Опыт апофатической рецензии
Загладин Н.В., Минаков С.Т., Козленко С.И., Петров Ю.А. История Отечества ХХ век. Учебник для 9 класса основной школы. Победитель конкурса по созданию учебников по новейшей отечественной истории М. Русское слово, 2002.
«Aпофатическим» называется такое богословие, в котором Бога определяют через то, чем он не является, поскольку любое земное определение несоизмеримо с его потусторонним величием. «История Отечества» — тоже нечто сверхъестественное. Удостоившись высокого звания «победитель конкурса по созданию учебников по новейшей отечественной истории», эта книжка выполняет настолько важные идеологические функции, что применять к ней критерии, по которым скучные историки оценивают свою ученую литературу, было бы несправедливо, политически некорректно и, я бы даже сказал, непочтительно. Все равно что оценивать с эстетической точки зрения репертуар новогоднего ТВ.
Важнейшие отрицательные достоинства рецензируемого учебника. Кроме смеха. Могло быть гораздо хуже. Для Н.В. Загладина с соавторами нехарактерны:
Антисоветская смердяковщина в духе небезызвестной «Черной книги коммунизма». Поясняю. Советские десятилетия представлены, в общем (если не углубляться в детали), объективно, т.е. массовые репрессии при И.В.Сталине оцениваются именно как преступления. При этом масштаб их не гипертрофирован астрономически: «25 миллионов, 30, кто больше?», а приводимые (на с. 148) цифры если и не точны (точных быть не может), то похожи на правду. О достижениях СССР в экономике, науке, искусстве авторы сообщают лаконично, но с уважением.
Теоретизирование вокруг так называемого тоталитаризма. Клерикально-монархическое мракобесие («сюси-пуси Государь Император…») сведено к минимуму.
Минимум, впрочем, тоже впечатляет. В параграфе «Наука и культура России в начале ХХ века» сборнику «Вехи» уделено в 6 (шесть!) раз больше места, чем Л.Н. Толстому. Именно так теперь соотносится вклад в мировую и российскую культуру «писателя» — не «великого» или хотя бы «выдающегося», а просто «писателя»! — и «мыслителей» типа Н.А. Бердяева с И.А. Ильиным. Толстой у нас, между прочим, «мыслителем» не был, его высказывания по общественным вопросам — всего лишь «публицистика» (с. 73–74).
Если не поняли, повторяю еще раз. Лев Толстой — «писатель», занимавшийся еще и «публицистикой». А Ильин и Бердяев — «мыслители».
В «Истории Отечества» много чего нет. Почему? Потому что преподавание истории должно быть подогнано под так называемые концентры. Напомним, что это за «образовательная реформа». Теперь у нас в школе два раза проходят одно и то же, чтобы «кухаркины дети», которые не пойдут в старшие классы, успели получить пусть примитивное, но формально завершенное представление о каждом учебном предмете. В нашем случае — об истории Отечества от Рюрика до Аллы Пугачевой. Чтобы не перегружать девятиклассников лишней ученостью, авторы учебника экономят на фактах. Вот, например, Л.Д. Троцкий «стал народным комиссаром (министром) иностранных дел. Прославился заявлением, что пришел в комиссариат, чтобы «закрыть эту лавочку» (с. 98). А ведь Троцкий, придя в «лавочку», не только кое-что сказал, но и кое-что сделал. И именно этим поступком «прославился»... Но главная экономия — на объяснениях. На социальной структуре российского общества в разные периоды, на империализме и коммунизме (4 (четыре!) строчки на с. 115), на внешних долгах царского правительства и налоговой политике ельцинского и еще на многом другом, без чего историю невозможно понять.
Таким образом, в учебнике освобождается место для наиважнейшей информации. Для портретов Г.Н. Селезнева и С.В. Кириенко (Кириенко дважды, сам по себе и вместе с Путиным). Для параграфов, в которых буквально каждое слово на вес золота. Извините за длинную цитату, но нужно же иметь представление о том, что будут учить несчастные школьники вместо истории, а несчастные учителя преподавать.
«Реорганизованное в марте 1997 г. правительство В.С. Черномырдина (на посты вице-премьеров были назначены сторонники углубления реформ А.Б. Чубайс и Б.Е. Немцов, р. в 1959) признало невозможность выполнения бюджета. Оно сочло своей главной задачей обеспечение стабилизации финансов. Ужесточился режим экономии на государственных расходах, в первую очередь за счет средств, выделяемых на оборону, культуру, образование (а во вторую очередь? — И.С.). Весной 1997 г. их пришлось (? — И.С.) сократить на 30%. Эти меры не дали ожидаемого результата. В марте 1998 г. президент отправил в отставку правительство В.С. Черномырдина. Премьер-министром был назначен молодой реформатор (что такое «молодой реформатор» — должность или национальность? — И.С.) С.В. Кириенко (р. в 1962 г.). Правительство предложило комплексную программу мер по стабилизации экономики, однако она была отклонена Думой. В этих условиях 17 августа 1998 г. глава кабинета заявил о дефолте — отказе от обязательств погашения внешних и внутренних долгов страны. Наибольший урон банкам и их вкладчикам нанесло прекращение выплат процентов по государственным казначейским обязательствам (ГКО) (т.е. главные пострадавшие — банки. — И.С.). Многие банки годами вкладывали в них свои (именно «свои»? — И.С.) средства. За счет выпуска этих ценных бумаг с выплатой по ним высокого процента правительство долгое время покрывало бюджетные расходы. Однако когда выплаты по внешней и внутренней задолженности стали поглощать большую часть доходов, продолжение прежней финансовой политики грозило катастрофой (напоминаю: «прежняя политика», см. чуть выше, заключалась в «режиме экономии» и «стабилизации финансов», интересная «стабилизация», правда? — И.С.). Стало невозможно сдерживать инфляцию, рубль был девальвирован по отношению к иностранным валютам. Меры правительства привели к резкому росту цен, потере сбережений многими собственниками и рядовыми гражданами» (с. 345–346, выделено И.С.).
Вы что-нибудь поняли? Я понял, что в афере с ГКО виновата Дума. И что население «демократической России» делится на «собственников» и «рядовых граждан». Как говорится, умри, «молодой реформатор», а лучше не скажешь. Но вряд ли молодой девятиклассник обладает такими источниковедческими навыками, чтобы извлечь квинтэссенцию из случайной оговорки по Фрейду, погребенной под нагромождениями косноязычного пустословия непонятно о чем.
Если кто обидится за «косноязычное пустословие», предлагаю ему самому подыскать лучшее определение для творческой манеры, в которой почтеннейшие авторы излагают свои соображения об экономике, политике или искусстве. «Наиболее значительным явлением этого периода (60–80-х гг. — И.С.) стал московский концептуализм, представители которого обращались к людям с помощью необычных художественных средств — символов, подписей, лозунгов, предполагающих соучастие зрителей в действии. Проводились так называемые художественные акции. Цель их состояла в том, чтобы заострить внимание на какой-либо проблеме» (с. 289). Именно в этом и состояла. «В самостоятельный, имеющий большое общественно-политическое значение жанр в демократической России развилось искусство публицистики, комментария в средствах массовой информации. Публицистические передачи на телевидении завоевали многомиллионную аудиторию, стали важным фактором политической жизни. Телепередачи, посвященные актуальным проблемам прошлого и настоящего России, пользуются не меньшим интересом читательской аудитории, чем произведения художественной литературы» (с. 368). Так содержательно заканчивается параграф, озаглавленный, между прочим, «Литература и поэзия». Там, где речь идет об отечественном театре — сразу же после П.Н. Фоменко, — мы имеем следующий «исторический факт»: «Народной артисткой СССР А.Б. Пугачевой (р. в 1949) впервые в истории отечественной эстрады был создан «Театр песни» (с 1993 г. фирма «Алла»), при ее поддержке широкой публике стали известны имена многих молодых талантов» (с. 369). Какой «театр» имеется в виду? Если певица А. Пугачева персонально, то при чем тут вообще театр? И что за «многие молодые таланты стали известны при ее поддержке» — назвали бы по имени хоть один! А вот характеристика политического деятеля. Подчеркиваю — характеристика из учебника истории, а не из предвыборной листовки. «Окончив школу и Уральский политехнический институт, где Ельцин проявлял больший интерес к техническим дисциплинам и спорту, чем к общественной работе (очень заметно по его карьере. — И.С.), он начал работать инженером-строителем. Здесь у Б.Н. Ельцина в полной мере выявились качества организатора, лидера, требовательного к себе и другим, способного организовать людей на решение масштабных задач» (с. 312). Зато у Е.М. Примакова «качества организатора, требовательного к себе и другим», не выявились. «Многие черты политики Е.М. Примакова вызвали озабоченность в администрации президента. Начала ограничиваться свобода доступа средств массовой информации к сведениям о деятельности правительственных ведомств (? — И.С.). В состав кабинета вошли представители левых сил, не скрывавшие планов установления государственного контроля над частнопредпринимательской деятельностью. Все это стало источником опасений, что правительство открывает путь ползучей реставрации командно-административной системы» (с. 347). И т.д. и т.п.
Последние (наиболее актуальные) главы и по форме, и по содержанию напоминают даже не советские учебники по истории КПСС, а стенгазеты, которые к 7 ноября вывешивали в жэках. Но перлов хватает и в первой половине «образцового» пособия. Черносотенцы стали «консерваторами» (с. 39) и распространяли-то они по Руси литературу не какую-нибудь, а «патриотического содержания». Именно «патриотического». А «большинство эсеров выступало с позиций пацифизма». Чтобы школьники не запутались, им сразу же дают определение, что такое пацифизм: «отрицание войны и насилия как средства достижения политических целей» (с. 67). Очень характерная черта именно для эсеров.
Конечно, в «Истории Отечества» есть и более-менее нормальные главы. Но учебник, как и любое изделие, мы оцениваем все-таки не по комплектующим, а по конечному результату. В результате же клочья исторической науки сосуществуют под общей обложкой с такой возмутительной халтурой, которую просто невозможно было не заметить, если текст кто-то хотя бы один раз перечитывал, не говоря уже о редакторской работе и каких-то «конкурсах» в министерстве. Нетрудно догадаться, под какой социальный заказ наспех подгоняли этот неряшливый «постмодерн».
Сделайте нам позитивно и стабильно. Так, чтобы и ветеранов лишний раз не обижать, и чтобы были удовлетворены «финансово-промышленные группы, в частности возглавляемые В.О. Потаниным (р. в 1961 г.), М.М. Фридманом (р. в 1964 г.) и П.О. Авеном (р. в 1955 г.), О.В. Дерипаской (р. в 1963 г.), К.А. Бендукидзе (р. в 1958 г.), М.Б. Ходорковским (р. в 1963 г.)» (примечание на полях: увы, из истории выпали такие выдающиеся «модернизаторы» России, как Б.А. Березовский (р. в 1946 г.), В.А. Гусинский (р. в 1953 г.), С.П. Мавроди (р. в 1955 г.).
Нарисуйте нам такое Отечество, чтобы в нем каждый нашел, чем потешить самолюбие: и черносотенный «консерватор» из газеты «Завтра», и либеральный содержатель галереи, в которой вместо картин показывают «концептуально» обнаженные задницы.
Мы не левые и не правые, мы партия успеха.
Но вот беда: к заказу забыли приложить обобщающую концепцию. Хоть какую-нибудь. И получилась стабилизация по известному рецепту:
«Меняется правда, как в оттепель снег,
И скажем, чтоб кончилась смута:
Каким-то хазарам какой-то Олег
За что-то отмстил почему-то…».
Обидный «тоталитаризм» заменили менее обидной, но такой же невнятной «командно-административной системой» (с. 150), а для ясности добавили еще одно как бы научное понятие — «модернизация», некое вневременное заклинание, применимое и к Ивану Грозному, и к Владимиру Путину (с. 149, 373). Таков теоретический уровень нового пособия. А поскольку историю теперь положено «очеловечивать», М.А. Врубеля и В.В. Маяковского приравняли к И.С. Глазунову, А.М. Шилову, М.А. Гельману (с. 365); П.А. Столыпина и Г.К.Жукова — к Б.Е. Немцову и С.В. Кириенко; героев битвы на Курской дуге — к героям битвы вокруг коробки из-под ксерокса.
Это не учебник российской истории ХХ века. Это источник по российской истории первых лет века ХХI.
Статья была опубликована в газете «Первое сентября», № 29, 19.04.2003
