Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

Первое издание «Архипелага»

Самым крупным событием в жизни А. И. Солженицына до отъезда за океан было завершение издания «Архипелага», третий том которого вышел в конце 1975 — начале 1976 г.

Ни одну из своих книг А. И. Солженицын не выносил на читательский суд с такими извинениями, которыми он сопроводил «Архипелаг»: «Не потому я прекратил работу — писал он в „Послесловии“ к „Архипелагу“, — что счел книгу оконченной, а потому, что не осталось больше на нее жизни» [1]. Правда, с того времени, когда были написаны эти строки до выхода в свет первого тома «Архипелага» прошло почти семь, а до издания третьего тома — десять лет. Но не в этом дело. За что же извинялся автор перед читателями? «А вот, что выражался я неудачно, где-то повторился или рыхло сказал, — за это прошу простить» [2].

На первый взгляд перед нами редкий факт требовательности к себе. Но почему же автор не проявил такой же требовательности, вынося на читательский суд свою пьесу «Свеча на ветру»? А разве можно назвать удачными в литературном отношении «Пир победителей» и «Пленников»? киносценарии «Знают истину танки» и «Тунеядец»? А уж поэму «Дороженька» и неоконченную повесть о войне вообще никому не стоило показывать. Но ведь опубликовал же их. И без всяких извинений.

Поэтому извиняясь за несовершенство «Архипелага», Александр Исаевич, по всей видимости, имел в виду не только указанные им недостатки. Но начнем с них. Знакомство с «Архипелагом» прежде всего показывает, что перед нами, если так можно выразиться, очень «сырое» литературное произведение.(* Выступая в кёльнском Институте славистики, В. П. Некрасов выразил сожаление, что эта книга не попала в руки редактора «Нового мира» Анны Самойловны Берзер, которая умела «отжимать воду» и без ущерба для содержания «Архипелага» сократила бы его объем по меньшей мере вдвое (Шафаревич И. Слово о Солженицыне // Наш современник. 1990. № 1. С.6).)

Об этом свидетельствует даже знакомство с его оглавлением: Ч.1–342 с., Ч.2. — 78 с., Ч.3–364 с., Ч.4–46 с., Ч.5–218 с., Ч.6–88 с., Ч.7–54 с. Причем часть 4-я (46 с.) по объему меньше главы второй части 1-й (48 с.) [3]. Разумеется, от автора нельзя требовать, чтобы все части, на которые разделяется книга, были равновеликими. Но вычленяя их, автор не только стремится отразить основные структурные элементы своего замысла, но и оказать определенное влияние на читателя, которое во многом зависит от наполняемости отдельных частей книги фактическим материалом. Поэтому или автор «Архипелага» неверно определил структуру своей книги, или у него не хватило времени для сбора необходимого материала.

Даже беглое знакомство с Архипелагом обнаруживает такую его особенность как повторы или дублирование. 4-я глава из первой части «Голубые канты» [4] посвящена той же самой теме, что и глава 20-я «Псовая служба» из третьей части [5] и глава 9 «Сынки с автоматами» из пятой части [6]: лагерной охране и администрации. Проблема побегов, упонимаемая в 14-й главе «Менять судьбу» из третьей части [7], рассматривается в главах 6-й «Убежденный беглец» [8], 7-й «Белый котенок» [9] и 8-й «Побеги с моралью и побеги с инженерией» [10] из пятой части. Глава 18-я «Музы в ГУЛАГЕ» из третьей части [11] дублирует главу 5-ю «Поэзия под плитой, правда под камнем» из пятой части [12]. Глава 3-я «Цепи, цепи…» из пятой части [13] перекликается с содержанием главы 15-й «Шизо, Буры, Зуры» из третьей части [14], а глава 2-я из пятой части «Почему терпели» [15] — с главой 12-й «Тюрзак» из первой части [16]. Подобное дублирование касается глав 2-й «Ветерок революции» (этапы), [17], 10-й «Когда в зоне пылает земля» [18], 11-й «Цепи рвем на ощупь» [19], 12-й «Сорок дней Кенгира» [20]. Во второй части дублируют друг друга главы 1-я «Корабли Архипелага» — [21], 3-я «Караваны невольников» [22] и 4-я «С острова на остров» [23]. Одной и той же теме посвящены глава 3-я «Замордованная воля» из четвертой части [24] и глава 7-я «Зеки на воле» из шестой части [25].

Все это вместе взятое составляет треть книги. Если принять во внимание более мелкие повторы, этот показатель приблизится к 40% всего текста. А если исключить из «Архипелага» тот материал, который был написан после 1967 г., т. е. если рассматривать только текст первой редакции книги, этот коэффицент составит почти 50%. Особенно велико дублирование в пятой части. Из двенадцати ее глав девять полностью и две частично дублируются в других частях «Архиплага». Это более 80% ее содержания. Как будто бы под одной обложкой искуственно соединены два «Архипелага», которые писались по схожей схеме, но разными авторами.

При знакомстве с книгой в глаза бросются не только «неудачные выражения», «частые повторы» и «рыхлость» текста. В печати уже отмечено, что для «Архипелага» характерно «противоречивое единство взаимоисключающих точек зрения» [26]. Особо следует подчеркнуть, это касается не только отдельных более или менее частных проблем, но и проблем, имеющих принципиальное значение. Прежде всего единства замысла.

По словам самого А. Соложеницына, в основу его произведения был положен «принцип последовательных глав о тюремной системе, следствии, судах, этапах, лагерях ИТЛ, каторжных, ссылке и душевных изменениях за арестантские годы» [27]. Иначе говоря, «Архипелаг» мыслился автором как своеобразная энциклопедия «ГУЛАГа», которая должна была дать представление об этой системе через призму тех этапов, который проходил любой заключенный, начиная от ареста и кончая освобождением. Такой замысел действительно нашел свое воплощение в «Архипелаге».

Наряду с этим присутствует и другой замысел, цель которого показать историю возникновения и развития советского террора, а значит историю возникновения и развития ГУЛАГа. Причем добиться гармонического сплава этих двух замыслов автору не удалось.

Как мы знаем, подобная трансформация первоначального замысла произошла после того, как первая редакция «Архипелага» была завершена, и в декабре 1967 г. А. И. Солженицын под до сих пор непонятно чьим влиянием начал перестраивать уже готовую конструкцию книги.

Но дело не только в том, что в «Архипелаге» механически соединены два разных замысла. Оказывается в книге достаточно четко прослеживаются три совершенно разные концепции истории ГУЛАГа.

Согласно одной из них, ГУЛАГ возник в начале 1920-х годах и просуществовал до середины 50-х.

«Я — откровенничал А. И. Солженицын в 1965 г., — там (т. е. в “Архипелаге” — А.О.) себя ограничиваю. С 21 года. У меня абсолютно нет гражданской войны» [28]. И действительно, одна из глав книги называется «Архипелаг возникает из моря», т. е. из Словецкого лагеря особого назначения, созданного в 1923 г., опыт которого стал распространяться на всю страну только в конце 1920 — начале 1930-х гг. [29].

Что касается второй даты, то в первых шести частях книги нет ни одного факта, касающегося данной темы и выходящего за рамки 1956 г. Объяснение этого мы находим в следующих словах автора:

«Когда Хрущев вытирая слезу, давал разрешение на „Ивана Денисовича“, он ведь твердо уверен был, что — это сталинские лагеря. Что у него — таких нет. И Твардовский, хлопоча о верховной визе, тоже искренне верил, что это о прошлом, что это — кануло. Да Твардовскому простительно… Но я-то, я! — ведь и я поддался… Я тоже искренне думал, что принес рассказ — о прошлом» [30].

Это мнение нашло отражение не только в отборе фактического материала, но и в содержании «Архипелага»:

«Оценивая 1937 г… — читаем мы здесь, — можно признать, что имено этот год сломал душу нашей воли и залил ее массовым растлением. Но даже это не было концом нашего общества (заметьте — “нашего” — А.О.). Как мы видим теперь, конец, вообще никогда не наступил — живая ниточка России дожила, дотянулась до лучших времен, 1956 г., а теперь уже тем более не умрет» [31].

Вторая концепция нашла отражение в названии книги: «Архипелаг ГУЛАГ. Опыт художественнного исследования. 1918–1956 г.» [32]. В соотвествии с ней, история ГУЛАГа началась летом 1918 г.

Третья концепция может быть выражена словами автора: «Архипелаг родился под выстрелы „Авроры“» [33], «Архипелаг был, Архипелаг остается, Архипелаг будет» [34], иными словами, вся история Советской страны — это история террора, история ГУЛАГа.

В чем причина этих концептуальных расхождений? Возможны три объяснения: а) за время работы над «Архипелагом» замыслы и взгляды автора претерпели эволюцию и произошедшая ломка взглядов нашла свое отражение в отмеченных выше противоречиях; б) в процессе работы над книгой автор был поставлен перед необходимостью оперативно менять как свой первоначальный замысел, так и концепцию истории «ГУЛАГа», не имея при этом времени для того, чтобы соотвествующим образом переработать и унифицировать весь текст книги; в) отдельные части книги писались разными людьми, а А. И. Солженицын осуществил механическую сводку этого материала, не сумев или не пожелав его вычитать и устранить бьющие в глаза противоречия и настыковки.

Что касается, первого объяснения, то здесь необходимо учитывать, что хотя автор и работал над «Архипелагом» с 1958 по 1968 г., но история ГУЛАГа привлекала его внимание только на завершающей стадии работы (декабрь 1967 — апрель 1968 гг.). Поэтому об эволюции взглядов в течение этих трех месяцев не может быть и речи. Маловероятно, чтобы в течение столь короткого времени автор был вынужден перекраивать историю ГУЛАГА под чьим-то влиянием. Но тогда напрашивается вывод, что он пользовался материалом или же заготовками других лиц, которые по-разному смотрели на данный вопрос.

В связи с этим нельзя не обратить внимание на то, что в книге нашли отражение не только разные концепции истории ГУЛАГа, но и разные датировки советского террора. Так, характеризуя действие знаментой 58 статьи (пункт 10 — антисоветская агитация), он пишет: «Поток Десятого Пункта — пожалуй, самый устойчивый из всех — не пресекался вообще никогда, а во время других великих потоков как 37-го, 45-го или 49-го годов набухал особенно полноводно» [35]. Эта же периодизация нашла отражение и при характеристике процесса над правыми эсерами: «вся панорама 37-го, 45-го, 49-го» [36].

Но вот, полемизируя с самим собой, А. И. Солженицын пишет буквально несколькими страницами раньше:

«Когда теперь бранят произвол культа, то упираются все снова и снова в настрявшие 37–38-й годы. И так это начинает запоминаться, как будто бы ни до не сажали, ни после, а только вот в 37–38-м. Не боюсь однако ошибиться, сказав, что поток 37–38-го ни единственным не был, ни даже главным, а только может быть, одним из трех самых больших потоков… До него был поток 29–30-го годов… после был поток 44–46-го годов» [37].

Есть в Архипелаге и другая точка зрения: «Как уже видел читатель — читаем мы здесь — ни 35-м, ни 37-м, ни 49-м годами не исчерпаешь перечня наборов на „Архипелаг“. Наборы шли всегда» [38].

Итак, если в одном случае первый «великий поток» датирован 1937 г., а во втором 1929–1930 гг., то в третьем подчеркивается, что «наборы шли всегда», т. е. начиная с 1917 г. Перед нами три совершенно разные концепции развития террора. В первых двух случаях его можно характеризовать как сталинский и рассматривать как аномальное для советской системы явление, в последнем случае получается, что террор рождается вместе с советской системой и представляет собою одну их ее характерных черт.

Обращает на себя внимание еще одно обстоятельство — отсутствие единообразия в оформлении текста. Прежде всего это касается членения глав на разделы. В одних случаях для этого используется простой разрыв текста — просвет (А), в других просвет дополняется звездочками (Б), в третьих одна часть текста от другой отделяется «фонариками». Причем использовано по крайней мере четыре разновидности «фонариков»: а) выносные над текстом (В), б) открывающие текст и набранные жирным шрифтом (Г), в) открывающие текст, набранные жирным шрифтом и имеющие индекс (Д), г) открывающие текст и набранные в разрядку (Е). Итак, шесть разных способов оформления текста: три (А, Б, Г) — в первом томе, шесть (А, Б, В, Г, Д, Е) — во втором и три (А, Б, Г) — в третьем [39].

Как известно, у каждого автора свой «почерк». Что касается машинисток, то они делятся на две категории: одни механически воспроизводят чужой текст, другие, по крайней мере, с точки зрения оформления используют принятый ими стандарт.

Как известно, первоначально «Архипелаг» был написан А. И. Солженицыным от руки и зимой 1966–1967 гг. почти весь первый его вариант отпечатан им лично (лишь на протяжении десяти дней ему помогала Н. А. Решетовская). Поэтому первый машинописный вариант «Архипелага» мог иметь не более двух особенностей оформления текста, причем один из них вряд ли распространялся более чем на 10 а.л.

Затем в 1967 г. первый вариант «Архипелага» от начала до конца был перепечатан Е. Д. Воронянской, которая или унифицировала оформление текста, или же сохранила его в прежнем виде [40].

В 1968 г. первые два тома были перепечатаны Е. Ц. Чуковской, третий том, кроме нее, перепечатывали Е. Д. Воронянская и Н. А. Решетовская [41]. Если бы каждая из них механически воспроизводила текст, то в его оформлении могло быть не более двух стилей, а если бы каждая печатала по своему — не более трех, причем эти три разных стиля могли иметь место только в третьем томе.

В 1968–1969 гг. все три тома были перепечатаны, по всей видимости, Н. Д. Светловой [42]. Но поскольку она не унифицировала их оформление, то после нее должно было сохраниться не более трех стилей. Мы же имеем дело с шестью.

Данный факт можно объяснить тем, что при перепечатке текста машинистки полностью сохраняли особенности оформления его текста, а значит, единообразие его оформления отсутствовало в самой рукописи. Но тогда получается, что рукопись книги имела шесть авторских особенностей оформления текста.

Все это вместе взятое дает основание утверждать, что Архипелаг ГУЛАГ — это результат не индивидуального, а коллективного творчества. Только этим можно объяснить и дублирование материала, и отсутствие единства взглядов по целому ряду вопросов, и различия в оформлении, и, кстати, бросающееся в глаза разностилье. К тому же не следует забывать, что и зимой 1966–1967 гг, и с конца 1967 по весну 1968 г. А. И. Солженицын никак не мог выполнить свою работу в одиночку.

О том, что у него были помощники, он пишет и сам:

«Из этого списка я хотел бы выделить тех, кто много труда положил в помощь мне, чтоб эта вещь была снабжена библиографическими опорными точками из книг сегодняшних библиотечных фондов или давно изъятых и уничтоженных, так что найти сохраненный экземпляр требовало большого упорства» [43].

Но как подчеркивается во втором послесловии 1968 г.: «Полный список тех, без кого б эта книга не написалась, не переделалась, не сохранилась — еще время не пришло доверять бумаге. Знают сами они» [44].

Сейчас можно назвать, по крайней мере, девять человек, которые помогали А. И. Солженицыну в работе над «Архипелагом»: Н. М. Аничкова, Е. Д. Воронянская, А.М. и Т. М. Гарасевы, В. Гершуни, Н. Кинд, Н. Ф. Пахтусова, Г. Тэнно, А. В. Храбровицкий, Е. Ц. Чуковская [45].

Говоря о помощниках, Александр Исаевич имел в виду лишь техническую помощь. Между тем есть основания говорить и о соавторах. Трое из них могут быть названы уже сейчас. Это В. В. Иванов (Саед-Шах А. Солженицын // Новая газета. 2005. № 63. 28–31 августа (интервью В. В. Иванова) Г. Тэнно [46] и А. В. Храбровицкий [47].

По свидетельству Вячеслава Всеволодовича Иванова, были и другие соавторы: «много кусков написано разными людьми», причем на них приходится «большая часть его главной книги» (Там же).

Кто еще был причастен к написанию «Архипелага»?


Примечания

1. Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.7. Архипелпаг ГУЛАГ. М., 1991. С.371.

2. Там же. С.372.

3. Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т. 5–7. М., 1991.

4. Там же. Т.5. С. 109–130.

5. Там же. Т.6. С. 332–348.

6. Там же. Т.7. С. 150–155.

7. Там же. Т.6. С. 246–258.

8. Там же. Т.7. С. 91–109.

9. Там же. С. 110–133.

10. Там же. С. 134–149.

11. Там же. Т.6. С. 290–310.

12. Там же. Т.7. С. 72–90.

13. Там же. С. 41–55.

14. Там же. Т.6. С. 259–264.

15. Там же. Т.7. С. 56–71.

16. Там же. Т.5. С. 226–245.

17. Там же. С. 28–40.

18. Там же. Т.7. С. 156–169.

19. Там же. С. 170–192.

20. Там же. С. 193–224.

21. Там же. Т.5. С. 347–374.

22. Там же. С. 394–408.

23. Там же. С. 408–424.

24. Там же. Т.6. С. 395–408.

25. Там же. Т.7. С. 299–314.

26. В.Арсланов. Трудные уроки Кенгира // Октябрь. 1990. № 12. С.186.

27. Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.7. С.382.

28. Кремлевский самосуд. Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С.13.

29. Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.6. С. 18–95.

30. Там же. Т.7. С.326.

31. Там же. Т.6. С.400.

32. Там же. Т.5. С.1.

33. Там же. Т.6. С.7.

34. Там же. Т.7. С.355.

35. Там же. Т.5. С.51.

36. Там же. С.261.

37. Там же. Т.5. С.27.

38. Там же. Т.6. С.395.

39. Там же. Т. 5–7. М… 1991.

40. Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 11. С.141.

41. Там же. № 12. С.14.

42. Там же. С.42.

43. Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. С.9.

44. Там же. Т.7. С.372.

45. Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 11. С. 119–146. № 12. С. 5–76.

46. Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.7. С. 110–133.

47. Храбровицкий А. В. Солженицын // Советская библиография. 1990. № 4. С. 138–140.

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017