Все преобразования, которые произошли в мире за последние полтора десятилетия, не могли не затронуть существенные стороны марксистского учения, продолжающего оставаться влиятельной интеллектуальной силой в современной философской и идейной жизни. При этом все меньше остается мастодонтов, настаивающих на необходимости оставаться верными букве марксистского учения, каким оно было при жизни его основоположников. Современные идейные битвы вокруг марксистской науки и внутри нее явно или неявно соглашаются с необходимостью трансформаций как в теоретическом арсенале, так и в дискурсивной практике марксистского учения – трансформаций, способных адекватно отразить преобразования в мире. Отсюда разнообразие и взаимная несоизмеримость различных ветвей так называемого неомарксизма. Получилось, однако, так, что все эти попытки преобразований лишь умножили число субдисциплин в рамках марксистского учения, так что взамен «трем составным частям» теперь мы стоим перед необходимостью обеспечить некоторую интеграцию разнообразных версий марксизма с помощью междисциплинарного подхода. На очереди осознание того, что итогом такого процесса должно стать понимание необходимости пройти сквозь все наслоения на теоретической почве марксизма разрыхляя почву и расчищая место для появления трансмарксизма.

Выдвинув некогда идею трансмарксизма в книге об истине (Муравьев Ю.А. Истина: история, теория методология. – М.: Прометей, 1994.) я встретился с недоумением со стороны одних («демократически настроенных») и с травлей со стороны других – марксоидных «марксистов» которые всегда отвечали на «непонятное» не аргументами, а травлей – теперь, по счастию, неопасной, поскольку, пораженные творческим бесплодием, сформулировать даже приговор противнику они могут лишь под страхом трибунала – «тройки». Справедливые недоумения, однако, остались. Некоторые из них в традиционном для марксизма жанре манифеста я здесь попытаюсь развеять с сознательным риском породить новые.

1. Историческая роль марксизма сыграна. Теоретические основы великого учения настолько расшатаны, что даже самые искренние ортодоксы вынуждены на каждом шагу разъяснять, что Маркс имел в виду не это, а то…

2. Опыт «марксистских» – экзистенциализма, структурализма, феминизма и пр. – показал: нельзя ограничиваться подновлением марксизма под флагом давно известного «творческого марксизма» – не переработка, а переход на принципиальную новую ступень в развитии той же проблематики стал необходимостью. Трансмарксизм («транс-» означает здесь «сквозь») использует все жизнеспособное в марксизме, но расстается не только с тем, что заведомо устарело, но с тем, что безнадежно извращено. «Ортомарксизм» и прежде всегда претендовал на усвоение всего ценного, что появлялось в философии за его рамками, но никогда не реализовал эти претензии. Пора это сделать. Это одна из задач трансмарксизма.

3. В отличие от российского западный марксизм за столетие приобрел особые черты: в нем сделаны шаги к заполнению лакун аутентичного марксизма. К числу таких лакун принадлежали эпистемология, этическая и эстетическая теория, а также теория культуры. Все это, наряду с «позитивистской» социологией в ортомарксизме либо прямо отрицалось, либо подвергалось сомнению.

4. Суть трансмарксизма должно составить, однако, отнюдь не это. Трансмарксизм – теория Большого синтеза. Это не диалектический и исторический материализм и принципиальная всеохватная эклектика социологии Питирима Сорокина. Трансмарксизм — не словечко, призванное обозначить еще одну марксистскую секту. Это в числе прочего еще и реализация программы Ленина, которую он сам не только не реализовал, но от которой то сознательно, то бессознательно отступал под воздействием исторических реалий: осуждая «абсолютизации» и призывая видеть взаимопревращения противоположностей, он сам в полном противоречии с этим требованием безнадежно-трагически впадал в абсолютизации. Один из примеров — абсолютизация классовой борьбы, доведенная до абсурда: две партии (!) в философии — материалисты и идеалисты.

5. По сути, весь современный марксизм — это уже трансмарксизм: под этим лозунгом в состоянии объединиться и старые приверженцы марксизма, которые числились в разряде «ревизионистов» (великий Макс Блох, например, — типичный трансмарксист), и новые «франкфуртцы», и обновленные фрейдомарксисты, и сторонники (сторонницы?) феминистского марксизма, и упомянутые марксисты-аналитики, соратники покойного Макса Вартофского, и, наконец, участники и издатели французского альманаха «Actuel Marx». Тогда не потеряются и засияют новым светом имена Михаила Лифшица и Эвальда Ильенкова — и опыт подлинного философствования в нечеловеческих условиях идеологической тюрьмы не останется втуне для остального философского мира.

6. Однако тогда закономерно возникает вопрос: если трансмарксизм объединяет старых приверженцев марксизма и других марксистов, то почему все-таки «трансмарксизм»? Почему просто не считать эту позицию современным марксизмом или, на худой конец, неомарксизмом – и только? В чем необходимость введения приставки «транс-» с риском пополнить ублюдочные терминологические образования вроде уродливо-бессмысленного «постнеклассического»?

7. Радикальное отличие любых разновидностей марксизма в самом фундаменте воззрения на мир – Weltanschauung. Стержень марксизма – материалистическое понимание истории, которое обычно – и не без оснований – толкуют как примат в социуме экономических отношений – общественного бытия по отношению к общественному сознанию. Ничуть не оспаривая этого коренного тезиса, трансмарксизм в этом смысле остается трансмарксизмом. Но при этом роль верхних этажей общественного здания неизбежно оказывается подчиненной, несмотря на многочисленные оговорки об активной роли общественного сознания и об относительной самостоятельности идеологических отношений, а также всего, что с ними связано, по отношению к общественному бытию. Оговорки не спасают здесь именно потому, что для уяснения взаимосвязи двух компонентов общественного здания необходимо развить, усовершенствовать методологию, продвинуть, стимулировать развитие окостенелой марксоидной диалектики, обогатить методологическую доктрину, почти буквально заимствованную из гегельянства. Обогатить на основе остро современных данных естествознания, знаний об обществе и мышлении.

8. Познанию общества способствует представление, согласно которому и форма, и во многом содержание общественных преобразований определяет социально значимый опыт предшествующей деятельности, практики, но само действие практики реализуется через построение высшим напряжением индивидуального человеческого разума нового жизнеспособного социального идеала. Таковы существенные, радикальные коррективы, которые устанавливает трансмарксизм: не прогрессивные революционные угнетенные классы, не народные массы выступают в роли творцов истории – творцы всегда единичны и притом они не боги, а отдельные, наиболее чуткие к социальным противоречиям представители высших интеллектуальных слоев, а в классовом обществе – представители господствующего класса. Трансмарксизм поэтому – преодоление демократии, а не фетишизация ее.

9. Теоретико-познавательным новшеством, никак не отраженным в доктринах современной, в том числе и марксистской философской мысли, в трансмарксизме следует считать учение об относительном заблуждении как познавательном условии практики и основе идеологических иллюзий, которые устраняются из познания по мере совершенствования социального познания, обусловленного этой практикой и в свою очередь обусловливающей совершенствование отражательных возможностей разума по отношению к действительности.

10. При этом трансмарксизм и противостоит как современной континентальной философской традиции, дошедшей (вернее было бы сказать, докатившейся) до постмодернизма, так и англо-американской аналитической философии, и в то же время признает за всеми ними те познавательные завоевания, которые им, несомненно, принадлежат. Фундационистский поворот, наметившийся в последнее время в западной философской мысли, возможно, сумеет дойти и до тех теоретико-познавательных новшеств, которые несет с собой опирающийся на громадную историческую традицию трансмарксизм.

Здесь намечены лишь некоторые из теоретических первоначал, которые должны составить идейную платформу трансмарксизма. Не будем, однако, забывать, что теория марксизма всегда была связана с практикой идейной, а значит и политической борьбы. Но для освещения идеологических и политических последствий трансмарксизма время еще не настало. Как и всегда было в истории марксизма, выработка доктрины, разработка теории предшествовала формированию классовых сил, идейно нацеленных на социальные преобразования. Поэтому в заключение отмечу только, что первым шагом к практической политике трансмарксизма должно стать теоретическое осознание того, что центр тяжести современной классовой борьбы переместился в область мировых социальных систем: на очереди классовая борьба стран-угнетенных со странами-угнетателями. И в этой борьбе наверняка весьма пригодится теоретическое оружие трансмарксизма.

По этой теме читайте также: