Узнав, что я еду в Гватемалу, мой коллега-журналист Александр Т. сказал:

— Не пожалеешь. Красивая, сказочная страна. Я там открыл корпункт ТАСС, но не надолго. Взорвали…

— Как это взорвали?

— Пластиковой бомбой. Снесло часть особняка, на несколько метров отбросило железные ворота, искорежило автомашину.

— Когда это было?

— В мае 1988 г. Во времена президента Сересо*. Он пытался наладить диалог между партизанскими группировками и армией, которая использовала для репрессий полувоенные отряды. Сересо делал все возможное, чтобы прорвать «банановый занавес», чтобы его политика умиротворения получила международную поддержку. Он пригласил в страну «нетрадиционные» для Гватемалы информационные агентства, среди них — «Пренса Латина» и ТАСС. Наше появление кое-кто встретил в штыки. Мне, к примеру, стали подбрасывать письма, в которых обвиняли в тайных связях с герильей и в шпионаже. В анонимках были угрозы: «Убирайся, пока не поздно». Думал — пугают. Оказалось, что «ультра» в Гватемале долго не раскачиваются. После бомбы пришлось срочно паковать вещи: на этом настаивало руководство ТАСС, да и сам президент Сересо советовал не задерживаться из-за отсутствия «гарантий безопасности». Так что, в сказочной Гватемале я проработал всего полгода. В аэропорту «Аурора» я столкнулся с кубинским коллегой: его тоже «попросили»…

Этот разговор я вспомнил, «путешествуя» накануне отъезда по веб-страницам, посвященным Гватемале. Какое обилие информации полезной и не очень, визуальной и графической, даже спутниковой! Ты можешь приблизить любую часть территории страны и с высоты «птичьего полета» комфортно знакомиться с самыми труднодоступными местами. Исходные статистические сведения? Пожалуйста! /52/ Население страны — более 11 миллионов. Из них 60% — индейцы, потомки народа майя. В стране насчитывается 33 вулкана, три из них пребывают в активной фазе, но без пугающих эксцессов, так, чуть-чуть подымливают и пошумливают. Денежная единица — кетцаль (по названию экзотической птицы, являющейся символом страны). За один доллар США по текущему курсу дают, примерно, 7,7 кетцалей.

Часто попадались сообщения о разгуле преступности и бесчинствах молодежных криминальных организаций «марас». На сайте консульства США в Гватемале приводились конкретные случаи нападений, в том числе на туристические автобусы. Не в какой-нибудь глуши, а на основных автомобильных трассах, нередко под самым носом у полиции. По этой причине рекомендовалось по первому требованию вручать гватемальским «браткам» все, что они потребуют: от фотоаппаратов до кредитных карточек, поскольку попытки сопротивления «нередко приводили к негативным последствиям». Об этих «последствиях» я старался не думать, разыскивая в «мировой паутине» сведения о гостиницах в гватемальской столице. В итоге я остановил свой выбор на отеле «Ройал Палас» (четыре звездочки). Рекламный текст гласил: «Элегантность прошлого, модернизм настоящего, нежность обслуживания».

Гуате: первые впечатления

Из разговора с таксистом (что бы без них делали журналисты!), который вез меня из аэропорта в отель, я понял, что свою столицу, полное название которой звучит Nueva Guatemala de la Asunción, жители для краткости именуют Гуате. Сокращенные варианты названий используются и для других городов: Чичикастенанго — Чичи, Панахачель — Пана, Кесальтенанго — Села и т.д. Впрочем, туристы часто называют столицу на американский манер — Гватемала-сити или Гуатесити.

Таксист сообщил мне, что Гуате — самый дорогой город в Латинской Америке. Такой вывод он сделал, беседуя с клиентами из разных стран континента. Он не ошибался. По недавним подсчетам Исследовательского отдела британской издательской группы «Экономист», во всемирном рейтинге «дороговизны» Гватемала-сити, действительно, лидирует среди латиноамериканских городов. Мехико /53/ «отстает» на 6 очков, Рио-де-Жанейро и Сан-Пауло — на 17…

Через город мы ехали уже в сумерках, и мне показалось, что водитель слишком превышает скорость, не притормаживая на перекрестках, стараясь поскорее проскочить улицы с плохим освещением. Я не удержался, спросил его о «марас», о том, так ли они опасны, как пишут в газетах. Таксисту, видимо, не раз задавали этот вопрос, и поэтому он ответил, не раздумывая: «Мы в Гватемале не скрываем наших недостатков. Честно говорим о преступности. В других странах ее не меньше, но об этом молчат. Думаете, в Мексике, Гондурасе, Никарагуа или Сальвадоре дела обстоят лучше?».

Несмотря на наше шапочное знакомство, таксист был более чем откровенен и рассказал, что многие группировки «марас» пользуются покровительством «коррумпированных военных и полицейских», которые снабжают бандитов оружием и, используя наш российский термин, «крышуют» их, получая часть добычи. Подобное взаимодействие — одна из причин неуловимости и неуязвимости «марас», борьбу с которыми провозглашали приоритетом все последние правительства Гватемалы.

«Ройал Палас» поразил меня помпезностью. Он сохранил атмосферу отелей начала ХХ столетия: дворцовый антураж, роскошная позолоченная лепнина, облицовка под мореный дуб, мрамор лестниц, ковры. В просторном номере под потолком шумно крутились лопасти вентилятора. С ним, несомненно, было экзотичнее, чем с простым кондиционером. Похожие вентиляторы я видел в экранизациях романов Грэма Грина.

На следующий день выяснилось, что все услуги в отеле платные (никаких дармовых завтраков!) и что единственный компьютер (допотопных времен!) находится у администратора под ключом. Не обнаружил я и стойки представителя турфирмы, чтобы обсудить маршруты и график поездок по стране. Идеальный рекламный образ «Ройал Паласа», запущенный в «мировую паутину», рушился на глазах. Также выяснилось, что подходы к отелю заблокированы шумливыми уличными торговцами. Именно 6-ю «авениду» городские власти разрешили использовать для розничной купли-продажи.

«Погружение в стихию народной жизни, — сказал я себе. — На «авенидах» Ла-Реформа или Лас-Америкас, где находятся дорогие отели и обитают привилегированные гватемальцы, такого разнообразия типажей, уличных сценок и ситуаций не увидишь. Вот что значит толково поселиться!».

Неровный пульс современной Гватемалы я ощущал во всем. Даже в ресторане «Ройал Паласа» отчетливо прослушивалось его биение. В разных углах просторного зала коллективно завтракали, сдвинув столики, гватемальцы, участники различных «текущих мероприятий», проводившихся во всех свободных помещениях отеля.

Ближе ко мне расположилась группа женщин и мужчин в красных рубашках. Официант, заметив мой любопытствующий взгляд, наклонился ко мне и доверительно шепнул: «Это коммунисты. Бывшие партизаны».

Партизаны не выглядели опасными. Судя по доносившимся отдельным репликам, на съезд они собрались по конкретной причине: правительство в очередной раз задержало выплату компенсаций «по демобилизации». Обсуждался план совместных действий по получению долга: без шума и крика, с верой в правоту своего дела.

Чуть дальше старательно поглощали свой нехитрый завтрак слушатели «инструктажа курса» по проблеме «Правовая защита интересов индейцев». Многие участники были в народных одеяниях. Мужчины в рубашках с вышивкой, с матерчатыми поясами вместо ремней, в тканых штанах до колен или щиколоток. Женщины в еще более живописных нарядах — ярких вышитых кофточках «уипиль» («huipil») и не менее ярких юбках («corte») — фактически кусках материи в 3—5 м длиной, которые закручиваются на бедрах и закрепляются поясками из хлопка или шерсти. По такому пояску коренной житель Гватемалы может /54/ безошибочно определить, из какого именно селения его владелица.

В глубине зала за тремя составленными в ряд столами совещались женщины (в основном индейской внешности), многие из которых были одеты в черное. На табличке, возвышавшейся среди кофейных чашек, можно было прочесть «Conavigua», что означало Coordinadora Nacional de Viudas de Guatemala (Национальный координационный центр вдов Гватемалы). Центр был создан в 1988 г. для организации поиска захоронений, эксгумации жертв «антипартизанских операций», налаживания помощи пострадавшим семьям и привлечения карателей к суду. В своей деятельности члены Conavigua сталкиваются со слежкой, угрозами смерти, попытками предотвратить очередные раскопки многочисленных безымянных захоронений. Кому-то очень хочется, чтобы кровавые трагедии прoшлого навсегда остались под надежным покровом земли, амнезии и безнаказанности.

Среди 100-процентных чапинов

Гватемальскую столицу я изучал с помощью Юрия С., с которым познакомился по Интернету. Еще несколько лет назад он был москвичом, работал в одном из ресторанных оркестров. Кто-то из друзей пригласил его в турпоездку по странам Центральной Америки. Через две недели друг вернулся в Москву, а С. остался в Гватемале. Страна настолько поразила его «экзотикой цивилизации майя», что Юрий превратился, по его собственным словам, в «очарованного странника». Своей гитаре он не изменил — хороший музыкант в Гуате без работы не останется.

Именно от С. я впервые услышал слово чапин (chapin), которое означает то же самое, что гватемалец, но с теплой, домашней, так сказать, свойской интонацией. Для жителей Гватемалы слово — это своего рода самоидентификация, знаковое обозначение особенностей национального характера. По мнению С., чапин — это, в первую очередь, городской житель, но с сильнейшим зарядом индейской наследственности.

— Споры о происхождении слова chapin, — поведал мне Юрий, — излюбленное интеллектуальное занятие гватемальцев. Существуют разные версии. Одна из них связана с мексиканским штатом Чьяпас (Chiapas), который гватемальцы считают своей «утраченной территорией». Выходцев из Чьяпаса, селившихся в гватемальских городах и селениях, называли чьяпинами (chiapines). Люди эти были предприимчивые, энергичные, заметные — вот от них якобы и пошла эта взаимозаменяемость значений слов «гватемалец» и «чапин». Есть еще одна версия, которой нельзя пренебречь. Было время, в конце XV — начале XVI в., когда в этих краях носили обувь с острыми носами — chapines. Она была очень неудобна в носке, но неотразимо привлекательна для тогдашних модников. Жители гватемальской «глубинки», неискушенные в моде, со смехом обсуждали непрактичность горожан: как можно носить эту комичную обувь, в которой ноги настолько заплетаются, что модники сплошь и рядом падают на ровном месте. Так и пошло: горожанин — /55/ это чапин. Со временем первоначально ироничный оттенок слова забылся. Так что, выражение «100-процентный чапин» в современной Гватемале звучит гордо, без всяких подтекстов.

— Что характерно для «среднестатистического» чапина? — спросил я.

— Гватемальцы наделяют «типичного чапина» множеством достоинств. Вот некоторые из них: это труженик; человек с добрым сердцем; не теряет присутствия духа в трудную минуту; весьма изобретателен в сложной ситуации; настойчив в достижении цели; шутит, чтобы не заплакать; склонен к мечтательности; во взаимоотношениях с сильными мира сего допускает элементы конформизма (так сказать, дипломатия с позиции слабости). И последнее: никогда по доброй воле чапин не променяет отечественный тамаль на самую аппетитную чужеземную индейку.

— Если верить моему досье газетных вырезок, многие гватемальцы ищут лучшей доли за рубежом.

— Ты прав. В Гватемале экономическая ситуация такова, что рядовой чапин вынужден искать счастья на чужбине. Чаще всего он направляется на заработки в Соединенные Штаты, где находятся полтора миллиона гватемальцев, половина из них — нелегально. Благополучие одной трети семей в Гватемале зависит от долларовых переводов из США. Насколько я помню, в 2005 г. оттуда поступило 3 млрд долл. В 2006-м — 3,5. Если можно хорошо заработать, никакие заборы на границе не остановят. Некоторым не везет. Их отлавливает полиция, передает в миграционную службу и отправляет домой. Высылка для чапина — настоящая трагедия, ситуация с работой в Гватемале напряженная...

Позже я нашел в своем досье подтверждение этим словам о массовых высылках из США. В 2005 г., к примеру, подобным санкциям подверглись около 10 тыс. гватемальцев. В 2006-м их число удвоилось. По подсчетам Международной организации по вопросам миграции, в 2007 г. будет выслано рекордное число гватемальцев — 25 тысяч! Кстати, эта незащищенность гватемальцев на территории США отрицательно влияет на рейтинг популярности президента Оскара Берже (Berger) и его правительства. Рядовые гватемальцы не могут понять, почему при столь тесных связях главы государства с кланом Бушей он не может отстоять интересы соотечественников, отправившихся на заработки в самую богатую страну мира?

В июле 2006 г., по данным опроса газеты «Prensa Libre», деятельность Берже негативно оценивали 74% гватемальцев. 84% опрошенных считали, что во внешне- и внутриэкономической политике страна идет «не тем путем». Народ явно жаждет перемен, и не только в экономике.

Юрий показал мне достопримечательности столицы: президентский дворец, парламент, Кафедральный собор, здание Культурного комплекса имени Мигеля Анхеля Астуриаса, городскую почту, арочный проезд под которой — один из самых фотографируемых туристами «объектов» Гватемала-сити. Заглянули мы в несколько музеев — Индейской одежды (Museo Ixchel de Traje Indígena), Национальный музей археологии и этнологии, а также музей «Пополь-Вух» («Рopol Vuh»), посвященный эпосу народа киче-майя, в котором рассказывается о возникновении мира, зарождении человеческого рода, подвигах индейских вождей и героев. Этот эпос — один из немногочисленных сохранившихся памятников доиспанской Америки, но, к сожалению, в позднейших копиях. Оригинал был безвозвратно утрачен: фанатичный католический священник-испанец бросил его в огонь.

Мы побродили по сувенирному рынку, расположенному неподалеку от президентского дворца. Самый ходовой товар — футболки с надписью «100-процентный чапин». Я не удержался и купил одну, подумав, что подобный наряд поможет «наводить мосты» дружбы с гватемальцами.

Несколько расслабиться нам удалось в производственных цехах Центральноамериканского пивного завода (La Cervecería Centroamericana). История его впечатляюща: более 120 лет завод утоляет жажду гватемальцев, братских центрально-американских народов и /56/ непоседливых туристов, постоянно увеличивая объемы выпуска продукции и расширяя ассортимент сортов пива. Впрочем, бессменным фаворитом отечественных и пришлых потребителей является пиво марки «Gallo» («Петух»), которое вполне соответствует своему слогану — «Традиция и гордость Гватемалы». После этого визита и общения с «принимающей стороной» (особенно на заключительной его стадии) я бы добавил в слоган «Gallo» еще одно слово — «щедрость».

Воодушевленный приемом на пивзаводе, Юрий предложил мне съездить в один из провинциальных городков, чтобы посетить ведущее предприятие компании Industrias Licorerías, производящей классический гватемальский ром. По мнению Юрия, дегустация ромов «Zacapa Centenario» или «Botrán» облегчила бы мне более глубокое проникновение в идиосинкразию гватемальцев. Соблазн был, конечно, немалый. Но «выкроить денек» означало бы пожертвовать уже запланированными и оплаченными поездками. Решили отложить эту экскурсию «до следующей оказии».

В качестве «компенсации» Юрий подарил мне экспериментальную новинку Industrias Licorerías — бутылку рома, предназначенного для «молодежного потребления». На этикетке значилось — «Ботран XL». Золотистым шнурком к бутылке был прикреплен буклетик с рекламно-поэтическими заклинаниями: «Криком моды с сегодняшнего дня является ром «Ботран XL». Это прорыв в современность, в ряды авангарда, в мир той молодежи, которая синхронизирована с сутью напитка и привыкла жить на максимальных оборотах. В нем — запредельная радость жизни, умение развлекаться на всю катушку!». И крупными буквами — рекламный призыв, который, наверное, в тяжких творческих муках рождали эксперты алкогольного маркетинга: «Употребляй экстремально, употребляй XL!».

Последний этап нашего тура по Гуате — Центральное кладбище, где покоится /57/ прах Хакобо Арбенса, прогрессивного президента, правившего страной в 1951—1954 гг.[1]. Памятник на его могиле — в форме небольшой пирамиды — расположен недалеко от входа. Его возвели в октябре 1995 г., когда по решению президента Р. де Леона Карпио[2] прах Арбенса со всеми надлежащими почестями был доставлен в страну из Мексики.

Арбенс был свергнут в результате организованного ЦРУ заговора. Об этой крупномасштабной операции, ставшей классическим образцом успешной нейтрализации «недружественного» Соединенным Штатам режима, сейчас известно почти все — архивы, в том числе американской разведки, «заговорили»...

«Красный президент» Гватемалы

Если кто-то считает, что реформаторская эпоха президента Хакобо Арбенса является перевернутой («забракованной») страницей истории, то очень ошибается. Соединенные Штаты прервали процесс начатых Арбенсом преобразований, вмешавшись во внутренние дела Гватемалы под предлогом исходящей от нее «коммунистической угрозы» для стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Правительство Арбенса опровергало эти измышления, заявляя на международных форумах о своем курсе на эволюционный путь развития, углубление демократии, постепенную социальную трансформацию общества, повышение культурно-образовательного уровня индейского народа. В эту стратегию действий гармонично вписывалось проведение аграрной реформы.

Ярость Вашингтона вызвала национализация 90 тыс. га лучших земель «Юнайтед Фрут компани» на Тихоокеанском побережье без соответствующей, с точки зрения ее владельцев, компенсации. Эта «враждебная акция» Арбенса была приписана влиянию коммунистов. К тому же разведывательные службы едва ли не ежедневно докладывали президенту Д. Эйзенхауэру о том, что Москва близка к установлению полного контроля над Гватемалой, направляя в нее сотни «саботажников и шпионов» и тонны вооружений. Регулярно появлялись сообщения о «тайниках» с советским оружием на атлантическом и тихоокеанском побережье страны. Как выяснилось много лет спустя, «тайники» создавали оперативные работники ЦРУ. Появлялись самые невероятные публикации вроде предоставления правительством Арбенса гватемальских портов для базирования советских подводных лодок. Именно в тот период американская пропаганда стала называть Гватемалу страной за «банановым занавесом», по аналогии с «железным».

Ветеран ЦРУ Говард Хант в своих мемуарах рассказал о том, как создавалась легенда о «коммунистическом проникновении» в Гватемалу. В его ведомстве в рамках департамента Западного полушария было сформировано «полуавтономное подразделение» из опытных сотрудников, располагавшее собственными финансовыми фондами, радиостанциями, группой «привлеченных» гватемальских журналистов — противников Арбенса. Этот отряд «психологической войны» располагался в казармах морской пехоты в Опа-Лока (штат Флорида). Подрывных дел мастера знали, из-за чего Вашингтон так ополчился на режим Арбенса: на него «нажаловались» владельцы банановой компании «Юнайтед Фрут». Ее адвокат Томас Г.Коркоран был гением лоббирования. С ловкостью циркача он использовал любые реформаторские шаги президента Арбенса, чтобы заклеймить «марксистский характер» режима, запугать американцев угрозой расползания «красной нестабильности» и «конфискаций частной собственности» по всему континенту.

В Гондурасе советники ЦРУ сформировали бригаду вторжения, во главе которой был поставлен Кастильо Армас. Она двинулась через границу, практически не встречая сопротивления со стороны гватемальской армии. Мощная радиостанция ЦРУ из Гондураса заглушала правительственное радио Гватемалы, передавая все более тревожные сообщения о многократном превосходстве сил «патриотической армии освобождения» над армией «тирана-марксиста». Дезинформация действовала: /58/ в правительственных и военных кругах все больше склонялись к необходимости капитуляции.

Гражданской войны Арбенс не хотел. К тому же он знал о капитулянтских настроениях в армии, нежелании военных сражаться с отрядами К. Армаса, которые победоносным маршем двигались к столице. По словам Г. Ханта, участники операции испытывали огромное удовлетворение от проделанной работы: «Впервые со времен гражданской войны в Испании было нанесено поражение коммунистическому правительству». Армас стал новым президентом Гватемалы. Правда, у власти он оставался недолго: был убит одним из своих телохранителей. В этом Г. Хант усмотрел «советский след»: «Среди документов, найденных у охранника, были обнаружены доказательства того, что он являлся постоянным слушателем передач «Радио Москвы» на испанском языке». По другой версии, президент был убит по приказу американско-кубинских мафиози, которые пытались развернуть в Гватемале сеть казино. Кастильо Армас запретил игровой бизнес в стране, за что тут же поплатился.

Заговор, организованный американскими спецслужбами, гватемальской олигархией и военщиной против Арбенса, привел к свертыванию реформ и многолетним кровавым репрессиям. Страна надолго затормозилась в своем развитии, что особенно отразилось и на без того критическом положении индейского населения. Над Гватемалой опустился плотный «банановый занавес», но не по воле «коммунистического режима», а в соответствии со стратегией Вашингтона по сдерживанию «экспансии Кремля» в Западном полушарии.

«Банановый занавес», отгородивший Гватемалу от внешнего мира, существовал долгие десятилетия войны с собственным населением, ведшейся под предлогом борьбы с левыми партизанами, жертвами которой стали не менее 200 тыс. ни в чем не повинных людей. Правящие круги США были заинтересованы в сокрытии правды об их вмешательстве во внутренние дела Гватемалы, различных формах соучастия в репрессиях против индейского населения с применением «технологий», отработанных в «Школе Америк» — американском военном центре подготовки специалистов по борьбе с повстанцами.

Соединенные Штаты до сего дня опасаются возрождения идей Хакобо Арбенса, появления влиятельного самостоятельного политика, способного на исторический реванш, т.е. на проведение радикальных структурных реформ в стране. После подписания пятью президентами Центральной Америки долгожданного соглашения об умиротворении в Гватемале «Эскипулас-2» (7 августа 1987 г.) прошло 20 лет. Срок, вроде бы, солидный, самое время собирать обильный урожай на полях и в кущах национального благополучия и процветания. На деле проблем меньше не стало: Гватемала «пробуксовывает» в решении задач экономического прогресса, промышленной модернизации, социально-политического переустройства, вовлечения «униженных и оскорбленных» индейских масс в активную общественную жизнь. Крепнет понимание того, что причина длительного национального застоя в неолиберальной модели развития, навязанной стране влиятельными американскими монополиями. Такое положение вполне устраивает Вашингтон и гватемальскую олигархию, но не самих гватемальцев. /59/

Процессы нормализации в стране имеют свою динамику, так сказать «медленного поспешания». После 10 лет работы Гватемалу покинула Контрольная миссия ООН, которая вела мониторинг выполнения соглашений по урегулированию внутреннего конфликта. В прощальном интервью руководитель миссии Том Кенигс заявил, однако, что Гватемале предстоит еще многое сделать для искоренения нищеты и расизма. По его словам, бедность гватемальцев — это укор неолиберальным проектам «улучшения» жизни в развивающихся странах. Действительно, из 11,2 млн жителей Гватемалы 3 млн, т.е. каждый четвертый, ухитряется «существовать» на 1 доллар США в день. При стабильно низких заработках о статистически «правильной» продовольственной корзине не приходится даже мечтать. Особенно тяжко людям в сельской местности, где на грани голода живут не менее 60% индейского населения[3].

В многочисленных исследованиях «природы коммунизма» западные ученые постоянно проводят мысль о том, что «коммунизм порождается нищетой». В сегодняшней Гватемале, десятилетиями находящейся под имперским крылом, нищеты слишком, чрезвычайно много. Если считать, что коммунизм бесславно сошел с исторической арены, а на смену ему в Латинской Америке пришел «популизм», то вероятность появления в той же Гватемале национально-популистского лидера весьма высока. Эти опасения со всей очевидностью просматриваются в заявлениях-заклинаниях гватемальских право-консервативных политиков, которые в обобщенном виде формулируются примерно так: «Чавес! Руки прочь от Гватемалы!». В разворачивающейся избирательной кампании тема венесуэльского президента Чавеса и его боливарианской революции станет, безусловно, одной из самых острых. Но об этом чуть позже…

В городе Антигуа и далее по турмаршруту

В компании с шумными аргентинцами на неутомимом «минибусе» я отправился по обязательному для «туристов-первооткрывателей» маршруту — Антигуа — Чичикастенанго — озеро Атитлан.

Город Антигуа находится в 50-ти километрах от столицы, в долине, где круглый год цветут розы (такой микроклимат, вечная весна!). В колониальную эпоху здесь располагалась «администрация» губернаторов (capitanes generales), которые более 230 лет управляли Центральной Америкой. Сейчас роскошный губернаторский дворец занимают чиновники гораздо меньшего калибра, имена которых вряд ли будут занесены в бронзовые скрижали истории, если не случится какой-нибудь очередной громкий нарко- или коррупционный скандал, которых в Гватемале и так хватает.

В путеводителях город Антигуа называют «архитектурной жемчужиной» Латинской Америки. «Шахматная» планировка улиц и «авенид», традиционная Главная площадь, десятки церковных храмов и монастырей, старинная брусчатка, по которой чинно катят конные коляски, — все это очаровывает, покоряет, создает иллюзию погружения в колониальную эпоху. А по периметру города, на дальних подступах — голубые силуэты вулканов классической конусообразной формы. Самый импозантный и внешне миролюбивый носит название «Agua» (вода). По его «вине» погибла первая столица Гватемалы, расположенная в нескольких километрах от Антигуа. Подземная «топка» неожиданно заработала, но вместо лавы вулкан выплеснул потоки кипящей воды и грязи, которые обрушились на город. Созерцание следов той катастрофы в Сьюдад-Вьеха — «гватемальской Помпейе» — включено «в обязательное туристическое меню».

В Антигуа на каждого местного жителя приходится по пять-шесть иностранцев. Этот наводненный туристами город гватемальцы нередко в шутку называют «Гринготенанго». Среди его гостей преобладает молодежь из западных стран, особенно США, которая приезжает в город с прагматической целью изучения испанского /60/ языка. Здесь много таких специализированных школ, и они никогда не пустуют. Российских «школяров» мне, увы, в Антигуа встретить не удалось. Слишком удалена Гватемала от привычных маршрутов, предлагаемых нашими турфирмами отечественным непоседам, охотникам «к перемене мест». Для россиян, по большому счету, Гватемала остается далекой экзотической страной за «банановым занавесом», хотя дипломатические отношения были установлены в 1996 г.

Несмотря на внешнюю патриархальность, Антигуа хорошо вписался в ХХI в. Здесь грамотно используют природный, исторический и человеческий потенциал для «раскручивания» коммерческо-туристической привлекательности города и его окрестностей. Отели различной «звездности», ресторанчики и Интернет-кафе встречаются на каждом шагу. Сувенирные лавки переполнены уникальными по качеству изделиями, стоимость которых часто «зашкаливает» за несколько тысяч долларов. В мастерских по художественной обработке нефрита — излюбленного декоративного камня правителей майя — можно приобрести копии украшений и ритуальных масок, которые были обнаружены археологами в захоронениях Паленке, Чичен-Итцы, Тикаля и других центрах некогда мощной, во многом еще таинственной цивилизации.

Среди сувенирной «продукции» удивляют своеобразные «куклы» — сидящие мужские фигуры в натуральную величину. Их можно принять за манекены, поскольку на них — броские наряды: яркие пончо или рубахи, широкополые шляпы, брюки с многоцветными индейскими поясками, а на ногах что-то вроде деревенской обуви — альпаргатас. Некоторые из этих фигур имеют даже очки от солнца. Продавец терпеливо разъяснил нам, что это отнюдь не манекены, а — Машимон (Maximon), культовое существо, «языческий посредник» в деле исполнения желаний между земным просителем и всемогущими, позитивно «ориентированными» потусторонними силами. Сувенирные Машимоны, однако, таких полномочий не имеют, надо обращаться туда, /61/ где расположены освященные алтари этого «посредника» (их в Гватемале 3 или 4), предшественник которого — Maм, — в доколумбовы времена занимал почетное место в мифологии майя.

Обычно, когда гватемалец хочет, чтобы высшие силы помогли добиться удачи в делах или любовной взаимности, повышения зарплаты или снятия порчи, он вручает жрецу персональное вознаграждение — договорную сумму в кетцалях за произведение ритуально-мистических действий. С Машимоном проще, он более скромен в своих потребностях и довольствуется, как правило, сигарой, бутылкой рома и зажженными свечами. Надо только вставить бутылку «Венадо» или «Ботрана» в распахнутые губы «языческого посредника», и содержимое ее быстро исчезает. Знающие люди говорят, что «всемогущие» машимоны снабжены стеклянными или пластиковыми «желудками». Для просителя это неважно, главное — исполнение желаний. В ожесточенный век всеобщей конкуренции, борьбы за теплое местечко, привилегии или покровительство какого-либо влиятельного сановника необходимо использовать любой шанс на успех.

В соседнем с Антигуа городке — Сан-Антонио-Агуас-Кальентес — мы надолго застряли в ткацко-швейной мастерской сеньоры Каролины, специализирующейся на парадных женских одеяниях эпохи империи майя. Конечно, здесь можно купить на память и что-то скромнее — вышитые пояски, дорожки на стол, шарфики. И все-таки главный товар — роскошные многоцветные наряды, которые в прошлом были привилегией жен правителей майя, а в наши времена — неотразимой приманкой для состоятельных американских туристок. По словам хозяйки мастерской, главными покупателями ее изделий являются коллекционеры из Соединенных Штатов. Немало прибыли дает ее небольшой магазинчик на сувенирном базаре в Пуэрто-Барриос (на атлантическом побережье), где останавливаются круизные суда. С учетом специфики клиентуры вся реклама «Textiles Carolina’s» сделана на английском языке.

Чичикастенанго, куда направился наш автобусик после Антигуа, знаменит своим индейским базаром «типично гватемальских товаров» — от ткацких изделий в традиции майя до деревянных масок, самый распространенный «сюжет» которых — усачи-конкистадоры. Если всмотреться в них внимательней, станет очевидным, что индейская память запечатлела завоевателей больше с иронией и насмешкой, чем со страхом и почтением. Конкистадоры в интерпретации создателей масок — самодовольные, тупые, преисполненные гордыни пришельцы, которые кичатся награбленными богатствами и грубой силой, но абсолютно лишены каких-либо подлинных человеческих достоинств.

Прогулку среди разноцветия индейских тканей и всевозможных поделок сопровождают переливающиеся мелодии маримбы. Этот народный музыкальный инструмент похож на общеизвестный ксилофон, но изготовляется из самых благородных пород дерева, по строгим канонам старинной технологии. Маримба «всеядна»: на ней исполняются индейские и религиозные мотивы, вездесущая попса и даже классика. Она — обязательное музыкальное оформление гватемальских ярмарок, фестивалей, праздников и торжеств, в том числе семейных. Было время, когда игра на маримбе была привилегией мужчин. Сейчас в условиях прогрессирующей эмансипации в Гватемале не редкость женские ансамбли, которые успешно конкурируют с мужскими. Один из самых популярных создан преподавательницами и студентками Национальной консерватории. /62/

Городок Панахачель (Panajachel) расположен на берегу озера Атитлан, которое часто называют «внутренним морем империи майя». Приятно пройтись по набережной. Прозрачная синева воды, силуэты вулканов, небо без единого облачка — все это способствует особому состоянию духа, созерцательности и погружению в себя. Не зря это место несколько десятилетий назад облюбовали хиппи из США и создали здесь свою пацифистскую колонию. Кто знает, может именно их молчаливые протесты и мысли о любви и мире (Make love not war) способствовали налаживанию диалога в Гватемале.

После прогулки по озеру на катере туристов угощают обедом, украшением которого является блюдо под названием «Панчо Вилья». В меню оно обозначено как «типичная гватемальская еда»: мясо, черная фасоль, рис, жареные бананы, сыр, лепешки-тортильяс и приправа — гуакамоле. Объяснить мне, почему это блюдо называется «Панчо Вилья», никто не смог. Неужели легендарный мексиканский партизан совершил рейд и в эти края?

Однодневный маршрут по Национальному парку Тикаль в чем-то перекликается с приключениями бесшабашного героя американских фильмов Индианы Джонса, но в предельно щадящей форме «light». Вначале перелет из Гуате в городок Санта-Елена, расположенный в департаменте Петен, затем марш-бросок по извилистой дороге, вдоль которой то и дело возникают бетонные укрепления и сторожевые вышки заброшенных военных баз. Это были опорные центры борьбы с повстанцами. Когда в Гватемалу пришел мир, местные жители потребовали закрыть эти базы, через пыточные камеры которых прошли и бесследно сгинули тысячи людей. Поэтому, когда в толстых трактатах западных ученых о цивилизации майя встречаются пассажи о необычайной жестокости этого древнего народа, невольно начинаешь думать о том, что и наша современная цивилизация белых не блещет гуманностью и христианским всепрощением.

Впрочем, для пирамид Тикаля все это в прошлом — ни вождей, ни войн, ни борьбы за выживание, ничего, только отряды потных туристов и археологи, которые с методичностью кротов продолжают раскопки в Национальном парке площадью 576 км². Ныне открытая для посещения территория парка не превышает 16 км², причем под землей до сих пор находятся не менее 3 тыс. строений. Тикаль пробуждает эмоции, очень похожие на те, которые испытывал Индиана Джонс во время поисков древних раритетов. Даже монашки-экскурсантки поддались мощной энергетике пирамид и бесстрашно погрузились в «мир приключений» — бродят с факелами по туннелям, взбираются на каменные вершины по хрупким лестницам, пробираются по узким тропинкам в сельве под оглушающие крики обезьян-ревунов. Очень они мне напомнили озорных монашек из фильмов с участием французского комика Луи де Фюнеса…

Прагматичный президент Оскар Берже

О своем нынешнем президенте гватемальцы говорят охотно, но без контрастных эмоций. Кому-то нравится его умеренность, /63/ прагматизм, хозяйственность, умение четко «позиционироваться» во времени и пространстве. Этими качествами О. Берже выделялся и в его бытность алькальдом столицы. На книжном развале мне попался солидный, богато иллюстрированный фолиант «Memoria de labores. Municipalidad de Guatemala 1991—1996» («Отчет о достижениях муниципалитета города Гватемала за 1991—1996 гг.»). Необходимо отдать должное Берже-алькальду: при нем столица развивалась по всем направлениям — и в градостроительном плане, и транспортном, и социальном.

Муниципалитет стал стартовой площадкой успешного алькальда к президентскому креслу. Даже протокольные мероприятия помогали ему формировать имидж перспективного деятеля как национального, так и международного масштаба. Разве могло пройти незамеченным присвоение звания почетных гостей столицы экс-президенту США Дж. Бушу-старшему и его супруге Барбаре? Среди высокопоставленных гостей алькальда были немцы, французы, испанцы и даже один русский — шахматист Анатолий Карпов. Формируя свой публичный образ — плюралистичного, терпимого к инакомыслию, взвешенного, лояльного деятеля, Берже с подчеркнутым вниманием относился к отечественным политикам, в том числе из оппозиционного лагеря. С Ригобертой Менчу, лауреатом Нобелевской премии мира, у него наилучшие отношения. По инициативе Берже Менчу была награждена муниципальным орденом «Мигель Анхель Астуриас».

Левая пресса полна критических выпадов в адрес президента, богатого человека, который входит в узкий круг местных олигархов. Он приверженец неолиберальных реформ, ориентации на США, безоговорочного сотрудничества с Вашингтоном в деле развития Центральноамериканского рынка свободной торговли. Правоцентрист Берже поддерживает тесные связи с семейством Бушей, а Джеба, нынешнего губернатора штата Флорида, брата Дж. Буша-младшего, — считает другом, часто бывает у него в гостях. Наверное, по этим причинам Берже воздерживается от тесного общения с латиноамериканскими президентами «популистской тенденции», особенно с Уго Чавесом. Дружба, как говорится, обязывает, и потому Берже несколько раз предупреждал венесуэльца о том, что «не позволит ему вмешиваться во внутренние дела страны, в том числе через финансирование левых партий».

Нынешние связи Гватемалы с Боливарийской республикой Венесуэла носят сугубо прагматичный характер. Скажем, гватемальский министр энергетики и горнорудной промышленности Луис Ортис посетил Каракас, чтобы прозондировать вопрос о возможности строительства в Гватемале нефтеперерабатывающего комплекса и сети заправочных станций. Встречи прошли в благожелательной обстановке. Но будет ли положительным решение венесуэльцев? Более чем сомнительно. Если такой комплекс в Центральной Америке будет возведен, то, скорее всего, в Никарагуа. Ее президент Даниэль Ортега политически и идеологически близок Чавесу, и для лидера боливарийского процесса этот фактор — решающий.

Кто после Оскара Берже?

Всеобщие выборы в Гватемале назначены на 9 сентября текущего года. Народным волеизъявлением должны быть избраны президент, вице-президент, 158 депутатов в парламент, 332 алькальда. Эксперты-политологи не ошиблись, прогнозируя крайне ожесточенную предвыборную кампанию. Электорат, если верить опросам, склоняется в пользу Альваро Колома Кабальероса, кандидата в президенты от левоцентристского Национального объединения надежды (Unidad Nacional de la Esperanza, UNE). В конце июня за Колома намеревались голосовать не менее 28—29% избирателей. Ближайший его соперник — Отто Перес Молина, генеральный секретарь право-консервативной Патриотической партии (Parido Patriota, PP). За него высказывается до 13% электората. /64/

А. Колом (1951 г.р.), инженер по образованию (окончил гватемальский Университет Сан-Карлос), успешный бизнесмен, владелец текстильной фабрики, предпринимает третью по счету попытку восхождения к вожделенной вершине государственной власти. Говоря о своем политическом прошлом, Колом не раз подчеркивал, что симпатизировал левым повстанцам, идентифицировал себя с их борьбой, хотя никогда не был членом организаций, оказывавших им поддержку. Крупных постов в сложную эпоху «реставрации демократии» Колом не занимал — он был советником Секретариата по достижению мира в стране (SEPAZ), позднее — вице-министром экономики в правительстве Альваро Арсу (1996—2000).

В свою избирательную программу Колом включил самое актуальное для рядовых гватемальцев: создание новых рабочих мест (не менее 700 тыс.), борьба с нищетой, реформа здравоохранения и системы образования. Колом обещает организовать общенациональный диалог по выработке вдохновляющей платформы действий по модернизации страны. На этом пути А. Колома ожидают немалые сложности. Прежде всего, в сфере назревшей (и перезревшей!) земельной реформы. Практически вся плодородная земля сосредоточена в руках латифундистов. Крестьяне-индейцы довольствуется небольшими «сотками», продукция с которых едва обеспечивает семейные потребности. По этой причине крестьяне вынуждены наниматься на поденную работу, «обслуживать» латифундии за нищенскую оплату. До последнего времени А. Колом воздерживался от обнародования конкретных предложений по земельной реформе, и на отсутствие ясности в «вопросе о земле» указывают его оппоненты в президентской гонке. О Чавесе А. Колом отзывается с симпатией, называет «интересными» его реформы, но на этой теме особенно не сосредотачивается: боится отпугнуть умеренный электорат. /65/

По большому счету, для традиционно правящих элит в Гватемале А. Колом остается «темной (и потому не внушающей доверия) лошадкой». «Недружественные СМИ» раздувают вокруг его имени истории в духе «черного пиара» (используя, в частности, явно сфабрикованные доказательства финансирования предыдущей избирательной кампании из «казенных» средств). Против активистов UNE развязана кампания насильственных действий. С 2005 г. были убиты 18 членов объединения, среди них — два депутата. Никакая другая партия Гватемалы не понесла таких потерь за последние годы.

О. Переса Молину (1950 г.р.), второго реального претендента на пост президента, часто называют «генералом со сжатым кулаком». Символом РР, в создании которой Перес играл решающую роль, является как раз этот самый «сжатый кулак». В отставку генерал вышел в 2000 г., чтобы заняться политической деятельностью «во имя укрепления демократии, борьбы с наркотрафиком, коррупцией и организованной преступностью». В свою бытность в парламенте Перес не раз выступал с законодательными инициативами по этим острым для Гватемалы проблемам. Он же способствовал принятию законов «О создании гражданской разведки» и «О выплате компенсаций бывшим членам “Патрулей гражданской защиты”» (т.е. военизированных группировок правых). Важным этапом своей жизни Перес считает участие в переговорном процессе по умиротворению в Гватемале. Он представлял «интересы» армии.

Вступив в борьбу за президентское кресло, Молина тут же посетил Вашингтон, где провел встречи с Томасом Шэноном, заместителем госсекретаря по странам Западного полушария, с Дэном Фиском из Совета национальной безопасности, другими высокопоставленными чиновниками. Молина для американцев знакомая фигура. В свое время он контактировал с ними, налаживая эффективную контрпартизанскую борьбу в самых «проблемных» районах Гватемалы. Он обучался в Межамериканском колледже обороны в Вашингтоне, с отличием окончил высшие курсы «по организации защиты континента от внутренних и внешних угроз». В 1998—2000 гг. руководил представительством Гватемалы в Межамериканском совете по обороне в Вашингтоне. Нет сомнения, что в случае избрания президентом он продолжит нынешнюю линию Берже на всестороннее сотрудничество с Соединенными Штатами, развитие привилегированных отношений с ними. Судя по заявлениям генерала, он спокойно относится к рейтинговому отставанию от Коломы. По утверждению О. Переса Молины, резервы для преодоления разрыва у него есть. Возможно, к «секретному оружию» будущей победы относится специалист по избирательным кампаниям американец Марк Клугман, хотя в руководстве РР это категорически отрицают.

Для генерала реформаторская деятельность президента Уго Чавеса как образец для подражания абсолютно неприемлема. Тезис о «деньгах Чавеса для поддержки соперников» активно раскручивается в ходе предвыборной кампании РР.

Кандидат от правящей ныне политической группировки Большой национальный альянс (Gran Alianza Nacional, GANA) Алехандро Джиаматтеи пользуется симпатиями 8—9% избирателей, т.е. находится на третьем месте в президентской гонке. Его аутсайдерская позиция ясно указывает, что гватемальцы разочарованы результатами правления О. Берже.

Влиятельный предпринимательский сектор обозначил свою позицию, дав ясно понять кандидатам, что ожидает от победителя надежного обеспечения внутренней стабильности, последовательной политики в сфере сохранения нынешнего налогового режима, защиты института частной собственности, обеспечения льготных условий для иностранных инвестиций. Очевидно, что генерал Перес Молина больше всего соответствует этим требованиям. В левой гватемальской прессе не редкость публикации о том, что именно он «внедряет» в избирательную /66/ кампанию жесткие конфронтационные методы. Гватемальский обыватель приветствует обещанный ему курс «сжатого кулака» в деле борьбы с преступностью в стране. Масс-медиа «подыгрывают» генералу, называя его последней надеждой на достижение спокойной жизни. Мол, правительство Берже проиграло схватку с преступностью. Теперь — ставка на «сильного человека». Колом же не обладает «нужными» качествами.

Ригоберта Менчу – символ индейского возрождения

Пережитки расизма в Гватемале, маргинальное положение индейцев, их обездоленность буквально во всем — доступе к здравоохранению, полноценному образованию, к значимым административным постам и т.д. — очевидна для мало-мальски наблюдательного человека. Невольно начинаешь думать, а если бы президенту Арбенсу удалось довести свои реформы до конца, находились бы сейчас потомки гордого народа майя в таком отчаянном положении, как и прежде?

Не так давно в Гватемале прошел по-настоящему знаковый судебный процесс. Истец — Ригоберта Менчу, лауреат Нобелевской премии мира 1992 г., ответчики — представители «правящей белой элиты», среди них — внук экс-диктатора Эфраина Риоса Монта. Они допустили публичные оскорбления в адрес Менчу, с презрением отозвались о ее принадлежности к индейскому народу, назвав «грязной базарной торговкой». Внука и его товарищей приговорили к трем годам тюрьмы (условно), и общественное мнение было единодушно в своих оценках: «Этот приговор — уникальная страница в истории Гватемалы, потому что впервые дискриминация по расовому признаку была квалифицирована как преступление».

От разных собеседников я слышал о том, что Менчу — кандидат от левых и индейских организаций на президентских выборах — поступила правильно, пойдя на выборы без реальных шансов на победу. За все время существования Гватемалы это первая заявка представителя коренного населения страны на власть. Все последние годы Менчу готовилась к выборам. Отчасти по этой причине она создала фонд своего имени, контролирующий сеть пунктов льготного медицинско-фармацевтического обслуживания тех слоев населения, которые находятся за чертой бедности. Стабильная база поддержки, особенно среди индейцев, у нее есть. Правда, «замеры» популярности Менчу у избирателей дают крайне разбросанные показатели — от 1,2 до 6—8%. Скорее всего, службы опросов, подконтрольные традиционным элитам, сознательно манипулируют цифрами. Общеизвестно, что рядовой избиратель предпочитает «делать ставку» на кандидата с наиболее вероятными шансами на победу.

Предвыборная программа Менчу во многом перекликается с реформистскими планами Колома. По ее мнению, Гватемала созрела для того, чтобы иметь по-настоящему плюралистическое правительство, состоящее из мужчин и женщин, из индейцев и белых, способное предпринять шаги по трансформации страны, в которых она так нуждается.

«Я мечтаю о Гватемале для всех, — особо подчеркнула Менчу, — чтобы мой сын не упрекал меня за дискриминацию по цвету кожи, языку, одежде или по социальному положению. Я хотела бы видеть всех активными участниками возрождения этой страны»[4].

Несмотря на тезис об «аутсайдерстве» Менчу, мировые консервативные СМИ ведут неутомимую кампанию по компрометации индейской деятельницы. С этой целью часто используется ее автобиографическая книга «Меня зовут Ригоберта Менчу», опубликованная в 1983 г. Книга создавалась в тесном сотрудничестве с Элизабет Бургос-Дебрэ (женой известного марксиста Режи Дебрэ) и поэтому пронизана революционной идеологией, вызовом тем ультрареакционным силам в Гватемале, которые проводили тактику выжженной земли и геноцида против собственного народа. Казалось бы, какой смысл тратить «пропагандистские патроны» на Менчу, ведь она не имеет шансов на победу. Смысл есть, прежде всего, в том случае, если для выборов президента потребуется второй тур. Ведь в этом случае она — наиболее вероятный союзник Колома, и /67/ голоса, поданные за нее, станут гарантией его победы.

«Банановый занавес» пойдёт на сувениры

Многие из престарелых участников событий 50-х годов, сторонников президента Х. Арбенса, так и не решились на окончательное возвращение в Гватемалу. После подписания «Мирных соглашений» они раз, и другой, и третий приобретали «билеты «туда и обратно», навещали друзей и близких, всматривались в окружающее, пытались понять, надолго ли эти демократические ветры обновления и манящей свободы. Среди них был поэт Отто-Рауль Гонсалес, автор книги стихов «Изуродованная луна» (1991), в которой с горечью назвал Гватемалу «страной стыда, где правят коррупция и цинизм, где благородство брошено в тюрьму, патриотизм засыпан землей, а честь нации находится в изгнании».

Поэт недавно умер в Мехико (26 июля), так и не сделав последнего по-настоящему примирительного шага. Он не вернулся, так как не смог поверить, что перемены в стране всерьез и надолго и что «сладкое» слово свобода произносится искренне. При всех внешних изменениях олигархи и латифундисты все еще контролируют рычаги власти, а реакционные военные лишь немного потеснились, все ключевые силовые позиции по-прежнему в их руках. Безнаказанно хозяйничают эмиссары наркобизнеса, активно вкладывая средства в избирательную кампанию алькальдов, чтобы закрепить за собой «коммерческие территории». Американское влияние остается доминирующим, в том числе в информационной сфере. Правда, «жупелы-страшилки» были скорректированы в соответствии с нынешними запросами империи. В эпоху «холодной войны» пугали «рукой Москвы», теперь — «угрозой экспансии диктатуры Чавеса».

Гватемала ждет перемен. Предпосылки для возрождения страны есть: через решительное преодоление последствий гражданской войны и использование вдохновляющего примера тех латиноамериканских стран, в которых у власти находятся так называемые «популистские режимы». Именно они провозгласили своей целью построение социально справедливого общества, предоставили индейскому населению своих стран реальные конституционные права.

«Банановый занавес» Гватемалы доживает последние годы. Когда он будет решительно и окончательно сорван, какой-нибудь предприимчивый чапин сможет неплохо заработать, продавая туристам воображаемые кусочки этого занавеса в качестве сувениров.

---

По этой теме читайте также:

---