30 сентября 1918 г. в 23 часа омского времени.

У аппарата губернский комиссар.

Михайлов. Жду ваших сообщений.

Губкомиссар. Арестованные 28-го все освобождены. Наружно в городе как будто наступило успокоение. Всюду на заборах надписи «боже, царя храни», как ответ на выставленную было тоже, теперь снятую, грамоту Областной Думы. Действительности происходит подготовка к новому выступлению. Исполнительный Комитет Думы не распущен. Собрания происходят в кабинете председателя Думы, происходят деятельные сношения Глосса и Быховского с Якушевым и Зензиновым в Уфе железнодорожному прямому проводу; фракции Думы, за исключением областников, выражают сомнение в том, чтобы Якушев мог дать какое [либо] согласие за Думу и, очевидно, не думают считаться с ним; так как он считает Исполнительный Комитет действующим незаконно, последний вступил в сношения с Дерберовским правительством и послал делегата Капустина и Заленского в Омск для переговоров с Якушевым, при чем передают, что в задачу его входит будто бы перемена министров. Сегодня получил телеграмму Вологодского из Владивостока от 28-го числа следующего содержания: «в виду обнаружившихся…».

Михайлов. Я знаю эту телеграмму.

Губкомиссар. Общее настроение чрезвычайно тревожное, есть верные сведения о большевистском движении, поступают просьбы о разрешении ближайшие дни съездов собраний профессиональных союзов и партий с.-р.; ведется усиленная агитация среди рабочих на копях и среди войск. Вот вкратце картина происходящего. Ежеминутно ожидаю осложнений.

Михайлов. Здесь наступает успокоение. Прибывший из Уфы Аргунов не сразу ориентировался положении, но теперь поддерживает административный совет и к Думе относится отрицательно. Серебренников, я и административный совет будем вести прежнюю политику и беспорядков не допустим. Всякие попытки агитации вы должны пресекать в порядке правил 15 июля. Прибывающие иностранные представители оказывают поддержку правительству и отрицательно относятся политике чехов. Что касается собрания эсэров, то их не следует допускать, а съезды лишь с разрешением Омска и по определенной программе. Сохраняйте спокойствие и действуйте уверенно в согласии с военными властями. Пока все.

Губкомиссар. Вчера от министра внутренних дел Старынкевича я получил несколько иные указания относительно собраний: он предложил мне не стеснять их.

Михайлов. Правилами 15 июля местным властям предоставлена возможность в этом отношении действовать самостоятельно, применяясь к обстановке. Старынкевич обращал внимание, что военные власти в Томске превышали полномочия, данные им законом. Все?

Губкомиссар. Прошу разъяснить пределы моих полномочий, случае новых собраний Исполнительного Комитета Думы и его выступлений, подобных изложенным начале.

Михайлов. Указания общие даны телеграмме Вологодского. Завтра дам вам дальнейшие указания; подчеркиваю, что всякое новое выступление членов Комитета должно пресекаться решительными мерами. Все?

Губкомиссар. Я кончил, ничего не имею спросить.

Михайлов. Желаю выдержки и решительности. Всего хорошего.

Губкомиссар. До свидания.