Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


«Захудалый род» Студии театрального искусства Сергея Женовача: чем современна семейная хроника 19-го века?

Марина Тимашева: 9 сентября открывает сезон новый, недавно созданный театр - Студия драматического искусства. Он образован выпускниками Российской Академии Театрального Искусства, курса Сергея Женовача, и в его репертуаре много замечательных спектаклей. Один из них - «Захудалый род». Это выдающаяся работа режиссера Сергея Женовача, сценографа Александра Боровского, композитора Григория Гоберника и молодых актеров: Анны Рудь, Марии Шашловой, Ольги Калашниковой, Андрея Шебаршина, Александра Обласова – жаль, что не могу назвать все имена. «Захудалый род» удостоен единодушных похвал театральных критиков. Отметили мои коллеги и то, что вроде бы «традиционный» театр намного живее и современнее всего того, что само себя назначило актуально – документальным. Мне не хочется повторяться. Просто напомню, что «Захудалый род» - незаконченная Николаем Лесковым семейная хроника. Повествование в ней ведется от лица молодой женщины, которая и сама-то знает историю рода в пересказе. А главная героиня – ее бабушка, Варвара Никаноровна.

Фрагмент спектакля:

«Да куда она, как столп огненный, светила, туда все и шли. Что хотела она у нас, то и делала. И не на этом губернаторском-то подворье, не в городе ума-то искали, а у нас, в Протозанове. И, с ней не посоветовавшись, ничего не делали. А уж выборы проходили, так все прежде к нам съезжались, да с ней советовались. И кого она решит выбрать, того и выбирали. А другой и спереди, и с боков, и с заду расшит и выстрочен – не надо! Вот где тебя строчили, там ты и гуляй! А нам – не надо»

Марина Тимашева: Молодые актеры произносят почти весь текст хроники Лескова, присваивают себе авторскую речь, что позволяет им удерживать некоторую дистанцию между собой и персонажами – со сложнейшей задачей они справляются превосходно. Декорация представляет собой разросшуюся до размеров сцены страницу альбома с пустующими прорезями для фотографий. Перед тем, как выйти на авансцену, каждый из участников спектакля на секунду остановится в одной из рамок-проемов. Оживут портреты, а вместе с ними история позапрошлого века, от Наполеона до придворного архимандрита Фотия, который является главной героине в ночных кошмарах. Как взаимодействуют две истории, век нынешний и позапрошлый, что за волшебное стекло позволяет увидеть отражение одного времени в другом? Об этом – историк Илья Смирнов.

Илья Смирнов: Этот спектакль, который мне посчастливилось увидеть в центре Мейерхольда - убедительное доказательство того, что великий русский театр жив. Заставляющий думать, спорить (в том числе и с создателями спектакля – почему нет?). И не один я благодарен за этот спектакль. Вот социологическая выкладка: помню, как в том же самом центре Мейерхольда показывали эксгибиционистские пляски со спущенными штанами. И зал тогда, несмотря на массированную рекламу, был наполнен, дай Бог (точнее, чёрт), наполовину, и многие ещё уходили по ходу представления. А на спектакле «Захудалый род» зрители сидели в проходах. И до конца длинного спектакля комфортнее не стало. Потому что люди не такие дураки, как кому-то хотелось бы. И ценят тех, кто их за дураков не считает. Студия Женовача показывает всем нам пример того, как надо относиться к людям и к своей профессии.

Марина Тимашева: Театральная профессия начинается, как известно, с вешалки. И еще с драматургии.

Илья Смирнов: Если режиссер не отличает литературу от макулатуры, он не режиссер, как плотник, неспособный отличить крепкое дерево от трухлявого - не плотник. Как-то Вы, Марина, заметили по поводу Женовача, что он, в отличие от своего учителя Петра Наумовича Фоменко, отдаёт предпочтение не редкостному материалу, а наоборот, самым репертуарным пьесам. Но в данном случае выбран материал как раз экзотический и исключительно трудный в обработке. Во-первых, сам Николай Семенович Лесков – не левый и не правый, так и не ставший своим ни в освободительном движении, ни в лагере охранителей самодержавия – православия – народности. А «Захудалый род» – произведение незаконченное, и ведь не только из-за авторской обиды на Каткова, который вносил в журнальный текст цензурную правку, не согласованную с писателем. На 210-ти страницах недосказанной истории столько всего переплелось: человеческих судеб, философских учений, социальных противоречий, что я, признаться, не представляю себе, как их можно было бы распутать. Может, оно и к лучшему - разрубить. Конечно, поставить на сцене такое ошеломляющее разнообразие русской жизни, от столичного щёголя до нищего бродяги – нелегко. Для плохого театра – вовсе невозможно. А для хороших актёров? Да любой из характеров, населяющих лесковскую хронику, - подарок. И какой простор для игры в каждом эпизоде, будь то сватовство графа Функендорфа непонятно к какой женщине, к матери или дочери, или судьба солдата со смешной фамилией Грайворона – смех смехом, но выходит то трагедия.

Фрагмент спектакля:

«Привез он его аж с этого, из-под Грайворона. Сам то он тоже назывался Грайворона. И все, что бывало не сделает, изо всего у него выходила одна Грайворона».

Марина Тимашева: Смотришь, слушаешь, смеешься и думаешь: а так ли случаен тот несчастный случай, из-за которого гибнет Грайворона - герой войны, не нашедший себе места в мирной жизни?

Илья Смирнов: Не даёт Лесков прямого ответа. И правильно делает. А вопросы, которые он ставит, с самых разных сторон вторгаются в современность. Для начала привет феминисткам. Главная героиня – женщина. Вы вообще много помните женщин из прозы 19 века. И каковы они? Как правило, прилагательные к мужскому полу, любимому или нелюбимому («я другому отдана…»), существа пассивны. Для окружающих персонажей и для самих авторов это признак добродетели. А если уж в дочери Евы просыпается собственная воля, то ахтунг, наверное, за ней прячутся иррациональные «страсти», ничего хорошего ни ей самой, ни окружающим не сулящие (Анна Каренина, Настасья Филипповна или мценская леди Макбет у того же Лескова). Таков был нормальный взгляд на женщину в эпоху, когда учёные всерьёз спорили, выдержит ли слабый женский рассудок прослушивание пары лекций в университете. Но в «Захудалом роде» княгиня Варвара Никаноровна – не просто главная героиня, но центр мироздания. Она - эффективный, как сейчас сказали бы, менеджер процветающих имений, общественная деятельница, благотворительница нуждающихся и покровительница бунтарей. Красавица – ну, называют её «старой княгиней», но лет-то ей сколько? 30 с небольшим? По нынешним меркам – самое время играть в Голливуде очередную юную победительницу восьминогих шестичленов. У нее совершенно самостоятельная система взглядов, прямо как у самого Лескова. Её реплики в философских и политических дискуссиях нужно выписывать отдельно. В общем, мужчины рядом с княгиней мальчики, даже лучшие из них, и убитый на войне любимый князь в памяти её и в спектакле остаётся именно восторженным храбрым мальчишкой.

Марина Тимашева: Но ведь у Лескова судьба этой русской Афины Паллады сложилась так, что не позавидуешь.

Илья Смирнов: Да, сюжетные линии постепенно свиваются вокруг неё в петлю. Одна связана с характерным для Лескова противопоставлением «провинция» – «столица». Смелые идеи, душевное благородство - именно у людей из глубинки. А из светского общества в их жизнь вносится не какая-то более высокая культура, но как раз наоборот - пустота и разрушение. Другая линия – религиозная. Мы сегодня слишком щедро раздаём звания «религиозных философов» публицистам и богословам, а по справедливости его заслуживают наши писатели, в первую очередь, конечно, Лев Толстой, а Лесков в «Захудалом роде» предстает его достойным собеседником. Смотрите: кто представляет христианство в этом романе? Один полюс – кружок великосветских ханжей, описание прямо перекликается с евангельским: «горе вам…, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь…». И абсолютная противоположность этим фарисеям – проповедник Червёв, стремящийся жить строго по Евангелию. Еретик с точки зрения официальной церкви, благородный бессребреник у Лескова, и Сергей Аброскин играет его так, что зрительские симпатии обеспечены. Но в том-то и ужас, что княгиню, затравленную придворными интриганами, преданную собственной дочерью, этот милый человек не поддерживает, а добивает. Мягко так, со стеснительной улыбкой. В полном соответствии с каноном: «удобнее верблюду пройти через игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие… кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради Меня и Евангелия…». В финале перед нами «в три дня постаревшая овца» – это не моё сравнение, Лесков княгиню сравнивает с овцой. Уже неспособная не то, что помочь кому-нибудь, а защитить саму себя, своих сыновей. Может быть, с точки зрения автора это расплата за гордость, «кто возвышает себя, тот унижен будет». Но ведь важно не то, что автор хотел сказать, а то, что он сказал.

Марина Тимашева: Признаться, и я недоумевала: отчего это положительный герой пожалован такой фамилией? Но заметьте: личность княгини Варвары начинает ломаться раньше, до беседы с Червёвым. Тогда, когда она в порыве самоуничижения паче гордости заваливает свадебными подарками свою пустоголовую дочь и подлого зятя. Задаривает, чёрт знает кого, плодами чужого труда. И живыми людьми.

Илья Смирнов: Да, а тем самым перечёркивает и собственную жизнь, достойную и разумную. Как замечательно выделен в спектакле этот момент: княгиня «объявила дочери, что дарит ей Ольгу Федотовну… Так, в услужение». Дарит не просто горничную, а свою подругу, самого близкого человека. Здесь закручена в тугой узел ещё одна линия, социальная: благосостояние и достоинство Протозановых основаны на крепостном праве, несправедливом вне зависимости от того, справедлив ли конкретный помещик. Был справедлив, пока хотел. А сегодня с утра расхотелось. Понимаете, как хитро всё закручено? Красавица Варвара во главе своего княжеского двора и самодурная барыня в окружении приживалов «из стран неведомых» - явления одного порядка. Тема с вариациями. Или стадии процесса.

Ещё одно замечание, наверное, не столько к театру, сколько к незавершенному тексту Лескова: по-моему, надо было яснее прописать истоки конфликта княгини с дочерью через конкретные эпизоды, а не общие характеристики. Иначе получается так: 17-летнюю девушку тётка поучает: «молись побольше», тянет в монастырь на богомолье, мать этому противится, но девушка почему-то на стороне тётки, а не матери. С какой стати, если юная княжна заявлена как светская тусовщица?

На самом-то деле понятно, почему, и альянс Функендорфа, финансово озабоченного пожилого щёголя неопределённого вероисповедания, с богомольной интриганкой Хотетовой - совершенно закономерен. А глупенькая княжна просто подчиняется этому альянсу. Подчиняется силе. Всё как в жизни. Ну да чего же актуальную историю показал нам театр Сергея Женовача!


(Фрагмент программы «Поверх барьеров» на «Радио Свобода» от 31.08.06)
[Оригинал статьи] на сайте «Радио Свобода»
Имя
Email
Отзыв
 
Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017