№ 71
Запись рассказа свидетеля П.Л. Пилявского представителем Всеукревобщесткома о погроме в с. Софиевка Екатеринославской губ. частями генерала Шкуро в июле 1919 г.

20 июля 1919 г. в 11 часов утра в нашем селе началась сильная паника вследствие ожидаемого прибытия войск генерала Шкуро. За два дня до этого Советская власть была эвакуирована, оставив на месте лишь местный совет, который также при приближении неприятельских войск эвакуировался, а отчасти попрятался. В нашем селе (Софиевка Екатеринославской губ.) было тогда около девяноста еврейских семейств. Как только вошли добровольцы, начался повальный еврейский погром. Не осталось ни одной еврейской семьи не погромленной. Имущество тут же нагружали на подводы, стоявшие на площади против бывшего помещения совета. Все награбленные вещи свозились подводами к ближайшему железнодорожному разъезду «Спокойствие» — 4 версты от села, где стоял эшелон добровольцев, и там эти вещи нагружались в вагоны. У крестьян этого села не грабили. Нагайками они меня избили за то, что я обратился к ним с мольбой, плача: «Товарищи, ведь я — бедняк, не коммунист, не партийный». Слово «товарищи» привело их в ярость. Нагайками были также тяжело избиты Нахемc Лев и братья Березовские. Во время обысков они выламывали комоды, шкафы и ящики. На второй день приехал комендант железнодорожного батальона с отрядом в 30 чел. Это было 26 июля (по старому стилю) 1919 г. Комендант вызвал к себе представителей еврейской общины нашей: председателя еврейской общины Исака Курдовера (он же председатель 2-го софиевского общества потребителей), Ошера Безсмертного (торговца, члена-гласного еврейской общины) и Бориса Эйфера — гласного общины, владельца кожевенного завода в Софиевке, и предъявил через них требование, чтобы еврейская община внесла 250 тыс. руб. (двести пятьдесят тыс. рублей) в виде контрибуции за сочувствие жидов к Советской власти. Для выполнения этого приказа в доме Безсмертного было созвано собрание, была избрана комиссия для разверстки этой контрибуции по имущественному положению членов еврейской общины. Во время работ этой комиссии, когда уж был выработан и готов список лиц, подлежащих указанному обложению, ворвались помощник коменданта с двумя кавалеристами и объявили всех арестованными, в том числе и меня. Разузнав, кто из нас является более состоятельным, они всех освободили, арестовав только Ошера Безсмертного, вдову Безсмертную, Исаака Курдовера, Бориса Курдовера, Бориса Эйфера, и им объявили, что, помимо суммы, указанной в раскладочном листе контрибуции, они должны внести также 250 тыс. руб., что и было исполнено, так как им угрожал расстрел. Когда же они внесли возложенную на них черезвычайную контрибуцию в 250 тыс. руб., им объявили, что они останутся Арестованными заложниками до тех пор, пока остальные внесут наложенную> [Часть текста, заключенная в угловые скобки, вписана от руки.] на еврейское население села контрибуцию в 250 тыс. руб. Срок был предоставлен два часа. По истечении этих двух часов заложники, по заявлению помощника коменданта, будут расстреляны. Немедленно была собрана по разверстке указанная сумма. Один еврей выручал другого, один одалживал другому. Деньги были внесены коменданту, и тогда заложники были освобождены. На следующее воскресенье в Софиевку прибыл конный отряд Губанова. В этом отряде было около 75 чел. Ближайшим помощником Губанова был ставший впоследствии знаменитым головорезом Максим, руками которого и при помощи которого было убито и вырезано в г. Верхнеднепровске Екатеринославской губ. двадцать два еврея, в том числе женщины и дети. Прибывши в Софиевку, он приказал арестовать и привести к нему председателя еврейской общины Исака Курдовера и члена правления рабочего кооператива Менделя Когана, которые, зная про страшные дела Губанова в Верхнеднепровске, успели скрыться. Губановым был отдан приказ о розыске скрывшихся Курдовера и Когана. Курдовер был потом разыскан в г. Екатеринославе и убит за сочувствие к Советской власти. Уезжая из Софиевки, Губанов заявил, что за неявку этих лиц за них ответит головами все еврейское население. Но не суждено было сбыться страшному суду над евреями Софиевки, так как этот палач со своим отрядом был вызван властью из Софиевки в колонию Ново-Ковно. Там отряд Губанова учинил страшный погром, и девяносто из каждых ста еврейских женщин были изнасилованы. Избиения, глумления, издевательства и грабежи в этой колонии не знали предела. В трех верстах от колонии Ново-Ковно, в колонии Ново-Витебск, также изнасиловали почти всех женщин-евреек, причем в одной комнате изнасиловали мать на глазах дочери и дочь на глазах матери. Многие из изнасилованных женщин тяжело заболели душевно и физически. Многие были при изнасиловании заражены. Фактически погром в Софиевке продолжался 25, 26 и 27 июля, и участие в нем принимали исключительно добровольцы при незначительном числе рядовых солдат; остальные были почти все офицеры. Этот отряд бушевал и громил весь близлежащий район колоний: «Каменка», «Излучистое», «Ново-подольск». В колонию же «Новожитомир» (Рецетико) прибыла власть официальная, которая потребовала контрибуцию, продовольствие и фураж исключительно с еврейского населения. Немецких колонистов там не трогали.

Так как с. Софиевка почти стерто с лица земли и из всего еврейского населения в 20 семейств там теперь остались одни только могилы и руины, я оттуда бежал, как и многие другие, и в настоящее время живу в м. Никополе Екатеринославской губ. ул. Никитинская № 4. П.Л. Пилявский.