Всего-то полгода прошло после старта национальных проектов, и вот нам уже со всех экранов показывают их реализацию. Точнее, показывают как реальность, данную в ощущениях. Ощущать реальность реализации мы должны не столько потому, что врачи валом повалили на работу в первичное звено, и не потому, что нашлись наконец все те учителя, которых недоучли, а потому, что проекты теперь не просто приоритетные, а президентские, слово же "президент" и все от него производные стали у нас почти что магическим заклинанием. Стоит ему повелеть разобраться - и, как по мановению волшебной палочки, все находится, решается, улучшается, прирастает. Одно его присутствие осеняет, окрыляет, вдохновляет, окормляет. В общем, когда поют "Прилетит к нам волшебник в голубом вертолете", точно известно о ком. "Пятьсот эскимо" материализуются всякий раз по-разному: то водопроводом в станице, то выплатой компенсации ветерану войны, то телефоном пенсионерке. Бывает волшебство и покруче: стоило президенту, поглаживая массивную дубовую трибуну зала заседаний ученого совета старейшего в стране университета, на фоне советских гербов и красных знамен сказать: "Все здесь у вас так... капитально, как основы нашего образования", - и все члены Российского союза ректоров почувствовали себя под сенью президентской заботы, что в нынешних условиях сродни охранной грамоте.

Надо признать, что высшему образованию сейчас такая охранная грамота весьма кстати. Инициативы последних лет и месяцев поставили под сомнение основной принцип существования университетов - их автономность. Можно, конечно, свято верить в то, что назначение ректоров "сверху" (или выборность их некой аттестационной комиссией из чиновников и общественности) есть не что иное, как укрепление и расширение демократии, но мало кого удастся переубедить в том, что это вмешательство во внутренние дела университета, а значит, ущемление университетской автономии. Потому-то на слова президента о "вариативности избрания ректоров" ректоры отреагировали бурно - продолжительными аплодисментами. Отстаивать свой суверенитет они будут и дальше: университетам навязывается пост президента, прекрасно, но "замещаться эта должность может только бывшим ректором данного вуза" - записали участники съезда в своем постановлении. Корпоративная сплоченность среды налицо - чужакам туда хода нет {"Университетская корпорация - мощная сила", - утверждает В.А.Садовничий в розданной всем участникам съезда авторской брошюре "Университет XXI века. Размышления об университетском образовании". Парой абзацев ниже утверждения о силе можно прочитать: "Университеты как творческое сообщество профессоров, преподавателей, сотрудников и учащихся видят свою цель в постижении Истины, утверждении Добра и Справедливости во благо человека, Отечества и мировой цивилизации".}.

И все-таки с "чужаками" все складывается непросто - ведь сам президент призвал людей из бизнес-среды "идти в вузы, читать лекции, принимать экзамены". Да и сама бизнес-среда хочет "порулить" образованием: создать квалификационные требования для выпускников по востребованным специальностям, поучаствовать в уставном капитале вузов и войти в наблюдательные и попечительские советы с тем, чтобы иметь возможность влиять на учебные планы и программы. О том, насколько университетская среда готова инкорпорировать в себя людей бизнеса, лучше, чем В.А.Садовничий, и не скажешь: "Что могут предприниматели в образовании? Фонды, гранты, стипендии - это в их силах, они могут поддерживать молодых талантливых ученых, помогать им, могут сформулировать общий заказ - сколько и каких специалистов нужно. А принимать экзамены? Ну придем мы с бизнесменом на экзамен, попрошу я студента доказать теорему Геделя, я-то знаю, что спрашиваю, а он? Обучают профессора, а не предприниматели". В чеканной формулировке математика устраняются все парадоксы коммуникации - университетское сообщество готово сотрудничать с ними на своих условиях: бизнес может помогать материально, но не содержательно. А потому и соглашения, которые подписали Российский союз ректоров с Торгово-промышленной палатой, Российским союзом промышленников и предпринимателей, "Деловой Россией" и "Опорой России", нацелены на то, чтобы "развивать эффективные механизмы партнерства вузовского и бизнес-сообщества в направлении повышения доступности, качества, конкурентоспособности высшего профессионального образования России". Если нечто описано словами "в направлении повышения", это означает, что никому еще это направление не ведомо.

Впрочем, эффективность сотрудничества интеллектуальной среды и бизнеса не стоит сводить лишь к банальным финансовым вопросам. Начать можно и с того, чтобы внушить потенциальным работодателям, что не стоит расценивать бакалавра как "недоделанного специалиста", воспринимать его следует как вполне полноценный кадр, нужно лишь определить, где и кем он может работать, или, говоря менеджерским языком, какие позиции занимать. 2010 год не за горами - через четыре года российское образование должно соответствовать нормам Болонского процесса, коль скоро Россия в него вошла, и система "бакалавр-магистр" будет штамповать кадры, которые потенциальными работодателями пока воспринимаются как "недо-" и "пере-". У Федерального агентства по труду и занятости есть еще пара лет, чтобы определиться, где и как использовать плоды и продукты европеизированного образования.

А можно начать сотрудничество с бизнесом и с обсуждения способов инвестирования в ценные бумаги. Ведь ректоры громко аплодировали на предложение снять такой запрет для вузов. Сказать по правде, съезд ректоров больше напоминал заседание партхозактива - и не потому, что проводился он в декорациях могучего сталинского ампира, а потому, что волнуют ректоров больше всего налоги и налогооблагаемая база, распределение прибыли, субсидиарная ответственность и размещение средств, возвращенные налоги и текущие расходы, проведение тендеров на развитие материальной базы и увеличение суммы контрактов с 60 тыс. до 300 тыс. рублей. Вот и задумаешься поневоле: может, действительно в вузах должны быть грамотные хозяйственники - менеджеры, президенты, коммерческие директора, не важно, как они будут называться, чтобы люди науки занимались наукой и содержанием образования, а коммунально-финансовой сферой, протекающими трубами и деньгами на ремонт общежитий занимались управленцы. С другой стороны, понятно, что идеология "образовательных услуг", которая последовательно насаждалась в течение пяти последних лет, дала свои результаты - университеты перестали восприниматься как центры интеллектуальной жизни, они рассматриваются как коммерческие предприятия, а потому и подпадают под действие закона "Об автономном учреждении". И расценивается это не иначе как урезание университетской автономии, причем расценивается даже думским комитетом по собственности.

Вообще, к законотворцам у образования должен быть свой счет - поправок и новых законов принято уже столько и настолько несбалансированно, что требуется уже особый "Образовательный кодекс" - свод законов упорядоченного действия, с тем чтобы университеты и школы понимали, в каком правовом поле они действуют. Но пока суд да дело и пока Образовательный кодекс будет разрабатываться и согласовываться, Союз ректоров предлагает принять федеральный закон "О статусе педагогического работника", в котором будут "определены особенности правоотношений, права, обязанности и социальные гарантии педагогов".

Интересная коллизия намечается - статус педагогического работника определить, конечно же, нужно, более того, неплохо, наверное, считать школьных учителей и университетских профессоров не "неудачниками по жизни", а государственными служащими, людьми, выполняющими работу, востребованную и ценимую обществом и государством. Пока же государство так заботиться об учителях и профессорах, что неустанно повышает им заработную плату. Парадокс в том, что от этого неустанного повышения соотношение зарплаты в сфере образования и в среднем по стране все больше и больше увеличивается. Если в 1991 году зарплата в образовании была эквивалентна 72% средней по стране, то в 2006 году - 66%. Замедляются и темпы роста зарплаты в образовании: в 2005-м они составляли 20%, а в 2006-м - 17%. Но если это ускоренное замедление сопоставить с другими назначенными приоритетными сферами, например с "Доступным жильем", где в 2006 году ипотечных кредитов стали брать меньше, чем в 2005-м, то станет понятно, что никакого парадокса нет - это, скорее, тенденция развития: как только приоритет, то сразу уменьшение, падение и прочая динамика "вниз".

Что же до статуса педагогического работника, его ответственности и социальных гарантий, то доступнее всего про это говорили два ректора в столовой МГУ:

- Подумай, обед сто рублей стоит. А ведь когда мы учились, за рубль обедали до отвала.

- Ну, это и есть соотношение цен: один к ста.

- Но тогда и зарплаты надо пересчитывать один к ста. Семь тысяч - это семьдесят рублей по-старому. А что такое семьдесят рублей? Это была зарплата чертежника и уборщицы. Вот кто сейчас профессора? Раньше профессор четыре сотни получал.

- Ну, ты на это даже не замахивайся. У них максимум для профессора - пятнадцать тысяч, а ты до сорока сейчас досчитаешься... Вот тебе и статус, вот тебе и социальная премия.

Что же до съезда ректоров в целом, то он получился и знаковый, и хороший (в смысле успешный: знаковый - потому что сам президент приехал, а успешный - потому что, садясь в машину, президент сказал провожавшему его ректору Садовничему: "Очень хочу решить проблемы образования. И буду поддерживать и финансово, и политически". Волшебник улетел на черном лимузине. Бесплатное кино показывают по телевизору.

По этой теме читайте также: