Я пишу это письмо, ознакомившись с грядущими переменами в образовании. Более 50-ти лет учительствую, столько реформ прошёл… Оправдывались ли нововведения?
Весьма забавно было слышать выступление одного из вождей ваучеризации, заявившего, что проведена она была с большими ошибками, и населению не очень-то оказалось нужным. Большинство, кроме её инициаторов, ничего не выиграли — в лучшем случае. Инициаторы быстро стали олигархами. Разваливалась экономика…
Образование держалось не на финансовых вливаниях, а на энтузиазме учительства. Думаю, сейчас повторится история с ваучеризацией. Счастливые своими деяниями реформаторы дотянулись до школы. Так и хочется горько сыронизировать: «Как это? — рассуждали реформаторы, — финансовых вливаний не было, а они держатся?» Выяснилось вдруг, что кто-то напридумывал москвичам-учителям какие-то надбавки, какую-то дополнительную оплату… Снять! Запретить! Учитель должен быть нищим! Да что он делает? Подумаешь, «отслужит молебен» по предмету на уроке! Разжирели! Никакого патриотизма нет в их труде! Вот кто-то из реформаторов правильно утверждает: «Воспитание патриотизма важнее математики и физики!» В 60-х годах чиновник «ШКРАБАМ» заявил: «Один стрелковый кружок государству нужнее десятков кружков литературных и ему подобных». Страшное впечатление произвёл тогда на меня, молодого учителя, этот человек. Государству, как я понял, нужнее были стрелки, нежели интеллигентные её граждане.
Сложилось впечатление, что реформировать школу решили бывшие двоечники. Уж они-то знают, что вовсе не обязательно быть интеллигентом, чтобы торговать даже книгами. Побывайте, кто хочет лишний раз убедиться в этом, на книжной ярмарке в Олимпийском на проспекте Мира. Услышите всё богатство «ярких» выражений русской речи по поводу и без повода.
И вот взялись за школу. Я слышу редко публикуемое мнение педагогических учёных и исследователей, их предложения. Но все, кто хоть что-то понимает в учительском труде, объявлены «вне закона». «Хороший учитель, — услышал я в одной телепередаче, — не задаёт домашних заданий!» О, как заботится этот «детолюбец» о детях! Правда, о такой науке, как «психология», ему ничего не известно. Или он делает вид, что неизвестно.
Знаете, что хотелось бы услышать и понять? Российская школа, система образования складывались веками. Как и любая национальная школа. Образование складывалось под влиянием общественного развития. Патриотизм воспитывался под влиянием русской истории, литературы, под влиянием ЛИЧНОСТИ, общающейся с ребёнком. Приказать можно бегать, ползать, стрелять, как в армии… Приказать любить… Даже сам себе не может человек этого сделать. Помните Веру Павловну из «Что делать?» Чернышевского? «Я ХОЧУ любить тебя...». Даже хотеть любить — это невозможно. А научить… Это к тому, что предусмотрен соответствующий обязательный предмет, который должен научить ХОТЕТЬ ЛЮБИТЬ. Патриотизм не может быть обязанностью, патриотизм — состояние человеческой души. Очевидно, из одной души эти качества переливаются в другую душу, как чувства любящей матери — в душу ребёнка. Вот и вопрос: кто мы (взрослые и малыши): дети России или её пасынки, призванные «обслуживать» избранных? Если пасынки — тогда всё понятно. Если ДЕТИ РОССИИ — тогда … Травля учителя — в передаче «Пусть говорят» или фильме «Школа» — это не «Доживём до понедельника» или «Сельская учительница». Травят, травят, как зайцев, а они всё трудятся! И напрашивается нелепый вывод: учитель — не профессия, учитель — это диагноз!
Я, например, «болен школой». Так и не смог излечиться, вот и тружусь. Отдав школе более 50-ти лет, я всё ещё всегда думаю, что что-то не так делаю, готовлюсь к одному уроку, как минимум, час. Да и так ли он нелеп, этот диагноз?! Ведь не пойдёт же олигарх учителем работать, он не больной! А раз учитель — это болезнь, значит, больным — больничный паёк… Незачем какие-то надбавки, прибавки… Озабочены зарплатой учителя и наши реформаторы от образования. Дано разрешение каким-то образом регулировать её руководителям учреждений. Это напоминает мне старую сказку: «Вот тебе 10 рублей, купи хлеба, масла, мяса, молока, не забудь вернуть мне сдачу!»
Знаете, что видно? Мы много говорим в школе о компетентности учителя в области своего предмета и сопутствующих — педагогики, психологии. Но вот компетентность при решении вопросов строительства школы и системы образования в целом от людей, его осуществляющих, не требуется. Руководствуются эти люди в лучшем случае эмоциями, в основном — пожеланиями властей или меркантильными соображениями. Урвать от школы, при этом состроить благородное лицо, озабоченное тяжёлым её положением. Как в «Северной повести» К.Г. Паустовского, герой-офицер напутствует обречённого на смерть солдата (которого полковник приказал прогнать сквозь строй): «Ну, держись, братец!». И чиновник от образования отвечает как тот солдат: «Рад стараться!».
ОБЖ, или предметы, долженствующие «создать» человека-бизнесмена, становятся главнее физики и математики, не говоря уже о родном языке, о родной культуре. Но нет в преподавании важных или не важных предметов. Такое деление — это всё лукавство. Чувствую, очень хотят превратить школу в подготовку трудящихся торгово-развлекательных центров, Россию — в сплошное торгово-развлекательное пространство. И то верно. Без знания Толстого (а их, к тому же, много в русской литературе!) или «Слова о полку Игоревом» торговать можно, до ста человек умеет считать — и достаточно (вспомните, чему Гитлер предлагал учить славян), а Карамзин с его «Историей Государства Российского» может себе спокойно отдыхать в крупнейших библиотеках. Что там какие-то ушинские, толстые, водовозовы, выготские, макаренки, сухомлинские… навыдумывали, как строить образование, объяснили, чему учить, — что они, если есть такие, как «образовательные реформаторы». Уж Макаренко, который Антон Семёнович, ну, никак не мог воспитать патриотов таких, каких предлагают они! Младенец педагогической мысли, Антон Семёнович! Нужен кому-то А.М. Горький с его всякими соколами, буревестниками! Ах, славное вековое русское образование, как ты надоело в своих потугах сделать никому не нужное — образованных людей воспитать (не только образование ДАТЬ!), людей, любящих культуру Родины (простите, это слово сейчас пишут с маленькой буквы!), её литературу, музыку, землю…Постойте, может быть, это и есть патриотизм? Нет, наверно. Патриотизм — это когда провозглашают: «Россию для русских! Русские идут!».
Однажды, вопреки требованиям РК ВЛКСМ, я в Польшу в турпоездку взял самых «нехороших» детей. Это было в 1977 году. В Освенциме они, восьми- и девятиклассники, стояли, плакали… и курили. Сделал вид тогда, что не видел последнего. У самого комок у горла стоял…Потом ребята молча, как-то особенно сдержанно, возлагали цветы к памятникам Шопену, Мицкевичу… Встречался с ними, уже взрослыми. Вспоминали всё. Они рассказывали, что видели моё состояние, оценили тот факт, что я был «как они» в тот момент. Мы, наше поколение учителей (я — практикующий учитель, поэтому не делю на возрастные группы), ТАК хотели и хотим работать. Всегда ли так было? С детьми — да, делали всё, чтобы не лгать. Чтобы наши эмоции, восприятие окружающего мира передавались детям. Потому дети шли и идут за нами, нам верили, верят. Нас, таких, абсолютное большинство, о таких незачем говорить ни Малахову, ни каким-то авторам фильмов типа «Школа». Надо мусолить и полоскать грязное бельё, не задумываясь, что школа — отражение общества, мягко выражаясь, не совсем здорового. Вспомним непопулярного ныне И.С. Тургенева: «Измените общество, и болезни не будет». Сейчас можно обвинить меня в покушении на общественные устои. Но не мы, учителя, создали базу для коррупции чиновников всех рангов (да и не их только!), депутатов и проч., проч., проч… Скверну надо лечить. Я не доктор, не советую того, чего не знаю, в чём не разбираюсь. Не знаю, как лечить. Даже лечащих меня врачей, пытающихся объяснить свои действия, прошу не морочить мне голову, потому что они — профессионалы, и пусть делают своё дело профессионально. Мы, профессионалы-педагоги, делали и делаем своё дело, будем делать в любых условиях. Даже, если образование реформируют. Мы — учим, воспитывая, воспитываем, обучая, не с помощью каких-то специальных предметов. Патриотизм передаётся только патриотизмом.
Откуда же берутся всякого рода отщепенцы-взрослые, или пришедшие на Манежную площадь и творящие то, что творили и творят? Они выросли в наших школах, советских и постсоветских. Насколько виноват я в том, что один из публикующих в интернете некогда обучавшийся у меня человек рассказывает, как он борется с кавказцами? Обнаружив моё письмо, тот, выразив огромное уважение, благодаря за данные знания, попытался убедить меня в незнании ситуации в России. Я мучительно ломаю голову, пытаясь понять, где что-то упустил. Понимаю, что не один я влиял на неплохого в то время подростка, что в чём-то оказался бессилен. Конечно, не в том и не потому, что не было специального пособия по патриотическому воспитанию… Те, кто создавал атмосферу нетерпимости в обществе, давал примеры лёгкого способа обогащения, кто обучал, показывая фильмы о бандитах, как надо уходить от ответа, кто говорил о необходимости какого-то физического превосходства над другими (не физической КУЛЬТУРЫ!), — они определены нынешними реформаторами образования? Или не только реформаторами?! Может быть, как-то надо сосредоточиться на проблеме? Этого нет. По крайней мере, об этом громко не говорят. Кому-то, от кого что-то зависит, этого не надо, кому-то очень нужно сохранять нынешнее состояние общества. Вот «большая», как говорят, «неоправданная» зарплата учителя — это важно. А когда чиновник получает зарплату в 500 тыс., а учитель, за которым он надзирает, многократ меньше… Уж он-то, чиновник, постарается доказать, что учитель, виновен во всём в стране, потому что его, чиновника, за такое рвение похвалят. Ещё и «конвертик» дадут.
Глубоко убеждён: преобразования в школе назрели. Но также убежден, что в составлении программы преобразований должны участвовать профессионалы — педагоги-практики, учёные — те профессионалы, которым верит учительство, за которым пойдёт.., чтобы в воспитании принимали участие все, заинтересованные в завтрашнем дне наше страны… И тогда не потребуется отдельный предмет, направленный якобы на воспитание патриотизма. Впрочем, кого из реформаторов беспокоит боль учителя и учительства за будущее нашей школы — основы государственности? Для того, кому деньги надо отобрать (называется — «рационально использовать»), чужой боли не бывает. Учитель чужд реформаторам, как некогда Робинзон был чужд редактору, увидевшему в нём ненужную фигуру нытика. Важно убедить учителя, что, если ему плохо и тревожно, значит ему хорошо (извините за каламбур). И будет ещё лучше. Именно этим сейчас и озабочены чиновники.
По этой теме читайте также:
