Сразу оговорюсь — школа моя самая обычная, расположена на северо-востоке Москвы, в спальном районе, звезд с неба не хватаем. Дети тоже обычные, в последние годы все больше мигрантов — жилье в окрестных домах одно из самых дешевых по Москве. Если же и удается в ком-то посеять таланты, то, как правило, пожинать их уже не приходится, так как самые способные обычно уходят либо в гимназию, либо в школу со специальным уклоном. Наша же задача проста — избежать двоек на ЕГЭ. Впрочем, коллектив хотя и старый, но стабильный, администрация во главе с директрисой опытная. А есть вокруг и похуже школы, особенно новостройки.

Если в прошлом году главным событием в нашей школе стал переход на новую систему оплаты труда (т.н. НСОТ) — вслед за подушевым финансированием, то в этом главная тема — грядущее объединение. Когда? С кем — другой школой? детским садиком? с доп. образованием? или даже спортшколой? Каким образом — мы поглотим или нами закусят? Нам пока ничего не известно. В этом — главное отличие очередной реформы, помасштабнее прежних. Там хотя бы заранее более или менее обо всем рассказали — здесь же приходится питаться почти исключительно слухами. По-видимому, причины для такой закрытости есть.

Нет никаких сомнений в том, что процесс объединения не является стихийным, а был запущен давно и сознательно как конечный этап введения системы подушевого финансирования. Главной целью данной системы декларировалось установление своего рода царства всеобщей справедливости — мол, каждому по труду. Сколько учеников школа обучает — столько ей казна и отсыпет. Почему разного рода спецшколы, гимназии или центры образования должны получать больше, а школы попроще и победнее продолжать влачить жалкое существование, обучая наполовину коррекционные классы? Пусть больше получает тот, кто лучше работает, к кому с удовольствием приходят родители и дети!

И здесь наступает второй этап — НСОТ. Зарплата учителя теперь прямо пропорциональна количеству часов и количеству детей в классе. Т.е. если еле-еле наскребли 20 человек, чтобы «открыть» класс, — это одно, а если ты учишь 30 и более — это совсем другое. В деньгах это ровно в полтора раза больше. И тоже выглядит справедливо — но только на первый взгляд и только для того, кто далек от школы.

Что же вышло в итоге? Школы сразу же оказались в неравных условиях. Те, кто имел репутацию, статус, коллектив, а главное — постоянный приток детей, детей способных, как правило, из благополучных семей, не только не потеряли в деньгах, но еще больше упрочили свое финансовое положение и получили какие-то перспективы для развития. «Пролетарские» же школы, едва державшиеся на плаву, теперь и вовсе пойдут ко дну. На словах декларировалось, конечно, что эти школы как раз и получат стимул для развития: дескать, приложат все усилия, улучшат «качество образовательных услуг», привлекут тем самым к себе получателей этих самых услуг, а с ними и денежку — и в конечном итоге пожнут урожай в виде роста зарплат. Вы верите, что они смогут улучшить качество образования? На ваш взгляд, как, к примеру, поступят лучшие педагоги: займутся сизифовым трудом вытягивания школы из болота — в условиях демографического кризиса и общего падения культурного уровня — или отправятся в богатую, успешную школу снимать пенки и готовить победителей олимпиад? И как поступят родители — куда они ринутся?

Неблагополучные школы оказались обречены. Никакого этапа «свободной конкуренции» не было и не будет — сразу наступает время поглощения сильными слабых. Собственно, так и было задумано. Причем «добровольное» поглощение по сути оказывается единственной возможностью спасения для многих отстающих школ. Вот только можно ли назвать ликвидацию спасением?

Комментирует ли как-нибудь Департамент образования г. Москвы тему объединения? Очень скупо и отчасти постфактум. 3 июля на сайте ДО всем желающим были даны официальные разъяснения «О реорганизации государственных бюджетных образовательных учреждений», написанные в хорошо известном жанре «по просьбам трудящихся». Витиеватым казенным языком, приправленным пунктуационной ошибкой, заявлено: «Одним из важнейших критериев является обоюдное желание коллективов педагогов и родителей, а также, аргументированное обоснование подобного решения со стороны администрации учреждений и понимание коллективами ожидаемых позитивных изменений». Причем решающим является мнение Управляющего совета образовательного учреждения, в состав которого входят родители, учителя и старшеклассники (родителей — большинство). В общем, милостиво разрешили: «плодитесь и размножайтесь» — только наоборот.

Из документа следует, что к июлю было реорганизовано 684 ОУ. В итоге получилось 255 образовательных комплексов — нехитрые расчёты показывают, что большинство сообразили «на троих». Между прочим, это больше, чем целый округ — в округе в среднем порядка 500 ОУ (школ, детских садов и т.д.) Судя по всему, процесс объединения на этом этапе действительно был по крайней мере полудобровольным: педагогический союз заключили между собой, например, малокомплектные (т.е. неуспешные) школы с излишками площади и популярные образовательные учреждения, вынужденные работать в тесноте. Выгода для Департамента кажется очевидной: не надо анализировать причины плохой работы школы (в том числе и не зависящие от нее) и ломать голову над тем, как исправить ситуацию. Все произойдёт само собой: слабых «номеров» не останется, налицо только сильные. А уж они-то слабых как-нибудь да вытянут — если, конечно, это входит в их планы. Ведь можно, напротив, сдать туда всех отстающих! Кроме того, решается проблема увольнения «сук». (Такая аббревиатура используется для т.н. «старых учительских кадров»; среди них, к примеру, те словесники-пенсионеры, кто умеет учить писать никому уже не нужные сочинения, но не так ловок с компьютером, без которого к ЕГЭ не подготовишь; или те биологи, кто искренне полагает, что о креационизме должны рассказывать на уроках истории.) Ведь все учителя «сидят» на трудовых книжках (вот только недолго осталось, судя по всему), и на пенсию их так просто не спровадишь, а реорганизация учреждения дает куда больше возможностей для «кадровой работы».

Предположим, кто-то в добровольно-принудительном порядке согласился на объединение. Но как быть таким школам, как наша? Нам ни с кем объединяться не хочется! Мы свою лямку тянем с достоинством и, будучи самым заурядным середняком, свою работу в принципе делаем. Мы не хотим оказаться в чьих-либо, пусть даже очень мохнатых, лапах — но и вряд ли сможем вытянуть школу слабее нашей.

А что вы беспокоитесь? — могут нам ответить. Написано же — только с согласия! Да, написано — на сайте и для всех. А на деле все обстоит несколько иначе. Оговорюсь — это все на уровне слухов, однако же наблюдения последних лет показывают, что подобного рода слухи через какое-то время оказывались правдой, причем куда более страшной. И в пользу этих слухов говорит один простой факт: если объединение началось и идет семимильными шагами, неужели это стихийно и не было изначального плана довести дело до конца?

Собственно, директрисе нашей было прямо заявлено, что объединяться придется и что лучше сделать это самим, в добровольном порядке, проведя соответствующие переговоры с администрацией других ОУ того же района. Она бы, конечно, могла собрать и педагогический коллектив, и Управляющий совет, она могла бы получить и их решение с отказом от объединения… Но тут стоит напомнить, что директора, в отличие от основной учительской массы, «висят» на контрактах, которые могут и не продлить в следующем году. И не продлят — уверяю, вы бы в этом не сомневались, послушав разок, в каком тоне И.И. Калина, руководитель московского образования, разговаривает в директорами во время селекторных совещаний. Поэтому слух о том, что среди его резолюций на родительских жалобах была и такая: «довести директора до увольнения», — кажется вполне достоверным. Кроме того, пройдет год или два, все твои соседи объединятся, и ты останешься один, как березка в поле, и что с тобой будет, покрыто мраком неизвестности... А тут начальство прямо говорит, чего ему от тебя надо.

И школьная политика на местном, районном, уровне завертелась. Директриса, как заправская сваха, уже не первую неделю в разъездах и с визитами. Идет сложнейший переговорный процесс, в который кто только не вовлечен! Торг идет за здания, за имя, за должности, за возможность влияния на внутреннюю образовательную политику и еще бог знает за что. Дворня же (в смысле — учителя) досуже обсуждает успехи и неудачи барыниного сватовства.

Да и до проблем ли объединения нам? Ввели повсеместно электронный журнал — а это почти час лишней работы в день. Плюс программы, отчеты. Диагностические работы, олимпиады, конкурсы… Плюс вопрос о «стимулирующей части» зарплаты тоже … стимулирует. Гори все синим пламенем!

Но возникает вопрос — зачем все это? Зачем эта тотальная объединяловка? И каковы ее последствия? Сам Департамент ответов на эти вопросы не дает, представляя свое участие не более чем откликом на массовую инициативу снизу. Т.е. у нас на глазах совершается масштабнейшая за последнее время реформа — и без какого бы то ни было обоснования! Обоснования прежде всего образовательного, но и экономического тоже. Придется отвечать на эти вопросы самим.

Зачем сливать отстающие школы — отчасти уже было сказано выше. Но планы куда масштабнее — планируется путем объединения в образовательные комплексы практически десятикратное сокращение образовательных учреждений! А затем ликвидация окружных управлений с прямым подчинением комплексов Департаменту. Это — слухи. Но слухи, повторюсь, слишком уж часто стали выдерживать проверку жизнью.

Вероятно, финансовое обоснование здесь есть. И дело не только в упрощении контроля за финансовыми потоками. А в том, что упрощается работами с теми десятками и сотнями фирм (учебники, программное обеспечение, ремонт, питание, оборудование, охрана и т.д.), которые обслуживают систему московского образования и число которых, с планируемым введением аутсорсинга, будет только расти. У кого-нибудь есть сомнение, кто именно стоит за этими фирмами? И как именно выигрываются тендеры на городские контракты? И что главная задача коррупции в борьбе с самой собой — «брать по чину»? Образование — одна из главных отраслей колоссального московского бюджета. За такой куш можно реформировать что угодно.

Но не стоит забывать и про те планы, о которых говорилось открыто и которых никто не скрывал. Введение на уровне закона новых образовательных стандартов предполагало четкое ограничение обязанностей государства в сфере образования, для того чтобы дать бизнесу свободно ее осваивать. С этими же целями была резко увеличена финансовая самостоятельность образовательных учреждений. Разумеется, в комплексе, обслуживающем (именно так — не обучающем и не воспитывающем!) 2-3 тысячи детей, вводить коммерческие услуги и планировать прибыль гораздо проще, чем в школе на 500 учеников. И несколько зданий не помеха — напротив, в одном можно сосредоточить тех, кто готов платить за образовательные услуги, а в другом окажутся те, у кого такой возможности нет.

Каковы последствия? Надо отчетливо понимать, что на корню ломается — именно ломается! — десятилетиями создававшаяся система. Ломается в ключевом — структурно-организационном плане. И удастся ли создать что-то новое — большой вопрос. Наверное — но вряд ли лучшее. Прежде всего уже сейчас, в начале пути, остро встал вопрос о судьбе дополнительного и специального образования, разного рода творческих школ, школ и садов для детей с ограниченными возможностями, авторских школ. Для них это — подлинная катастрофа, в планы всеобщей уравниловки они не вписываются никак.

Но и для самой обычной школы — такой, как моя, — последствия будут немалые. Представьте себе, что на месте школы появляется конгломерат из трех-четырех детских садов и стольких же школ, к которым добавляется что-то из системы дополнительного образования. С одной стороны — раздолье! Ребенок, в каком бы возрасте он ни был и чем бы он ни захотел заняться, всегда находится в рамках одного ОУ, из которого его уже вряд ли исключат. С другой стороны — а вы уверены, что эти три-четыре сада и школы будут одного уровня, как это вроде бы предполагается? Что там не будет градации? Далее — представьте себе директора такого учреждения. Он не только не будет знать детей, которые у него обучаются, — он вряд ли даже будет знать учителей! Вся его деятельность будет заключаться в визитах в департамент и совещаниях с замами по учебно-воспитательной работе и по АХЧ. Будет ли он эффективным менеджером, как того хотят управленцы от образования, большой вопрос. Но вот педагогом он не будет точно. Уже сейчас директорам в категорической форме запрещено иметь часы, т.е. быть учителем, вести уроки, — и не рекомендовано администрации. Скорее всего, это означает, что в будущем на должностях директора и завуча уже появятся люди не с педагогическим дипломом, а с менеджерским. И ни о какой особой педагогической культуре, воспитательной системе и тому подобном речи уже не будет. Если кто не заметил — само слово «школа» в официальных документах уже практически не употребляется. Во главе угла будут стоять контроль за качеством «образовательных услуг» и «эффективное расходование средств».

На этом история московского образования, по-видимому, закончится и начнется история уже чего-то иного, но не образования, это точно. Принесите, пожалуйста, счет!

P.S. К тому времени, когда статья уже была готова, на сайте Департамента образования появилась официальная информация, подтвердившая, что школьные слухи оказались правдой: «Калина сказал, что в настоящее время необходимо формировать образовательные комплексы. Объединение школ позволит ученикам получать все образовательные услуги в одном месте. В том числе в таких комплексах будет и дошкольное образование». И к чему было три месяца назад разыгрывать спектакль с «добровольным объединением»? Интересно, какие еще спектакли готовятся к постановке худруком И.И. Калиной?

По этой теме читайте также: