангардом международной контрреволюционной буржуазии. Однако во всех этих действиях и «страшных» словах бессильно обнаглевшего диктатора нет даже и тени какого-нибудь обоснования.
Контрреволюционную роль отдельные лица и целые политические группы и течения могут играть порой и тогда, когда они причисляют себя (иногда даже искренне) к лагерю революции или, по крайней мере, к лагерю защитников интересов пролетариата и трудящихся масс. История даёт для этого немало примеров. Такова роль эсеров и меньшевиков в Октябрьской революции, такова роль левых эсеров и левых коммунистов, такова роль социал-демократии и, в частности, её левого крыла. Революционные фразы нередко бывают связаны и прикрывают контрреволюционные действия и поведение. Это не подлежит сомнению. И если бы Сталин продолжал обвинять Троцкого и троцкистов в том, в чём он их обвинял в 1927 г., т.е. в том, что они объективно играют контрреволюционную роль, то такое обвинение хотя и было бы неправильным, клеветническим, но в нём всё же была бы соблюдена хотя бы видимость марксистско-ленинского подхода к вопросу. Утверждение же Сталина, что троцкизм – авангард международной контрреволюционной буржуазии, просто глупо.
В самом деле, для того, чтобы быть авангардом международной контрреволюционной буржуазии, политическая партия или группа не только субъективно, но и объективно, открыто, прямо должна быть врагом коммунизма и всякого пролетарского революционного движения. В настоящее время авангардом мировой контрреволюционной буржуазии всюду является фашизм, фашистские организации.
Основные требования программы фашистов как передового отряда международной контрреволюционной буржуазии сводятся к следующему:
1) беспощадные подавления с помощью террора мирового коммунистического движения и объявление всех коммунистических партий нелегальными, 2) подавление всякого пролетарского революционного движения, 3) уничтожение парламентаризма, 4) установление единоличной диктатуры, как в Италии, Венгрии.
Троцкисты же стоят на прямо противоположной точке зрения: они борются за вооружённой свержение буржуазии, за пролетарскую диктатуру, за коммунизм, за вооружённое подавление рабочими фашизма. Они открыто пропагандируют эти свои взгляды. Наконец, «авангард контрреволюционной буржуазии» должен быть связан с соответствующими кругами буржуазии, как это имеет место у всех буржуазных политических партий, организационной и финансовой поддержкой. Троцкисты же (ни) организационно, ни экономически никаких связей ни с какой группой буржуазии не имели и не имеют.
Отныне у Сталина имеется два авангарда международной контрреволюционной буржуазии: с одной стороны, фашизм – авангард действительный, признанный решениями конгрессов, проявляющий себя в действии, и, с другой стороны, троцкизм – авангард, специально «состряпанный» Сталиным после чтения острых бичующих статей Л.Д. Троцкого, в которых последний показывает подлинное лицо Сталина. Эти два авангарда противоположны. Их программы, тактика, пропаганда, агитация, идеология, социальная база – непримиримо враждебны друг другу, но Сталин заставляет их выполнять одну и ту же функцию. Какой бы вздор Сталин ни говорил, ВКП(б) и Коминтерн возражать не смеют. Всё сойдёт за марксизм-ленинизм!
Сталинскую оппозицию по отношению к его политике и руководству объявляет контрреволюционной. Между тем быть в оппозиции по отношению к его неправильной, гибельной, антипролетарской, антиленинской политике – прямая обязанность всякого честного, преданного, подлинного коммуниста и пролетария.
Обратимся теперь к группе Бухарина.
Не подлежит сомнению, что Бухарин – образованнейший марксист. Но по всему складу своего ума он больше схематик и механист. В его теоретических работах, из которых некоторые («Империализм и накопление капитала», «Мировое хозяйство и империализм», «Политическая экономия рантье») являются ценнейшим вкладом в мировую марксистско-ленинскую литературу, имеется немало серьёзнейших ошибок. Из этих ошибок некоторые даже являются ошибками оппортунистическими. Особенно большим количеством ошибок изобилуют его теоретические работы «Экономика переходного периода» и «Теория исторического материализма». Ошибки и слабые стороны «Экономики переходного периода» гениально вскрыты и охарактеризованы Лениным. Что же касается «Теории исторического материализма», то основной и решающий её порок заключается в том, что она опирается на совершенно антимарксистскую, механическую богдановскую теорию равновесия[59].
Из других теоретических оппортунистических ошибок Бухарина следует отметить его «теорию организованного капитализма» и теорию «врастания кулацких кооперативных гнёзд» в систему социалистической экономики.
Правильно ли, однако, Сталин превратил Бухарина в оппортуниста? Нет не правильно. Неправильно потому, что отдельные оппортунистические ошибки ещё не делают большевика оппортунистом. Только система оппортунистических взглядов делает человека оппортунистом.
Ни один пролетарский революционер не может быть гарантирован от отдельных оппортунистических ошибок. Сталин, как мы уже отметили выше, делал в прошлом несравненно более тяжёлые, грубые и вредные оппортунистические ошибки, но было бы демагогией и гнусным политиканством превращать его из-за этих отдельных, хотя и серьёзнейших оппортунистических ошибок в оппортуниста. Оппортунистов нужно изгонять из ленинской партии, а оппортунистические ошибки критиковать, устранять и исправлять.
Фальшь, нечестный подход к Бухарину, Рыкову и Томскому со стороны Сталина обнаруживается, однако, не только в этом. Беспринципное политиканство Сталина обнаруживается в том, что Сталин теоретическими и оппортунистическими ошибками Бухарина «перекрыл» и правильные взгляды бухаринской группы, фальсифицировал их, свалил всё в одну кучу и превратил в законченную «систему оппортунизма».
Это обычный метод политиканов и софистов. Когда Бухарин и его группа настаивали на сохранении меры в темпах индустриализации, когда они боролись за необходимость решительно раз и навсегда покончить с «чрезвычайными мерами» в деревне, они были абсолютно правы. Ход событий полностью подтвердил их взгляды. Авантюристические темпы индустриализации, политика «чрезвычайных мер в деревне» в течение четырёх лет загнали партию, рабочий класс и всю страну в невиданный тупик.
Когда Бухарин в своих «Заметках экономиста» писал, что для возможно более благоприятного хода общественного воспроизводства и систематического роста социализма, а следовательно, возможно более выгодного для пролетариата соотношения классовых сил в стране – необходимо добиваться возможно более правильных сочетаний основных элементов народного хозяйства («балансировать» их, расставлять их наиболее целесообразным образом, активно воздействуя на ход экономической жизни и классовой борьбы), то он был в десятки раз более последовательным ленинцем, чем Сталин со всеми его софистическими «фокус-покусами» о бурных темпах индустриализации, «вступлении в социалистическое общество», «улучшении положения рабочего класса» и пр.
Но если Бухарин как теоретик марксизма и ленинизма при всех его ошибках и промахах, при всей его склонности к механическому методу мышления остаётся крупнейшей фигурой, то как политический вождь он оказался ниже всякой критики. Умный, но не дальновидный человек, честный, но бесхарактерный, быстро впадающий в панику, растерянность и прострацию, не способный на серьёзную и длительную политическую борьбу с серьёзным политическим противником, легко поддающийся запугиванию; то увлекающийся массами, то разочаровывающийся в них, не умеющий организовать партийные массы и руководить ими, а наоборот, сам нуждающийся в постоянном и бдительном руководстве со стороны других – таков Бухарин как политический вождь.
Между тем именно в такой момент, как настоящий, когда губится дело Маркса, Энгельса, Ленина, когда Сталин под лживые крики о победах социализма вонзает нож в спину пролетарской революции, – больше, чем когда-либо, прямой обязанностью всех честных подлинных вождей партии является не презренное холуйство перед Сталиным и обман масс, чем занимаются Бухарин, Радек, и даже не молчание, как это делают Рыков, Томский, Угланов и бывшие вожди троцкистской оппозиции, а новая мужественная борьба, не останавливающаяся перед исключением из ЦК, перед исключением из партии и даже перед перспективой ссылки. Именно в этот момент подлинные вожди должны показать себя достойными звания вождей. Не оправдываться мнимой пассивностью масс, не оправдывать своё бездействие отсутствием поддержки со стороны затравленных, задавленных терроризированных, но ищущих руководства для борьбы со Сталиным партийцев и беспартийных рабочих, а становиться во главе их, руководить ими – такова обязанность подлинных вождей, подлинных ленинцев в настоящее время.
«Признание» своих ошибок, маневрирование в обстановке внутрипартийного террора неизбежны и необходимы, капитуляция же нетерпима и позорна. «Признать свои ошибки», чтобы через некоторое время вновь открыто выступить и ещё раз показать массам, к чему привели политика и руководство Сталина, призвать массы членов партии покончить с гибельным для партии и страны руководством бесчестного диктатора – только в этом и может быть для бывших вождей оправдание «признания своих ошибок», если они хотят быть вождями и подлинными пролетарскими революционерами.
В настоящее время наступил именно такой момент, когда требуется новое открытое выступление всех бывших вождей, всех честных большевиков со своей открытой смелой программой выхода из тупика и возвращения к ленинским принципам руководства страной пролетарской диктатуры. Иначе история навсегда пригвоздит их к позорному столбу.
