Книга о Советском Союзе, вышедшая из-под пера венгерского писателя, в Венгрии 1934 года.
Книга, текст которой, написанный наскоро, по свежим впечатлениям, — за каких-то несколько недель, — прежде увидел свет в одной из ежедневных газет.
Книга, материал которой от продолжения к продолжению вызывал все более усиливающееся, обостренное восприятие с двух сторон, совершенно противоположных.
Одна сторона не высказывалась, да и не могла высказаться, зато другая... От нападок в печати до оскорбительных личных выпадов и угроз, наносимых в политическом запале. Включая, разумеется, вмешательство цензуры и агентств печати. Перу, которое намеревалось довести начатое дело до конца, приходилось изо дня в день сражаться с новыми и новыми препятствиями. Я начал вести заметки о той поре, но не опубликовал их; сейчас тоже не самый подходящий случай.
Всякий раз, как вставал вопрос об очередной публикации этих путевых заметок, датированных 1934 годом, я просил издать их точно в таком виде, как они появились впервые, не меняя ни единой фразы. Будучи сторонником любого рода исправлений, совершенствования художественных произведений, собственные свои стихи я всю жизнь отделывал и шлифовал. Есть, однако, творения, которые рискуют лопнуть и расползтись по швам при последующей переделке. Ибо смысл и ценность их заключаются в том, что они неотделимы от определенного времени. И тесно связаны со становлением характера их создателя.
Затем к такому же выводу я пришел и в связи с изданием моих заметок о давних путешествиях по Западной Европе и вообще обо всех своих прежних работах, на которые я смотрю не взглядом поэта.
Тем самым я пытаюсь предстать таким, каков я есть.
Мне кажется, заметки эти послужат непредвзятому читателю к пользе. Ведь он не только получит некоторое представление о тех странах, каким посвящены написанные мною строки, но и о том, где они писались, притом с целью безотлагательной их публикации и непосредственного — тогдашнего — воздействия.
Так, может быть, они уже принадлежат истории? С этой точки зрения даже запечатленный на бумаге вчерашний день можно отнести к увековечению истории.
В истории Советского Союза 1934 год был годом подъема, великого переустройства, закладки основ покоя и благосостояния, надежд на будущее; не только преддверием культа личности и политических процессов, но ожиданием новой конституции, ожиданием прочной, счастливой жизни. А Западная Европа, где я побывал до войны, в 1939-м очутилась на дне исторической пропасти. Ну а 1947 год для Франции? Заманчиво было бы в качестве фона к заметкам, претендующим на непосредственное описание, к монологам, лишенным какой бы то ни было умышленной подоплеки, теперь, по прошествии времени, пририсовать колоссальные декорации последующей истории. Я не сделал этого.
Декорации возникают сами, по первому слову.
Идет та же самая драма. На той же самой сцене. С участием всех нас.
Пишите правду!
При написании этой книги я отдавал себе отчет: те, кто возьмет ее в руки, станут искать в ней подтверждение своему ранее сложившемуся представлению. Это обстоятельство не смущало меня. Цель моя состояла не в попытке изменить чье-либо мнение, но дать — в меру своих способностей — максимально объективное изложение ситуации.
Принесшего добрую весть древние греки вознаграждали; за дурную весть вознаграждения не полагалось. Правило это действует и поныне. Меня не интересует, какова весть, важна лишь задача — все передать так, как я видел.
Естественно, видел я далеко не все. Я рассказываю о том, что видел собственными глазами во время своего путешествия длиною почти в десять тысяч километров, которое я проделал по территории Советского Союза.
За всем, что представало моему взгляду, я наблюдал глазами непредвзятого человека, не отрицая при этом, что я — венгр, сын истерзанного народа, которому в трудные годы тысячекратно требуется ясное понимание увиденного, независимо от того, взираешь справа или слева.
