Утром 19 марта мы разместили на сайте статью Алексея Лобина «Пещерное источниковедение». В ней автор разоблачает историческое невежество В. Мединского, одного из самых публичных членов почившей в бозе[1] (ровным счётом ничего не сделав, о чём мы с самого начала предупреждали[2]) комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории. По совместительству Мединский — пламенный апологет нынешнего режима и главный защитник идеи, что школьный учебник по истории России должен быть только один — идеологически совместимый с этим режимом. А также — автор многочисленных книг, призванных «развенчать мифы о России», но развенчивающих вместо этого их автора как серьёзного специалиста[3].

Вечером того же дня на редакционную почту поступило письмо за подписью Андрея Назарова из «офиса В.Р. Мединского» с предложением опубликовать ответ под названием «“Пещерная” зависть» в качестве «продолжения цикла»(?!). Авторство приложенного к письму ответа остаётся неясным: надо полагать, его автор(ы) и «офис В.Р. Мединского» — примерно одни и те же лица.

Присланная нам «“Пещерная” зависть» содержит приписку: «Опубликовано на сайте Полит.ру 16 марта 2012 г.». Верно, похожий материал под указанным числом на Полит.ру есть. Но, совпадая с «“Пещерной” завистью» по основному содержанию, он вышел под иным названием — да и посыл вступительной части «несколько» отличается. Сравним.

Пришедший на нашу почту ответ А. Лобину начинается следующим образом:

«Статью “Пещерное источниковедение” активно комментируют блогеры. Мы обратились к нескольким известным историкам, чей авторитет в научной среде непоколебим, попросив прокомментировать этот материал».

А вот вступление с Полит.ру:

«Не все согласны с выводами автора статьи “Пещерное источниковедение”. Публикуем отклики тех, кто выступил в защиту Владимира Мединского»[4].

Нам неизвестно, что и кто стоит за изменением начала и в каком вообще виде на Полит.ру был послан ответ. Но если редакторы сайта сочли нужным убрать фразу про «историков, чей авторитет непоколебим» — это уже говорит о многом.

Г-н Назаров и «офис В.Р. Мединского»! Мы опубликуем ваш ответ в том виде, в каком вы его нам отправили. И даже не обратим внимания на тот факт, что статьёй защита В. Мединского не ограничилась: в ход пошли самые грязные приёмы вроде подложных воспоминаний о студенческих годах А. Лобина и клеветы на его работу научного руководителя[5]. Потому что мы благодарны вам — как были благодарны за реакцию на нашу публикацию священнику Илье Соловьёву[6] — за акт саморазоблачения и заодно за разоблачение некоторых фигур академического истеблишмента: тех самых, чей «авторитет непоколебим». Весьма красноречиво и указание на вненаучный авторитет, на который считают нужным опереться защитники «учёного» В. Мединского в вашем лице — и это в дискуссии об исторической науке. Директор издательства, где выходят (и, стало быть, служат одним из источников дохода) произведения фальсификатора истории А. Бушкова[7], выступает как эксперт в исторической полемике! Но мы немного забегаем вперёд.

Разумеется, составление этого панического коммюнике — прежде всего дело рук безымянного автора «“Пещерной” зависти». Возможно, кто-то из персонажей сводки захочет отречься от своих слов, увидев, в какой контекст они помещены, как отредактированы, сокращены, поданы и т.д. А может, наоборот — текст от начала до конца согласован с фигурантами. Этого мы не знаем. Важно одно: фигуранты сказали достаточно, чтобы можно было сделать вывод и о ценности их критики, и о них самих. Теперь это источник по новейшей истории России. Разберём его.

Прежде всего: в ответе А. Лобину нет решительно ни одного научного аргумента против его слов, против уличения В. Мединского в неспособности обращаться с источниками. Слабую попытку в этом направлении предприняла из опрошенных неизвестными лишь Л.Е. Морозова (сотрудник Института российской истории РАН), выбрав при этом — повторимся, по своей воле или по воле компилятора, непонятно — лишь частные, заведомо непринципиальные моменты. В статье, где основной акцент сделан на методологической неграмотности новоиспечённого доктора наук и на его одновременной политической предвзятости при обращении с источниками, она отмечает лишь два спорных момента: а) на самом деле немцы оболгали Ивана Грозного и б) не настолько уж известно, что царица Е. Глинская вступала в любовные отношения с конюшим И. Овчиной-Оболенским.

В чём именно оболган царь Иван, не сообщается. Может, Шлихтинг неправ, когда называет его правление тиранией? А Штаден — вряд ли кто-то мог изобразить Ивана и ужасы его правления живописнее, чем бывший опричник, лично участвовавший в кровавом новгородском походе и пользовавшийся громадными привилегиями за свою службу Грозному. Ему и не нужно было лгать, всё говорило само за себя, как известно нам из остальных источников. Настоящие историки сочинения Штадена и Шлихтинга именно так и рассматривают — в сравнении со всем корпусом сведений о России того времени. Вопросы соотношения клеветы и действительности они решают научными методами, а не политическими, как В. Мединский.

О связи Е. Глинской с И. Овчиной-Оболенским Л.Е. Морозова возмущённо спрашивает:

«Этот посол что, свечку держал у их постели?»

Даже не догадываясь, что буквально через предложение она приводит аргумент в пользу критического пассажа А. Лобина. Она пишет:

«Да того посла даже в Кремль тогда никто не пускал, разве что — на редкий официальный прием».

Так поэтому А. Лобин, собственно, и говорит, что Герберштейн

«всего лишь записал ходившие в Москве слухи»!

Впрочем, не это главное в данном случае. Л.Е. Морозова возмущается ссылкой А. Лобина на «иные достоверные источники», которые подтверждают слова посла: «донесения секретаря Николая Нипшица и разведдонесения других лиц». И вместо того чтобы посмотреть, как именно в указанных документах упоминается любовно-политическая интрига, Л.Е. Морозова вопрошает о свечке. Задайте этот вопрос Н. Нипшицу!

Приведённые примеры — единственная во всём ответе попытка спорить с автором рецензии по делу. В основном же критики А. Лобина прибегают совсем к другим приёмам. Сама Л.Е. Морозова на первое место в своей отповеди ставит такую заслугу В. Мединского, как бережное обращение со всеми её замечаниями при работе над романом «Стена». Какое отношение это имеет к обсуждаемым текстам, не объясняется: важно только то, что

«мне как специалисту по Смутному времени такой подход импонирует».

Словом, импонируй, да импонируем будешь.

А.Н. Сахарову (коллеге В. Мединского по теперь уже бывшей комиссии) и В.М. Лаврову (долгое время он работал заместителем Сахарова в Институте российской истории) импонирует примерно то же самое — а именно то, что В. Мединский давно уже свой в их кругу верноподданнической «академической элиты». Защищая В. Мединского, они защищают интересы своей скромной корпорации придворных историков, делая это в крайне хамской форме. В.М. Лавров:

«Злобная критика в его адрес не состоявшихся в науке авторов ничего кроме улыбки вызвать не может. Ни один академический научный журнал их ахинею и рассматривать бы не стал».

Вдумайтесь: ахинея — потому что любой академический журнал отверг бы с порога! Напомним В.М. Лаврову, что в науке порядок доказательства неправоты прямо обратный: сначала объясняют, почему ахинея, а уж потом отвергают. Но доктор привык вращаться в кругах, где место принципа научной ценности занято принципом социальной сегрегации: не наш — значит, и в науке не состоялся, вне зависимости от того, что именно написал. А написал А. Лобин порядочно, как исследований, так и работ по исторической критике, так что запросто от него не отмахнуться[8].

Из аналогичных побуждений действует А.Н. Сахаров, целящий в тех,

«чьё имя и репутация для серьёзных ученых — это ноль без палочки, даже смешно. Научное сообщество традиционно с брезгливостью относится к историческим самозванцам, кои из ревности, от обиды или осознания собственной несостоятельности пытаются сделать имя на дешёвых интернет-скандалах».

Снова ни одного возражения по существу — лишь филиппика в адрес лиц, не обладающих социальным статусом, который единственно признаваем А.Н. Сахаровым и ему подобным. Имя и репутация!

Между тем о чьей репутации следовало бы призадуматься академику, так это о своей собственной: он прямо фальсифицировал отечественную историю и лично препятствовал, пользуясь административным ресурсом, развитию отечественной науки. Десять с небольшим лет назад несколько членов редакции «Скепсиса» были свидетелями того, как А.Н. Сахаров на конференции рассказал, что Александр Невский «принял смерть в Орде», — и как он озвучил своё профессиональное кредо:

«Не знаю, насколько верна эта точка зрения, но как учёный я её поддерживаю»[9].

Будучи автором учебных пособий, он, вопреки научным данным и элементарным историческим принципам, неоднократно протаскивал туда свою политическую версию истории России (в частности, великодержавный вариант антинорманистской теории), попутно расписываясь в собственном невежестве[10]. В должности директора Института российской истории Сахаров был прямо причастен, помимо прочих злоупотреблений своей властью, к выдавливанию из этой организации ценнейших сотрудников (например, С.О. Шмидта — учёного с настоящей научной репутацией, а не липовой, как у бывшего директора ИРИ[11]).

«Мы прекрасно понимаем, что история — вещь субъективная. Главное для меня, чтобы она была пропитана любовью к Родине»,

пишет бывший зам Сахарова Лавров. Но если субъективная — то есть историей могут на равных основаниях заниматься все те, кто имеет насчёт неё личное мнение, — то возникает вопрос: зачем тогда нужен ИРИ, в котором Лавров продолжает работать? Судя по всему — исключительно для пропитывания любовью к Родине. Сам Лавров не раз демонстрировал то, что он понимает под «субъективностью» и «любовью к Родине». Например, на конференции «Научный православный (!!!) взгляд на ложные исторические учения» высказал дичайшую для каждого, кто знаком с материалом, мысль, будто Милюков и Гучков не хотели победы России в Первой мировой, поскольку поднявшаяся в случае победы волна патриотизма поставила бы под вопрос свершение буржуазной революции[12]. А сегодня Лавров ничтоже сумняшеся цитирует в своей критике А. Лобина рефрен милюковской речи, направленной как раз против возможного сепаратного мира российского правительства с Германией! Видимо, на упомянутой конференции доктор об этой речи «забыл». Кстати, Лавров, подобно своему бывшему шефу, тоже публично высказался о том, как он видит свою профессию. Смотрите сидя: на девятых «Рождественских чтениях», говоря о книге некоего игумена Филиппа, Лавров заявляет:

«Здесь как историк выделю попытку автора — мне кажется, плодотворную попытку — говорить о промысле божием в русской истории, в том числе на примере русских революций. Мне представляется, что это очень важно, это плодотворное направление… Хочу также отметить, что очень важно, что на этом исследовании стоит гриф Российской Академии наук. Чрезвычайно важно. Открыто религиозная православная работа издана под грифом РАН»[13].

Таковы прелести «субъективного» подхода, который и в случае Сахарова, и в случае Лаврова состоит в поддержке клерикально-монархической версии истории России.

Ориентируясь на корпоративную позицию определённой части «академической элиты» и используя слова Лаврова в качестве прикрытия (суждения об истории может высказывать кто ни попадя), защитники Мединского привлекли к дискуссии такого персонажа, как директор «ОЛМА Медиа Груп» Д.Н. Иванов. Его выступление ярко свидетельствует о том, что у корпорации есть не только академические и политические интересы и ценности. Здесь тоже главенствует логика «наш — не наш», только в другой плоскости, чисто коммерческой: не продаёшься гигантскими тиражами — значит, ущербен и в спорах заведомо не прав. Об установлении истины, равно как и о какой-либо истории вообще, речи не идёт — главное, по продажам Мединский «опережает Пелевина и Минаева».

Наиболее ярко логика Иванова обнаруживается в его рассказе о серии «Анти-Мединский»:

«Мои юристы было собрались подать на авторов в суд, но маркетологи отговорили: это же отличный пиар, считай, “кросс-промоушн” за счёт конкурентов!»

Директор сам выдаёт нам схему принятия решения: сначала он («мои юристы») не сообразил, что дело идёт к большей прибыли, и хотел разобраться в судебном порядке, а потом «отговорили маркетологи»! Пахнет деньгами — и хорошо, а история дело второе. Поэтому и текст А. Лобина «я не читал и не собираюсь», зачем? Таков последний довод Мединского и К°.

Итак, в ответе нет никакой принципиальной критики — то ли защитники Мединского из штата его «офиса» не посчитали её нужной, то ли респонденты оказались на неё неспособны (один из них точно неспособен, да и вообще плевать хотел в эту сторону — это мы уже знаем). Основные аргументы, предъявляемые А. Лобину — не научные возражения, а демагогические отсылки, известные как «аргументы к человеку». Человеку «лысому, с таким носом» — А. Лобин не вышел верноподданническими чертами, не принадлежит к высшей касте славословов, с базара его, как Мединского и Бушкова, не несут. И потому он по определению должен знать своё место, то есть молчать. По их определению. А по нашему — пусть будет больше людей с «таким носом», способных учуять гниль в отечественной науке и рассказать о ней.

P.S.: Уже после публикации комментария нам прислали рецензию на труд Л.Е. Морозовой, опубликованную в журнале «Отечественные архивы», № 2 (2006 г.). Рецензия однозначно показывает, что профессионализм и научная этика Л.Е. Морозовой вызывают немногим меньшие сомнения, чем соответствующие качества Мединского.

По этой теме читайте также:

Примечания