23 и 31 января сторонники Алексея Навального вышли на улицы России. Главной целью обоих мероприятий было заявлено освобождение самого Навального из щупалец государственных и силовых структур (хештег и картинки с надписью: «Свободу Навальному!»). Накануне событий вовсю велась организаторская работа — во всяком случае та, на которую была способна команда Навального.

Однако мы не намерены в этом материале заниматься подробным рассмотрением того, «что и как» происходит внутри движения в поддержку Навального. Нас волнует и должно волновать иное: что происходит у нас, в коммунистическом лагере, как мы связываем себя с разворачивающимися на улицах событиями, и каковым является наше поведение в условиях существующих антипутинских брожений? Ибо то, что происходит сейчас среди левых симптоматично, поскольку как никогда теперь симптоматичен коммунистический фланг сам по себе[1].

Однако о симптомах, вопреки здравой медицинской логике, потом. Сейчас же нужно обозначить в паре слов ту проблему и тот предмет, вокруг которого и ломаются копья.

* * *

Что можно было констатировать накануне 23 января? После пика в 2017–18 годах, популярность как самого Навального, так и его «России будущего» (она же «Партия прогресса») пошла на заметную убыль. Помимо этого, всё сильнее сжимается поле легальной и негосударственной деятельности информационных ресурсов: очень удачно поспособствовала этому процессу и эпидемия коронавируса, создавшая наиболее благоприятную возможность государственным структурам усилить и закрепить свою гегемонию во всех областях общественной жизни, что, в первую очередь, касалось вопросов идеологического порядка — пропаганды, информационного контроля и пр. Это общемировая тенденция, которая, однако, дополнительно преломилась через призму путинского авторитарного режима: ФБК и команда Навального в том числе смогли почувствовать это на себе, результатом чего стала все более исчезающая возможность продолжать свою деятельность в легальном формате — с декабря 2020 — января 2021 года для сотрудников Фонда борьбы с коррупцией такая деятельность уже практически перестала быть возможной[2].

На фоне идеологической реакции, усиливающейся коронакризисом, затронувшим всю человеческую жизнедеятельность, Навальный был отравлен[3]. Событие имело два политических последствия для самого Навального: с одной стороны, оно привлекло внимание к его персоне (событие взбудоражило общественность уже не только со стороны сочувствующих Навальному), а также вывело и закрепило его как фигуру в международном масштабе, за которой следят и говорят дальше самой России. С другой стороны, после его командировки в «Шарите», он оказался вне российских границ, в какой-то мере обособленным от своих основных коллег и сторонников.

Однако главное не это. Перед Навальным возникла вполне ощутимая угроза потерять уже имеющееся влияние на российскую политику и широкие массы. Даже несмотря на стирание информационных препон в условиях современных каналов связи всё же держать руку на пульсе и руководить толпами митингующих откуда-то «из-за бугра» — занятие весьма сомнительное (прежде всего с точки зрения имиджа), и все, в особенности сам Навальный, прекрасно это понимают.

Вкупе с отмеченными выше обстоятельствами внутрироссийской политики, подобный отрыв от своих людей и широких масс мог затянуться не неопределённый срок. Вопреки расхожему мнению, сфабрикованные дела уже очень давно стали неотъемлемой частью политики в постсоветской России[4], и поэтому решение лишить в один момент Навального российского гражданства, и если не навсегда, то очень надолго выключить его из российской политики, было лишь вопросом времени. То, что ФСИН пригрозил Навальному сроком, было либо простой попыткой запугать его, что маловероятно, либо же первым шагом на поприще большого процесса выдворения Навального за пределы РФ под удачным предлогом.

В этих условиях Навальный предпринимает довольно рискованный, но вполне закономерный и разумный шаг: он с чувством театральности, которое всегда было ему присуще, объявляет о возвращении в Россию. Шаг оказался почти беспроигрышным: Навальный, сознательно идя навстречу ожидающему его аресту и сроку, окончательно превращает себя в мученика, в «икону» борца с путинским режимом, жертвующего собой во имя великого дела. Насколько был удачным этот ход «ва-банк» с точки зрения влияния на массы мы увидим совсем скоро. Эту степень удачи можно будет даже попробовать посчитать.

Ситуация, конечно, в действительности была гораздо прозаичнее: выбор перед Навальным стоял либо в виде политического банкротства на очень долгий срок (оставаться за границей, и пытаться дирижировать оттуда), либо же рискнуть, попытаться-таки остаться на плаву, собрав свои последние силы в кулак.

Но надо отдать должное Навальному — из двух зол он выбрал наиболее удачный, с точки зрения политической грамотности, вариант[5]. Как и теперь, он уже неоднократно успешно перехватывал инициативу и завладевал умонастроениями широких масс, оставляя всех российских социалистов далеко позади, — пусть и за счёт манипуляции заезженной антикоррупционной темой.

Только вот радоваться чужим успехам на этом поприще и правда совершенно нечего. Всё то, что происходит вокруг (а лучшее сказать — мимо) нашего коммунистического движения, все те успехи, которых добивается Алексей Навальный в работе с массами, все те множащиеся просмотры и выходящая на улицу молодёжь — свидетельство не успеха Навального, а нашего глубокого кризиса, оторванности от широких масс и слабости теории, которая всё никак не может стать действительной «материальной силой».

Этот «звоночек» давно, как холодный душ, должен был отрезвить наш фланг, заставить его переосмыслить своё отношении к теории и практике. Можно сколько угодно называть всё происходящее цирком[6], только вот факт того, что нами проиграна битва за настроения весомого количества людей с протестным потенциалом никак не скрыть.

Одиозная, но симптоматичная позиция левых, согласно которой, например, современная молодёжь (студенческая и школьная), выходящая на улицы на стороне Навального, вдруг оказывается «тупой школотой», а революционное студенчество, поддержавшее коммунистические и социалистические лозунги на рубеже XIX и XX веков — носителем прогрессивной и революционной идеологии, видится также весьма закономерной.

Молодёжь, конечно же, не стала ни хуже, ни лучше, и совсем не отупела. Но вот когда эта молодёжь, каждодневно ощущая острую социальную несправедливость, не находит среди левого крыла нужной платформы для выхода накопившегося антиправительственного гнева, и потому перетекает в либеральный лагерь — проще, конечно, не признать своё поражение на идеологическом фронте, а объявить всю эту массу совсем ещё детской и неразумной, а то и жертвой буржуазной пропаганды, не правда ли?

Но всё это лирика, хоть и довольно важная. Подобное отношение к уже названым деталям, однако, есть лишь частное выражение общих взглядов того или иного блока левого движения на свою собственную позицию, дистанцию между ними и навальнистами. Об этом и хочется сказать чуть подробнее.

* * *

В сущности, левое движение в России в вопросе поддержки движения Навального разбивается на два основных лагеря с различными вариациями внутри каждого:

1) Сторонники принципа «жабы и гадюки», к которым можно отнести всех тех, кто не собирается поддерживать сторонников Навального, и самостоятельно (или же агитируя других) отказывается выходить на улицы.

Разброс причин, по которым поддержка этого движения не нужна, у представителей этого лагеря достаточно велик: от довольно невнятных ссылок на игрища американского финансового капитала, вплоть до весьма разумных объяснений в виде интерпретации происходящих процессов в качестве грызни за власть двух, в сущности, не отличающихся друг от друга группировок российских политических элит.

Такого принципа среди медийных левых придерживается, например, Константин Сёмин[7]. Схожую позицию, по всей видимости, занимает и парламентская КПРФ[8], что уже должно говорить о многом.

2) Другой лагерь настоятельно требует проявить от левых любого толка хоть какую-то активность и поддерживать сторонников Навального. В качестве основных причин участия в движении можно выделить нежелание сторонников этой позиции оставаться вне текущей политической повестки, стремление быть рядом с протестными массами, не оставаться равнодушными в борьбе с авторитарным путинским режимом и тем самым создать, в перспективе, более благоприятное поле деятельности для текущей политической обстановки в России. Одним из говорящих представителей такого подхода к грядущим событиям можно назвать как «Альтернативных левых», так и более крупную «Революционную рабочую партию» (РРП); аналогичным образом выступает и «Российское социалистическое движение» (РСД)[9].

* * *

На стороне каждого вышеупомянутого лагеря — приличный ворох цитат Маркса, Энгельса, Ленина, иногда и Сталина, без которых в этой статье мы целенаправленно постараемся обойтись. Проблема только в том, что любая из сторон, так или иначе вовлечённая в конфликт, использует схожую риторику, обязывая человека выбрать одну из сторон: будь это позиция самого Навального, где ты либо за «свободу», либо за Путина, будь это позиция, например, РРП, где ты или «пособник буржуазии», молчаливый соглашатель, или выходишь на улицу и доказываешь обратное.

Ситуация, как и полагается, обстоит гораздо сложнее, нежели её пытаются представить агитаторы с обеих сторон. Как и ранее в истории, если на распутье коммунистического движения предлагается выбор, ограниченный вариантами «А» и «Б» в вышеизложенной форме, то это, в сущности, означает лишение коммунистов всякого выбора.

Нам представляется, что ни одна из предлагаемых позиций не может служить единственно верным выходом в силу целого ряда причин.

Действительно, когда события происходят у тебя под носом, лишь отмахнуться от них, окрестив обе стороны буржуазными группировками совершенно не является ни решением, ни правильным «марксистским» анализом ситуации: наоборот, очередная попытка отмежеваться от серьёзных и важных процессов, обозвать борющиеся силы «буржуазными», есть самый настоящий отказ от какого-то серьёзного анализа конкретной ситуации, приводит к подмене его (анализа) пустым навешиванием ярлыков. Такое отношение к проблеме чем-то схоже с модой в левой среде называть почти любого откровенно не-левого политика (или же режим) фашистским. И в случае с фашизмом, и в нашем случае с мнимой дилеммой по поводу январских протестов и дальнейших акций, подобное легкомысленное отношение лишь подменяет собою действительно марксистскую разработку всякого конкретно-политического процесса: ведь нет ничего проще, чем назвать кого-то фашистом или объявить две воинствующе буржуазные группировки буржуазными, и обособить себя от всего происходящего, да и от лишних мыслительных процессов в придачу.

Такое отношение к проблеме, несомненно, способствует какой-то «чистоте» теоретических воззрений (негоже ведь марксисту якшаться с мелкобуржуазными уклонистами!). Однако, чем чаще будет происходить подобное «отмежевание» (за последнее время благодаря белорусским протестам — уже как минимум дважды представилась такая возможность), и чем серьёзнее и важнее в политическом масштабе будет происходить энное событие (хотя в нашем случае событие вполне конкретно), тем сильнее коммунист, разделяющий подобную позицию, будет удаляться не только от своей главной социальной опоры в лице рабочего класса[10], но и от широких масс вообще.

История многократно показала и доказала (в особенности история нашей страны), что пассивно стоять на перроне и провожать как мнимые, так и настоящие локомотивы истории — не выход.

С другой же стороны, вставать бок о бок с навальнистами, или принимать любое иное активное участие в этих шествиях, отнюдь не является ключом к решению текущей проблемы.

Наивно также полагать, что, идя вместе с Навальным, но с собственной повесткой, можно в этом конкретном случае сохранить независимость и самостоятельность: выход на улицу в январе волей-неволей вовлекает тебя в ряды его сторонников, играет на руку тем задачам, которые ставит перед собой Навальный и его команда — своим участием ты автоматически поддерживаешь движущие силы этого шествия, помогаешь воплотить в жизнь их цели и требования. Ведь команда Навального того и хочет: в старых-добрых популистских традициях национального единства солидаризировать разные политические силы вокруг очередного авторитарного врага. А поскольку в рядах Навального наше движение неизбежно окажется и в идейном, и в количественном меньшинстве, то идеологическая гегемония в итоговых результатах сторонникам «России будущего» обеспечена. Только в случае нашего участия обеспечена она будет ещё и нашей кровью. Но это одна сторона вопроса. Складывается впечатление, что другую сторону мы уже худо-бедно, но не раз проходили[11].

***

«Третий путь» пытается обнаружить и «кружок кружков», объединяющий и другие левые организации, «Союз Марксистов»[12]. Несмотря на наличие важных и адекватных тезисов в попытке осмыслить протесты[13], подобное заявление прилично запоздало и по существу дела не может соответствовать претензии на ту роль, которую пытается возложить на себя организация. Хотя проблема заключается, конечно, не только в поздних сроках, — да и сам факт возникновения оформленного заявления — положительное явление, — на этом примере можно рассмотреть довольно важные и общие для многих других организаций ошибки.

В первую очередь стоит отметить, что «Союз» явно просчитался, недооценив важность грядущих событий (от этого промаха будут тянуться и другие ошибки). Если посмотреть на тот материал, который публиковал «Союз» у себя на портале до начала январских событий, может показаться, что этих событий для организации не было вообще: незадолго до протестных акций, «Союз», вместо цельной позиции по поводу протестов, которую любой партийной организации однозначно необходимо представлять и разъяснять заранее, ограничился простой и формальной «отпиской»[14]. Исходя из тех целей, которые ставит для себя «Союз» (формирование на своей базе коммунистической партии, привлечение трудящихся масс и организация их борьбы и пр.) стоит задать вопрос — является ли подобный уровень организации и теоретической рефлексии прямо накануне важных социально-политических событий правильным, адекватным поставленным задачам?[15] Достаточные ли это были шаги? Нет, и ни при каких обстоятельствах. Отсутствие какого-либо анализа грядущих событий, информирования своих сторонников о необходимых действиях в складывающихся условиях и, что самое главное, — отсутствие чёткого разъяснения своей собственной позиции и алгоритма действий организации, явно свидетельствует о существенной неготовности к важным политическим процессам в стране в их преддверии[16]. В иной политической ситуации, при наличии хоть какой-либо конкуренции на левом фронте, подобное отношение к социальным процессам могло бы очень дорого обойтись любой политической организации, отодвинув её на задворки общественной жизни. Тем более, если бы эта организация претендовала на идейное и организационное лидерство, или на роль партии. Необходимость «держать руку на пульсе», трезво оценивать исторические события и своевременно реагировать на них есть ключевое условие существование партии марксистского толка, залог её существования и широкого отклика в массах, какой бы смысл в понятие «партия» ни вкладывался. Как только мы, марксисты, перестаём идти в ногу со временем — время перешагивает через нас и идёт дальше.

Но вернёмся к «Союзу Марксистов». Определённо не имея чётко осмысленной позиции даже 23 числа после начала протестных акций, но, убедившись, что «жизнь проходит мимо» (довольно серьёзная массовость протестов, широкий социальный «портрет» протестующего, активное обсуждение процессов в общественной сфере вообще, да и в левой среде в частности), организация всё же пытается официально представить свой взгляд на проблему, облекая его в форму всего нескольких абзацев[17]. Итогом стараний запрыгнуть в вот-вот уходящий поезд становятся несколько, увы, слишком лаконичных отчётов-репортажей, с целью осмыслить произошедшее в рамках четырёх разных регионов (Сибирь и Дальний Восток, Урал и Европейская часть России)[18], к качеству и достоверности которых, во всех отношениях, имеются довольно серьёзные вопросы. После публикации этих материалов «Союзом» ничего не было заявлено по поводу протестов и после реперного 23 числа[19], т.е. 24 и 25 января. Если левые, не желавшие выходить на улицы, имели свою позицию и сражались в «кровопролитных» онлайн-баталиях, а другие наоборот, маршировали вместе с протестующими на улицах, то «Союз» своим безмолвием мог, таким образом, обеспечить себе ещё более страшную участь — они рисковали окончательно превратиться в «беззубых» статистов да сторонних наблюдателей важных политических событий[20].

Лишь 26 января, во второй половине дня, «Союз Марксистов» наконец решает представить широкой публике свои взгляды на происходящее. Конечно, ни 23-м числом, ни 31-м января текущие протесты не ограничатся, поэтому сам факт возникновения подобного заявления можно считать положительным сдвигом на фоне общей деятельности самого «Союза».

Нами уже отмечалось, что в заявлении действительно присутствуют некоторые позитивные черты. Тем не менее, удельный вес этих черт настолько мал как на фоне самого заявления, так и общего положения дел, описанного выше, что стоит задуматься: имеет ли хоть какой-то смысл подобное интуитивно-теоретическое попадание «опосля», когда даже в тех областях, где «Союз марксистов» может и был готов (как, впрочем, и некоторые другие организации) — всё было сделано с опозданием[21]? Если теоретическим платформам, медийным каналам, или другим ресурсам подобного толка и имеет определённый смысл обозревать и анализировать уже произошедшие события, выдержав определённую дистанцию, то для такой организации, как «Союз марксистов» (и любой другой схожей организации), с чётко заявленным целями и задачами, повторимся, подобная запоздалая реакция, стороннее освещение текущих событий, а также невнятное представление широкой публике собственной позиции, её непостоянность и неопределённость (не путать с политическим прагматизмом), отсутствие конкретного алгоритма действий — попросту противопоказано. И, наконец, самое важное: без понимания тех причин, по которым левые оказались в нынешнем печальном положении, просто утверждать новую программу, пусть даже и внешне правильную, нет никакого смысла.

* * *

Даже тем, кто интуитивно смог уловить отдельные, порой важные нити происходящих событий, всё же стоит иметь в виду ещё-кое что. В случае неизбежного поражения «прогулок» Навального практически закономерен итог, при котором на пост-январском пространстве в России наступит тотальная реакция в самых изощрённых её формах.

А поражение представляется действительно неизбежным при любом из возможных раскладов после осуждения Навального 2 февраля. Дело даже не только в том, что всё это движение очевидным образом есть движение одного лидера[22], идущее на убыль, ибо силовые структуры уже «обезглавили» команду Навального, дезориентировав и руководство, и штабы в отдельных городах, а сам Навальный осужден на несколько лет. Главная причина провала текущих событий, как бы пафосно это ни звучало, заключается в целом ряде объективно-исторических условий, которые Навальный и Ко в силу классово-идеологических причин учесть не могли и не могут. Почти двухсотлетний опыт революционного коммунистического движения показал, что для успешного свершения задуманного в революционный период, существует масса условий как объективного порядка, вроде обязательности массовых выступлений, с включением в борьбу профсоюзных организаций, централизованного экономического давления, захвата ключевых артерий общественной жизни, поддержки со стороны армии и др., так и учета конкретно-исторических требований и настроений, умелое лавирование внутри весьма динамично меняющихся реалий, а также целая масса других нюансов. Довольно редко простые антикоррупционные протесты скидывали власть, но даже в этих исключительных случаях за ними стояло нечто большее, чем стихийное стремление масс и псевдо-организованное стремление небольшой группы партийных активистов побороть коррупцию, освободить политического заключённого и попытаться спонтанно сопротивляться организованному авторитарному режиму. Думается, что подобные причины неудачи самоочевидны, а разбирать их подробнее нет острой необходимости[23].

Таким образом, репрессии, дальнейшее закручивание идеологических гаек и продолжающееся укрепление авторитарного путинского режима, которое началось задолго до 23 января, и активно развёртывается и сейчас, неизбежно. Текущие события только сильнее развяжут руки властям, точь-в-точь как в сценарии, который вполне может разыграть и кабинет недавно выбранного Байдена, если в том будет необходимость. И разницы в том, штурм Капитолия, или митинги в защиту Навального дадут буржуазному правительству прецедент для усиления реакции, существенно никакой. Подобный реакционный вектор, будучи одним из возможных вариантов развития всей капиталистической мир-системы в пост-ковидную эпоху, не зависит от нашей поддержки антикоррупционных протестов и уже кое-где начал претворяться в жизнь: в Великобритании кабинет Джонсона, как и ожидалось, уже откусывает по кусочкам пространство, завоёванное социалистическим движением — и это, думается, только начало большого социального демпинга[24].

Только Путин — совсем не Байден и не Джонсон. Он в кресле не первый день, ему бояться нечего и осторожничать он не будет, а будет рубить. Причём рубить грамотно, безо всякого стеснения. Платформы и пространство для нашего разворота могут ужаться ещё сильнее, а плётка реакции будет хлестать не только по сторонникам Навального, как по инициаторам протестов, но и по нам, возможно в первую очередь, сужая и так скудное пространство для политической борьбы. А ведь прямо сейчас мы еле-еле развиваем кружковую деятельность в «легальном» режиме. Остаётся только надеяться, что потенциально грядущие «ошейники», которую могут накинуть на всю оппозицию после январских событий, смогут лишь закалить нас сильнее, а не отбросить наше движение в самое его начало. В любом случае, важно здесь то, что о форме и содержании нашей деятельности в новых условиях надо задумываться также не в последнюю очередь.

* * *

Выход, таким образом, из сложившейся дилеммы заключается совсем не в том, чтобы бойкотировать текущие движения, или наоборот, активно вливаться и поддерживать его. Курс должен быть иным: активно использовать сложившуюся ситуацию для осмысления собственных ошибок, контрпропаганды, работать изнутри и снаружи развернувшегося движения, учитывать чужие ошибки, обкатывать левым свои кадры и проверять теории на практике. Нужно также учиться не только «полевым методом», созидая необходимую для этого организацию прямо сейчас.

Однако даже если не учитывать, что все мы давно прозевали гребень текущей волны, стоит задаться вопросом — есть ли в этот момент, хоть у одной из левых организаций то, с чем самостоятельно можно идти в толпу? Не помогут здесь ни три разные листовки, ни даже цитаты Ленина о борьбе за демократические свободы, находящиеся на вооружении у идущих в народ. Неуместны и те, и другие в нашем случае потому, что жонглировать ими лишь незадолго до массовых выступлений (либо кропать их на скорую руку), и не иметь при этом собственной, актуальной и хотя бы отчасти осмысленной тактики борьбы в столь непростых, а вернее сказать очень тяжёлых для коммунистов условиях — неприкрытое фразёрство и ребячество. Ленинский опыт в нашем случае есть, конечно, потрясающий для осмысления подобных ситуаций материал, но не панацея. Как и листовки. Контакты левых с протестующими уверенно отрезвят многих в этом отношении.

Идти же в недовольные массы стихийно, с целью направить народный гнев в нужное для нас русло также либо поздно, либо в отдельных ситуациях — вообще не представляется возможным. Не стоит переоценивать стихийность этого движения, поскольку у него всё же есть заметный стержень, а люди хоть и смутно, но знают, за что с гневом выходят на улицу. Уж тем более не стоит переоценивать собственные теоретические силы и навыки по работе с массами, ставя именно такую, шапкозакидательскую задачу. Всё это, однако, не отменяет точечных вариантов контрпропаганды.

Решить и распутать ворох скопившихся противоречий, свести на нет массу объективных «НО» в условиях сегодняшней политической обстановки может только централизованная, теоретически грамотная и смелая организация большевистского, непарламентского типа. Проблема состоит в том, что для адекватного функционирования этой организации сейчас требуется не только понимание чётких целей и возможностей, осмысление и анализ всего предыдущего накопленного опыта революционной борьбы европейских и восточных революций, антиимпериалистической борьбы стран Латинской Америки и мн. др., но критическое, органичное включение этого опыта и его достижений в наш собственный революционный багаж, т.е. солидная теоретическая база революционной деятельности, от которой нужно отталкиваться и созидать свою. Нужна и разработка собственного алгоритма действий при понимании того, какое место в капиталистической системе занимает Россия сейчас, какие методы борьбы, следовательно, годятся для нас в таких условиях, а какие ситуативно стоит отбросить. Но могла ли подобная организация возникнуть в условиях нашей левой «войны всех против всех», бонапартистских замашек отдельных представителей, теоретической отсталости и тотального разрыва с мировым коммунистическим движением, его опытом? Причём мы в текущей ситуации попадаем в порочный круг: подобная организация как раз и могла бы вычистить затхлые и ненужные дискуссии в пространстве левого теоретического поля, заострить проблему теоретической и практической солидарности и единства в условиях сегодняшней политической обстановки.

Но вопрос институционализации левых в такую партию — лишь одна из ключевых задач. Не менее важным, если не обязательным условием функционирования такой организации (да и всей дальнейшей левой повестки на постсоветском пространстве), является постановка и решение новых проблем стратегии, тактики и методов борьбы. Время для актуальности этих проблем, а также для интенсивной работы в этой области для нас ещё не пришли в силу ряда причин, поэтому ограничимся лишь некоторыми набросками

Приведём лишь один простейший пример исключительной значимости теоретического осмысления нюансов активных революционных процессов. ВКонтакте, главная платформа (наряду с Телеграмом) организационных сил команды Навального, как 23 числа, так и сейчас, активно блокирует те информационные пространства, на которых организуют свою работу сторонники Навального по всей стране. Прямо сейчас широкие массы активно обсуждают глушение сотовой связи и других каналов. Если участники южнокорейских простестов конца 2000-х и «Арабской весны» на Востоке, а «Желтые жилеты» на Западе были одними из первых, кто организовал свои выступления посредством социальных сетей и испытал на себе меры дезорганизации в этом поле, то мы только сейчас, опоздав лет на 10 вместе с белорусскими товарищами, начинаем осознавать всю сложность и комплексность этих проблем. Есть ли у участников шествия, или, в особенности, у коммунистов, какая-либо альтернатива в плане связи и поддержания организационного единства в условиях тотального сопротивления? Может быть, стоит задуматься о создании и поддержке своего (насколько это возможно) независимого информационного поля, о мерах противодействия информационной блокаде? А ведь в условиях российских расстояний проблема взаимодействия разрозненных частей единого революционного целого, читай, революционной организации — первостепенная задача. И таких проблем ещё целая уйма.

Можно, конечно, гордо называть себя большевиком-ленинцем, бежать во враждебно настроенную к тебе толпу (причём бежать с целым набором иллюзий в отношении этой толпы) и уже там, раздавая всем газеты и листовки, призывать всех выступить против общего классового врага. Только вот для таких действий есть объективный, вполне ощутимый теоретический и организационный минимум, без которого всякие подобные выходки объективно превращаются в бесплодный активизм и бунташество.

Подведём некоторые итоги:

1) То, в каком состоянии оказалось коммунистическое движение в России, как по отношению к широким массам с протестным потенциалом, так и в отношении фигуры Навального — самый жгучий симптом, демонстрирующий нашу теоретическую и практическую неспособность в данный конкретный момент бороться за умы не только широких людских масс, но и иллюстрирующий нашу идейную слабость вообще, не говоря уже о нашем влиянии в пролетарской среде.

2) Подобное «оторванное» положение российских коммунистов от широких масс не следствие текущей революционной пассивности, или наоборот — чрезмерного желания активной революционной деятельности, граничащей с бесплодным активизмом, но закономерно согласуется с тем уровнем развития рабочего и коммунистического движения в стране, с высоты которого мы, коммунисты, встречаем основные политические события в нашей стране. Тот потолок, который ограничивает и связывает наши действия прямо сейчас, и который не смог пробить никто, объективно детерминируется уровнем идейного и организационного развития нашего движения. Это крайне важно понимать для выстраивания правильного, не утопичного алгоритма своих действий.

3) Ситуация с Навальным, его успехи и неудачи, могут стать той отправной точкой, благодаря которой левое движение в России должно понять, что оно опоздало и на данный момент УЖЕ проиграло ведущуюся борьбу, и дебаты насчёт нашей «уличной» стратегии в период январско-февральских событий (в том виде, в котором они существуют) имеют весьма относительную ценность и должны быть направлены в иное русло. Посему в таких условиях, главная текущая цель в период протестных акций отнюдь не поспешно, сломя голову, бросаться без всякого понимания ситуации, своих собственных сил, возможностей и стоящих задач прямиком в толпу, или же отсиживаться дома. Главная задача: уже сейчас начинать не только создавать позитивную программу, но и учитывать предыдущие ошибки, разрабатывать стратегию и тактику, которая позволит избежать уже сделанных промахов и послужит в ближайшем будущем руководством к действию — новые типы и виды пропаганды, формы взаимодействия с широкими, некоммунистическими массами людей, методы контрпропаганды, методы координации собственного движения. Наконец, процессы, происходящие в обществе постсоветского периферийного капитализма, требуют к себе гораздо большего внимания, и их осмысление является обязательным условием наших дальнейших успехов.

4) События 23 и 31 января уже поставили, и ещё поставят перед нами целую массу новых вопросов и задач долгоиграющего характера, последствия которых будут ощущаться уже в скором времени, и решением которых, дабы не повторить наш текущий промах, необходимо заниматься уже сейчас. К ним относятся проблемы создания своих каналов связи, налаживание адекватных сегодняшним капиталистическим реалиям организационных структур, проблемы тактики и формы взаимодействия революционных организаций с широкими массами в период буржуазных и антигосударственных брожений, налаживание контактов с международным коммунистическим движением, план дальнейших действий в условиях потенциально наступившей реакции и мн.др.

5) Происходящие вокруг нас процессы (протесты — лишь их часть) являются своего рода лакмусовой бумажкой, сигнализирующей о важных переменах в структуре российских элит и российского (а то и всего постсоветского) общества в целом. Без осмысления грядущих общественных сдвигов, а также нашей стратегии и тактики в новых условиях, мы вновь окажемся в аналогичной ситуации «наблюдателей» важных исторических процессов, без адекватных орудий и методов борьбы.

* * *

Необходимо понимать, что признание собственных промахов и неготовности к важным историческим событиям как теоретически, так и практически, способность увидеть, признать и проанализировать успех противника, а потом понять этот успех как собственные неудачи — это те обязательные отправные точки, с которых только и может начаться новый, продуктивный этап переосмысления и консолидации коммунистического движения, его активного включения в текущую политическую повестку, но уже на условии готовности к ней. Однако же момент, когда это было возможно сделать «бескровно», явно упущен, и такой поворот событий также требует соответствующих мер и выводов. Времени горевать о том, что каждый из нас в своей собственной мере оказался ужасающе неподготовленным, у нас точно нет.

Кто-то уже начал искать новые пути и утверждать внешне верные программы. Но важно понимать одно: без ликвидации тех гнилых мест, которые и привели нас к текущему положению, в будущем нам нет места. Важные исторические события так и буду проходить где-то в стороне от нас, а мы, даже если и сможем оперативно отреагировать, то попросту не будем понимать, что и как нам следует делать. Извлечём ли мы из этих событий уроки для себя, как скоро мы начнём это делать, и хватит ли у нас духу на принятие важных решений — поймём уже совсем скоро.

Примечания