Мне, как убеждённому антиклерикалу, и, даже не побоюсь этого слова, атеисту, фильм «Остров» очень понравился. Читаю критические рецензии на этот опус и удивляюсь: дураки вы усе! Ну как, например, может Илья Смирнов на полном серьёзе анализировать духовность Мамонова? Или кто-то там долго разглагольствует о нарочитости и ходульности целительских опытов отца Анатолия и о его муках совести. Бред. Весь фильм от начала до конца, с первого кадра до последнего – великолепный образец атеистической пропаганды. И именно этим он хорош.

Итак, что мы имеем. Прежде всего, трёх монахов на каком-то живописном, удалённом от цивилизации острове – рай для туристов. Или модное времяпровождение для новых русских (см. «Последний герой: забытые в раю» 1 канал). Три реальных клерикальных персонажа и один виртуальный – папик-митрополит, который подарил местному настоятелю добротные сапоги. Роли этих off-line монахов исполняют два сериально замыленных актёра и известный панк-роковый исполнитель 80-х годов. Все три персонажа крайне далеки от Бога и любых сфер духовного настолько, насколько это вообще возможно. Причём и в жизни, и по роли. Настоятель, обычно играющий роли лысых придурков на побегушках у наших доморощенных мафиози актёр Сухоруков, любовно вылизывает свои сапожки и обожающе обнимает пуховое одеяльце, привезённое из традиционного паломнического шоп-тура в греческий Афон. Так и хочется спросить: а дублёнку по дешёвке не прикупил, батюшка? И когда он мечтательно и по-доброму щурясь что-то пишет у окошка своей скромной кельи, мне кажется, что он заполняет формулярчик для нового заграничного паспорта и уже представляет, как он благостно проведёт время где-нибудь в Израиле рядом с бальнеологическими курортами Мёртвого моря и Гефсиманскими садами, по пути преклонив колена у христианских святынь Иерусалима. Прелестная картина, благостная и умиротворяющая! Второй монах – Дюжев, явно только что примчавшийся со съёмок какого-нибудь «Бандитского Петербурга» и ещё не успевший (или вообще не способный в силу своей актёрской несостоятельности) перестроиться на постно-монашеский вид. Разворот плеч – физкультурный, походка - «в попе банан», сюсюканье по поводу гробового ящика для отца Анатолия воспринимается как классический стёб американо-итальянского чернявого маслиноглазого мафиози - «шестёрки» при «крёстном отце» перед тем как грохнуть клиента: «можно наждачкой пройтись по досочке-то... вот аккуратно так всё заделали...». Ща достанет из-под рясы семизарядный кольт и шлёпнет отца Анатолия под лицемерные причитания о том, какой хороший человек от нас уходит. А потом бережно уложит его в ящичек-то и сбросит в набежавшую волну. А кого уложит? Святого человека! Мученика! Целителя! Панка, пьяницу, сквернословца, кривляющегося лицемера, живущего припеваюче за счёт сдачи в аренду студии звукозаписи в Москве Петра Мамонова. Да, чтоб я так жил! Наварил бабло за чёс с модной в 80-е группы «Звуки МУ», деньги, проявив отнюдь не панковскую деловую сметку и дальновидность, пропил не все, а купил студию звукозаписи, дом в деревне и балдеет теперь по полной. Я удивляюсь со Смирнова и его панегириков Мамонову: почти профессиональный журналист, много лет работающий на политизированно-антисоветской радиостанции «Свобода», зарекомендовавший себя вечным оппозиционером всего-всего, считающий себя идеалом партийной чистоты и принципиальности (правда, неизвестно что обличающий и провозглашающий вот уже почти четверть века), многим не может до сих пор простить беспринципности и бздунливости из-за которой они подписали пресловутое историческое письмо в отдел культуры ЦК ВЛКСМ с доносом на подпольные рок-концерты и рок-самиздат. А ведь там стоит и подпись Мамонова. И более того, я сама была на том самом «общем собрании музыкантов московской рок-лаборатории», где обсуждалась «антисоветская деятельность подпольных рок-менеджеров» и Мамонов горячо и страстно говорил о том, что музыканты должны иметь возможность выступать, неважно где и как, и, если для этого надо влиться в ряды любой официальной советской структуры – надо вливаться. Надо подписать донос – подпишем. Так как я делала те самые подпольные выступления, в том числе и группы «Звуки МУ», мне было неприятно видеть и слышать всё это. И, хотя ранний Мамонов и до сих пор является любимым рок-музыкантом в нашем доме и моя маленькая дочь с жаром напевает «На своём досуге я станцую буги, танец буги», я все эти годы достаточно отстранённо следила за театральными и киношными поделками Мамонова, ни на йоту не вкладывая в их подтекст наличие правдивости и искренности исполнителя. И вот этот «рок-артист» решил изображать «больную совесть России». Можно опупеть! В перерывах между сеансами исцеления а ля Кашпировский он и на своём острове занимается мелкими пакостями: то ручку дверную «брату» Дюжеву сажей измажет, то порежет сапоги настоятелю, то сломает чего-нибудь. Так по-доброму, по-монашески. «Встречи с народом» тоже проходят весело: то тётку в Париж отправляет, предварительно захапав у неё корзину провианта, то девку по поводу аборта изводит – не ему ведь рОстить безотцовщину в нищете, он-то на казённых харчах устроился. Чего ему «мирские заботы». <...> Учитель, тоже мне. Недавно одна моя знакомая рассказала, как она решила пойти в церковь на исповедь – тяжело ей было, работу потеряла и мужнино предприятие закрылось из-за кризиса. Новый год, праздники приближаются, а у неё в доме пусто. Пошла к батюшке в ближайший храм, очередь на исповедь отстояла (нынче ведь до полудня успеть надо, а то храм, как пенсионный отдел, закрывается в определённый час и всё, гуляй до следующего раза, работает только церковная лавка, где хамовитые бабульки деньги за свечки, записки всякие берут с утра до вечера, но кассового чека никогда никому не выдадут). Так вот подошла моя знакомая к попику, встала на коленки, а он сурово так сразу спрашивает то, что они все сейчас в первую очередь спрашивают, видно это у них «горячая тема»: аборт делала? Она мявкнула: да, лет 10 назад. Как начал он её на всю церковь стыдить, орать о позоре её несмываемом, и отказался отпустить ей грехи. Эх, меня там не было – я бы «вставила» попцу по первое число. Женщина заревела, ушла, больше, конечно в церковь ни ногой. А ведь в отпущении грехов ни одна христианская конфессия отказать не имеет право даже серийному убийце и злыдню чёрному. Наши же нынешние попы видно особо святые, типа отца Анатолия. Это ничего, что в юности предателями и душегубами были, что пьянствовали и прелюбодействовали без меры, зато сейчас святые и нас, грешников, жить учат. В фильме «Остров» лицемерие главного святого – отца Анатолия – вскрывается в полной мере. В лицемерном всепрощении создателями фильма того, что он обыкновенный трус и предатель Родины, науськиваемый фашистами и стрелявший по советскому солдату. Мол, зело молод был. А у меня отец, будучи несовершеннолетним, сбежал на фронт, дошёл до Кенигсберга и получил тяжелейшие ранение в 18 лет. Дед бросился с гранатой на огневую точку фашистов, чтобы в атаку смогли подняться бойцы его батальона. Дома его ждала жена с тремя детьми. И осколок снаряда прошил его тело насквозь по диагонали, чудом не задев сердце. В детстве я вкладывала в шрам на его спине ладошку - она полностью входила туда, и спрашивала, что это за канавка у дедушки. А сейчас мне хотят сказать, что предательство и подлость в той войне простительны. Человек молод был и своей жизнью искупил свой грех. Какой-такой жизнью? На восстановлении разрушенного войной? На строительстве школ и детских садов? Отдал всего себя служению Родине, преданной им? Нет, чувак тусуется на халявных харчах в живописной местности, работает в кочегарке – прямо как Виктор Цой – молодёжный герой. Рокеры и всякие-разные интеллигенты устраивались работать истопниками, так как работа эта была нетрудная, хорошо оплачиваемая и, самое главное, с ненормированным рабочим днём и возможностью собирать тусовки на своём рабочем месте. Так что отец Анатолий хорошо устроился. Недаром ведь он не захотел перебраться в дом, когда наставник его пригласил – оно ему это надо! Лишь в этом Мамонов, пожалуй, искренен. А во всём остальном – опять сплошной блеф.

В том, как он изображает беснующегося, например. Именно беснующегося, а не бесноватого. Ибо это два совершенно разных состояния. Бесноватый – это юродивый, больной человек, которому, возможно, и открыты какие-то состояния души, недоступные здоровым людям. Но даже он сам этого не осознаёт и тем более не выстраивает своё поведение в соответствии с рефлексией своего состояния. А беснующийся – это хороший актёр, изображающий бесноватого, но полностью контролирующий своё состояние и в любой момент прекращающий представление. Между ними также нет ничего общего, как между шутами и скоморохами. Первые развлекают господ и получают за это объедки с барского стола. А вторые веселят разную публику подчас социально-злыми остротами, песенками и получают за это чаще всего пинки и анафему от правящих классов. Так вот отец Анатолий – типичный беснующийся шут. Особенно ярко это проявляется в сцене ночёвки у него настоятеля, когда он мечется по кочегарке - охотится за бесами, прыгает, корчит безумные рожи, выкидывает в воду то самое одеяло с Афона, а потом спокойненько так присаживается рядом с настоятелем на живописной верандочке с видом на озеро и спрашивает: что, страшен я? Да нет, никогда Мамонов не был страшен. Всегда он был забавен, артистичен, кривлялся, как никто, под драйвовые песенки «Звуков МУ». Любил раскрашивать лицо в белый цвет, губы выводить неровной красной линией и прыгать по сцене, казалось бы в полном экстазе, но всегда аккуратно обходя мониторы и аппаратурные шнуры, бережно не выпуская из рук микрофон. За это разделение имиджа хулиганствующего немолодого панка и вполне адекватного исполнителя его и любили организаторы концертов, ибо всякие беспредельщики, типа Ника Рок-н-ролла, могли запросто порушить аппарат, не думая о том, что потом организаторам мероприятия надо будет платить за него, за разрушения на сцене и вне её. Как, помнится, мне пришлось когда-то платить за разбитый Свиньёй (Андрей Панов) унитаз в каком-то доме культуры. Так вот за видимым буйством Мамонова никогда не было никаких необдуманных поступков, стихийных выплесков эмоций, разбитых в творческом экстазе унитазов. Нет их и сейчас, когда он беснуется в образе монаха. Очередные вариации одного и того же некогда разработанного Петей образа. Да-да, именно так «Петя-отец родной» называли некогда в тусовке Мамонова. И не только потому, что он был старше всех нас. А потому, что за его страшненькими гримасами и криками на сцене и паясничаньем вне её мы интуитивно чувствовали спокойствие и основательность делового человека, «папика». Каковым Пётр Мамонов и проявил себя по жизни.

Говорят, Мамонов сейчас будет сниматься в роли Ивана Грозного. И опять мы увидим на сцене юродствующего (отнюдь не юродивого!) вокалиста рок-группы 80-х годов. Опять будет брызгать та же слюна изо рта, кривиться лицо в злобной, но в то же время вызывающей сочувствие гримасе. Гонорар, я думаю, будет приличный, работа не пыльная. Надеюсь, что фильм получится антимонархический настолько же, насколько антиклерикальным получился фильм «Остров». Я лично использовала бы фрагменты этого фильма на семинарах по научному атеизму – великолепное наглядное пособие. А уж я-то в этом разбираюсь – некогда в МГУ, учась на филфаке я 9 раз сдавала зачёт по научному атеизму. Не потому, что была тупа до безобразия или была верующей. Я даже не была крещёной и вполне осознанно не хотела этого. Просто я попала к зав. кафедрой научного атеизма профессору Яблокову. И наша беседа с самого начала свелась к его желанию услышать от меня одну фразу: бога нет. Сейчас это смешно звучит, но тогда я упёрлась рогом и твердила, что это неоднозначный вопрос и ответ на него не может быть таким примитивно-комиксовым. Он тоже упёрся. Я ходила к нему 9 раз. Мы уже просто встречались в коридоре, и он меня спрашивал: ну, как. Я отвечала всегда одинаково. Наконец, я ему надоела, тем более что вся сессия у меня была сдана с очень хорошими оценками. И во время очередной встречи для пересдачи в коридорах главного здания МГУ он злобно выхватил у меня зачётку и поставил зачёт. Сейчас Яблоков Игорь Николаевич – заведующий кафедрой философии религии и религиоведения в МГУ. Думаю, что он опять не поставил бы мне зачёта. На сей раз за отказ сказать, что бог есть.

По этой теме читайте также: