Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

Глава Восьмая

Вулкан ненависти извергается

В понедельник 23 сентября к восьми часам утра все девять негритянских детей со своими родителями пришли ко мне домой. Все родители, кроме двоих, вынуждены были немедленно уйти на работу. Двумя оставшимися были Оскар Экфорд, работавший по ночам, и Эмоджин Браун, безработная медицинская сестра.

Дэйзи Бэйтс и девять учеников центральной школы Литл-Рока
Дэйзи Бэйтс и девять учеников центральной школы Литл-Рока

Корреспонденты газет приходили и уходили. Им хотелось узнать, пойдут ли дети в школу. Некоторые из них отзывали меня в сторону и шепотом спрашивали:

«Миссис Бейтс, вы в самом деле хотите отправить детей в Центральную школу? Ведь толпа там возбуждена до предела».

В доме было несколько радиоточек, и дети разошлись по комнатам слушать передачи. Корреспонденты радио передавали интервью с участниками сборища у Центральной школы. Один из них заявил: «Пусть только эти черномазые попробуют появиться здесь! Пусть только посмеют!» Еще кто-то сказал: «Мы не потерпим, чтобы в наших школах было введено совместное обучение. Если мы это допустим, негры вслед за этим захотят жениться на наших дочерях».

Никто из нас не проронил ни слова, но все смотрели, как стрелки на часах приближаются к 8.30. Радио трещало, но дети были удивительно молчаливы. Элизабет сидела одна и почти неподвижно. Карлотта и Эрнст беспокойно ходили по комнатам. Лица у всех были возбужденные, но решительные...

Я зашла в гостиную и увидела, что Аймоджин Браун сидит на софе. Сжав руки на коленях, закрыв глаза и шевеля губами, она молилась. Напротив, опустив голову, сидел Оскар Экфорд. Впервые за много лет я тоже стала молиться.

Наконец позвонили из полиции. Нам сказали, что будет безопаснее, если мы направимся в школу обходным путем. Возле Центральной школы полицейские нас встретят и проводят детей в школу через боковой вход.

Белые репортеры направились к Центральной школе. Негритянские журналисты остались и устроились на кухне пить кофе. Это были Л. Алекс Уилсон — генеральный директор и редактор газеты «Трай-стейт дифендер» (Мемфис, штат Теннеси); Джеймс Хикс — исполняющий обязанности редактора газеты «Нью-Йорк Амстердем ньюс»; Мозес Дж. Ньюсом из газеты «Афро-Америкэн» (Балтимора, штат Мэриленд) и Эрл Дэйви — фотокорреспондент нашей «Стейт пресс».

Я не разрешила им идти в школу вместе с детьми, но велела подойти к тому входу школы, что на Шестнадцатой улице и Парк-авеню: оттуда они увидят, как наши девять учеников войдут в школу.

У нас было две машины. Я и несколько ребят сели в одну из них вместе с Мерсером. Секретарь отделения Национальной ассоциации Фрэнк Смит с остальными учениками сели в другую. До сегодняшнего дня я не могу вспомнить, кто из детей ехал со мной. Не помнят этого и дети.

Когда мы подъезжали к боковому входу школы, основная масса толпы двигалась в другую сторону. Я вышла из машины и велела ребятам поторопиться. С тротуара я наблюдала, как полиция повела их в школу. Кто-то из толпы заметил это и закричал:

— Они вошли! Черномазые вошли!

Стоявшие с краю стали двигаться к нам. Один из полицейских поспешил ко мне и сказал:

— Миссис Бейтс, быстро садитесь в машину. Отправляйтесь обратно тем же путем, и побыстрее!

Я бросилась к машине. Мерсер ожидал меня у руля. Радио в машине было включено, и хриплый голос диктора сообщал: «Перед школой толпа напала на негритянских детей». Я знала, что дети уже в школе и, по крайней мере сейчас, вне опасности. Но на кого же напала толпа?

Мы помчались домой, чтобы успокоить Аймоджин Браун и Оскара Экфорда. Затем я позвонила на работу другим родителям, чтобы успокоить их.

За этим последовала целая серия ложных передач. Радиокомментаторы сообщали со школьных площадок, что девять негритянских учеников подвергаются избиению, что они, окровавленные, носятся по коридорам, спасаясь от преследования, что полиция прилагает все силы, чтобы вызволить их из школы, но ученики, охваченные страхом и истерией, заперлись в пустой классной комнате.

Один молодой белый адвокат, хорошо знавший помощника начальника городской полиции Юджина Смита, разработал план, чтобы держать меня в курсе того, что происходит в стенах школы. Когда я ему позвонила, он заверил меня, что это ложные сообщения. После каждого разговора с ним я звонила родителям. Раз Оскар Экфорд раздраженно крикнул:

— Если все это ложь, то зачем передавать такие вещи в эфир?

«Дети забаррикадировались в школе, толпа осаждает баррикады, а полиция беспомощна и ничего не может сделать, чтобы спасти детей», — утверждал один из запыхавшихся радиокомментаторов. Я снова позвонила и потребовала, чтобы мне сообщили, что там происходит. Мне сказали, что дети находятся в безопасности, но полиция не уверена, насколько у нее хватит сил, чтобы справляться с толпой, в которой уже свыше тысячи человек.

Позже мы узнали, что белая девочка-подросток тайком пробиралась в школу и, выходя, передавала ложные сведения представителям радио. Они, не проверив ее сообщений, передавали в эфир все, что она им говорила. Помощник начальника городской полиции Юджин Смит наконец поймал ее и приказал арестовать.

Прибытие группы негритянских журналистов к Центральной школе за пять минут до нас явилось как бы ответом на молитву миссис Браун. О том, что там в действительности произошло, мне позднее рассказал Джимми Хикс из «Амстердем ньюс»:

— Мы остановили свою машину возле школы и бросились к входу на Шестнадцатой улице. Когда толпа увидела нас, то закричала: «Вот они идут!» — и стремглав бросилась к нам. Женщины визжали: «Лови черномазых! Лови их!» Около тысячи человек заполняли улицы. Какой-то белый здоровяк замахнулся на меня. Я нагнулся. Удар пришелся мне по плечу. Я завертелся волчком и спрятался между двумя машинами, которые скрыли меня от толпы. Двое мужчин навалились на Эрла Дэйви и потащили его к заросшему травой пригорку. Пока эти двое держали его, несколько человек пинали его ногами. Они отняли у него фотоаппарат, бросили на мостовую и растоптали ногами. Несколько человек навалились на Алекса Уилсона и стали его бить ногами в живот. Когда он хотел подняться, один из участников сборища закричал: «Беги, черномазый!» Алекс не убежал. Тогда этот зверь с кирпичом в руках прыгнул ему на спину и замахнулся кирпичом, чтобы размозжить ему голову.

«Черномазые в школе! Черномазые вошли в школу!»— раздался истошный крик. Тогда белый бросил Алекса и стал звать остальных: «Пошли! Черномазые вошли!»

Хулиганы, избивавшие Дэйви, Ньюсома и Уилсона, как дикие звери, бросились к школе.

Вероятно, мы спасли вас и детей, но я знаю, что нас спасли вы. Некоторые из участников сборища обнаружили меня между машинами и уже бросились ко мне с палками. Когда все помчались к школе, мы оттуда немедленно удрали. А знаете, пока Алекса били, он так и не выпустил из рук своей шляпы.

Обезумевшая толпа набросилась на полицейский кордон. Один из мужчин кричал: «Смотрите, они за нашей спиной провели их в школу! Этого нам и нужно.

Расистки протестуют против интеграции школ
Расистки протестуют против интеграции школ

За оружие, ребята!» Истеричные женщины помогали разбирать баррикады и кричали мужчинам: «Тащите оттуда черномазых!» Некоторые женщины звали своих детей:

«Выходите, не оставайтесь с черномазыми!» Около пятидесяти белых учеников выбежали из школы с криками: «Они там! Они там!»

Около 11.30 утра Юджин Смит понял, что у него не хватит полицейских, чтобы справиться с толпой. Он приказал вывести девятерых детей из школы. Их провели через запасный выход, посадили в полицейские машины и доставили домой. Когда было объявлено, что детей в школе нет, корреспонденты бросились ко мне домой и стали спрашивать, что мы намерены предпринять дальше. Возвратятся ли эти девять учащихся в негритянскую школу Хораса Манна? Я сказала: «Нет, они вообще не пойдут в школу, пока президент США не гарантирует им безопасность в Центральной средней школе». Представители прессы расценили это в том смысле, что я просила прислать войска.

Толпа, которой помешали расправиться с негритянскими детьми, тут же переключилась на другое поле боя. Она стала преследовать журналистов «янки», то-есть северян.

Весь штат корреспондентов журнала «Лайф», прибывших на место происшествия, был избит. Фотокорреспондентов Фрэнсиса Миллера и Грэя Виллета били по зубам.

Писателя Пола Уэлча ударили по лицу и порезали ему шею. И всех троих арестовали за «подстрекательство к мятежу». После освобождения Фрэнсис Миллер саркастически заявил, что его, очевидно, арестовали за то, что он «огрел лицом чей-то кулак».

Большинство граждан Литл-Рока было потрясено, явившись свидетелями возрождения в городе звериных порядков и разжигания расовой ненависти, чего не бывало с периода Реконструкции.

С наступлением сумерек напряжение и страх возросли. Толпа рассеялась по городу, вымещая зло на первых попавшихся неграх.

Двух негритянок, проезжавших в автомашине по городу, вытащили и избили. Двух негров, оказавшихся на грузовике возле школы, окружили, избили, а стекла в машине выбили камнями. Мэр Вудро Мэн направил телеграмму президенту США Эйзенхауэру с призывом о помощи. Министерство юстиции позвонило редактору «Арканзас газетт» Гарри Эшмору и просило описать создавшееся положение. Он сказал: «Для этого достаточно одной фразы: «Полиция обращена в бегство, толпа вышла на улицы, и мы приближаемся к царству террора».

Вечером мы сидели в полузатемненной гостиной с корреспондентами, наблюдая через разбитое стекло за опустевшей улицей. На противоположной стороне смутно виднелась полицейская машина, которая была выделена для охраны нашего дома. Вдруг перед нашим домом остановилось такси. Мы все вскочили. Я услышала мягкий щелчок — это муж опустил предохранитель своего автоматического пистолета. Доктор Г. П. Фримэн, наш сосед, зубной врач, машинально водил ладонью по стволу винтовки, которую держал в левой руке. Когда из такси вышел Алекс Уилсон из «Трай-стейт дифендер», я с облегчением вздохнула. Войдя к нам, Алекс сказал:

— Я хотел вернуться пораньше, но трудновато было писать о толпе, собравшейся у школы. — Он взял у мужа пистолет и предложил: — Я немного покараулю.

Он уселся перед окном, положив свою светло-серую шляпу на стол возле себя. Я подумала: «Вот это парень! Сегодня он принял на себя главный удар толпы, и все-таки он здесь — с оружием в руках защищает нас».

Радиокомментаторы передавали, что группы подростков носятся на машинах по городу и бросают бутылки и кирпичи в дома и помещения организаций негров. Один из белых корреспондентов вскочил.

— Боже мой, — воскликнул он,— неужели они никогда не прекратят? Такая ненависть! Я сегодня слышал, как одна женщина сказала: «Будем надеяться, что из школы вытащат девять трупов!»

Я вышла из комнаты, чтобы позвонить родителям учеников и убедиться, что они обеспечены охраной. Они сообщили, что полиция охраняет их. Около 22.30 я вернулась в гостиную. Брайс Миллер, корреспондент Юнайтед Пресс Интернейшнл, беседовал с мужем. В тени на противоположной стороне улицы я увидела его коллегу, фотокорреспондента.

— Что вы затеяли, Брайс? — спросила я.

— О, ничего особенного. Так, маленькая проверка.

— Э, бросьте это! — ответила я. — Мы все уже слышали, что толпа вырвалась на волю и будет неистовствовать сегодня ночью и что, по всей вероятности, первая ее остановка будет у нашего дома. Не поэтому ли ваш фотокорреспондент дежурит здесь?

— Ну да, — признался он.

— Откуда вы узнали об этом?

— Одна ученица, сторонница расовой сегрегации, сказала мне. Она была очень довольна, что с ней разговаривает корреспондент. Я, разумеется, немедленно сообщил об этом в полицию и ФБР.

Муж вмешался в разговор.

— Что-то готовится, — сказал он. — В городе чересчур спокойно. — Затем он спросил у Брайса Миллера, что тот думает о сообщениях по радио.

— О, это просто-напросто свора взбесившихся ребят. Не они являются настоящей угрозой,— высказал тот свои догадки.

— Послушай, Фримэн, — сказал Бейтс, — может быть, нам немного подежурить на улице?

Бейтс достал из гардероба винтовку и вышел с Фримэном на улицу. Я пошла на кухню, чтобы приготовить кофе. Брайс последовал за мной.

— Раз уж я здесь, может, вы расскажете мне, как реагировали сегодня родители на поведение толпы?

В это время влетел Бейтс.

— Что-то затевается! Только что медленно проехала автомашина с потушенными фарами. В ней сидели какие-то подозрительные личности. Полицейская машина, что стояла напротив, поехала за ними.

Миллер пролетел мимо мужа, крича своему фотокорреспонденту:

— Пошли! Возможно, что это начало! — За ним вместе с фотографом выскочили и все корреспонденты, за исключением Алекса Уилсона.

— А у вас патронов достаточно? — спросил Алекс.

— Да, — ответил Бейтс.

— Что ж, если они здесь появятся, мы будем готовы.

Доктор Фримэн стал у окна в спальне, Алекс Уилсон — у окна в гостиной, а муж — у кухонного окна. Муж велел мне погасить свет и спуститься вниз. Я выключила свет и уселась на верхней ступеньке лестницы. Вдруг мы услышали приближающийся вой сирены. Минуты, пока я сидела в темноте на лестнице и ждала, вдруг что-нибудь случится, казались часами.

— Полиция вернулась, — сообщил Бейтс, открывая дверь и включая свет.

— Выключите свет! — приказал вошедший полицейский. — И отойдите от окна. — Большой рыжий полицейский заметно волновался. — В двух кварталах отсюда мы только что остановили автоколонну. Там было около ста машин. Мы на них натолкнулись, когда погнались за машиной, которая проехала мимо вашего дома. Мы передали по рации, чтобы нам послали подкрепление, и сразу прибыла целая группа федеральных и городских агентов. Мы обнаружили динамит, ружья, пистолеты, дубинки — все это было в машинах.

Некоторые участники рейда бросили свои машины и удрали. Мы не знаем, что еще может произойти сегодня ночью, поэтому никто из вас не должен покидать дом.

В ту ночь никто из нас не спал.

Около двух часов ночи раздался телефонный звонок. Я сняла трубку. Мужской голос сказал:

— Нам не удалось схватить вас вечером, но мы это сделаем потом. Лучше не пытайтесь посылать своих черномазых обезьян в нашу школу!

Перед рассветом я пошла в кухню, чтобы сварить свежего кофе. Муж сидел у окна, обняв ружье. Брезжил рассвет. Я наблюдала, как небо из темно-серого становилось бледно-розовым и как на горизонте заиграли лучи солнца. Запах кофе поднял застывших на своих местах Уилсона и Фримэна. Они вошли в кухню. Вид у них был усталый и изнуренный.

— А я-то думал, что во время войны мне здорово досталось, — сказал Алекс.

— Лично я предпочитаю дергать зубы, — сказал Фримэн.

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017