1.2.1. Вводные замечания

Теоретическое рассмотрение любого предмета предполагает, как известно, использование специального понятийного аппарата. Этот аппарат может стать подлинным орудием теоретического познания лишь при том условии, если будет представлять собой не простую совокупность, не простой набор понятий, а их целостную систему.

К сожалению, никакой системы понятий в исторической науке нет, хотя настоятельная нужда в ней существует. Еще в 1928 г. выдающийся русский медиевист Д.М.Петрушевский писал: “Одной из насущнейших потребностей современной исторической науки является пересмотр и тщательная логическая обработка ее общих понятий, в результате которой на месте хаоса неясных и спутанных представлений явилась бы стройная система исторических и социологических категорий, адекватных той исторической действительности, в результате научной переработки которой бы она явилась.”[2] С тех пор положение мало изменилось. Разработкой понятий исторической науки, по существу, не занимается никто.

В результате нередко разные ученые вкладывают в одни и те же слова совершенно различный смысл и поэтому не понимают друг друга. Еще хуже, когда одни и те же исследователи используют одни и те же слова в разных смыслах и даже не догадываются об этом. Наряду с обозначением совершенно разных явлений одними и теми словами встречается использование разных слов для обозначения совершенно идентичных явлений. Наконец, существует масса явлений, которые историки описывают, но не выделяют и никак не обозначают. Для них нет не только терминов, но не существует и понятий. Поэтому насущно необходимо не просто введение значительного числа новых терминов, но и создание новых понятий. Но главное, конечно, - это приведение и старых, и вновь вводимых понятий в систему.

Конечно, существуют различные философско-исторические и социологические концепции, каждая из которых в принципе должна представлять собой стройную систему понятий. Но этот принцип нередко не реализуется. Так, например, столь популярный сейчас “цивилизационный” подход предполагает существование одного единственного термина “цивилизация”, который каждый из его адептов понимает по-своему.

В докладе на одном из многочисленных семинаров, посвященном этому подходу, было приведено около тридцати значений, которые вкладывают сейчас разные авторы в слово “цивилизация”. Не лучше обстоит дело и с другим любимым термином “цивилизационщиков” - словом “культура”. Как известно, А.Моль в своей “Социодинамике культуры” насчитал ни много ни мало, а 250 бытующих в литературе определений культуры.[3]

В настоящее время существует лишь одна философско-историческая и одновременно общесоциологическая теория, располагающая целым набором тесно связанных друг с другом понятий. Это - исторический материализм. Однако в течение многих десятилетий эта концепция излагалась как совокупность догм, которые надо было заучить. Вместо того, чтобы разрабатывать понятийный аппарат на основе обобщения новых данных общественных наук, включая историологию, специалисты по историческому материализму в массе своей занимались толкованием тех или иных высказываний классиков марксизма, бесконечными схоластическими рассуждениями и точно такими же спорами. Поэтому исторический материализм значительно отстал от развития общественных наук, включая историческую. Использование материалистического понимания истории как инструмента познания предполагает не просто восстановление его как системы, но существенную переработку этой системы, включая создание новых понятий и введение новых терминов.

Таким образом, с какой стороны не подойти, при решении поставленной мною задачи нельзя обойтись без создания системы понятий, которая смогла бы охватить всю сложность мирового исторического процесса. Конечно, при этом нужно прежде всего использовать уже существующие в исторической, философско-исторической и социологической науках понятия и термины. Часть употребляемых мною терминов заимствована из категориального аппарата классического исторического материализма, причем некоторые из них значительно модифицированы. Но ограничиться при создании системы категорий использованием только уже существующих терминов нельзя. Таким путем системы не создать. Как уже неоднократно отмечалось, необходимо создание новых понятий и введение новых терминов. Поэтому работа содержит значительное число не просто новых терминов, но и новых понятий.

У иного читателя обилие и необычность некоторых вводимых понятий (и выражающих их терминов) может вызвать активное неприятие и даже побудит его отложить книгу в сторону. Но другого пути к написанию теоретического очерка всемирной истории не существует. Можно спорить, насколько удачен тот или иной введенный мною термин, но обойтись при изложении истории без обозначения тех или иных сторон исторической реальности нельзя.

Разумеется, в этом разделе будет раскрыто содержание не всех вообще используемых понятий, а лишь некоторых основных. Все прочие категории будут определяться по мере введения их в оборот.

1.2.2. Общество и общества

Прежде всего следует принять во внимание то, что слово “общество” имеет в научном языке по меньшей мере пять основных значений. Первое значение - конкретное отдельное общество, представляющее собой относительно самостоятельную единицу исторического развития. Общество в таком понимание я буду называть социально-историческим (социоисторическим) организмом или, сокращенно, социором.

Второе значение - пространственно ограниченная система социально-исторических организмов, или социорная система. Третье значение - все когда-либо существовавшие и ныне существующие социально-исторические организмы вместе взятые - человеческое общество в целом. Четвертое значение - общество вообще, безотносительно к каким-либо конкретным формам его реального существования. Пятое значение - общество вообще определенного типа (особенное общество или тип общества), например, феодальное общество или индустриальное общество.[4]

Для историка особое значение имеют три первых значения термина общества. Социально- исторические организмы суть исходные, элементарные, первичные субъекты исторического процесса, из которых складываются все остальные, более сложные его субъекты. Высший, предельный субъект исторического процесса - человеческое общество в целом. Но вхождение социоисторических организмов в человеческое общество в целом было обычно опосредовано их включением в те или иные социорные системы, которые в свою очередь могли входить в социорные системы более высокого порядка и т.д. Предельной системой при этом было, конечно, человеческое общество в целом.

Каждая из социорных систем любого иерархического уровня тоже была субъектом исторического процесса, что историки должны обязательно принимать во внимание. В последующем изложении для обозначения различного рода социорных систем и занимаемых ими территорий будут введены специальные понятия: гнездовая система, историческая арена, историческая зона, историческое пространство и т. п.

Существуют разные классификации социально-исторических организмов (по форме правления, господствующей конфессии, социально-экономическому строю, доминирующей сфере экономики и т. п.). Но самая общая классификация - подразделение социоисторических организмов по способу их внутренней организации на два основных типа.

Первый тип - социально-исторические организмы, представляющие собой союзы людей, которые организованы по принципу личного членства, прежде всего - родства. Каждый такой социор неотделим от своего личного состава и способен, не теряя своей идентичности, перемещаться с одной территории на другую. Такие общества я назову демосоциальными организмами (демосоциорами). Они характерны для доклассовой эпохи истории человечества. Примерами могут служить первобытные общины и многообщинные организмы, именуемые племенами и вождествами.

Границы организмов второго типа - это границы территории, которую они занимают. Такие образования организованы по территориальному принципу и неотделимы от занимаемых ими участков земной поверхности. В результате личный состав каждого такого организма выступает по отношению к этому организму как самостоятельное особое явление - его население. Такого рода общества я буду называть геосоциальными организмами (геосоциорами). Они характерны для классового общества. Обычно их называют государствами или странами.[5]

1.2.3. Труд и производство

Согласно материалистическому пониманию истории в основе эволюции общества лежит развитие общественного производства, причем под общественным производством понимается производство материальных благ или материальное производство. Поэтому необходим более или менее детальный анализ понятий, характеризующих как общественное производство в целом, так и различные его стороны.

Материальное производство - всегда единство двух сторон: отношений людей к природе и отношений людей друг к другу. Если отвлечься от отношений людей друг к другу, то производство - это просто труд. Самое простое определение труда - деятельность человека с целью создания предметов, которые удовлетворяют те или иные человеческие потребности, т. е. создания новых потребительных ценностей (благ). Труд представляет собой единство трех моментов.

Первый из них - предмет труда. Это вещь, на которую направлен процесс труда, которая в ходе трудовой деятельности подвергается заранее намеченному изменению, имеющему целью превратить ее в нужную человеку потребительную ценность. Если человек пилит бревно, то бревно - предмет труда. Предмет труда - и металлическая заготовка, которую токарь обрабатывает на станке.

Средство труда (второй момент труда) есть вещь или комплекс вещей, которые человек помещает между собой и предметом труда и при помощи которого он производит заранее намеченное изменение предмета труда. Если взять те же примеры, то в первом из них средство труда - пила, во втором - токарный станок. Простые средства труда нередко именуются также орудиями труда.

Существуют вещи, которые сами не оказывают воздействия на предмет труда, но без которых его преобразование было бы невозможным. Таковы здания мастерских или заводов, светильники, транспортные средства и т. п. Их тоже обычно характеризуют как средства труда. Таким образом средства труда подразделяются на активные и пассивные. Последние можно было бы назвать также условиями труда. Но различие между активными средствами труда и пассивными важно лишь в чисто техническом отношении. В социально-экономическом смысле они суть одно целое, что оправдывает использование для их обозначения одного единого термина.

Различие предметов и средств труда носит не абсолютный, а относительный характер. Когда землю пашут и боронят, тогда она предмет труда. Но когда ее засеяли, - она уже средство труда. Она теперь - вещь, которую человек поместил между собой и зерном и при помощи которой он воздействует на зерно с тем, чтобы это зерно дало начало новому растению и новым зернам.

Третий момент труда - собственно труд как сознательная, целесообразная деятельность человека по использованию средств труда для совершения заранее намеченного изменения предмета труда.

Труд есть деятельность человека. Но в результате труда в объективном мире происходит изменение вещей: предмет труда превращается в отличный от этого предмета продукт труда. Рассматриваемый с точки зрения его результатов труд выступает как производительный труд, как производство в самом узком смысле слова, а предмет труда и средства труда (включая условия труда) – как средства производства.

Средства производства представляют собой один из факторов производства; другой фактор - рабочая сила. Чтобы процесс производства имел место, необходимо соединение средств труда с рабочей силой.

1.2.4. Общественное производство как единство собственно производства, распределения, обмена и потребления

Продукты труда создаются для потребления. Производство невозможно без потребления, так же как и потребление - без производства. Производство и потребление составляют неразрывное единство, ведущая роль в котором принадлежит производству. Производство и потребление не только связаны друг с другом, но в определенном отношении даже тождественны. С одной стороны, производство есть одновременно и потребление: потребление рабочей силы, предмета труда и средств труда. С другой стороны, потребление есть одновременно и производство, а именно - производство рабочей силы. Но это тождество не исключает различия. Всегда нужно отличать собственно производство как создание материальных благ от собственно потребления как процесса иного, чем создание материальных благ. Собственно потребление - процесс, подчиненный собственно производству, то есть момент производства, понимаемого в широком смысле.

Все вещи, созданные в процессе производства, рано или поздно потребляются, т. е. исчезают. Поэтому они снова и снова должны производиться. Процесс производства всегда есть и процесс воспроизводства. И это позволяет взглянуть на него под новым углом зрения. Каждый конкретный отдельный акт труда может состояться, а может не состояться, но процесса производства в целом не может не быть. Если он прекратится - исчезнут люди, исчезнет человеческое общество.

В процессе производства, понимаемого в широком смысле, вещи, созданные в процессе собственно производства, поступают в потребление. Но этот переход от собственно производства к собственно потреблению никогда не происходит непосредственно. Между первым и вторым всегда вклинивается распределение, а во многих обществах также и обмен. Распределение и обмен - это тоже моменты производства в широком смысле слова. Производство в широком смысле представляет собой единство собственно производства, распределения, обмена и потребления.

Между собственно производством и потреблением, с одной стороны, и распределением и обменом, с другой, существует важное различие. Собственно производство - по крайней мере с внешней стороны - есть отношение человека к вещам. Человек при помощи одной вещи изменяет другую. То же можно сказать о потреблении: это тоже отношение человека к вещам. Человек использует ту или иную потребительную ценность для удовлетворения той или иной своей потребности.

Совершенно иное дело – распределение и обмен. Они всегда представляют собой не только действия с вещами, но и отношения между людьми. Эти отношения носят название экономических или социально-экономических. Другое название - производственные отношения. И это название вполне правомерно хотя бы уже потому, что распределение и обмен - моменты производства в широком смысле слова. Других экономических или производственных отношений, кроме отношений распределения и обмена, не существует.

1.2.5. Собственность и социально-экономические (производственные) отношения

Чтобы понять сущность социально-экономических отношений, необходимо поставить вопрос: в каком случае человек может, а в каком не может потребить ту или иную вещь? Отвлекаясь пока от деталей, которые будут рассмотрены позднее, можно в общем сказать, что все зависит от того, в чьей собственности вещь находится. Если вещь принадлежит данному человеку, то он может ее потребить, если другому – то он ее, не получив согласия собственника, потребить не может Мы, таким образом, приходим к понятию собственности. Без него невозможно разобраться ни в распределении, ни в обмене.

Обращаясь к отношениям собственности, прежде всего следует подчеркнуть, что существует два вида таких отношений. Первый их вид, который бросается в глаза и широко известен, – это волевые отношения собственности. В классовом обществе они приобретают облик правовых, юридических отношений. Эти отношения чаще всего именуются имущественными. Второй вид отношений собственности – экономические отношения собственности. Эти отношения - не волевые, а материальные, Они реально существуют только в отношениях распределения и обмена. Экономические отношения собственности - это не особый вид социально-экономических отношений, существующий наряду с другими видами социально-экономических же отношений. Понятия экономических отношений собственности, социально-экономических отношений, производственных отношений полностью совпадают.

Собственность - это не вещь и не отношение человека к вещи, взятое само по себе. Собственность есть отношение между людьми, но такое, которое проявляется в их отношении к вещам. Или - иначе - собственность есть отношение людей к вещам, но такое, в котором проявляются их отношения друг к другу.

Собственность - такое отношение людей по поводу вещей, которое наделяет и людей, и вещи особыми социальными качествами: делает людей собственниками, а вещи - их собственностью. Каждая вещь в человеческом обществе всегда обладает таким социальным качеством. Она всегда не только потребительная ценность, но обязательно одновременно и чья-то собственность (индивида, группы индивидов или даже общества в целом).

Важнейшая категория общей социально-экономической теории - понятие ячейки собственности (собъячейки), или владельческой ячейки (владъячейки). Такую ячейку образует собственник вместе с принадлежащими ему вещами. Каждая такая ячейка отделена от других границей - разумеется, социальной. Вещи могут пересекать эту границу, перемещаться из одной ячейки собственности в другую. Это движение вещей чисто социальное, хотя, конечно, оно может сопровождаться и физическим их передвижением.

Для понимания социально-экономической структуры общества огромное значение имеют понятия пользования и распоряжения. Экономисты их, как правило, не употребляют. Эти понятия обычно находятся в арсенале юристов, которые раскрывают понятие права собственности через понятия права владения, права пользования и права распоряжения. Конечно, в такой формулировке все это относится лишь к волевым отношениям собственности.

Но подобно тому, как кроме права собственности, существует и сама собственность, причем в качестве не только волевого, но и экономического отношения, точно так же кроме прав пользования и распоряжения существуют реальное пользование и реальное распоряжение, причем опять-таки в качестве не только волевых, но и экономических явлений. Но раз уж эти понятия введены правоведами, то начать рассмотрение придется с их юридического аспекта.

Право пользоваться вещью есть право употреблять ее для своих надобностей, для удовлетворения своих собственных нужд и интересов. А само пользование есть реализация этого права. Пока все это не выходит за пределы волевых отношений, причем отношений к вещи. Но уже само понятие права говорит о том, что здесь имеется в виду как само собой разумеющееся и отношение между людьми. Наличие у человека права на что-то предполагает признание за ним этого права окружающими его людьми. Пользование не есть отношение только к вещи. Оно есть отношение людей по поводу вещей. Поэтому его нужно четко отличать от отношения человека только к вещи - потребления вещи, ее употребления, использования.

Когда рабу выдают орудие труда, он не получает его в пользование. Никакого права на него он не имеет. Он получает это орудие для того, чтобы использовать его для удовлетворения нужд рабовладельца. Но если рабу выделяют участок земли и потребные средства труда с тем, чтобы после уборки урожая он часть его отдал хозяину, а остальное оставил себе, то в данном случае мы сталкиваемся не только с использованием, но и с пользованием. В последнем случае возникает особая ячейка пользования с определенными границами - конечно, социальными. И эта ячейка является прежде всего экономической.

В чисто теоретическом плане различие между употреблением, использованием вещей и пользованием ими имеет силу по отношению ко всем вещам, включая и предметы потребления. Но хотя использование предметов потребления и пользование ими в принципе не одно и то же, ибо в первом случае мы имеем дело только с отношением к вещам, а во втором - с отношением не только к вещам, но с отношением между людьми, - в действительности они неотделимы друг от друга. Потребление предметов потребления всегда есть их употребление для своих собственных надобностей, т.е. одновременно и пользование ими. С другой стороны, пользование предметами потребления может проявляться только в их употреблении, использовании.

Право распоряжения есть прежде всего право отчуждения вещи, право на ее передачу из одной ячейки собственности в другую. Помимо обмена, распоряжение проявляется и в распределении. А распределение и обмен суть явления прежде всего экономические, хотя и не только. Каждый акт обмена в классовом обществе всегда выступает и как акт юридический - сделка.

Вообще экономические отношения собственности не существуют без волевых отношений собственности, равно как и волевые без экономических. Собственность как экономическое отношение и собственность как волевое отношение невозможны друг без друга. Собственность как экономическое отношение всегда воплощается в имущественных отношениях.

Отношения собственности в норме включают в себя отношения распоряжения и пользования в качестве своих моментов. Но в определенных условиях возможно расщепление собственности и тем самым раздельное существование отношений собственности, распоряжения и пользования. Один человек может быть собственником вещи, а другой только ее распорядителем и пользователем, но не собственником. Еще один вариант - когда человек лишь пользователь вещи, но не ее собственник и даже не распорядитель. И таких вариантов может существовать несколько.

С собственностью в самом полном и точном смысле слова мы сталкиваемся тогда, когда собственник, распорядитель и пользователь полностью совпадают. Когда человек - только распорядитель и пользователь, но не собственник - перед нами своеобразная форма отношений людей по поводу вещей, которую можно охарактеризовать как подсобственность. Если же человек - только пользователь, но не распорядитель и тем более не собственник, мы имеем дело с подподсобственностью.

Таким образом, наряду с ячейками собственности могут существовать ячейки распоряжения и пользования и ячейки только пользования. Пример ячейки пользования, не являющейся ячейкой собственности, был уже приведен: раб может быть пользователем средств производства, включая землю, но распорядителем и собственником остается при этом рабовладелец.

Ячейки собственности, распоряжения и пользования - это своеобразные узлы не только в системе волевых (в классовом обществе - правовых) отношений собственности, но прежде всего в системе экономических отношений. Именно внутри этих ячеек и между этими ячейками происходит распределение и обмен. Только введение понятий распоряжения и пользования позволяют понять суть отношений распределения и обмена.

Распределение есть оставление общественного продукта в собственности, распоряжении либо пользовании тех или иных людей или/и его переход в собственность, распоряжение либо пользование других людей, результат чего (оставления или/и перехода) - получение каждым членом общества определенной доли этого продукта. Обмен есть переход вещей из собственности одних лиц в собственность других (из одних ячеек собственности в другие), возмещаемый встречным движением материальных ценностей или их знаков (бумажных денег, например).

Как уже отмечалось, всякий продукт труда - всегда потребительная ценность и собственность. Любые вещи создаются одновременно как потребительная ценность и чья-то собственность. Поэтому процесс собственно производства вещей - это всегда одновременно и процесс поступления вещей в чью-то собственность, т.е. процесс распределения.

Таким образом, отношения собственности проявляются не только в процессах собственно распределения и обмена, но и в процессе собственно производства. Присутствуя в процессе собственно производства, отношения собственности делают производство в самом узком смысле этого слова отношением людей не только к природе, но и друг к другу, т. е. общественным отношением.

Рассмотренное выше распределение - распределение первичное. Это распределение всего созданного в процессе производства - и средств производства, и предметов потребления. Когда весь общественный продукт или, по крайней мере, часть его создается работниками как чужая собственность, процесс собственно производства - это одновременно и процесс эксплуатации человека человеком. Производственные, социально-экономические отношения носят при этом антагонистический характер.

После первичного распределения в большинстве случаев происходит собственно распределение как особый процесс, отличный от процесса собственно производства. Раб получает содержание - пищу, одежду, рабовладелец - доход. Капиталист получает прибыль, рабочий - заработную плату. Это распределение - вторичное.

В тех обществах, где в результате вторичного распределения долю общественного продукта получает лишь часть членов общества (в обществах без частной собственности - работники, в обществах с частной собственностью - собственники средств производства и работники), существует еще и третичное распределение. Это распределение в отличие от первичного и вторичного происходит не в пределах всего социально-исторического организма, а в рамках существующих внутри социора особых ячеек. Чаще всего - это семьи. Отношения третичного распределения - это отношения хотя и экономические, но не социально-экономические, не производственные. Поэтому политэкономией они не изучаются. Их можно было бы назвать приватно-экономическими отношениями.

Третичное распределение всегда происходит по потребностям, сообразно потребностям. Таким было и вторичное распределение в раннем первобытном обществе. В позднем первобытном обществе возникло распределение по труду. На смену ему пришло столь характерное для классового общества распределение по собственности.

В классовых обществах в основе первичного распределения созданного продукта лежит распределение средств производства, которое уже существовало к началу производственного цикла. Распределение используемых средств производства определяет распределение вновь создаваемых средств производства. Таким образом, собственно производство - это воспроизводство не только вещей, но и социально-экономических отношений, в рамках которых такое воспроизводство осуществляется. В этих же обществах отношения собственности на оба фактора производства (напомню, что факторы производства - средства производства и рабочая сила) определяют и вторичное распределение.

Поэтому во всех классовых обществах отношения по распределению средств производства или, что то же самое, отношения собственности на средства производства, образовывали внутри системы производственных отношений особую подсистему, игравшую роль детерминанта по отношению ко всем остальным социально-экономическим связям. Именно эти и только эти отношения очень часто в марксистской литературе определяли как отношения в процессе производства - производственные и противопоставляли их отношениям распределения и обмена. Подобное противопоставление - совершенно ошибочно: производственные отношения и отношения распределения и обмена суть одно.

Другая ошибка состояла в том, что такую структуру системы социально-экономических отношений рассматривали как всеобщую, присущую всем обществам без исключения. В действительности же, например, в раннем первобытном обществе отношения собственности на средства производства не образовывали особой подсистемы и не определяли характер прочих социально-экономических отношений.

В идеале за распределением, в результате которого каждый член общества получает в собственность, распоряжение или пользование причитающуюся ему долю общественного продукта, должно наступить потребление этого продукта. Так как продукт исчезает, то он должен быть воспроизведен. Процесс производства, как мы помним, есть процесс постоянного воспроизводства. В некоторых обществах, действительно, собственно производством, распределением и потреблением исчерпываются все действия с общественным продуктом. В таких обществах никаких других социально-экономических отношений, кроме отношений распределения, которые одновременно являются и экономическими отношениями собственности, не существует.

Однако в большинстве обществ к этим действиям прибавляется обмен и, соответственно, отношения обмена, которые могут приобретать самые разнообразные формы. Вопреки мнению значительного числа специалистов, товарообмен - всего лишь одна из многих форм обмена. Отношения обмена могут существовать рядом с отношениями распределения, образуя особую сферу, отличную от сферы распределения. Но при капитализме, например, распределение происходит в форме обмена. Получение рабочим заработной платы есть акт распределения. Но он же представляет собой заключительный момент акта товарообмена между капиталистом и рабочим.

Во многих обществах наряду с распределением и обменом существует также еще и перераспределение, принимающее самые разнообразные формы. К числу отношений перераспределения, входящих в систему социально-экономических отношений того или иного общества, относятся некоторые формы и методы эксплуатации, оплата различного рода личных услуг и т. п. Что же касается налогов, то они в разных обществах играют различную роль: в социально-исторических организмах одного типа они принадлежат к числу отношений распределения (пример - рентаналог в обществах с азиатским способом производства), в других - к отношениям перераспределения (например, налоги при классическом капитализме).

1.2.6. Социально-экономический строй общества, базис, надстройка, социарное сознание и социальная постройка (конструкция)

До сих пор речь шла в основном об общественном производстве. Но нас интересует не оно само по себе, а общество и его история. Совершить переход от проблем производства к проблемам общества и истории поможет понятие социально- экономического строя общества. Социально-экономический строй общества - это система всех существующих в нем социально-экономических (производственных) отношений. Социально-экономический строй - базис, фундамент любого социально-исторического организма. Он определяет общественное сознание и волю живущих в нем людей, а тем самым и все остальные существующие в нем общественные отношения.

В отличие от социально-экономических связей, которые по своей природе материальны, все прочие общественные отношения - это отношения волевые. Общественное сознание совокупно с волевыми общественными отношениями представляет собой надстройку над социально-экономическим базисом. Однако привычное для исторического материализма понятие надстройки недостаточно для понимания того, как устроено общество. Нужны и другие.

Прежде всего необходимо принять во внимание, что словосочетание “общественное сознание” имеет два отличных друг от друга значения. Первое - совокупность всех представлений людей о мире, включая их знания о природе. Это общественное сознание в широком смысле. Физика, конечно, представляет собой отражение только природы, но никак не общества. Однако сама она, безусловно, общественное явление. И в этом смысле физика относится к общественному сознанию в широком смысле.

Второе значение словосочетания “общественное сознание” - представления людей исключительно об общественных явлениях. Это общественное сознание в узком смысле. В последующем изложении во избежание путаницы я буду употреблять термин “общественное сознание” только в широком смысле. Для обозначения совокупности представлений людей об обществе я буду использовать термин “социарное сознание”, а их взглядов на природу - “натурарное сознание”. Конечно, грань между социарным и натурарным сознанием относительна, но она тем не менее существует.

Вполне понятно, что волевые общественные отношения производны не от общественного сознания в широком смысле, а лишь от социарного сознания. Своеобразие этого блока общественных явлений состоит в том, что они, с одной стороны, создаются людьми в соответствии с их взглядами и тем самым зависят от социарного сознания, порождаются им, с другой, существуют вне сознания людей. Волевые общественные отношения вместе с их “узлами”, которые именуются институтами, учреждениями и т. п., образуют определенное единство, которое нуждается в особом обозначении. Я буду называть все это социальной (общественной) постройкой или конструкцией.

К социальной конструкции относится и то, что обычно никогда не включалось марксистами в надстройку, а именно - конкретные экономические учреждения. Как уже отмечалось, экономические отношения собственности никогда не существуют без волевых отношений собственности, реализуются в волевых отношениях. То, какие существуют в обществе экономические отношения собственности, не зависит от сознания и воли людей. Люди не могут по своему произволу заменить их на другие. Иное дело - конкретные ячейки собственности. Люди их могут создавать и уничтожать. Банк можно открыть и закрыть. Промышленное предприятие можно создать и можно ликвидировать.

1.2.7. Общественно-экономический уклад и подуклад, способ и образ производства, общественно-экономическая формация и параформация

Социально-экономический строй разных обществ может быть совершенно разным по своему характеру. Как известно, существует несколько качественно отличных типов социально-экономических отношений (рабовладельческие, феодальные и т.п.). Отношения одного определенного типа могут образовывать в обществе целостную систему - общественно-экономический уклад, а могут существовать в нем в качестве лишь придатка к существующим укладам - общественно-экономического подуклада.

Производство материальных благ всегда происходит в определенной общественной форме. Каждая система социально-экономических отношений одного определенного типа (общественно- экономический уклад) представляет собой внутреннюю структуру процесса производства, особую общественною форму, в которой осуществляется процесс созидания материальных благ. Производство, взятое не вообще, а в определенной общественной форме, есть не что иное, как способ производства. Способов производства существует столько, сколько существует общественно-экономических укладов. Когда производство осуществляется в оболочке не уклада, а общественно-экономического подуклада, мы имеем дело не со способом, а с тем или иным образом производства.

Так как социально-экономические отношения согласно марксистскому учению составляют базис, фундамент любого общества, то для марксистов совершенно естественна классификация социально-исторических организмов по типу господствующих в них производственных связей. Тип общества, выделенный по такому признаку, принято называть общественно-экономической формацией. Но общественно-экономической формацией может быть назван не всякий социально- экономический тип общества, а только такой, который есть одновременно и стадия всемирно- исторического развития.

Кроме общественно-экономических формаций существуют и такие социально-экономические типы общества, которые не представляют собой стадий развития человеческого общества в целом. Если они и оказываются стадиями развития, то лишь тех или иных отдельных обществ. Эти типы общества, представляющие собой своеобразные дополнения к общественно-экономическим формациям , я буду называть общественно-экономическими параформациями (от греч. пара - возле, при).

Когда в социально-историческом организме существуют социально-экономические отношения только одного типа, то общество одноукладно. В применении к нему понятия общественно- экономический уклад и общественно-экономический строй общества совпадают. Но в социально -историческом организме могут одновременно существовать несколько общественно-экономических укладов, не говоря уже о подукладах. Такое общество многоукладно.

Обычно в таком обществе один из существующих в нем укладов - господствующий, доминирующий, остальные же - подчиненные. Господствующий уклад определяет характер социально-экономического строя общества в целом, а тем самым и тип общества, его формационную или параформационную принадлежность. Различие между господствующими и подчиненным укладами во многих случаях носит относительный характер. В процессе исторического развития тот или иной господствующий уклад может стать подчиненным, а подчиненный превратиться в доминирующий.

Однако не всякий подчиненный уклад может стать господствующим. И здесь мы сталкиваемся с иной классификацией укладов. Они подразделяются на такие, которые в принципе могут быть господствующими, и такие, которые никогда господствующими стать не могут. Первые уклады назову стержневыми, вторые - дополнительными. Стержневые уклады могут быть единственными в обществе или господствующими в нем и соответственно определять тип общества. В свою очередь они подразделяются на формационные и параформационные. Таким образом, способы производства могут быть подразделены на формационные, или основные, параформационные и дополнительные. [6]

Возможны ситуации, когда ни один из существующих в социально-историческом организме укладов не доминирует. В таком случае социально-исторический организм не может быть отнесен ни к одной формации или параформации. Такого рода общество чаще всего относится к числу переходных.

1.2.8. Ячейка собственности, экономическая ячейка, экономический организм, иждивенческо-потребительская ячейка, формы собственности (общественная, отдельная, обособленная, частная), общественные классы и параклассы

Социально-экономический строй общества либо совпадает (полностью или в основном) с каким-либо общественно-экономическим укладом, либо состоит из нескольких укладов. Это делает необходимым более или менее детальный анализ структуры общественно-экономического уклада. Для этого необходимо обратиться к уже введенному выше понятию ячейки собственности.

Когда в ячейку собственности входят средства производства, она представляет собой производственную единицу: в ней создается общественный продукт. Такую ячейку собственности можно назвать хозяйственной, или экономической, ячейкой (хозъячейкой, или экономъячейкой). Экономъячейка может совпадать с социально-историческим организмом. В таком случае она одновременно и хозяйственный, или экономический организм (хозорганизм, или экономорганизм), т.е. такое экономическое образование, которое в принципе может существовать и функционировать независимо от других таких же образований. Если при этом все члены социоисторического организма вместе взятые - собственники средств производства и предметов потребления, перед нами общественная собственность в ее наиболее чистом виде.

Когда экономическая ячейка не совпадает с социоисторическим организмом, то это значит, что в состав данного социора входит не одна, а несколько хозяйственных ячеек. В таком случае экономический организм есть объединение экономических ячеек, которое может совпадать, а может не совпадать с социально-историческим организмом. Если в хозяйственной ячейке, входящей наряду с несколькими другими такими единицами в социор, не происходит эксплуатация человека человеком, ее можно назвать ячейкой обособленной, или особой, собственности. Обособленная (особая) собственность может быть персональной, когда собственник - один человек, и групповой, когда несколько человек совместно владеют средствами производства.

Если в экономической ячейке процесс производства - это одновременно и процесс эксплуатации, перед нами - ячейка частной собственности. С чисто юридической точки зрения частная собственность - такое отношение собственника к вещам, которое в идеале предполагает его безраздельное господство над ними. Все остальное не имеет значения. Частная же собственность как экономическое отношение есть нечто совсем иное.

Частная собственность как экономическое отношение есть такая собственность одной части членов общества, которая позволяет ей присваивать труд другой (и обязательно большей) части его членов. Эти две части общества представляют собой не что иное, как общественные классы.

Классы - это всегда группы людей, занимающие разные места в системе социально -экономических отношений. Но этого определения недостаточно. Купцы и ростовщики - тоже группы людей, отличающиеся местами в системе производственных отношений. Однако они не классы, ибо занимают места прежде всего в подсистеме отношений обмена и тем самым в подсистеме отношений по перераспределению созданного продукта. Особых мест в подсистеме отношений по распределению средств производства они не имеют. Для обозначения такого рода групп лучше всего подошел бы термин “квазиклассы” (от лат. quasi - как будто, будто бы).

Классы же - такие группы людей, которые прежде всего отличаются своим отношением к средствам производства, или, иными словами, местами, занимаемыми ими в подсистеме отношений по распределению средств производства. Из этого вытекает различие способов получения и размеров получаемой доли общественного продукта, или, что то же самое, различие их мест в подсистеме отношений распределения. Классы отличаются обычно также и ролью в организации труда.

Все эти признаки общественных классов нашли четкое выражение в определении, которое было дано В.И. Лениным в работе “Великий почин”. “Классами, - писал он, - называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства.”[7]

Классы, о которых идет речь, отличаются местами не просто в системе социально- экономических отношений, а в определенном общественно-экономическом укладе. Каждый антагонистический общественно-экономический уклад (то есть такой, в рамках которого осуществляется эксплуатация человека человеком, а производственные отношения носят антагонистический характер) с неизбежностью предполагает существование двух общественных классов. Такие классы могут быть названы парно-антагонистическими классами.

Кроме антагонистических укладов - всегда стержневых - в обществе могут существовать дополнительные уклады, как правило, антагонистическими не являющиеся. И люди, связанные с каждым из таких дополнительных укладов, образуют особый общественный класс, ибо занимают особое место, но только не внутри какого-либо уклада - как в случае с парно-антагонистическими классами, а в социально-экономическом строе общества в целом, который при этом обязательно включает в себя не менее двух укладов. Примером может послужить мелкая буржуазия в капиталистическом обществе. Такого рода классы я называю одиночными.

Благодаря существованию нескольких различного рода укладов число общественных классов в обществе может доходить до пяти. Кроме того в обществе могут существовать подуклады, в том числе антагонистические. Последние, как и антагонистические уклады, с неизбежностью предполагают наличие двух групп людей, одна из которых эксплуатирует другую. Для этих групп могло бы подойти название - параклассов (от греч. пара - около, возле, при). И, наконец, в обществе всегда имеются люди, не входящие в состав ни одного класса или паракласса.

Каждый антагонистический способ или образ производства представляет собой особый способ эксплуатации или образ эксплуатации.

Понятие эксплуатации употреблялось уже неоднократно. Сейчас имеет смысл на нем несколько подробнее остановиться. В узком, строго научном смысле слова эксплуатация есть безвозмездное присвоение (получение в собственность) одной частью общества доли общественного продукта, созданного другой частью общества. В широком смысле под эксплуатацией понимается также и безвозмездное присвоение одними людьми услуг со стороны других людей. В дальнейшем изложении будет рассматриваться эксплуатация только в узком смысле слова. Объектом такой эксплуатации могут быть только производители материальных благ.

Важнейшее понятие, характеризующее эксплуатацию, - категория прибавочного продукта. Прибавочный продукт есть та доля общественного продукта, созданного одной частью общества, которая безвозмездно присваивается (переходит в собственность) другой ее части. Эксплуатация есть присвоение прибавочного продукта. Она может происходить по-разному. Можно выделить две ее основные формы.

При первой форме эксплуатации человека человеком такое присвоение происходит непосредственно в процессе собственно производства - процесс производства есть одновременно и процесс эксплуатации. При этом весь продукт или по крайней мере его часть (прибавочный продукт) создается производителем не как его собственность, а как собственность иных людей, которые тем самым выступают в роли эксплуататоров. В данном случае отношения эксплуатации выступают как отношения собственно производства.

Внутри этой первой основной формы в свою очередь можно выделить две разновидности. Когда общественная форма, в которой идет процесс производства, - это общественно-экономический уклад - перед нами способ производства, а тем самым и способ эксплуатации человека человеком. Если процесс производства происходит в рамках производственных отношений, не образующих уклада, то мы имеем дело с образом производства, а тем самым и образом эксплуатации человека человеком.

Вторая основная форма эксплуатации характеризуется тем, что безвозмездное присвоение продукта происходит не в процессе собственно производства, а уже после того, как этот процесс завершился. Здесь процесс эксплуатации не совпадает с процессом производства и представляет собой явление отличное от него. Она представляет собой одну из форм перераспределения общественного продукта. В дальнейшем изложении форму эксплуатации, не представляющую ни способа, ни образа производства, мы будем именовать методом эксплуатации.

Так как метод эксплуатации есть лишь форма присвоения, но не создания прибавочного продукта, этот метод всегда существует только в связи с тем или иным способом (образом) производства - антагонистическим или неантагонистическим.

Методы эксплуатации подразделяются на внутрисоциорные (интрасоциорные) и межсоциорные (интерсоциорные). Примерами межсоциорных методов эксплуатации могут послужить систематический военный грабеж и данничество, примером внутрисоциорного - ростовщичество.

Продолжая анализ социально-экономической структуры общества, необходимо принять во внимание такой вариант, когда в ячейку собственности входят только предметы потребления, но не средства производства. В такой ячейке общественное производство осуществляться не может: в ней происходит третичное распределение и потребление. Если в ней и ведется хозяйство, то только домашнее (приготовление пищи для личных нужд его членов и т. п.). В эти ячейки обычно входят не только собственники предметов потребления, но и люди, находящиеся на их иждивении. Данные ячейки собственности можно назвать иждивенческими или иждивенческо- потребительскими. Связанную с ними собственность нередко называют личной, что не очень точно, ибо она может быть не только персональной, но и групповой. Лучшее для нее название - отдельная собственность.

Нередкий случай - совпадение хозяйственной ячейки с иждивенческо-потребительской. Особенно часто совпадают с иждивенческо-потребительскими ячейки особой собственности. В таком случае отдельная собственность отсутствует. Существует лишь особая собственность одновременно как на средства производства, так и на предметы потребления.

Ячейка частной собственности (за одним исключением, которое будет рассмотрено ниже) в идеале подразделена на две субъячейки. Одну из этих ячеек образует частный собственник вместе с принадлежащими ему средствами производства и людьми, которые используют эти средства производства для создания прибавочного продукта. Данная субъячейка частной собственности образует экономическую ячейку общества. Это владельческо-производственная ячейка.

Другую субъячейку составляет частный собственник вместе с членами своей семьи и другими иждивенцами. Она представляет собой своеобразную разновидность иждивенческо- потребительской ячейки - владельческо-иждивенческую ячейку. Владельческо-иждивенческая ячейка существует за счет продукта, который поступает из владельческо-производственной ячейки, входящей в одну с ней ячейку частной собственности.

Сама владельческо-производственная ячейка может быть одновременно и потребительской ячейкой для тех людей, которые подвергаются в ней эксплуатации. Так обстоит, например, дело при рабовладельческом способе производства. Но это не обязательно: работник может входить в состав особой иждивенческо-потребительской ячейки, причем в качестве собственника или одного из собственников предметов потребления. Существует такая ячейка за счет дохода, получаемого работником из той владельческо-производственной ячейки, в составе которой он трудится.

Отличие общественно-экономического подуклада от уклада состоит в том, что подуклад не обладает своими собственными хозъячейками; специфические для него экономические отношения существуют в рамках чужих хозяйственных ячеек. Каждый общественно-экономический уклад, будь то стержневой или дополнительный, имеет характерные для него экономические ячейки. Каждому стержневому общественно-экономическому укладу присуще также существование своего собственного экономического организма. Что же касается дополнительных укладов, то они своих собственных хозорганизмов не имеют. Их хозяйственные ячейки вкраплены в состав экономического организма одного из существующих наряду с ним стрежневых укладов, чаще всего господствующего.

Чтобы представление об общественно-экономических укладах не было чрезмерно абстрактным, имеет смысл хотя бы коротко познакомиться, по крайней мере, со всеми антагонистическими формационными способами производства. Логичнее всего было бы рассмотреть их в той последовательности, в которой они возникали. Но тогда пришлось бы начать с того способа, который известен под названием азиатского. Однако природа его до сих пор является спорной. Но главное - ее совершенно нельзя понять, не ознакомившись предварительно с другими способами. Это заставляет начать с рассмотрения трех “классических” антагонистических способов производства: рабовладельческого (античного), феодального и капиталистического (буржуазного).

1.2.9. Серварный (рабовладельческий) способ производства

Первый из “классических” способов производства, именуемый обычно рабовладельческим, прежде всего предполагает существование людей - полных и безраздельных собственников средств производства. Но для осуществления процесса производства кроме средств производства нужна еще рабочая сила. И собственник средств производства получает ее в свое распоряжения путем приобретения в собственность самого работника. Став полным собственником личности работника, он тем самым становится и полным собственником его рабочей силы. Так происходит социальное, а затем и физическое соединение средств производства с рабочей силой.

Подобного рода производство с необходимостью предполагает полное внеэкономическое принуждение. Так как человека, который находится в полной собственности другого человека, обычно называют рабом, то производство, совершающееся в такой общественной форме, принято именовать рабовладельческим. С этим связано ставшее привычным определение рабства как способа производства. А между тем это неверно.

Рабство, взятое само по себе, вовсе не способ производства, а особое экономическое, а тем самым и правовое состояние людей. Рабы - это люди, всегда являющиеся полной собственностью других людей, но совершенно не обязательно занятые в производстве материальных благ. Рабы могли быть домашними слугами, домоправителями, казначеями, стражниками, солдатами, учителями, писцами, библиотекарями, писателями, учеными, певцами, музыкантами, врачами, государственными служащими, даже министрами и военачальниками и т. п.

Поэтому наличие в том или ином социально-историческом организме рабства, а тем самым рабов и рабовладельцев само по себе отнюдь не означает существование в нем описанного выше способа производства, а тем самым и двух связанных с ним парно-антагонистических классов. Непонимание этого влечет за собой множество недоразумений и ошибок.

Прежде всего необходимо строгое отграничение рабов, занятых в материальном производстве, от всех прочих категорий невольников. Но и этого недостаточно. Даже наличие рабов- производителей само по себе взятое еще не свидетельствует о бытии в обществе способа производства, называемого рабовладельческим. Нужно, чтобы данные социально-экономические отношения образовывали в обществе особый общественно-экономический уклад. Без целостной системы тех или иных производственных отношений соответствующего способа производства попросту не существует.

Настоятельно необходим особый термин для обозначения рабов-производителей, порожденных особым способом производства и составляющих особый класс общества. Лучше всего, вероятно, было бы использовать для этого латинское слово, обозначающее раба, - “серв”. Но беда в том, что это слово нередко употребляется в науке для обозначения средневековых западноевропейских крепостных крестьян. Поэтому для обозначения описанной выше категории рабов я буду использовать термин “серварий”, созданный по аналогии со словом “пролетарий”. Соответственно, я буду называть данный способ производства серварным, представителей противостоящего сервариям класса - серваристами и говорить о серварных отношениях и серваризме. Подобно тому, как не всякий раб, даже занятый в производстве, - серварий, не всякий рабовладелец - серварист. Римский крестьянин, имевший двух-трех рабов, занятых в производстве, не принадлежал к классу серваристов, то есть не был серваристом.

В Древней Греции ремесленная мастерская, в которой работали серварии, называлась эргастерием, в Древнем Риме поместье, в котором трудились такого рода работники, именовалось виллой. Общий термин для обозначения серварных хозяйственных ячеек в литературе отсутствует, хотя он, безусловно, нужен. В качестве такого термина я буду использовать слово “сервариум”. Экономическим организмом серварного способа производства был полис. Исчезновение полиса означало конец серваризма.

До сих пор я имел в виду тот основанный на труде рабов-производителей способ производства, который существовал в античном мире и известен под названием не только рабовладельческого, но и античного способа производства. Но кроме него существовал и другой способ производства, наиболее ярко представленный хозяйством Юга США первой половины XIX в. Хозяйственные ячейки этого способа производства именуются плантациями. Поэтому его можно назвать плантаторским. Имея сходство с серварным способом производства, он в то же время существенно отличался от серварного: его хозяйственные ячейки (плантации) входили в совершенно иной экономический организм - капиталистическое рыночное хозяйство. И к жизни его вызвали совершенно иные силы, чем породившие античный серваризм, - силы складывающегося мирового капиталистического рынка.

1.2.10. Крестьянско-общинный и феодальный (феодоманорарный) способы производства

Когда в наших учебниках от рабовладения переходили к феодализму и пытались объяснить учащемуся разницу между тем и другим, то обычно подчеркивали, что раба можно было убить, а феодально-зависимого крестьянина - лишь продать и купить. Конечно, доля истины в этом есть: внеэкономическая зависимость крестьянина при феодализме была менее полной, чем зависимость раба. Но не в любом серварном обществе раба можно было убить. А купить и продать можно было не всякого феодально-зависимого крестьянина, а лишь крепостного. Даже согласно общепринятым представлениям, крепостничество и феодализм не одно и то же. Крепостничество во Франции в основном исчезло в XIV-XV вв., а феодализм, как считается, просуществовал почти до конца XVIII в.

Суть различия между серварием и феодально-зависимым крестьянином заключается прежде всего в том, что серварий работал в чужом хозяйстве, а крестьянин сам вел хозяйство, причем во многом вполне самостоятельно, то есть был хозяином. Важнейшей хозяйственной ячейкой феодализма было крестьянское домохозяйство, чаще всего называемое крестьянским двором, или домохозяйством. Крестьянин был собственником двора, собственником основных средств производства - тягловых животных, плуга, бороны и т. п.

Крестьянский двор входил в состав особого хозяйственного организма - крестьянской общины. Поэтому можно говорить о существовании особого общественно-экономического уклада - крестьянско-общинного, а тем самым и крестьянско-общинного способа производства. Земля, на которой вел хозяйство крестьянин, могла быть собственностью общины. В таком случае каждый крестьянский двор получал надел, которым единолично пользовался. Кроме надельных земель были участки, которыми сообща пользовались все члены общины. Но были общины, в которых пахотная земля находилась в особой (обособленной) собственности отдельных крестьянских дворов. В собственности общины находились лишь луга, леса, пустоши, места рыбной ловли, образовывавшие альменду.

Крестьянский двор в идеале не был ячейкой эксплуатации человека человеком. Ничего эксплуататорского не было и в природе крестьянской общины. Крестьянско-общинный способ производства не был способом эксплуатации. Но крестьянские дворы входили, кроме крестьянской общины, еще в один экономический организм. Этот хозяйственный организм именуют по-разному - поместье, вотчина, манор. Я буду называть его манором.

Земля классического манора делилась на две части. Первая часть - земля, на которой хозяин манора, или манорарист, вел свое собственное хозяйство. Эта часть называлась доменом и была полной собственностью манорариста. Вторая часть - земля, на которой вели хозяйство крестьяне. Эта земля, как я уже отмечал, была собственностью либо общины, либо отдельных крестьянских дворов. Но она же одновременно была и собственностью манорариста.

Здесь мы встречаемся с явлением разделенной собственности. Собственность в данном случае раздвоена. У одного и того же объекта собственности - два собственника. Одним из них был крестьянин (или крестьянская община), другим - манорарист. Их положение в этой системе отношений собственности различно. Крестьянин (или крестьянская община) - подчиненный собственник земли, манорарист - верховный собственник крестьянской земли.

Верховная собственность на землю никогда не существует без верховной собственности на личности людей, обрабатывающих эту землю. Верховный собственник земли - всегда одновременно верховный собственник личностей подчиненных собственников земли, а тем самым и их рабочей силы. Здесь, как и в случае с серваризмом, существует внеэкономическая зависимость эксплуатируемого от эксплуататора, но только не полная, а верховная. Поэтому крестьянин в отличие от сервария - собственник своей личности и рабочей силы, но не полный, а подчиненный. Таким образом раздвоена собственность не только на землю, но и на личности работников.

Верховная собственность манорариста на землю крестьян и их личность проявляется в том, что он безвозмездно присваивает часть крестьянского труда. Одна форма такого присвоения - натуральная рента (оброк) - крестьянин отдает манораристу часть продукта, созданного в собственном хозяйстве. Другая форма - отработочная рента (барщина) - крестьянин при помощи собственных средств производства обрабатывает землю домена, урожай с которой полностью поступает манораристу.

Соотношение крестьянского двора и манора есть соотношение хозяйственной ячейки и хозяйственного организма. Таким образом, мы сталкиваемся здесь с особого рода общественно -экономическим укладом и тем самым с особым способом производства, который можно было бы назвать манорарным.

Крестьянский двор, таким образом, входит в два разных хозяйственных организма: в крестьянскую общину и в манор - и тем самым в два разных общественно-экономических уклада: крестьянско-общинный и манорарный. С этим связана двойственная природа самого рассматриваемого производителя материальных благ. С одной стороны он крестьянин, с другой - работник манора, манорарий. Он - крестьянин-манорарий, что отличает его одновременно и от других типов крестьян, и от иных работников манора. Среди манорариев были не только крестьяне, но и рабы, а также иные зависимые лица.

Входя в разные экономические организмы, крестьянский двор выступает в них в разных ролях. Как составная часть крестьянской общины он представляет собой ячейку по производству необходимого продукта, как элемент манора - ячейку по производству прибавочного продукта. Нетрудно заметить, что в подобном случае крестьянско-общинный уклад не представляет собой самостоятельного уклада, а входит в манорарный в качестве его своеобразного основания. Соответственно манорарный уклад включает в себя крестьянско-общинный уклад в качестве своеобразного первого этажа. Манорарный уклад в отличие от серварного двухэтажен.

Для обозначения таких явлений здесь и в дальнейшем, вероятно, подошли бы термины с приставками ”мини” и “макси” (а также ”меди”). В соответствии с этим крестьянско-общинный уклад можно было бы тогда охарактеризовать как миниуклад. Однако назвать манорарный уклад максиукладом было бы вряд ли правильным.

Дело в том, что манор был хозяйственным организмом лишь по отношению к крестьянским дворам. Сам же по себе взятый он был хозяйственной ячейкой и в этом качестве входил вместе с другими такими же ячейками в определенный экономический организм. И здесь мы снова оказываемся лицом к лицу с еще более высоким общественно-экономическим укладом, а тем самым и с новым способом производства, включающим в себя в качестве элемента манорарный уклад. Поэтому только этот уклад заслуживает названия максиуклада. Манорарный же уклад выступает лишь в роли медиуклада.

Но на этом сложности анализа экономических явлений, связанных с манором, не заканчиваются. Самое сложное состоит здесь в том, что манор мог входить в экономические организмы разных типов, что обусловливало существование не одного, а нескольких сходных, но тем не менее разных общественно-экономических укладов, а тем самым и способов производства. Известны, по меньшей мере, два типа экономических организмов, в состав которых входили маноры.

Первый тип характерен для средневекового общества Западной Европы IX-XIII вв. Каждый манор входил в своеобразную систему отношений высшей собственности, которую обычно именуют феодом. Феодом называют и манор, для чего есть основания. Но нужно строго отличать феод-манор (феодоманор) от подлинного феода, который представлял собой более высокий уровень отношений собственности, чем манор. В последующем я, говоря о феоде, буду иметь в виду только этот более высокий уровень.

Феод первого порядка (первичный) всегда был объединением нескольких манораристов, каждый из которых был верховным собственников крестьянской земли, входившей в манор, и личностей крестьян, а также полным собственником домениальной земли манора. Но один из манораристов занимал особое положение по отношению к остальным. Он был высшим собственником земель всех маноров (кроме своего, где он был обычным верховным собственником), и тем самым сюзереном всех остальных манораристов, которые были, таким образом, по отношению к нему низшими собственниками и тем самым его вассалами.

В исторической науке давно принято именовать феодалами всех без исключения представителей господствующего класса описываемого общества, включая и тех, которые были только манораристами и тем самым только вассалами. И совершенно не считаться с традицией нельзя. Поэтому я буду называть феодалами и людей, которые были лишь манораристами. Но с тем, чтобы отличить их от владельцев подлинных феодов, буду использовать для их обозначения термины “низшие феодалы” и “минифеодалы”. По отношению к ним глава первичного феода был высшим феодалом.

Однако не обязательно самым высоким: он сам мог быть вассалом еще более высоко стоящего собственника - сюзерена второго порядка. Потому сюзерена первого порядка можно назвать медифеодалом. В феод второго порядка (вторичный феод) прямо входило несколько медифеодалов и тем самым - через них - значительно большее число их вассалов - минифеодалов. Но сюзерен второго порядка тоже мог быть вассалом еще более высокого собственника - сюзерена третьего порядка. В таком случае он тоже был медифеодалом, но не первого, а второго порядка. В принципе могли существовать медифеодалы третьего и еще более высоких порядков.

Но рано или поздно эта лестница кончалась наивысшим собственником, который был только сюзереном, но ничьим вассалом. Возглавляемое им объединение верховных собственников никогда не называют феодом, хотя самого его нередко именуют феодалом. Это связано, вероятно, с тем, что он (как и все сюзерены второго и более высоких порядков) был одновременно и сюзереном более низких порядков, а также и обычным манораристом, причем владевшим (как и многие медифеодалы), не одним, а несколькими манорами. Но, на мой взгляд, имеются все основания называть возглавляемое им объединение феодом, причем максифеодом, а самого его максифеодалом.

Схема этих порядков, которые обычно именуются феодальными, значительно осложняется тем, что даже максифеодал мог выступать в роли минифеодала и медифеодала за пределами своего максифеода. Аналогично могло обстоять дело и у медифеодалов разного порядка.

Когда манор входит в состав описанного выше иерархически построенного экономического организма - перед нами способ производства, который все обычно именуют феодальным. Я буду называть его и феодальным, и феодоманорарным.

Но манор мог входить в экономический организм совершенно иного типа, который на поверхности выступает как единое централизованное государство. Пример - Россия второй половины XVI - первой половины XIX вв. Современные отечественные историки и в этом случае чаще всего говорят о феодальном способе производства, в чем с ними вряд ли можно согласиться. В данном случае мы имеем дело с иным общественно-экономическим укладом, а потому с особым способом производства, сходным с феодальным, но в то же время отличным от него.

С неизбежностью возникает и вопрос о судьбе феодализма после возникновения в Западной Европе централизованных государств. Ответ на этот вопрос будет дан при рассмотрении западноевропейской истории.

1.2.11. Капиталистический (буржуазный) способ производства

При капитализме, как и при серваризме, на первый план выступает человек - полный собственник всех средств производства. Он так же, как и серварист, нуждается для осуществления процесса производства в рабочей силе. Но если серварист приобретал личность работника и тем самым его рабочую силу, то капиталист покупает только рабочую силу, причем у самого работника. При капитализме в идеале нет внеэкономического принуждения к труду, нет внеэкономической зависимости от владельца средств производства. Работник - свободный человек. Он волен распоряжаться своей личностью и - соответственно - своей рабочей силой.

Капиталистическое общество - рыночное. Чтобы жить, нужно удовлетворять потребности, по меньшей мере, в пище, одежде, жилище. Приобрести все это можно только на рынке - разумеется, лишь за деньги. Чтобы получить деньги, нужно что-то продавать. Владелец средств производства - сам или руками других людей - создает товары и продает их на рынке. Человек, не имеющий средств производства, чтобы жить, должен продавать единственное, что имеет, а именно - свою рабочую силу. При капитализме нет внеэкономического принуждения, но есть экономическое. И оно не только не менее, но, напротив, более действенно, чем первое.

При серваризме эксплуатация человека человеком существует в совершенно открытой форме. Серварий ни в малейшей степени не сомневается в том, что его труд безвозмездно присваивается хозяином. Более того, серварий убежден, что весь его труд является трудом только на хозяина, что, выражаясь языком экономической науки, он весь представляет собой прибавочный труд. Следствие - отсутствие какой-либо заинтересованности сервария в труде. Принудить к труду его можно только силой.

Крестьянин-манорарий тоже не сомневается в том, что его эксплуатируют. Но он прекрасно понимает, что трудится не на себя лишь часть времени. Остальное время он работает на себя. И потому у него есть определенная заинтересованность в труде.

У наемных рабочих в ранний период капитализма тоже не было сомнения в том, что они подвергаются эксплуатации. Но понять сущность такой эксплуатации было значительно сложнее. Если при серваризме у работника возникает иллюзия, что он трудится только на хозяина, то при капитализме, по крайней мере, у части наблюдателей возникает иллюзия прямо противоположная: кажется, что наемный рабочий трудится исключительно на себя.

Наемный рабочий продал капиталисту свой труд и получил за него деньги. Обмен труда на деньги был произведен в строгом соответствии с законами рынка, требующими и предусматривающими обмен стоимости на равную стоимость. Отсюда выходило, что рабочий сполна получил за свой труд, что, следовательно, об эксплуатации при капитализме не может быть и речи. Но тут сразу же возникал вопрос: откуда же тогда берется прибыль капиталиста?

Особенно трудным был этот вопрос для создателей и сторонников трудовой теории стоимости (А.Смит, Д.Рикардо и др.), согласно которой единственный источник стоимости - труд работника. Всякий, кто знаком с трудами этих замечательных теоретиков, знает, как мучительно билась их мысль в тщетных попытках раскрыть тайну капиталистической прибавочной стоимости.

Суть проблемы, разрешение которой могло бы пролить на эту тайну теоретический свет, была четко сформулирована К.Марксом: “Превращение денег в капитал должно быть раскрыто на основе имманентных законов товарообмена, т.е. исходной точкой должен послужить нам обмен эквивалентов. Наш владелец денег, который представляет собой пока только личинку капиталиста, должен купить товары по их стоимости, продавать их по их же стоимости и все-таки извлечь в конце этого процесса больше стоимости, чем он вложил в него. Его превращение в бабочку, в настоящего капиталиста должно совершиться в сфере обращения и в то же время не в сфере обращения. Таковы условия проблемы. Hic Rhodus, hic salta.”[8]

Именно правильная постановка проблемы позволила К.Марксу решить ее. Он показал: рабочий продает капиталисту не труд, а рабочую силу. Рабочая же сила представляет собой такой товар, который в процессе потребления создает стоимость большую, чем она сама стоит. Разница между стоимостью, созданной рабочей силой, и стоимостью самой рабочей силы и есть прибавочная стоимость, выступающая на поверхности как прибыль. Таким образом, капиталистический способ производства не в меньшей степени, чем серварный и феодальный, представляет собой способ эксплуатации человека человеком.

Созданная К.Марксом теория прибавочной стоимости - это естественное развитие теории трудовой стоимости. Опровержение Марксовой теории прибавочной стоимости немыслимо без отказа от теории трудовой стоимости. Вовсе не появлением нового фактического материала, а именно небескорыстной потребностью защитить капитализм был продиктован отказ буржуазных экономистов от трудовой теории стоимости и замены ее иными концепциями, суть которых заключается в том, что при капитализме никакой эксплуатации человека человеком не существует и поэтому никаких антагонизмов этот способ производства не порождает.

1.2.12. Частная собственность и ее типы

Строго научное, непредвзятое описание трех классических антагонистических способов производства полностью подтверждает справедливость взгляда на частную собственность как на такую собственность одной части общества, которая позволяет этой части безвозмездно присваивать труд другой его части. Подтверждает такое описание и правильность положения о том, что в основе деления на классы лежит различие отношения этих групп людей к средствам производства. Но оно совершенно не обязательно выражается в том, что один класс полностью владеет средствами производства, а другой полностью лишен их. Это справедливо в отношении серваризма и капитализма, но не феодализма. Оба класса, порождаемые феодальным способом производства, владеют средствами производства. Но их отношение к этим средствам производства различно. Один класс - верховный собственник средств производства, прежде всего земли, другой класс - подчиненный собственник этих же средств производства, главное среди которых - земля.

Таким образом, частная собственность может быть полной, когда члены господствующего класса безраздельно владеют средствами производства, а члены другого класса целиком отчуждены от них. Таковы серварная и капиталистическая частная собственность.

Однако собственность на средства производства может быть расщеплена на верховную частную собственность членов господствующего класса и подчиненную особую собственность членов эксплуатируемого класса. Верховной, а не полной является, как мы видели, феодальная частная собственность. Как уже указывалось, верховная частная собственность - всегда собственность не только на средства производства, но и на личности непосредственных производителей, а эти производители - подчиненные собственники не только средств производства, но и своей личности.

Кроме верховной частной собственности на личность производителя может существовать и полная собственность на нее, как это было при серварном способе производства. Серварная экономическая ячейка (сервариум) была единицей полной собственности как на все средства производства, так и на личности работников, входивших в нее.

Частная собственность может различаться и по тому, как конкретно члены господствующего класса владеют средствами производства (а иногда и работниками). Частными собственниками могут быть члены этого класса, взятые по отдельности. Это - персональная частная собственность. Частная собственность может быть групповой. Крайне своеобразной была частная собственность при феодализме (феодоманораризме). Каждый верховный частный собственник был включен в иерархически организованную корпорацию верховных собственников, состоявшую из низших, нескольких категорий все более высоких, и, наконец, наивысшего верховного собственника. Такая собственность по всей справедливости должна быть названа персонально-корпоративной или персонально-классовой.

Но самый теоретически интересный вариант формы частной собственности - такой, когда средствами производства (и работниками) владеют все члены господствующего класса только вместе взятые, но ни один из них в отдельности. В таком случае мы имеем дело с общеклассовой частной собственностью. К ее характеристике я теперь и перехожу.

1.2.13. Политарные способы производства

Общеклассовая частная собственность всегда приобретает форму государственной. Это с неизбежностью обусловливает совпадение класса эксплуататоров если не со всем составом государственного аппарата, то во всяком случае с его ядром, с его основной частью.

Перед нами особый антагонистический способ производства, качественно отличный от всех описанных раньше. Это и есть тот самый способ производства, который известен под именем азиатского. Но, как сейчас выяснилось, существовал он не только в Азии. Уже поэтому такое название вряд ли можно считать подходящим, не говоря уже о том, что оно не содержит даже намека на его сущность. Так как для этого способа производства характерны общеклассовая частная собственность, выступающая в форме государственной, и совпадение господствующего класса с ядром государственного аппарата, то я буду называть его политарным (от греч. полития, политея - государство) способом производства или просто политаризмом.

Политаристы владели средствами производства и производителями материальных благ только сообща. Поэтому они вместе взятые с неизбежностью входили в особую иерархически организованную систему распределения прибавочного продукта - политосистему. Глава этой системы, а тем самым и государственного аппарата, был верховным распорядителем общеклассовой частной собственности и, соответственно, прибавочного продукта. Этого человека, роль которого была огромна, я буду называть политархом.[9]

Соответственно с этим возглавляемая политархом ячейка общеклассовой частной собственности - политархия. Так как политархия могла в принципе существовать в экономическом отношении совершенно самостоятельно, она была не только хозяйственной ячейкой политарного общественно-экономического уклада, но в то же время и его экономическим организмом. Она же одновременно была и социально-историческим организмом, и государством.

Выше уже говорилось о том, что существуют два способа производства, основанные на труде рабов-производителей: серварный и плантационный. Еще сложнее обстоит дело с политаризмом. Существует несколько сходных, но в то же время отличных друг от друга способов производства, характеризующихся существованием общеклассовой частной собственности. Один из них пришел на смену предклассовому обществу. Именно его имели в виду теоретики и историки, когда говорили об азиатском способе производства. Я буду называть его палеополитарным или древнеполитарным.

Древнеполитарный способ производства существовал в трех основных вариантах. Один из них был самым распространенным, и когда говорят об азиатском способе производства, то только его и имеют в виду. В этом смысле его можно считать классическим. Существуют по крайней мере еще два варианта азиатского способа производства, которых описывают, но к азиатскому способу производства никогда не причисляют.

При классическом варианте древнеполитарного способа производства эксплуатируемый класс - крестьяне, живущие общинами. Крестьяне или платят налоги, которые одновременно представляют собой земельную ренту, или, что реже, наряду с ведением собственного хозяйства, обрабатывают землю, урожай с которой поступает государству. Этих крестьян также нередко в порядке трудовой повинности используют на работах различного рода (строительство и ремонт каналов, храмов, дворцов и т.п.).

Крестьянские дворы, таким образом, входят одновременно в состав двух разных экономических организмов: крестьянской общины и политархии. Как составные части крестьянской общины они представляют собой ячейки по производству необходимого продукта; они же в составе политархии и сама политархия в целом суть ячейки по производству прибавочного продукта, идущего классу политаристов. Как явствует из сказанного, древнеполитаризм в данном варианте - двухэтажный способ производства. Политарный общественно-экономический уклад включает в себя в качестве своего основания крестьянско-общинный уклад.

Поэтому и здесь мы встречаемся с тем, что собственность на средства производства вообще, на землю прежде всего, - раздвоена. При этом варианте общеклассовая политарная частная собственность оказывается не полной, а верховной, и, разумеется, она представляет собой собственность не только на землю, но и на личности непосредственных производителей. Крестьянские общины или отдельные крестьянские дворы - подчиненные собственники земли, а входящие в них крестьяне - подчиненные собственники своей личности, а тем самым и своей рабочей силы.

Для двух остальных вариантов древнеполитарного способа производства была характерна не верховная, а полная общеклассовая собственность на землю. Они были одноэтажными. Отличный от древнеполитарного, но тоже политарный способ производства возник в Римской империи. Он просуществовал на протяжении всей истории Византии. Еще один политарный способ производства сформировался в странах Западной Европы в конце эпохи средних веков. Он был уничтожен в результате буржуазных революций. Почти одновременно с ним очень своеобразный политарный способ производства возник в России. И наконец, еще два политарных способа производства появились в XX в. Один из них - политарно-капиталистический начал формироваться в Италии, Германии и ряде других стран Европы. Он был двухэтажным. Второй - неополитарный - был одноэтажным. Он вначале утвердился в СССР, а затем широко распространился по всему миру.[10] Подробнее все эти политарные способы производства будут рассмотрены при изложении соответствующих разделов мировой истории.

1.2.14. Общественное производство и производительные силы общества

Крайне важен вопрос о том, почему в ту или иную эпоху существует именно тот, а не иной общественно-экономический уклад и почему одни системы социально-экономических отношений, а тем самым и способы производства сменяются в мировой истории другими.

Как уже указывалось, отношения распределения и обмена, которые в своей сущности представляют собой отношения собственности, образуют внутреннюю структуру производства, общественную форму, в которой протекает процесс собственно производства. Собственно производство есть процесс создания общественного продукта определенной силой, которую принято называть производительной силой общества. Эта сила - люди, вооруженные средствами труда и умеющие привести их в движение. Общественное производство есть функционирование производительной силы общества, всегда происходящее в исторически определенной общественной форме.

Производительная сила общества может быть различной: большей или меньшей. Она может возрастать, а может и уменьшаться. Это дает основание ввести понятие уровня развития производительной силы или, как чаще говорят, производительных сил общества. Именно уровень развития производительных сил общества - главный фактор, определяющий тип существующих в обществе социально-экономических отношений. Другой такой фактор - внутренняя структура производительных сил.

Уровень развития производительных сил того или иного социально-исторического организма измеряется объемом созданного в нем общественного продукта в расчете на душу его населения. Этот показатель я называю продуктивностью общественного производства. Она, понятно, может быть большей или меньшей, может увеличиваться или уменьшаться. Существуют различные способы повышения продуктивности общественного производства.

Легче всего заметить, что продуктивность общественного производства может быть повышена за счет роста производительности труда. В свою очередь рост производительности труда может быть обеспечен путем приобретения работниками большего опыта и квалификации, повышением интенсивности их труда, внедрением более совершенных способов использования техники, совершенствования организации труда. Но все эти приемы рано или поздно исчерпывают свои возможности.

Единственный путь, который может обеспечить беспредельный рост производительности труда, - прогресс техники. Именно в данном направлении и шло в основном развитие производства с момента зарождения капитализма. Такой способ увеличения продуктивности общественного производства долгое время рассматривался как единственно возможный. С этим связано отождествление развития производительных сил общества с прогрессом техники.

Такое отождествление находим и у основоположников материалистического понимания истории. “Приобретая новые производительные силы, - писал К.Маркс, - люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жизни, - они изменяют все свои общественные отношения. Ручная мельница дает нам общество с сюзереном во главе, паровая мельница - общество с промышленным капиталистом,”[11] “Орудия дикаря, - вторил ему Ф. Энгельс, - обусловливают его общество совершенно в той же мере, как новейшие орудия - капиталистическое общество.”[12]

В действительности же существуют и иные - кроме повышения производительности труда и прогресса техники - способы повышения продуктивности общественного производства. И без учета их совершенно невозможно понять смену способов производства во всемирной истории.[13]

---

Предыдущая | Содержание | Следующая