Политика запугивания и паники нашла себе новую цель – систему образования. Активисты консервативного толка, уже давно оплакивавшие изменения в системе высшего образования в США, начали кампанию по его «реформированию». К сожалению для студентов, эта кампания была спровоцирована вовсе не заботой о качестве образования в стране, но скорее ностальгией по ушедшим временам, когда университеты находились в полном владении белых богачей. В последние несколько десятилетий демографический состав студентов становился все более разношерстным, что приводило к соответствующим изменениям в университетских программах. Уход от традиционных канонов в образовании спровоцировал многочисленные нападки консерваторов, призванные доказать, что эта система настолько подверглась «либеральному уклону», что поставила под сомнение академические свободы, а заодно – сделала париями консервативно настроенных студентов.
Ну что же, похоже, история действительно склонна к самоповторам. В дни “красной опасности” парламентская Комиссия по расследованию “антиамериканской деятельности” и печально знаменитый сенатор Джозеф Маккарти выборочно атаковали колледжи и университеты по всей стране. “Башни из слоновой кости” представлялись им переполненными марксистскими профессорами и поклонниками Советского Союза.
Слишком многих в Америке времен «холодной войны» ужасала мысль о коммунистических агентах, проникших во все слои общества. Правительство использовало эту паранойю для расширения своего определения коммунизма и, следовательно – коммунистической угрозы. Восприятие «красной угрозы» постепенно заставило общество перейти от изначальной терпимости к инакомыслию и неодобрительного отношения к случаям, когда попирались чьи-либо гражданские права, к уверенности, что коммунисты настолько исключительно опасны, что их права вполне можно игнорировать. Воздействие общественного мнения, равно как и заметное давление со стороны правительства заставило академическое сообщество заняться чисткой своих рядов. Во имя национальной безопасности многие склонные к левым взглядам учителя были изгнаны из школьной системы под предлогом профнепригодности. Президент Университета штата Вашингтон Реймонд Б. Аллен выразил взгляды многих, когда в 1948 году провозгласил, что коммунисты, по сути своей партийной принадлежности, «некомпетентны, интеллектуально бесчестны и не выполняют свой долг, заключающийся в поиске и преподавании истины».
Многие ведущие педагоги страны продемонстрировали пример ошеломляющего лицемерия, полностью игнорируя исследования и разработки заподозренных в коммунизме профессоров, работавших в университетах, которыми они руководили. Они утверждали, что принадлежность к партии лишает ее члена способности говорить и мыслить независимо, а это означает, что партийный преподаватель перестает быть объективным исследователем и, таким образом, по словам ректора Гарварда Джеймса Брайанта Конанта «более не имеет права носить звание преподавателя». Иными словами, они пали жертвой того же интеллектуального конформизма, который изначально являлся фундаментом их обвинений против коммунистов.
Сегодня колледжи и университеты США снова становятся объектами идеологической охоты на ведьм. Под вывеской защиты академических свобод консервативные группы подталкивают правительства штатов к принятию того, что было лицемерно названо Академическим биллем о правах (Academic Bill of Rights). Этот билль – который был также подан в Палату представителей Конгресса США – является идейным порождением ультраконсервативной идеологии Дэвида Горовица и его организации – «Студенты за академическую свободу» (Students for Academic Freedom). Несмотря на внешне демократическую фактуру, Академический билль о правах не более чем прозрачная политическая попытка заставить замолчать тех, с кем Горовиц и другие консерваторы не согласны. Совершенно возмутительно то, что этот билль пытается решить несуществующую проблему.
Целью Горовица, как он пишет на своем сайте, является «прекращение использования университетов в политических целях, возвращение образования на стезю бескорыстного стремления к знаниям». Представляется, что для достижения этой цели нужно преодолеть два препятствия: первое – дискриминацию консервативных профессоров в процессе найма и второе – ангажированность либеральными профессорами студенческой массы до такой степени, что «консервативно настроенные студенты обрекаются на молчание». На самом деле оба эти «препятствия» – фикция, и «доказательства», призванные их подкрепить, настолько фантастичны, что приходится удивляться тому, что билль все еще обсуждается в высших эшелонах власти.
Пытаясь «подтвердить» то, что с консервативными профессорами несправедливо обходятся в процессе найма, Горовиц исследует политические пристрастия преподавателей. Коль скоро количество зарегистрированных демократов заметно больше, чем количество зарегистрированных республиканцев, он делает сомнительный вывод, что либеральная профессура получает исключительные преимущества в процессе найма. Но единственное, что доказывает подсчет демократов и республиканцев, – это то, что демократов больше, чем республиканцев. Едва ли это свидетельствует о том, что предпочтение делается исключительно либералам.
Что касается второго обвинения – о промывке студенческих мозгов профессорами с помощью радикально либеральных идей, таких, например, как теория эволюции или необходимость повышения минимальной заработной платы, – Горовиц приводит сборник историй от студентов, недовольных своими преподавателями. Эти жалобы показывают лишь то, что некоторые студенты не горят желанием воспринимать взгляды, противоположные своим, об ангажированности речи пока не идет. Однако сама природа этих утверждений усложняет процесс их опровержения. Не существует объективных стандартов для классификации приемлемого или неприемлемого материала, и следовательно, есть только один путь выяснения обоснованности этих утверждений – последовательное изучение каждого конкретного случая. Я нисколько не сомневаюсь в том, что опрошенных Горовицем студентов возмущало поведение преподавателей, но это не значит, что мы должны автоматически признавать их жалобы обоснованными.
Вот это последнее замечание чрезвычайно важно, учитывая склонность Горовица к искажению правды в целях продвижения своего «крестового похода». В марте этого года была признана заведомо необоснованной получившая широкую огласку жалоба, поданная студентом Университета Северного Колорадо. Обстоятельства, сопутствующие этой жалобе, особенно важны, коль скоро они составляли основу для огромного числа речей Горовица в поддержку своего билля. По его версии, студентке (остающейся неназванной) было предложено задание в контрольной работе «обосновать, почему Джордж Буш является военным преступником», и, написав эссе о том, почему военным преступником является Саддам Хусейн, она получила низший балл («F»). В действительности задание было не таким, как его описывал Горовиц, и оценка тоже была иной. А профессор, призванный служить примером зарвавшегося либерала, оказался зарегистрированным республиканцем.
Кроме того, что Академический билль о правах совершенно необоснован, он подрывает то, что предположительно должен защищать – академическую свободу. Хотя Горовиц пытается заставить нас поверить в то, что плюрализм необходим для того, чтобы заставить Американскую ассоциацию университетских профессоров принять принципы нейтральности (заключающиеся в том, что «преподаватели и ученые не должны испытывать воздействие никаких политических, идеологических или религиозных догм»), на самом деле это самый настоящий троянский конь, который должен помочь Горовицу в пропаганде консерватизма. Под покровом плюрализма Академический билль о правах призван с помощью закона заставить учителей принимать политические, а не образовательные стандарты при оценке того, что должно, а что не должно обсуждаться в аудиториях.
С точки зрения Ассоциации университетских профессоров, «фундаментальной предпосылкой академической свободы является принятие решений, касающихся качества преподавания и обучения, базирующееся на стандартах профессии, в той форме, в которой они интерпретируются и применяются сообществом преподавателей, достаточно квалифицированных для установления таких стандартов.» С другой стороны, Академический билль о правах требует от колледжей и университетов принимать на работу преподавателей, склонных к тому, чтобы «насаждать многообразие методологий и подходов», обеспечивая тем самым различие точек зрения и идей в аудиториях.
Опасность заключается в том, что все это многообразие будет измеряться по политическим стандартам господствующего консерватизма, а не по академическим критериям. Например, ни одну кафедру политологии нельзя обязать устанавливать «многообразие методологий и подходов» путем найма преподавателя нацистской политической философии, до тех пор пока преподавание ее не будет отвечать критерию разумной необходимости в рамках предмета политологии. Единственной мерой многообразия должен являться научный подход, подкрепленный современными образовательными стандартами. Причина, по которой это не было записано в билле (если не считать того, что это и так входит в политику Ассоциации университетских профессоров), заключается в том, что Горовиц в действительности не заинтересован в сбалансированности и справедливости, он лишь пытается заткнуть рты либеральным профессорам. С этой целью Академический билль о правах буквально запретит преподавателям оперировать собственными суждениями.
Сейчас университетские преподаватели сами проводят для себя грань между педагогикой и пропагандой, руководствуясь профессиональной преподавательской этикой. Другими словами, мы позволяем самому профессору биологии решать действительно ли, как заявил президент Буш, «по поводу эволюции присяжные еще не пришли к окончательному решению». Академический билль о правах, напротив, предлагает использовать в таких случаях решения университетских администраций или судов.
Различия принципиальны. Одной из задач высшего образования является задача научить студентов принимать самостоятельные и ответственные решения. Эта задача может быть решена только лишь в том случае, если профессорско-преподавательский состав будет обладать полномочиями для свободного и независимого обучения студентов. Горовиц отрицает данное право профессоров, что препятствует достижению университетскими центрами основополагающих задач своего существования. И если соединить все это с сомнениями в профессиональной пригодности, что является основной темой билля, мы оказываемся в ситуации, когда решения, которые должны базироваться на профессиональной компетентности и опыте, будут приниматься исходя из политических мотивов – таких, например, как количество республиканцев на факультетах.
Есть во всем этом грустная ирония. «Студенты за свободу образования» утверждают, что «нельзя получить образование, если вам рассказывают только половину». Получается, что решение этой проблемы в том, чтобы пожертвовать качеством всеобщего образования во имя незаконного и искусственно насаждаемого разнообразия. Вдумаемся в этот фрагмент билля: «Программа и курс по гуманитарным и социальным наукам должна отражать неточный и неокончательный характер всех человеческих познаний в этих областях путем ознакомления студентов с противоречащими друг другу источниками и точками зрения ... Академический курс должен приветствовать различие в подходах по нерешенным вопросам».
Для многих эволюция – «нерешенный вопрос». Должны ли мы в таком случае заставлять преподавателей биологии подавать креационизм как научную дисциплину? Некоторые абсолютно убеждены в том, что Холокоста никогда не было. Должны ли мы в таком случае рассматривать попытки ревизии Холокоста в наших классах на уроках истории, констатируя «неточный и неокончательный характер всех человеческих познаний»? Не стоит путать «баланс» с академической свободой. Лучший способ гарантировать академические свободы – не ограничивать их. Но именно это и собирается делать Академический билль о правах. Он провозглашает предметные ограничения, регламентирующие, по каким книгам профессора могут учить и какие вопросы они могут обсуждать.
В результате напрашивается вопрос – коль скоро Академический билль о правах подрывает академическую свободу, в чем же подлинный мотив компании Горовица? К сожалению, ответ не настолько очевиден, как думают многие из критиков билля. Академический билль о правах – это не просто плод труда одного человека, это ширма, прикрывающая куда как более масштабный консервативный «крестовый поход», имеющий целью отвоевать университеты.
Общественные трансформации последних пятидесяти лет – движения за гражданские права, за женское равноправие, подъем мультикультурализма – легализовали новые предметы изучения, и университетская программа соответствующим образом менялась. Как и во всех остальных прогрессивных сдвигах, появление реакции было лишь вопросом времени. Горовиц всего-навсего оседлал волну реакционного движения – движения, констатирующего новую битву в по-видимому бесконечной культурной войне. С уверенностью можно сказать только то, что Академический билль о правах – это «черный список» десятилетия. Как когда-то Джозеф Маккарти, Горовиц возглавил «охоту на ведьм». На этот раз – давайте сделаем так, чтобы история не повторилась. На карту поставлено образование американской молодежи.
По этой теме читайте
также:
