Рабочие «Каучука» на второй день после Февральской революции избрали заводский комитет, в который вошли тт. Лайза, Касперович, Юревич Б., Лазда, Ефимов И. И. и Сядук. Все шесть товарищей (за исключением Ефимова, который вступил в партию в 1918 г.) составляли ядро большевистской организации на «Каучуке».
Несмотря на то, что мы все были очень молодыми, совершенно неопытными еще большевиками, работу мы вели среди рабочих так, что наша организация росла и крепла с каждым днем. Этим успехом мы конечно во многом обязаны были районному комитету партии, особенно секретарям его — сначала Иванову В. И., потом заменившему его т. Ставровичу. Организация «Каучука» стала вскоре одной из боевых большевистских организаций не только в Хамовническом районе, но и в Москве. Каучуковцы с первого дня Февральской революции без малейших колебаний встали под знамя партии большевиков и других партий не признавали. Несмотря на ведущуюся на заводе агитацию разных партий, большевистское руководство и воспитание закалили в борьбе каучуковскую организацию. Большевики повседневно разоблачали соглашательскую политику социал-революционеров, меньшевиков и в то же время призывали рабочих готовиться к свержению буржуазии путем вооруженного восстания.
Особенно резко этот вопрос был поставлен после июльских дней в Петрограде. Рабочий коллектив завода «Каучук» в ответ на эти события единодушно сплотился вокруг большевиков, чтобы готовиться к вооруженной борьбе.
Районный комитет большевиков постановил создать из рабочих Красную гвардию, вооружить и обучить ее. Занятия происходили у райкома, который помещался на Внешнем проезде Девичьего поля в доме №6. В садике перед домом нас знакомили с винтовкой: мы ее разбирали' и собирали. Стрелять насучили только из охотничьего ружья, принадлежавшего секретарю райкома т. Иванову.
От завода «Каучук» первые пошли на военные занятия члены, завкома, партийцы: Лазда, Булимов, я, Юревич, Павел Касперович, Зубарев (умер) и еще двое, фамилии их я не помню. Инструкторами были: тт. Туманов из Уваровского, ныне Артамоновcкого, парка, Лепицкий и из 193-го полка какой-то товарищ. Винтовок—берданок французского образца было 12 штук, обучалось на них человек до 30.
В августе на почве ухудшения экономических условий мы 19-го числа объявили забастовку, которая длилась до 27 августа. В требования были включены также и политические пункты, как например передача охраны завода в руки заводского комитета. Мы дрались за этот пункт, придавая ему особое значение. Забастовку мы выиграли. Наши требования были почти полностью удовлетворёны, в том числе и пункт о передаче охраны завода заводскому комитету. Благодаря этому мы получили возможность закупить винтовки и обучали обращаться с ними так называемых, «охранников» (мы несли охрану завода уже во время забастовки), а также привлекали к обучению новых рабочих, в первую очередь партийцев.
С каждым днем мы увеличивали штат «охранников» и довели его к октябрю до 25 человек, не считая тех, которые не несли дежурств по заводу, но посещали занятия. Таких было около 20 человек. Винтовок у нас было 8. К октябрю мы располагали уже 40—45 бойцами — красногвардейцами, организованными под командой т. Лепицкого.
События нарастали с необыкновенной быстротой. Революционная атмосфера накалялась. Рабочие «Каучука», в полной готовности, с большим нетерпением ждали призыва большевиков итти в бой за власть советов, на разгром буржуазии, за диктатуру пролетариата.
Долгожданный день наступил. 26 октября (по старому стилю), в 10 час. утра, т. Э. Юревич пришел на завод, и сообщил, что Московский комитет решил объявить политическую забастовку в Москве, разъяснить рабочим создавшееся положение в Петрограде, призвать их к боевой готовности. На заводе предложено было организовать военно-революционный комитет и в боевом порядке ждать особых распоряжений.
Мы немедленно остановили завод, собрали всех рабочих. На собрании Юревич кратко информировал о событиях в Петрограде и о том, что московские рабочие должны немедленно поддержать рабочих Петрограда, последовать их примеру — разбить московскую буржуазию и взять власть в свои руки. Рабочие «Каучука» с большим воодушевлением откликнулись на призыв Московского комитета большевиков, выразили решимость все как один стать под ружье по первому требованию и пойти в бой.
Тут же был избран военно-революционный комитет, в который вошли тт. Лазда Я. А., Булимов Ф. Ф. и пишущий эти строки. После собрания все рабочие были отправлены на квартиры с условием, что к 3 час все желающие принимать участие в борьбе явятся на завод для разбивки на десятки и будут ждать дальнейших распоряжений районного военно-революционного комитета.
Следующий день прошел в ожидании. С утра и до 6 час. вечера у многих наших руководящих товарищей была уверенность, что командующий Московским военным округом полковник Рябцев сдастся без боя. Но ожидания эти не оправдались. Часов в 8—9 вечера 27 октября Рябцев первым начал бой.
До самого вечера мы не получали никаких указаний и инструкций. Мы разбили людей на десятки, назначили десятников. Я пошел в районный штаб. Член штаба т. Савельев А. (ныне покойный) дал некоторые указания и бегло сообщил, какие обязанности возлагаются на ВРК нашего завода.
Из 600 работавших в то время на заводе рабочих явилось 450, из них женщин — около 30 человек. Большая часть женщин была направлена в распоряжение районного штаба, где они все дни боя несли санитарную службу. Остальные же были включены в десятки. Всего у нас было 42 десятка. Из женщин я помню Пыркину, Юревич, Касперович, Баранову и др.
После организации десятков сейчас же стал вопрос, где взять оружие. Оружия в штабе не было, на заводе имелось только несколько винтовок для охраны завода. Юревич в тот же день принес из штаба еще 4 проржавленные берданки французского образца, без патронов. Вот с каким вооружением 450 каучуковцев вышли на площади и улицы Москвы в октябрьские дни на смертельную борьбу с буржуазией.
Оружие пришлось доставать везде: частью через районный штаб из 193-го полка, частью из конфискованных, вернее захваченных, 9 ящиков на Брянском вокзале и частью случайным порядком: снимали с убитых, забирали у отпускников с фронта, не желавших принять участие в боях. Характерно то, что мы тогда разоружали и отпускали на честное слово не только солдат, но даже и офицеров. Таким образом мы вооружили около 170 каучуковцев, которые все пошли сражаться на баррикады.
Остальная часть отряда, получив из 193-го полка саперный инструмент, под градом пуль производила саперные работы, строила баррикады. Со второго дня борьбы, т.е. с 28 октября, они же через юнкерские заслоны на 18 подводах заводского транспорта доставали и подвозили бойцам продовольствие. Недостача продовольствия в районе стала ощущаться на второй же день событий, а базы с продовольствием находились в руках юнкеров. Продовольствие доставляли из других районов, муку—большею частью с Павелецкого вокзала.
Но в боях участвовали почти все 450 красногвардейцев, на смену уставшим на баррикады шли новые товарищи. Каучуковские отряды участвовали во взятии интендантского склада на Крымской площади, во взятии штаба Московского военного округа, 5-й школы прапорщиков и Александровского военного училища. Ревком, состоявший из трех человек, в эти дни четко наладил свою работу и организовал десятки, Лазда заведывал транспортом, Булимов — охраной завода.
Кажется, в ночь на 29-е число мы были отрезаны от центра; юнкера задались целью совершенно нас разгромить: они пустили броневик по Арбату. Я пошел в районный штаб, который помещался в райсовете на Большой Царицынской. Мне дали задание во что бы то ни стало перерыть Плющиху и 4-й Ростовский переулок, чтобы не допустить броневик на Плющиху. Было темно, лил дождь. На заводе мы обычно держали человек 20—25, остальные уходили домой, но у нас были их адреса. Я собрал человек 15—20 красногвардейцев, и мы начали рыть. Мы перерыли почти всю Плющиху, когда из 5-й школы прапорщиков по нас дали несколько залпов; я скомандовал ложиться. В это время нас сменил отряд из Хамовнического штаба. Улицы были перерыты, броневик так и не мог подойти к Плющихе.
Шесть круглых суток 450 каучуковцев совместно с рабочими других заводов Москвы и солдатами под руководством большевиков дрались не на жизнь, а на смерть. Несмотря на трудности с вооружением, на недостаток военных знаний и стратегические преимущества юнкеров, мы все же на шестой день разгромили юнкеров. 2 ноября в 10 час. вечера военно-революционный комитет завода получил приказ и сообщение из районного штаба:
«Мы победили, юнкера сдались; прекратить стрельбу, бойцов держать в боевом порядке до особого распоряжения».