Главная ошибка Книжного дома «Университет», выпустившего в свет малоизвестную книгу известного автора, – то, что она оформлена как утилитарное пособие. И неизбежно будет восприниматься в одном ряду с сочинениями типа «Как манипулировать родными и близкими», «666 общедоступных рецептов барбекю из лобстера», «Тантрический секс на каждый день» и т.п. А на самом деле раннюю (1977) работу Эко следовало издавать как литературный памятник, как академическое издание Фукидида или Тацита. Чтобы, открывая эту книгу, современный европеец (в нашем случае – европеец восточный) испытывал такое же смущение и благоговение, с каким когда-то средневековый человек открывал для себя античность, а гомеровский грек – наследие крито-микенской цивилизации.
Ибо перед нами – тоже памятник высокой цивилизации. Той европейской культуры, благодаря которой европейцы подчинили себе весь мир. Ю.И.Семенов называет ее «ортокультурой (от греческого ортос – правильный, истинный, прямой)», противопоставляя «коммерческому» эрзацу (Философия истории, М., Старый сад, 1999, с. 311). Важнейшим и необходимым ее компонентом была система научного образования. Естественно, в разных странах она имела свои особенности. Например, итальянский «университет» 1970-х годов, описываемый профессором У.Эко, не похож на советский «институт» профессора Семенова. Но различия не так велики, как может показаться на первый, поверхностный взгляд. Эти учреждения решали одни и те же задачи. В частности, для ХХ века жизненно важной стала проблема общедоступной школы, включая высшую: «В былое время университеты были элитарными. Туда поступали дети тех, кто сам кончал университет… Но у нас высшее образование носит массовый характер. В университеты идет молодежь любых социальных слоев, после каких угодно школ, так что на факультете философии или на отделении классической филологии оказываются люди, не учившие в школе/лицее ни греческого, ни даже, бывает, латыни» (выделено. – И.С.), выросшие «в таком дремучем городишке, где на десять тысяч жителей нет даже книжного ларька» (с. 6–7). Это пишет итальянец. Но нечто подобное мог бы написать и наш соотечественник. Они сошлись бы с итальянским коллегой и в том, что рабочему подростку «из дремучего городка» должно быть обеспечено образование, не уступающее прежнему элитарному.
Другой вопрос – захочет ли сам студент его получить. К нему мы еще вернемся, вместе с автором рецензируемого пособия. Но главное – если наука прошла мимо, в этом виноват нерадивый ученик, который поленился взять то, что ему предлагали. Фальсификация не может – не должна! – быть запрограммирована в образовательной системе.
А что должно быть? Читайте, завидуйте:
«Сколько времени отвести на диплом? Скажу сразу: не больше трех лет, не меньше шести месяцев. Не больше трех лет – потому что если за это время вы не осилили тему и не собрали материал, значит, одно из трех... (печальные для студента варианты прилагаются. – И.С.) Не менее шести месяцев – потому что, даже чтобы породить подобие грамотной журнальной статьи, страниц на шестьдесят, пока вы изучите материал, составите приличную библиографию, кончите делать конспекты и напишете текст, шесть месяцев пронесутся – не заметите. Разумеется, более опытному ученому на такую статью столько времени не надо, у него накоплены выписки, конспекты, карточки, а дипломник начинает почти с нуля» (с. 28).
Современный гуманитарий (не только студент, но и сочинитель журнальных статей) содрогнется. Но именно такой уровень требований, с точки зрения автора, является нормальным. Причем автор – не отвлеченный теоретик, а тот самый профессор, который готовит дипломников к защите и заседает в приемной комиссии. Именно как человек практичный, он осознает, что поставленная задача не всякому по плечу. «Многие учащиеся пишут дипломную работу из-под палки, потому что иначе им не дадут диплом о высшем образовании и они не получат тех привилегий, ради которых шли в университет… Если они думают найти у меня рекомендацию, как им справиться с дипломом за месяц, получить любую отметку и покончить с этим делом, ответ простой: эту книгу им читать не надо» (с. 13). Тем не менее добрый сеньор Эко и оболтусов не оставляет без напутствия: «Для них я предлагаю два решения: (1) либо потратить определенную сумму и заказать текст умелому человеку, (2) либо взять чужой диплом, защищенный где-то далеко и давно. Лучше не списывать с опубликованных текстов… потому что мало-мальски сведущему преподавателю они, возможно, попадались. Но, в общем, не так уж невозможно защитить в Милане диплом, некогда прошедший комиссию в Катании, конечно, следует заранее навести справки о руководителе и оппоненте, не работали ли они прежде в Катанийском университете. Так что, как видим, и вариант с плагиатом содержит элемент исследовательской работы!» (с. 14). Сквозь авторскую иронию вполне различимо четкое противопоставление нормы – и досадного от нее отступления.
То, что у него называется “диплом” – это не формальная отписка, а первая самостоятельная исследовательская работа, по ходу которой молодой человек обучается не только практическим навыкам – см. роскошный эксперимент, поставленный автором на себе: как написать диплом о барокко, используя только источники, доступные студенту-заочнику из «уездного городка» (с. 98 и далее). Студент-дипломник усваивает методологию, неотделимую от этики, вырабатывает научное мировоззрение и тот особый характер, склад личности, который до сих пор отличает собеседников А.Гордона от среднестатистического персонажа на ТВ. И как бы ни лукавил сам автор в предисловии – мол, я никого в ученые не агитирую, а просто даю полезные советы, как написать нужное число страниц, которые «не повергнут оппонентов в состояние грустной задумчивости», – написанная им книга, по сути, является путеводителем именно в науку, а не в конкретный официальный зал, где выдают дипломы. И ближе к финалу в параграфе с характерным названием «О научном достоинстве» эта суть формулируется внятно и гордо: «Вы представитель коллективного разума, уполномоченный от имени всего человечества развить конкретную тему» (с. 208).
«Гуманитарный» подзаголовок, в общем, отвечает содержанию книги и специализации автора на европейском Средневековье. Но У.Эко не склонен противопоставлять своих непосредственных коллег коллегам с естественных факультетов (см. на с. 38) и время от времени ссылается на примеры из биологии или медицины (например, с. 201). Иными словами, с т.н. «гуманитаризацией» его подход не имеет ничего общего. Специалист-гуманитарий – не болтун на возвышенные темы. Что в биологии, что в историографии действуют определенные правила… Нет, не игры, а тяжелого ответственного труда.
Весьма полезным (не только для студентов) могут оказаться соображения профессора Эко на тему «Наука или политика». По его мнению, настоящий водораздел проходит не там, где мы поставили разделительный союз «или». «Есть серьезная политика и политика безответственная. Политик, прогнозирующий развитие чего-либо без солидной информированности о положении в обществе, – демагог, если не преступник» (с. 46).
Наверное, не все конкретные рекомендации автора нужно безоговорочно принимать к исполнению. Порою его требования кажутся чрезмерными даже по академическим меркам. Например, о сроках – см. выше. Некоторые мои знакомые за два с половиной месяца писали очень приличный диплом и получали заслуженную рекомендацию в аспирантуру. Правда, они и до этого занимались своей темой, а не просыпались в день ее официального утверждения, так что исчисление сроков зависит от того, что считать стартом.
Цитирование на иностранных языках (с. 181) – зачем нужны переводчики, если им до такой степени нельзя доверять?
А вот конкретная тема диплома – «Социология масс-медиа». По мнению автора, объективная характеристика радиостанции предполагает прослушивание ее передач «полными сутками, скажем, неделю, час за часом» (с. 52). Представьте себе студента, который неделю напролет слушал радиостанцию под названием «Попса». Вместо диплома он рискует получить справку об инвалидности. Хотелось бы надеяться, что существуют исследовательские методики попроще и не такие опасные для психического здоровья.
Cоветы профессора Эко изложены прекрасным русским языком, живо и внятно, а позиция по отношению к «болтологии» определена самым жестким образом (с. 27).
Почему же столь качественное (при всех возможных дискуссиях по конкретным деталям), талантливое и полезное введение в науку сегодня воспринимается как памятник славного прошлого?
Потому что с момента его выхода в свет на итальянском языке прошло больше четверти века? Да, конечно, некоторые формальные требования, например, к оформлению ссылок, в России-2003 отличаются от тех, которые были приняты в Италии в 1977 году. Но это не принципиальное отличие. Вошли в обиход персональные компьютеры? Что ж, устаревшее «списать» заменим на «скачать из Сети», а там, где у автора говорится о «карточках», мы будем иметь в виду дискеты. Суть того, что нужно на карточки (дискеты) заносить, а списывать (скачивать) не нужно, от этого не меняется.
Меняется другое. Меняется буквально на наших глазах общая концепция образования. Старое доброе пособие «Как написать дипломную работу» совершенно бесполезно для молодого человека, который просто покупает себе диплом – и не тайком, а на вполне законных основаниях, установленных «реформаторами» для «свободной» России. Но ведь и в Западной Европе дела обстоят немногим лучше. Там теперь «Болонская система». Учит она не наукам, а «модулям». Что это на самом деле означает, см. в словаре по образовательным реформам – на буквы «б» и «м». Поучившись полгода какому-нибудь «модулю» в солнечной Италии, можно переехать во Францию, там поучиться чему-нибудь еще, никак не связанному с предыдущим, – и так, ничем себя всерьез не утруждая (ведь утруждать человека – значит нарушать его права и свободы), получить через несколько лет диплом специалиста по «дискурсам».
Самый страшный ущерб эта политика (за которой скрывается большой и подлый социальный заказ) нанесла именно гуманитарным факультетам. Врачи и физики еще сопротивляются, понимая, какие катастрофические последствия могут произойти от допуска невежественных «болонок» в операционные и к пультам управления АЭС. Зато филолог-пятикурсник с гордостью может назвать, точнее, не назвать ни одного представителя французского романтизма. И сие – не досадное исключение, а новая норма, пришедшая на смену той норме, которую исповедовал четверть века тому назад в той же Болонье наш уважаемый автор.
Под новый образовательный стандарт в ближайшее время будут подверстаны отечественные дипломы – те, что еще не куплены, а заработаны в аудиториях МГУ и в научных библиотеках.
Это проблема не студенческая. Если бы «реформа образования» была не аферой, в одном ряду с ваучерами и ГКО, а настоящей реформой, если бы кто-то всерьез помышлял об исправлении ошибок, накопившихся в советской системе подготовки специалистов, о модернизации этой системы в соответствии с требованиями III тысячелетия, о движении общества вперед, а не вбок и не назад, в болото средневекового мракобесия, – тогда рецензируемая книга могла бы сослужить неоценимую службу, задавая практикам тот уровень качества, на который следует (по мере сил и средств) ориентировать гуманитарные факультеты.
А если линия партии прямо противоположная – не просвещение, а ползучий пересмотр основных демократических завоеваний в сфере образования? Если с этим смирились не только нищие учителя и оболваненные «ящиком» родители, но и солидные университетские профессора, изменившие своей профессии и повторяющие, как попка-дурак, «постмодернистскую» ахинею? «Да, господин начальник, наука – это всего лишь разновидность мифологии…»
Что тогда? Тогда залетевший к нам из Италии обломок великой культуры представляет и для студентов, и для их наставников чисто музейный интерес.
Рецензия на книгу Умберто Эко
"Как написать дипломную работу". (Гуманитарные науки.
М.: Книжный дом «Университет», 2003)