Вам встречались группы молодежи с бритыми головами, в одинаковых черных джинсах и камуфляжных куртках без воротников, в высоких армейских ботинках, с нашитым на рукаве флагом рабовладельческой Конфедерации? Это и есть бритоголовые, или, иначе – скинхеды [1]. Сами себя они называют коротким словом «скины».

О них почти не пишут, но среди подростков больших городов они – уже легенда. Взрослые стараются их не замечать, причем не только рядовые обыватели, но и представители закона. Журналист и автор криминальных романов Дмитрий Стахов, которого еврейское происхождение заставляет, естественно, особенно чутко реагировать на любые проявления расизма, с редким для него жаром возмущенно рассказывал в 1998 г., как он регулярно наблюдал на станции метро «Лубянка» одну и ту же картину: собираются на платформе скинхеды – чтобы начать свою «ритуальную» охоту на чернокожих, а дежурные милиционеры, увидев скинов, демонстративно отходят подальше и начинают с утроенным рвением проверять документы у «лиц кавказской национальности» и у прочих «лиц» с «недостаточно арийской» внешностью. Плохо верится, что «нижние чины» московской милиции поголовно заключили между собой этакое тайное соглашение о скинхедах. Скорее, есть соответствующий приказ.

Самые первые скинхеды появились в Англии в 1968–1969 гг. С сегодняшним образом скинхеда – хулиганствующего молодчика, тупого расиста, фашиста и антисемита – они не имели ничего общего. Скорее наоборот.

Скинхеды «первой волны» были субкультурой рабочих районов Британии, которая возникла как молодежная классовая культура протеста и против официальной буржуазной культуры и против контркультуры 60-х гг. Подростки из рабочих районов рассматривали британскую контркультуру как «выпендреж» «маменькиных сынков» из семей «среднего класса» и из богатых семей – развлечение состоятельных бездельников, делающих вид, что они выступают против буржуазного общества. Такое представление о британской контркультуре было, скажем прямо, близко к истине.

В США в 60-е дети «среднего класса» сотнями тысяч уходили из дома и бросали университеты, чтобы стать хиппи, жить в сельских коммунах и зарабатывать на жизнь своим трудом (пусть и «странным»: плетением «фенечек», росписью платков и т.п.). В США молодежь десятками тысяч шла под полицейские дубинки и водометы, наполняла собой тюрьмы – в борьбе за прекращение расовой дискриминации, за гражданские права и против войны во Вьетнаме. Во Франции и Италии молодые дрались на баррикадах, в Мексике и Греции десятками гибли под пулями армии и полиции, в Испании и ФРГ уходили в «городские партизаны» (а в странах «третьего мира» – в сельские). Но в старой доброй Англии весь молодежный протест «ушел в свисток». Никаких массовых молодежных движений в Англии не было, никаких массовых молодежных организаций – тоже. Я уже не говорю о баррикадах и партизанах. Всё заменила рок-сцена, «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Ху» – и огромная армия других рок-групп, пытающихся пробиться к успеху. Хиппи и байкеры выглядели в Англии ненастоящими – да они такими и были: жалким подражанием заморскому оригиналу. Английские хиппи были в основном «пластиковыми хиппи» (то есть «домашними» хиппи, хиппующими только на уикенд, а всю остальную неделю живущими обычной конформистской жизнью). Байкеры (их тогда звали «роккерами») тоже никак не тянули на отдельную «страшную» субкультуру: парни из high middle class, достаточно богатые, чтобы купить дорогой тяжелый мотоцикл и воспользоваться им всерьез раз в году – летом, в период отпусков, когда британские «роккеры» съезжались куда-нибудь на взморье: в район Брайтона, Истборна, Борнмута и прочих курортных мест.

Правда, в Англии в конце 50-х – начале 60-х появились две «доморощенные» молодежные «тусовки» – теды [2] и моды [3]. Но было их немного, во всяком случае, по численности теды и моды не шли ни в какое сравнение не только с позже появившимися хиппи или панками, но и со скинхедами и байкерами. И теды, и моды были выходцами из верхушки рабочего класса («рабочей аристократии») или из «нижней трети» «среднего класса» (low middle class), и самым главным для них была их одежда – дорогая и стильная (у каждого обычно была лишь одна пара). Дети «общества потребления», они отчаянно завидовали богатым и хотя бы на уикенд пытались забыть о домашних проблемах, рутинной скучной работе – и выглядеть богатыми бездельниками. При этом теды и моды ненавидели друг друга и регулярно устраивали массовые драки (ну понятно, какое счастье: порвать теду его единственный драгоценный замшевый пиджачок с закругленными бортами и кантом a la Эдуард VII или порвать моду его единственную нейлоновую рубашечку (тогда – последний писк моды, очень дорогой) – и вывести противника надолго из игры!).

Скинхеды презирали и тех, и других – как «предателей своего класса». Их и били именно как «предателей рабочего класса». Чтобы подчеркнуть свою классовую принадлежность, скинхеды выработали собственный стиль одежды: «донки» – теплая грубошерстная куртка или полупальто с кожаной кокеткой (одежда докеров), грубые брюки с «вечной стрелкой» («стапресс»), длинный, до колен, пиджак «зут» и тяжелые прочные высокие ботинки строительных рабочих и докеров (working class shoes – «обувь рабочего класса»), желательно «Dr. Martens '», желательно с носком, армированным сталью. Стильным прическам «маменькиных сынков» скинхеды противопоставили короткий бобрик (обычно с бачками) – брито головыми их, собственно, обзывала тогдашняя длинноволосая молодежь [4].

Самое интересное, что скинхеды «первой волны» любили чернокожих. Они слушали «музыку черных» – вест-индскую и ямайскую музыку стилей ска, реггей и рок-стеди (в Англии рок-стеди назывался «блю-бит»). Любимыми певцами скинхедов были чернокожие : Дезмонд Декер (ска) и Лорил Эткин (реггей). Именно скинхеды «открыли» и сделали мировой звездой легендарного певца реггей Боба Марли. В клубах и на концертах скинхеды толклись вперемежку с мулатами и неграми – и никаких конфликтов не было. Выходцы из Вест-Индии жили в тех же кварталах, работали на тех же заводах, учились в тех же школах, говорили на том же «кокни»... Даже сама прическа скинхедов была скопирована с прически чернокожих «руди-бойз» (молодежная субкультура Ямайки). В отчаянных драках скинхедов с роккерами на рубеже 70-х чернокожие вест-индцы участвовали плечом к плечу с англосаксами и ирландцами: дети рабочих против детей буржуазии.

Если кого скинхеды и не любили – то «паки» (пакистанцев). И не по расистским соображениям (пакистанцы как раз индоарии). Просто «паки», в отличие от негров, не работали на заводах, а практически поголовно занимались торговлей. Они старались селиться отдельно, постепенно занимая целые кварталы, и не смешивались с местным населением, твердо придерживаясь предписаний ислама. Ненависть скинхедов «первой волны» к «паки» была классической ненавистью фабричных рабочих к лавочникам.

Году к 73-му скинхеды исчезли: поколение повзрослело, обзавелось семьями и детьми и, как говорят в таких случаях, «перебесилось».

Скинхеды «второй волны» появились в Англии в конце 70-х гг. Это был продукт разложения движения панков, с одной стороны, и экономического кризиса – с другой. Британское общество к тому времени уже оправилось от шока, который вызвала у чопорных англичан панк-культура, – и успешно интегрировало эту культуру, попутно зарабатывая на «панк-протесте» немалые деньги. Тут как раз увлечение панк-культурой дошло наконец до рабочих районов – и молодежь из бедных семей стала вытеснять с панк-сцены детей «среднего класса». Одновременно экономику страны постиг жестокий кризис, повлекший за собой падение правительства лейбористов и приход к власти «железной леди» Маргарет Тэтчер. Пытаясь «оздоровить» экономику по рецептам «чикагской школы», правительство консерваторов вовсю закрывало предприятия (пыталось ликвидировать целые отрасли – например, угледобычу), урезaло или вовсе отменяло социальные пособия. Безработица выросла до невиданных размеров.

С опозданием на 10 лет города Британии стали ареной массовых молодежных бунтов. Насилие превратилось в повседневность: неделю за неделей британское TV показывало горящие автомашины, разбитые, разгромленные, подожженные витрины магазинов, истекающих кровью подростков и полицейских, улицы, затянутые облаками слезоточивого газа.

К середине 80-х целые графства в Англии превратились в «зоны социального бедствия» (их стыдливо называли «депрессивными регионами»). Именно в этих «депрессивных регионах» и расцвела субкультура скинхедов «второй волны». Дети безработных, сами безработные, подростки из «депрессивных регионов» не видели никаких перспектив – они знали, что работы нет и не будет, денег нет и не будет. Единственным развлечением было подраться с другими такими же – но из соседнего района. Так установился новый канон одежды скинхеда. В этой одежде все строго функционально, приспособлено для «стритфайтинга» – уличной драки: плотные черные джинсы, дешевые, прочные, на которых плохо видны грязь и кровь; тяжелые шнурованные армейские башмаки на толстой подошве (или тот же «Dr. Martens'»), удобные для бега и являющиеся оружием в драке (профессиональный удар подошвой в живот может быть смертельным); короткие куртки-«бомберы» без воротника – чтобы противнику не за что было ухватиться; бритая или стриженая «под ноль» голова – тоже чтобы противник (или полиция) не могли схватить за волосы. Ничего лишнего: никаких очков, никаких значков, никаких сумок, погончиков, клапанов – ничего, что мешает увернуться из рук противника.

Говоря иначе, между скинхедами «первой волны» и скинхедами «второй» не было ничего общего, кроме названия и обуви. Даже социальная среда, породившая их, была разной: в первом случае – «рабочая аристократия» и «low middle class», во втором – деклассированная (из-за массовой безработицы) среда «депрессивных регионов».

С конца 70-х в Великобритании активизировались неофашисты. Национальный фронт и другие ультраправые устраивали уличные шествия и нападали на «цветных» – азиатов, африканцев, выходцев из Вест-Индии. Правые обвиняли в свирепствующей безработице не правительство Тэтчер, а иммигрантов-«цветных»: мол, понаехали тут всякие, заняли наши рабочие места. Правительство Тэтчер это устраивало. С ультраправыми никто не боролся [5]. Нацистская демагогия срабатывала. Ряды Национального фронта быстро росли, Фронт даже выиграл кое-где на муниципальных выборах, потеснив консерваторов в их традиционных бастионах (только тогда консерваторы забеспокоились) [6].

Для скинхедов неофашисты быстро стали образцом для подражания. С другой стороны, и неофашисты начали активно работать среди скинхедов. Фашисты дали деньги на создание скин-клубов. Самодеятельные скин-группы, тяготевшие к пост-панку, стали петь песни на откровенно расистские тексты. Излюбленным лозунгом скинхедов стал лозунг «Сохраним Британию белой!» (обычно с грубейшими грамматическими ошибками в каждом слове: «Kip Britin Vait!»). Сформировалось понятие «наци-скин». У наци-скина появилась собственная чисто скинхедская музыка – в стиле «ой!» [7]. Знаменитейшая из ой!-групп, «Скрюдрайвер», игравшая прежде в стиле панк и реггей, занялась откровенно фашистской пропагандой. Совместно с Национальным фронтом и другими фашистскими группами «Скрюдрайвер» инициировал в Англии два музыкальных фашистских движения: «Антипакистанскую лигу» и «Рок против коммунизма» [8].

Тут из своих квартир вылезли скинхеды «первой волны», озлобленные тем, что их «доброе имя» каждый день склоняют СМИ, называя «фашистами» [9]. На улицах британских городов развернулись ожесточенные схватки между «старыми» и «новыми» скинхедами. Особенно кровавые столкновения (с множеством раненых) происходили в Глазго между группой «старых» «Спай Кидз» (среди которых было много не только негров и мулатов, но были даже пакистанцы и индийцы, что вообще-то большая редкость) и группой «новых» «Комбат Скинз». Неприглядную роль при этом сыграли британские СМИ, которые упорно выдавали эти столкновения за «побоища между противоборствующими бандами наци-скинов». Вообще, вдохновленная поиском сенсации, магическими «тремя С» (секс, скандал и страх), британская mass media рекламировала наци-скинов так широко, как никогда не рекламировалось ни одно молодежное движение в Англии [10].

Результатом этих уличных столкновений «старых» с «новыми» стало появление двух скин-движений – с одной стороны, наци-скинов («новых»), с другой – «ред-скинз», «красных скинов» («старых»). «Ред-скинз» почти полностью восприняли новую, более удобную, одежду наци-скинов и внешне отличаются от них только нашивками с портретами Ленина, Че Гевары, Нельсона Манделы или с названиями своих организаций и левацких групп, на которые они ориентируются. Часто «ред-скинз» носят шнурки красного цвета – чтобы сразу отличать своих от врагов. Крупнейшая организация «ред-скинз» – SHARP (Skin Heads Against Racist Prejudice) [11], почему часто всех «ред-скинз» называют еще и «шарпами». «Ред-скинз» сегодня активно действуют в Англии, ФРГ, Франции, США, Польше, Испании (в Стране Басков). Крупнейшие международные объединения «ред-скинз» помимо SHARP – SLO (Skinheads Liberation Organization) [12] и RASH (Red & Anarchist Skin Heads). О «ред-скинз» западные СМИ избегают говорить, а вот о наци-скинах говорят и пишут много и часто.

В первой половине 80-х наци-скины появились в Скандинавии, Голландии, ФРГ, Австрии, США, Канаде, Австралии. В середине 80-х – во Франции, Бельгии, Дании и Швейцарии. Правда, в США первые скинхеды завелись еще в 70-е. Расистами они не были – были смешанные по расовому составу группы, были группы скинхедов-белых, скинхедов-негров, скинхедов-пуэрториканцев, скинхедов-евреев, скинхедов-латиноамериканцев. Все мирно уживались и долго недоумевали, почему в СМИ о скинах говорят как о фашистах. Но году к 1984-му и в США появились группы наци-скинов. Американские исследователи единодушно отмечают, что наци-скины в США были порождены американскими же СМИ, настойчиво рекламировавшими «подвиги» британских скинхедов-фашистов. Особенно пагубную роль сыграли TV, молодежные музыкальные журналы, а также газеты «Бостон глоб» и «Вашингтон пост».

В 1986 г. нацистская организация «Белое арийское сопротивление» во главе с Томасом Митцгером, насчитывавшая 2 тысячи членов, поставила себе задачей создать в США мощное движение наци-скинов. Митцгер послал своих людей в Англию учиться у Национального фронта. Те вернулись – и вскоре в крупных городах США появились многочисленные, связанные между собой группы наци-скинов.

В Европе форпостом движения наци-скинов стала ФРГ. В ФРГ банды наци-скинов, как правило, уже сознательно формировались неофашистскими организациями – зачастую из групп футбольных фанатов. Хулиганствующие болельщики, дети благополучных бундесбюргеров, во-первых, и сами были проникнуты «глубоко национальными» настроениями [13], а во-вторых, уже успели увидеть и услышать по TV много «завлекательного» об англо-саксонских скинах. В результате германские наци-скины сразу заявили о себе как о крайне агрессивной и гиперполитизированной силе.

Если британские или американские наци-скины были известны избиениями чернокожих и азиатов, то немецкие скинхеды сразу прославились убийствами. Жертвами западногерманских скинов были, как правило, турки и курды – гастарбайтеры (иностранные рабочие), которых в ФРГ в 80-е насчитывалось (вместе с семьями) до 3,5 миллионов. Бывали, впрочем, также случаи убийств тунисцев, цыган, тамилов и пакистанцев. В Баварии даже имело место нападение на итальянца (выходца из Сицилии) – скины облили его бензином и подожгли. Регулярными стали нападения на турецкие и курдские культурные и молодежные центры, бары и кафе. Интересно, что наци-скины никогда не нападали на местные отделения турецкой профашистской Партии националистического действия (ПНД) [14].

Очень быстро германское скин-сообщество превратилось в самую «политически грамотную» скин-тусовку в мире. Германские наци-скины неоднократно устраивали массовые акции чисто политического (неонацистского, а не стихийно расистского) характера: во Франкфурте-на-Майне они нападали на профсоюзные митинги и демонстрации, в Дуйсбурге громили штаб-квартиры местных антифашистских организаций, в Гамбурге однажды устроили многочасовую осаду Дома молодежи района Хамм, в котором, помимо немцев, собирались греки, португальцы и югославы (то есть вовсе не негры и не азиаты). Лозунги «Зиг хайль!» и «Смерть Рот-фронту!» стали у германских наци-скинов излюбленными.

В апреле 1985 г. скинхеды печально прославились во время съезда неонацистской Германской партии земли Северный Рейн – Вестфалия. Скины, осуществлявшие охрану съезда, напали на демонстрантов-антифашистов и зверски избили несколько десятков человек. 76-летний еврей, узник нацистских концлагерей, был затоптан до смерти.

Расцвет скинхедского террора в ФРГ 80-х объяснялся, помимо прочего, тем, что традиционно консервативная в Западной Германии судебная система (в верхних эшелонах судебной власти сидели люди, работавшие еще при Гитлере) проявляла к наци-скинам откровенное снисхождение: судьи тогда были помешаны на «красном терроре» – городских партизанах из подпольной «Роте Армее Фракцион» (РАФ), тем более, что боевики РАФ, в отличие от скинхедов, систематически поджигали здания судов, взрывали автомашины судей и даже застрелили нескольких высших представителей германской юстиции (генерального прокурора ФРГ Бубака, председателя Верховного суда Западного Берлина фон Дренкмана и др.).

Единственный случай, когда в ФРГ 80-х скинхеды были осуждены за убийство иностранца, пришелся на лето 1986 г. Тогда земельный суд Гамбурга приговорил пятерых скинов к тюремному заключению сроком от 1 до 10 лет за зверское убийство в декабре 1985 г. на автобусной остановке 26-летнего турка Рамазана Авси. Суд состоятся только потому, что турецкая община Гамбурга, контролировавшаяся рядом антифашистских и левых организаций, смогла при поддержке местных антифашистов (и даже местной панк-тусовки) организовать кампанию протеста против убийства Р. Авси. Кампания была бурной, и дело доходило до массовых побоищ на улицах, в ходе которых полиции приходилось противостоять не только разъяренным туркам, но и съехавшимся специально со всей округи панкам, анархистам и даже приверженцам Рабочей партии Курдистана (которые, как известно, турок не очень любят). Но и по делу Р. Авси приговор был вынесен не за убийство, а за «драку со смертельным исходом».

Власти обратили внимание на наци-скинов только в 1987 г. – по требованию церковного руководства. Поводом послужил погром, устроенный скинхедами в августе того года в 20-тысячном баварском городке Линдау во время церковного праздника в городском соборе св. Стефана. Причиной нападения на собор и верующих был отказ городского совета Линдау предоставить муниципальный зал для проведения съезда неонацистской организации «Союз немецкого народа». В результате возникшего скандала (международного – в дело вмешался Ватикан) полиция несколько «поприжала» наци-скинов.

Однако после падения Берлинской стены и включения ГДР в состав ФРГ движение наци-скинов пережило в Германии новый расцвет. «Восточные земли» ФРГ (бывшая ГДР) после интеграции оказались в глубочайшем экономическом кризисе – и повторилась британская история: озлобленные, отчаявшиеся, лишенные всяких надежд на лучшее будущее безработные восточногерманские подростки массами вербовались в скин-группы и вымещали свою злобу и отчаяние на иностранцах. За счет наци-скинов из «восточных земель» неонацистские группировки ФРГ удвоили, утроили, а некоторые и удесятерили свою численность. Германские неофашисты стали считаться во всем мире «спецами» по работе с молодежью, а Германия 90-х печально прославилась поджогами общежитий иммигрантов.

После краха «Восточного блока» скинхеды появились в Польше, Чехии, Венгрии, Хорватии, Словении, Болгарии. Особенно много наци-скинов в Чехии и Хорватии. Здесь жертвами их террора обычно становятся цыгане. В Чехии насилие скинхедов над цыганами стало постоянным фоном общественной жизни. Однажды наци-скинам удалось устроить даже форменный цыганский погром, а 20 цыган погибли страшной смертью — были облиты бензином и сожжены заживо. В Хорватии дело дошло до того, что из страны, спасаясь от скинхедского террора, бежали практически все цыгане (впрочем, в Хорватии наци-скинам покровительствовал президент Туджман, известный своими симпатиями к фашизму) [15].

В России скинхеды появились в начале 90-х. В 1992-м в Москве было около десятка скинхедов. Вели они себя тихо, в основном занимались самолюбованием и демонстрацией себя в центре города. Эти самые первые скины были чистым продуктом подросткового обезьянничества: они старательно подражали западным образцам. А о западных скинхедах они узнали из советских СМИ эпохи перестройки: как раз в 1989–1991 гг. было модно рассказывать об английских, немецких, а чуть позже – и о чешских скинхедах.

Так длилось до начала 1994 г. В начале 94-го скинхеды вдруг сразу – в несколько недель – становятся если не массовым, то многочисленным и заметным явлением. Внешне это было связано с событиями сентября-октября 1993 г., когда Ельцин очень наглядно показал всем, что в любой дискуссии самый убедительный аргумент – насилие. Нашлись подростки, которые усвоили это очень хорошо. Сегодняшние студенты, учащиеся гуманитарных факультетов разных московских университетов, вспоминают, что как раз те их одноклассники или приятели-школьники, которые стали вскоре скинхедами, 4 октября 1993 г. присутствовали в толпе зевак, с патологическим удовольствием наблюдавших с близкого расстояния расстрел танками парламента. На рост числа московских скинов повлиял, впрочем, не столько расстрел парламента, сколько последующий период «особого положения» в Москве, когда на улицах царил полицейский террор, быстро принявший явно расистский (формально – антикавказский) характер.

Ельцин и его сторонники активно использовали расистскую и националистическую риторику в ходе политического кризиса в сентябре-октябре 1993 года еще до расстрела парламента. Например, Руслану Хасбулатову постоянно ставилось в вину его чеченское происхождение.

Непосредственно 4 октября действия армии и ОМОНа приобретали порой откровенно расистский характер. Например, депутат парламента Олег Румянцев, один из лидеров российских социал-демократов и один из разработчиков российской конституции, был схвачен на улице пропрезидентскими десантниками и зверски избит (ему, в частности, сломали челюсть и отбили почки). Причем офицер-десантник, руководивший избиением, радостно кричал: «Ага, попался, жидовская морда!». Двое студентов-ливанцев – Хануш Фади и Салиб Ассаф – были расстреляны 4 октября только потому, что имели ярко выраженную неарийскую внешность [16].

В период «особого положения» в Москве мэр столицы Лужков организовал самую настоящую этническую чистку. Какая бы то ни было законность в период «особого положения» в Москве отсутствовала, конституционные гарантии не соблюдались, нарушения прав человека (незаконные бессудные обыски, аресты, грабежи, избиения и пытки со стороны милиции и ОМОНа) носили массовый характер. Тысячи человек – преимущественно с неславянской внешностью – были арестованы, избиты, ограблены и депортированы из Москвы. Всех их скопом записали в пресловутые «лица кавказской национальности». ОМОН и милиция с удовольствием грабили ларьки и палатки, принадлежавшие «лицам кавказской национальности», на московских рынках ОМОНом неоднократно проводились форменные погромы, в ходе которых у «кавказцев» отбирали деньги, драгоценности и товары, нещадно избивая. Помимо уроженцев Кавказа, в числе пострадавших оказались также выходцы с Балкан, из Средней Азии, граждане Индии, Пакистана, Ирана, а также евреи и арабы. По поводу ареста, избиения и ограбления дипломатов из Объединенных Арабских Эмиратов посольство ОАЭ даже заявило протест МИД России. Аналогичные протесты были сделаны и посольствами Армении, Грузии и Азербайджана. Несколько англоязычных газет, включая «Москоу таймс», не сговариваясь, озаглавили помещенные в них статьи так: «Racist Pogroms in Moscow».

Многочисленные жалобы на произвол даже не рассматривались. Пострадавшие, чьим единственным «преступлением» были расовые отличия, оказались лишены права на защиту своих интересов в суде. Одна такая история – незаконный арест, ограбление, зверское избиение двух граждан Грузии, азербайджанцев по национальности – подробно описана в «Левой газете», с приложением документов. В суде, а затем в прокуратуре заявления от этих граждан Грузии принять просто отказались. В той же публикации описаны зверские массовые избиения незаконно задержанных – в ряде случаев с тяжкими последствиями (у одного из задержанных – по национальности таджика – в результате побоев был сломан позвоночник) [17].

Посмотрев, как омоновцы с удовольствием грабят и безнаказанно бьют ногами людей с «недостаточно арийской» внешностью, и, послушав соответствующую «патриотическую» риторику московских властей, подростки-двоечники из «спальных» районов, из неблагополучных семей быстро нашли «пример для подражания».

Еще более явное воздействие на рост численности скинов оказала первая Чеченская война и сопутствовавшая ей на правительственном уровне (особенно в Москве) великодержавная проимперская, националистическая пропагандистская кампания (достаточно вспомнить выпущенные военными античеченские плакаты, скопированные с антисемитских времен «борьбы с космополитизмом»).

Со скинами никто не боролся. Пока ОМОН «разбирался» с «кавказцами», скины, как более слабые и трусливые, облюбовали себе в качестве жертв выходцев из Средней Азии или из стран «третьего мира» – в первую очередь, «черных» и «узкоглазых». Наблюдалось некоторое разнообразие по городам. Исторически центрами движения скинов в России были Москва, Санкт-Петербург и Нижний Новгород. В Москве скины нападали в основном на африканцев и индийцев, в Петербурге – на африканцев, непальцев, китайцев, в Нижнем Новгороде – на жителей Средней Азии (преимущественно беженцев из Таджикистана). Везде (особенно в Нижнем) милиция относилась к скинам более чем снисходительно, отказываясь возбуждать уголовные дела против них (в Нижнем таджики вообще боялись обращаться в милицию – это кончалось арестом за «незаконное пребывание» с последующим вымогательством взятки, а если взять было нечего – избиением и депортацией). Пример Нижнего Новгорода особенно интересен тем, что нижегородским губернатором в то время был известный неолиберал Борис Немцов. Немцов, как известно, собирал миллион подписей против войны в Чечне – а в то же самое время у него дома процветал и поощрялся расистский террор!

В атмосфере попустительства движение скинов выросло до сегодняшних весьма заметных размеров и продолжает быстро расти. В Москве к лету 1998 г. было, по разным подсчетам, от 700 до 2000 скинхедов, в Петербурге – от 700 до 1500, в Нижнем Новгороде – до 1000 скинов, в Воронеже, Самаре, Саратове, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ярославле, Красноярске, Иркутске, Омске, Томске, Владивостоке, Рязани, Пскове – от одной до нескольких сотен. К концу 1999 г. в Москве было от 3500 до 3800 скинов, в Петербурге – до 2700, в Нижнем – свыше 2000, в Ростове-на-Дону – свыше 1500, в Ярославле, Пскове и Калининграде численность скинов превысила 1000 человек. Напомню, что в 1992 г. в Москве было с десяток скинов, да в Петербурге – человек пять.

Конечно, на расцвет скинхедского движения повлияли не только политические события. Два фактора создали базу для быстрого роста и утверждения скинов в молодежной среде в России: экономический кризис и развал системы образования.

Катастрофический экономический спад, начиная с 1991 г., превратил миллионы людей в России в безработных. Еще большее число людей формально не считалось безработными, но было ими фактически: предприятия либо простаивали, работая 1–2 дня в неделю или 2–3 месяца в год, либо наемные работники по полгода и по году не могли получить зарплату. Подавляющее большинство населения, привыкшее жить не богато, но вполне удовлетворительно (по западным представлениям, на уровне middle middle class и (чаще) low middle class), вдруг стало нищим.

Все это вызвало даже не имущественную, а психологическую катастрофу: за долгие десятилетия советского опыта население привыкло к гарантированной полной занятости, государственному патернализму в области образования и здравоохранения, а также и в области других социальных программ (например, к субсидированным (часто символическим) ценам на основные продукты питания, детские товары, жилье, коммунальные услуги, общественный транспорт и т.п.). Лишившись привычного образа жизни, население России стало быстро дичать : преступность, алкоголизм и наркомания захлестнули страну. Родителям, занятым одной мыслью – как выжить, стало не до воспитания детей. Семейные скандалы и насилие в семье превратились в норму. В несколько раз возросло число психически больных. В депрессивных регионах даже возникла очередь на госпитализацию в психиатрические больницы – и очередь немаленькая: люди ждут по 2–3 года. Побеги детей из дома из-за голода, побоев и невыносимых условий существования (так же, впрочем, как и отказы от детей) стали массовым явлением: сегодня в России самое меньшее – 4 миллиона беспризорных детей. Это безумно много, если вспомнить, что после Гражданской войны 1918–1921 гг. во всем Советском Союзе было 6 миллионов беспризорников.

Параллельно с развалом экономики шел процесс развала системы образования и воспитания. С одной стороны, это, конечно, было следствием экономического краха: в СССР вся школьная система была государственной, и если доходы государства в последние 10 лет снизились в 8–10 раз, это не могло не сказаться на финансировании школы. В результате в последние годы по финансовым причинам в стране ежегодно закрывалось по 400–450 школ и, соответственно, б o льшая часть учеников из этих школ оказывалась лишена возможности продолжать образование. Уже в 1997 г. в Сибири, например, по официальным данным военкоматов, от 7 до 11% призывников были неграмотными. К 1999 г. ситуация заметно ухудшилась. Сколько детей школьного возраста уже не посещает школу, неизвестно (официальных данных то ли нет, то ли они засекречены). Но вот по данным Отдела по предупреждению правонарушений среди несовершеннолетних МВД России, каждый третий правонарушитель школьного возраста весной 1999 г. не имел даже начального образования! [18]

Но куда более серьезным фактором оказалось то, что в России под предлогом «борьбы с тоталитаризмом» запретили воспитание! Само понятие «воспитание» связали почему-то с комсомолом и пионерской организацией. Эти организации были распущены, взамен не было создано никаких. Между тем, комсомол и пионерская организация занимались не только идеологической работой. Вся иная молодежная деятельность – искусство, спорт, туризм и т.п. – тоже была «повешена» на эти «страшные» организации. Комсомол устраивал и проводил спортивные соревнования и рок- и фолк-фестивали, закупал оборудование и предоставлял помещения для всевозможных занятий молодежи, начиная с кружков юных шахматистов или авиамоделистов и кончая танцевальными и спелеологическими.

Министерство образования – под флагом «деидеологизации школы» – запретило в своих документах даже само слово «воспитание». Педагогика была сведена к дидактике. Первоначально школьные учителя были счастливы: с них сняли половину нагрузки при прежней зарплате. При этом мало кто из них задумался над тем, что все происходящее носило характер абсурда, поскольку бóльшая часть воспитательного комплекса в школе не имела никакого отношения ни к советской власти, ни к коммунистической идеологии, а была обычной принадлежностью традиционной европейской цивилизации, восходя в основных компонентах аж к Аристотелю.

Результатом явилась вторая психологическая катастрофа: за десятилетие реформ в России выросло новое поколение – асоциальное и аномичное. Для этого поколения характерен полный разрыв с традициями, с общественными ценностями и социальными установками. Параллельно с одичанием родителей произошло одичание детей. Но если родители, дичая, все-таки пытались решать какие-то задачи по коллективному выживанию (как минимум, на уровне семьи), то «дети реформ», не имея социального опыта взрослых, быстро превращались в стадо – в стадо биологических особей, лишь номинально как-то связанных друг с другом – особей аморальных, асоциальных, аномичных, эгоцентричных, не способных к коммуникации, примитивных в своих запросах, жадных, озлобленных и все более тупых.

Естественно, это сопровождалось катастрофическим взлетом детской и подростковой преступности, наркомании, токсикомании, алкоголизма, проституции, эпидемиями заболеваний, передающихся половым путем. Учителя, которые вчера радовались отмене воспитания, схватились за головы – именно учителя первыми столкнулись с новым поведением этой новой молодежи, которая не хотела учиться, посылала учителей матом, а если уж очень надоедали – била.

Но робкие попытки рядовых учителей изменить ситуацию столкнулись с жестким противодействием Министерства образования. Чиновники министерства считали, что всё в порядке и что события развиваются в правильном направлении. При трех подряд министрах – Ткаченко, Кинелёве и Тихонове – Министерство образования вело борьбу с воспитанием и пыталось провести под флагом «вариативного образования» (придуманного зам. министра Асмоловым) такую «реформу», которая освободила бы государство от финансирования системы образования и, называя вещи своими именами, дала бы возможность министерским чиновникам получать зарплату, ничего не делая и ни за что не отвечая.

При Кинелёве учителя в массовом порядке побежали из школ, не выдержав нищенских зарплат (инфляция свирепствовала, а зарплаты учителей не индексировались, вопреки закону) и полугодовых задержек с их выплатой – с одной стороны, и хамства и оскорблений (в том числе действием) со стороны освобожденных г-ном Асмоловым от «тоталитаризма» (то есть от воспитания) учеников – с другой.

При преемнике Кинелёва – министре Тихонове в жизнь стала активно внедряться разработанная Тихоновым и Асмоловым реформа системы образования (известная как «реформа Асмолова – Тихонова») – несмотря на то, что подавляющее большинство учителей (свыше 85%) высказалось против нее (всероссийский опрос учителей провела «Учительская газета»). Вкратце «реформа Асмолова – Тихонова» сводилась к следующему: государство окончательно устраняется из сферы финансирования системы образования. Финансироваться же образование должно из трех источников: из местных бюджетов, их карманов родителей и за счет местных промышленных предприятий [19].

«Реформа Асмолова – Тихонова» неминуемо вела к превращению России в страну неграмотных. А стало быть – в страну агрессивных националистов (ксенофобов), ибо давно доказано, что ксенофобия преодолевается только образованием и воспитанием [20].

В полном объеме «реформу Асмолова – Тихонова» воплотить в жизнь, по счастью, не удалось. «Реформа» споткнулась на высшей школе. Бурные студенческие выступления против этой реформы прошли осенью 1997 – весной 1998 г. в Новосибирске, Воронеже, Екатеринбурге, Ульяновске, Челябинске, Оренбурге, Иркутске. Показательно, что центральные СМИ тщательно замалчивали эти массовые выступления. Исключением были только беспорядки в Екатеринбурге – и то лишь потому, что они пришлись на период «безвластия» (Черномырдин был уже снят, Кириенко – еще не утвержден), когда все политические силы интриговали друг против друга [21].

Но по отношению к средней школе основной замысел «реформы Асмолова – Тихонова» – передача финансирования из рук государства в руки местной власти (муниципализация школы) – был воплощен полностью. Читателю будет, наверное, небезынтересно узнать, что впервые в истории такое мероприятие – муниципализация ранее государственной школы – было осуществлено во Франции во времена Директории (с тем же результатом – то есть с финансовым крахом начальной и средней школы). Именно выпускники французских муниципализированных школ стали послушной силой в руках диктаторского режима Наполеона Бонапарта.

Одновременно с превратившейся в катастрофу «реформой образования» в России была проведена ликвидация созданной в советские времена разветвленной системы внешкольного образования и воспитания – всех этих «домов культуры», «дворцов культуры», «дворцов пионеров» и т.д. В советское время эта система охватывала в целом до четверти детей школьного возраста – и более или менее успешно выявляла среди детей всех социальных слоев таланты и поставляла их в сферу искусств, на профессиональную сцену, в науку – по выявленным способностям. Были поселки и небольшие города (особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, вдали от «центров цивилизации», где длинными суровыми зимами жизнь довольно скучна), в которых такая система воспитания и образования охватывала большинство детей.

Но за последние 10 лет вся эта система была уничтожена. Здания «дворцов культуры» были скуплены «новыми русскими» и переоборудованы в ночные клубы, казино, рестораны, чудовищно дорогие и доступные лишь незначительной части населения [22]. Детские кружки были выброшены на улицу и погибли. Школьники вне школы оказались предоставлены сами себе – и в массе своей стали добычей уголовного мира и наркомафии. В огромном количестве возникли микроскопические молодежные банды, которые и превращались часто в банды скинхедов – поскольку каждая такая банда была нацелена против «чужих» (пусть даже из соседнего двора), а уж всякий чернокожий был «чужим» заведомо.

Скинхеды в России – продукт не национальных, а социальных изменений. Это особенно хорошо видно из того факта, что банды скинхедов возникли именно в крупных и наиболее развитых городах – там, где сосредоточены основные богатства и где особенно заметно возникшее за последние годы в России социальное расслоение. Подростки из бедных семей, глядя на внезапно разбогатевших чиновников и уголовников – «новых русских», – завидовали им и ненавидели их. Но трогать боялись (у «новых русских» – секьюрити!) и направляли свою ненависть на более доступный объект – «инородцев».

В небольших рабочих городках, построенных обычно вокруг одного-двух крупных промышленных предприятий и испытывающих жесточайший кризис в связи с разорением этих предприятий, скинхедов не было и нет (лишь в самое последнее время появляются «первые ласточки» – как подражание столицам – и то исключительно в городах-спутниках, окружающих мегаполисы), хотя молодежные банды, конечно, есть. В этих городках бедны все, там нет «новых русских», там некому завидовать. Место ненависти в этих умирающих городках занято отчаянием и тоской...

В те же последние 10 лет в России наблюдался процесс, который нельзя назвать иначе, как реабилитация фашизма. И этой реабилитацией занимались как раз те, кто сегодня громче всех кричит о «фашистской опасности», – либералы, либеральные СМИ.

В своей борьбе с коммунистической идеологией либералы в 90-е годы заметно перегнули палку вправо, назойливо рекламируя консервативные и ультраконсервативные ценности и соответствующих мыслителей – зачастую прямых предшественников фашизма, таких как Иван Ильин, Иван Солоневич, Лев Тихомиров, Константин Победоносцев и Константин Леонтьев. По центральному телевидению, захлебываясь от возмущения, рассказывали о зверстве «проклятых большевиков», расстрелявших чистейшего человека – о. Иоанна Восторгова и, умиляясь, показывали часовню, возведенную на месте расстрела. Но при этом ни слова не было сказано о том, что Иоанн Восторгов был лидером «черной сотни» и расстрелян был именно как вождь черносотенцев, а не как православный священник.

Именно либеральные издания (например, журнал «Новый мир»), принялись рекламировать давно забытого публициста начала XX века Михаила Меньшикова, расстрелянного большевиками в 1918 г. Либеральные издательства бросились издавать книги Меньшикова, аттестуя его как крупнейшего русского философа XX в., безвинную жертву большевизма. Хотя Меньшиков был откровенным протофашистом, расистом и антисемитом – и расстрелян был большевиками как идеолог «черной сотни».

Нетрудно проследить, что не менее половины авторов и теоретиков современного русского фашизма 10 лет назад выступали на тех же самых митингах и на тех же «круглых столах» и дискуссиях, входили в те же «народные фронты» и прочие «демократические» организации, что и современные российские либералы, – тогда, в недалеком прошлом, они совместно увлеченно клеймили советскую идеологию и КПСС. Точно так же «демократы» (будущие либералы) и «патриоты» (будущие фашисты) дружно клеймили Советскую власть за то, что она «обирала Россию и русский народ», развивая за их счет отсталые мусульманские республики Советского Союза и помогая (в том числе безвозмездно) странам «третьего мира».

И уж конечно, не в коммунистической прессе (которая привычно гордилась победой над Гитлером), а именно в либеральной началась кампания по реабилитации генерала Власова. Одно время Власова даже пытались сделать «главным героем» этой войны (как «борца с тоталитаризмом») – по образцу Украины, Эстонии, Латвии и Литвы, где национальными героями были провозглашены местные националисты, сражавшиеся в составе войск СС против Советской Армии. Но в России общественное мнение оказалось менее отзывчивым к такой пропаганде, и либеральная власть вынуждена была провозгласить «главным героем» войны маршала Жукова (как «дважды пострадавшего от Советской власти»).

Вообще, если в советский период прославление действий Красной Армии в ходе II Мировой войны носило навязчивый характер, то в 90-е эта тема стала «невыгодной» и «неинтересной». Либеральные журналисты даже публично рассуждали о том, что, может быть, и не стоило побеждать фашистов – раз сегодня в России люди живут хуже, чем в Германии.

В школьных учебниках начались сумятица и разногласия на тему о II Мировой войне. В одних учебниках писалось, что агрессором был Гитлер, в других – что Гитлер всего лишь предупредил нападение Сталина. В одних писалось, что Советская Армия освободила страны Восточной Европы, в других – что Сталин поработил восточноевропейские народы. В одних учебниках писали, что СССР совместно с западными демократиями разгромил фашистский тоталитаризм, в других – что война привела к усилению тоталитаризма в Европе. В одних учебниках понятия «фашизм» и «сталинизм» разделяли, в других, напротив – объединяли под общим названием «тоталитаризм». Учителя растерялись. Кто-то вообще обходил на уроках эти темы, кто-то рассказывал так, как ему казалось более правильным или более выгодным. Поскольку общая тенденция была «бичевать советскую власть и коммунистов», то многие учителя из конъюнктурных соображений не столько говорили о преступлениях фашистов, сколько без устали разоблачали Сталина. На страницах педагогических газет не раз писали, что некоторые учителя отказываются преподавать новейшую отечественную историю, не зная, какая концепция «правильная».

В результате в головах у подростков образовалась полная путаница. Не так давно в Интернете на сервере «Форум. Москва. Россия» я, например, с умилением прочитал текст некоего Б. Берхина, из которого следовало, что этот Б. Берхин не знает, что в Нюрнберге лидеров III Рейха судили все страны-победительницы, и твердо убежден, что фашистов в Нюрнберге судили только западные страны, а СССР в этом не участвовал.

Года три назад знакомый журналист, работавший тогда ответственным секретарем в «Неделе», рассказал о своем разговоре с компанией из 10–12 выпускников московской школы. Журналист упомянул в разговоре Бухенвальд.

– А это кто? – спросила его одна из девушек.

– Ты что, издеваешься? – удивился в ответ журналист.

– Почему издеваюсь? Я серьезно. Бухенвальд – это кто, немец такой? «Вальд» – это по-немецки, кажется, «лес», да?

Журналист промолчал и оглядел собравшихся, уверенный, что кто-нибудь девушку одернет. Но все смотрели на него крайне заинтересованно.

– Ты что, правда не знаешь, что такое Бухенвальд?

– Да.

– Ничего себе! Ну, кто ей расскажет?

Оказалось, никто из этих 10–12 человек не знал, что такое Бухенвальд!

Это были выпускники престижной гимназии, бывшей английской спецшколы в центре Москвы. В этой гимназии учились в основном дети богатых родителей, дети элиты.

Можно сколько угодно ругать Советскую власть, но я не могу себе представить, чтобы в году, скажем, 1975-м из 10–12 выпускников английской спецшколы хотя бы один не знал, что такое Бухенвальд или Освенцим!

Недавно по одному из каналов российского TV рассказали, что усилиями школьных реформаторов время, отведенное в школе на изучение Великой Отечественной войны, было сокращено в 6 раз и доведено до 2–3 уроков! В результате показанные по TV школьники о войне ничего не знали или несли полную околесицу – называли, например, героем II Мировой войны... Ленина!

Так в стране, потерявшей во II Мировой войне 35 миллионов человек, фашизм превратился из предмета всеобщей ненависти и всеобщего презрения в загадочную и увлекательную тему для подростков.

Либералы так увлеченно боролись с «красной опасностью», что не заметили, как сами, собственными руками, создали моду на фашизм.

В одежде наши скины подражают своим западным единомышленникам. Особенностью российских скинов является любовь к флагу рабовладельческой Конфедерации, нашиваемому обычно на рукав или (если нашивка большая) на спину куртки-«бомбера». В ходу также (хотя и менее распространены) нашивки в виде свастики, кельтского креста, портрета Гитлера, числа 88 (то есть «Heil Hitler!») или букв WP («White Power»). Скины обычно не носят с собой никакого оружия (чтобы не «привлекли»), но в драках пользуются ремнями с утяжеленной пряжкой, намотанными на руку. Последний «писк» скин-моды – украшать ремень якобы декоративной цепью (на самом деле цепь делает этот импровизированный кастет более опасным).

Наши скины – приверженцы музыкального стиля ой!, так же как и западные наци-скины (западные «ред-скинз» в основном слушают не ой!, а панк, пост-панк, грэндж, трэш, рэггей, ска, а то и арт-рок, джаз-рок и симфо-рок, вплоть до «Пинк Флойд» и «Генри Коу»). Больше всего музыкальных скин-групп в Москве: «Штурм», «Русское гетто» (с 1997 г. – «Коловрат»), «Белые бульдоги», «Радагаст», «Вандал», «Дивизион», «Крэк» и другие. Популярна также панк-ой!-группа «Террор». Они и задают тон в русской музыкальной скин-культуре. Конкуренцию москвичам создают разве только две группы из Петербурга и Ярославля, первоначально называвшиеся одинаково – «Tottenkopf» (в честь дивизии СС «Мертвая голова»). В 1996 г. ярославский «Tottenkopf» стал обычно сокращать себя до «TNF», а спустя некоторое время эту аббревиатуру уже расшифровывали как «Terror National Front».

Тексты песен скин-групп, как правило, довольно примитивны и не производят, при своей агрессивности, сильного эстетического впечатления. В качестве исключения приведу текст песни из репертуара группы «Террор» (автор – Олег Абрамов («Гастелло»), бывший директор клуба «Секстон», человек, хорошо известный в рок-тусовке и вообще в «контркультурных кругах»):

Такой текст, конечно, легко подпадает под ст. 282 УК («возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»), но никто никогда не пытался привлечь к ответственности ни одну музыкальную скин-группу. Кстати, тексты «Гастелло» по сравнению с другими текстами скин-групп – очень умеренные и вообще «образец высокой литературы».

Наши скины активно взаимодействуют со своими западными единомышленниками. Не раз в Москву приезжали западные скин-ой!-группы, а также и просто делегации скинхедов из США, ФРГ, Австрии и Чехии. Впрочем, в ряде случаев нельзя утверждать точно, были ли это действительно «чистые» скинхеды или закамуфлированные под них неонацисты.

Существует скин-пресса: журналы «Под ноль», «Белое сопротивление», «Отвертка», «Стоп», «Я – белый», «Streetfighter». Наполовину скинхедским является ультраправый контркультурный журнал «Сполохи». Есть даже рассчитанные на скинов ультраправые сайты в Интернете, включая «русское зеркало» американского скинхедского сайта «Stormfront».

Большинство скинов объединено в маленькие банды по месту жительства или учебы (процентов на 80 скины – это старшеклассники, учащиеся ПТУ или безработные), которые, строго говоря, не являются политическими организациями. Но в Москве существуют две политизированные жестко иерархизированные скинхедские организации: «Скинлегион» и «Blood & Honor' – Русский филиал» (человек по 100–150 в каждой). Члены обеих группировок систематически распространяют слухи, будто в их организациях состоит по несколько сот человек. Большинство «неорганизованных» скинов этому верит – и завидует «легионерам» и «хонорам» и уважает их. В 1998 г. около сотни скинов из групп «Белые бульдоги» и «Лефортовский фронт» создали третье крупное скин-объединение в Москве – «Объединенные бригады 88». «Объединенные бригады 88» сразу развили бурную активность на информационном фронте. Именно они издают журнал «Белое сопротивление». Они также создали в Интернете сайт «Русские бритологовые». В Петербурге около 150 скинов входят в организацию «Русский кулак», в Нижнем Новгороде – свыше 150 скинов объединены в группировку «Север», в Ярославле свыше 80 скинов входят в организацию «White Bears». Существуют и мелкие, но хорошо дисциплинированные и структурированные скин-группы – например, «Русская цель» в Москве (численностью не более 25 человек). Есть даже группа наци-скин-феминисток «Русские девушки».

Некоторые праворадикальные и фашистские партии и организации смотрят на скинов как на свой резерв и «социальную базу». В Москве со скинами активно работает Русский национальный союз (РНС, лидер – Константин Касимовский). Газета РНС «Штурмовик» была любимым чтением наци-скинов, пока не попала под запрет за «разжигание национальной и расовой вражды и ненависти». По некоторым данным, уже 2 года скин-издание «Под ноль» выходит на средства РНС. В РНС создан специальный «департамент» по работе со скинами, назначены ответственные за это «направление работы». Лидер «Скинлегиона» Гуськов систематически выступает с речами на митингах РНС.

Пытается влиять на московских скинов и отколовшаяся от РНС в конце 1998 г. группа, которая называет себя «Имперская партия России» (лидер – Алексей Лампси).

Другой активно работающей среди московских скинов праворадикальной организацией является «Национальный фронт» (лидер – Илья Лазаренко), который в последнее время именует себя то «Церковью Нави», то «Кланом Нави», то «Священной Церковью Единой Белой Расы». В Петербурге со скинами работает Национально-республиканская партия России (лидер – Юрий Беляев), в городах Поволжья и Краснодаре – Русское Национальное Единство (РНЕ).

В самое последнее время активнейшей работой среди скинхедов занялась ННП – Народная национальная партия (лидер – Александр Иванов-Сухаревский). Особенно активизировалась ННП после того, как арестованный в феврале 1999 г. по обвинению в разжигании национальной вражды Иванов-Сухаревский оказался в одной камере с лидером скин-группы «Русская цель» Семеном Токмаковым. На момент написания этих строк дело против А. Иванова-Сухаревского не было закрыто, но он был освобожден из предварительного заключения под подписку о невыезде по ходатайству депутатов Госдумы и вошел в первую тройку избирательного блока «За веру, царя и отечество» (блок не был зарегистрирован, так как не успел в установленный законом срок открыть счет в банке), в региональных списках которого оказалось до полудюжины скинхедов.Особенностью работы ННП среди скинхедов является то, что ННП не столько пытается завербовать скинов в партию, сколько распространяет в скинхедской среде изобретенную Ивановым-Сухаревским идеологию – «русизм». Русизм – достаточно экзотическая праворадикальная идеология, впрочем, вполне доступная сознанию типичного скинхеда. Скажем, несмотря на постоянно подчеркиваемую приверженность православию, русизм довольно снисходителен к арийскому язычеству (в духе национал-социализма), поскольку «раса выше веры» и «кровь объединяет, а религии разъединяют». Русизм перебрасывает мостик от дореволюционного православного монархизма к национал-социализму: по канонам русизма, в XX веке было «два великих арийских героя» – Николай II и Адольф Гитлер, причем Гитлер был мстителем за «принесенного большевиками и жидами в ритуальную жертву» Николая II и пытался нести «Крест-Свастику в порабощенную жидами Россию». ННП и раньше находила точки соприкосновения со скин-средой (например, газета ННП «Эра России» испытывала явный интерес к правоориентированной молодежной музыке), а журнал ННП «Наследие предков», с которым сотрудничал видный деятель правой контркультурной среды Вадим Штепа, пользовался большим авторитетом среди «наиболее продвинутых» скинов. После того, как в апреле 1999 г. газета ННП «Я – русский» опубликовала совместное письмо из Бутырок А. Иванова-Сухаревского и С. Токмакова, эта газета стала очень популярна у наци-скинов [23].

Показательно, что большинство наших ультраправых начало работу со скинами только после того, как получило соответствующий инструктаж на этот счет от своих западных «коллег». В последние 3–4 года из США, Германии и Австрии неоднократно приезжали представители неофашистских группировок, которые «делились опытом» работы со скинхедской молодежью. В частности, из США приезжали «специалисты по работе со скинхедами» из Ку-Клукс-Клана и НСДАП/АО, из Германии – «специалисты» из «Молодежи “Викингов”» (организация, запрещенная в ФРГ), Немецкого народного союза, «Стального шлема» (тоже запрещен в ФРГ), Национального народного фронта, «Союза правых» и других групп. Германские неонацисты наладили поставку нашим ультраправым и скинам литературы, экипировки (нашивок), аудиокассет и «обмундирования» через ультправавые и парамилитарные организации Эстонии, Латвии и Литвы – Кайтселийт, «Омакатсе», айзсаргов, а до запрета ее латвийскими властями в связи с серией убийств – и через фашистскую организацию «Пернокруст». Там же, в Литве и Эстонии отпечатаны на русском языке «Майн Кампф» Гитлера и «Мифы XX века» Альфреда Розенберга. Там же тиражируются аудиокассеты с маршами III Рейха.

В Москве, Петербурге и Воронеже соревнуется с ультраправыми в деле влияния на скинов Национал-большевистская партия (НБП, лидер – Эдуард Лимонов). Однако пока это соревнование НБП проигрывает. В Воронеже в 1996 г. после погромов в общежитиях арабских студентов, устроенных РНЕ и скинами (в том числе примыкавшими к национал-большевикам), в местном отделении НБП произошел раскол. Основатели отделения – «идейные национал-большевики» во главе с Денисом Нистратовым покинули местную организацию НБП. Некоторых успехов НБП добилась в Петербурге, где в 1998 г. в парторганизации произошел раскол и «обновленное руководство» навербовало свыше 80 скинхедов – и те теперь развлекаются подкарауливанием наци-скинов, которых они с криком «Гитлер капут!» дружно гоняют по улицам города, а если догонят – долго и с удовольствием бьют ногами.

Впрочем, успехи организованных неофашистов в скинхедской среде не стоит преувеличивать. Расистами скинхеды были изначально. Любимым видом время препровождения у них было и осталось напиться пива (или водки) и пойти охотиться на улицах или в метро на какого-нибудь темнокожего студента. Дисциплина им претит. Многие скины, вступающие в ультраправые организации, вскоре их покидают: после пьяного разгула им трудно заставить себя ходить на партсобрания, зубрить фашистских «классиков», терпеливо торговать газетами и т.п. Но все же изменения происходят. Если раньше скины избивали африканцев и азиатов «абстрактно» – за цвет кожи и за то, что те «заражают нас СПИДом» и «торгуют наркотиками», то теперь любой рядовой скин готов прочесть вам малограмотную, но горячую мини-лекцию об «угнетенной жидами русской нации», «мировом сионистском заговоре» и «грядущем возрождении Великой России» [24].

В качестве иллюстрации приведу историю скинхеда по имени Иван, рассказанную его соседом по подъезду. Иван вместе с этим соседом ежедневно выходил курить на лестничную клетку – и каждый день рассказывал о своей жизни.

В 14 лет Ивана выгнали из школы за исключительную неуспеваемость – и с тех пор он сидел на шее у родителей, нигде не работая. Мать Ивана вышла замуж за армянина, родила одного за другим двоих детей – и Ивана, естественно, заставили ухаживать за ними и присматривать. Из-за этого Иван возненавидел отчима, а затем и всех армян, а затем и всех нерусских. Сидя на лестнице, он ежедневно ругал «всяких там кавказцев, которые понаехали к нам в Москву», пока не познакомился случайно со скинхедами. Тогда Иван коротко остригся, соответствующим образом оделся (как нетрудно догадаться, на деньги ненавистного отчима!) и стал отводить душу, шатаясь по улицам в компании пьяных скинов и нападая время от времени на негров.

Затем эта скин-группа познакомилась с неонацистами из «Национального фронта», а затем и с их лидером – Ильей Лазаренко. Это знакомство произвело на Ивана неизгладимое впечатление. Некоторое время он только о Лазаренко и мог говорить, – причем ссылался на него как на непререкаемый авторитет – словно средневековый схоласт на Аристотеля: «Илья Викторович объяснил... Илья Викторович сказал...». «Илья Викторович» был не сильно старше своих последователей: он родился в 1973 г., проучился несколько лет в Юридической академии, откуда был отчислен за неуспеваемость, после чего ощутил себя политическим деятелем. Побывав с 1990 г. в разных праворадикальных организациях (начиная с известной «Памяти»), Лазаренко создал наконец собственную микроскопическую организацию, которая именовала себя сначала Союз Русской Молодежи, затем – «Союз Русской Молодежи – Национально-революционное действие», затем – «Фронт национального революционного действия» и, наконец – «Национальный фронт». Мистик и путаник, Лазаренко разговаривал со своими последователями (в основном подростками) специально выработанным замогильным голосом и сказать мог много чего фантастического (например, на вопрос «А верите ли вы в загробный мир?» Лазаренко уверенно отвечал: «Естественно, верю. Я сам многократно там бывал»). Ивану, впрочем, Лазаренко посоветовал почитать кое-какую литературу по фашизму.

Иван записался в районную библиотеку и взял там несколько книг по фашизму. Как вспоминает его сосед, «это было фантастическое зрелище: Иван с книгой» – с детства ненавидевший чтение, Иван вынужден был теперь читать.

Одолев библиотечные книги, Иван вынес суждение: «Очень интересно, но все эти книжки написали жиды!»

Тогда Лазаренко снабдил Ивана «Доктриной фашизма» Муссолини и «Майн Кампф» Гитлера. Муссолини произвел на Ивана огромное впечатление, в Гитлере Иван «завяз» (оно и понятно, поскольку огромный, аморфный и чудовищно путаный «Майн Кампф» способен утомить кого угодно).

Иван стал кандидатом в члены «Национального фронта», к тому времени уже переименованного в «Церковь Нави». Вместе с другими последователями Лазаренко Иван ездил в «летние лагеря» «Церкви Нави», где одетые в белые балахоны и капюшоны a la Ку-Клукс-Клан «лазаренковцы» (человек 50) устраивали факельные шествия, отправляли оккультные обряды, пили водку и слушали марши III Рейха. Кончилось все тем, что пришли парни из соседней деревни и жестоко побили русских ку-клукс-клановцев.

После этого Иван в «Церкви Нави» разочаровался и занялся бизнесом: стал разбирать на запчасти автомашины (надо полагать, в основном ворованные). Скинхедом он себя считать не перестал и «черных» не полюбил, но от «организованной политической деятельности» отошел.

В России наци-скины чувствуют себя уверенно и безнаказанно. В Москве милиция и власти явно им сочувствуют. Чой Юн Шик, президент Ассоциации южнокорейских студентов, обучающихся в Москве, и Гэбриэл Котчофа, президент Московской Ассоциации иностранных студентов, единодушно утверждают, что десятки, если не сотни раз московская милиция отказывала иностранным студентам – жертвам скинов – в возбуждении уголовных дел. Полковник Михаил Кирилин из Центра по связям с общественностью ФСБ и Владимир Вершков из пресс-службы ГУВД в один голос заявили корреспонденту газеты «Москоу таймс», что их службы не рассматривают скинов как что-то опасное [25]. Возможно, существование скинов многим выгодно, поскольку на неорганизованных скинхедов можно свалить собственные преступления. Так, именно скинам был приписан налет на лагерь таджикских беженцев в Подмосковье в мае 1997 г. (когда, среди прочего, был убит младенец), хотя очевидно, что погром в лагере проводили профессионалы.

И власти, и особенно пресса долгое время старались вообще не замечать скинхедского террора. Тому есть много примеров. В газете «Век» главный редактор сбросил сверстанную полосу о скинхедах, сочтя, что это «пропаганда дурных примеров» (можно подумать, что газету деловых кругов «Век» читают потенциальные скины!). А в газетах «Деловой вторник» и «Трибуна» статьи о скинхедах не напечатали, расценив как «чернуху». В газете «Первое сентября» статью У. Николаевой «Скинхеды в России» мариновали 4 месяца, считая это явление «нетипичным», а тему – «дутой сенсацией», пока наконец действия московских скинов не вызвали в мае 1998 г. международный резонанс. Посольства ЮАР, Бенина, Судана, Индии и Нигерии направили официальные ноты протеста МИД Российской Федерации в связи с террором скинхедов. Две женщины из семей пакистанских дипломатов подверглись жестокому избиению 20 скинхедами на Арбате. В том же районе при попустительстве милиции была зверски избита скинами беременная гражданка Индии, у которой после избиения случился выкидыш. Наконец, в Филях в мае же был избит (и попал в госпиталь) чернокожий морской пехотинец Уильям Джефферсон из охраны посольства США. США – не страна «третьего мира». Впервые милиции пришлось проявить оперативность и задержать виновного. Им оказался лидер скин-группы «Русская цель» 22-летний Семен Токмаков (кстати, не производящий впечатления супермена). Затем группа скинов напала на приехавшего в Москву для чтения лекции Генерального секретаря Социалистической партии Великобритании Питера Таффа. Социалистическая партия разослала факсы об этом событии СМИ всего мира. Разразился скандал. О скинах написала газета «Москоу таймс» и рассказал Станислав Кучер в своей программе на «ТВ-6». Далее замалчивать расистский террор в Москве оказалось невозможно.

Только тогда «Первое сентября» рискнуло напечатать материал о скинах [26], но после этого главный редактор газеты Артем Соловейчик сделал публичный выговор редактору, «пробивавшему» материал. «Почему вы так не любите детей?» – раздраженно спросил он. Очевидно, А. Соловейчик считает, что школьники – это такие розовые пупсики в коротких штанишках. Похоже, пока эти «пупсики» с бритыми головами не проломят череп его ребенку, он не будет замечать реальность. Вообще у Соловейчика самые дикие представления о нашей школе и ее проблемах. Я лично читал феерическую статью А. Соловейчика, где тот совершенно серьезно писал, что чуть ли не все проблемы наших школ проистекают от того, что у наших детей нет индивидуальных шкафчиков, как в американских школах. Были бы шкафчики – и всё бы было хорошо [27]. Не случайно Наталья Малыхина, ответственный секретарь журнала «Index /Досье на цензуру», ознакомившаяся с подшивкой «Первого сентября» при подготовке номера журнала, посвященного проблемам детей, с ужасом говорила, что от подшивки у нее осталось впечатление, будто она провалилась на 20 лет в прошлое и что «Первое сентября» живет в каком-то собственном, вымышленном мире [28].

Даже тогда, когда власти оказываются вынуждены реагировать на скинхедский террор, а либеральная пресса – освещать инциденты, откровенно расистское насилие наци-скинов удивительным образом превращается в «рядовое хулиганство». Скажем, 17 октября 1998 г. группа бритологоловых зверски избила сына посла Республики Гвинея-Бисау. Избиение остановили прохожие, с их же помощью были задержаны два скина – 16 и 18 лет. Но милиция уверенно заявила, что избиение якобы не было связано с цветом кожи пострадавшего, а газета «Московский комсомолец» опубликовала 19 октября статью под красноречивым заголовком «Сына посла Гвинеи-Бисау побили не на расовой почве»…

Скинхеды, как и прочие мало-мальски идеологизированные молодежные субкультуры (хиппи, панки, байкеры, брейкеры, трешеры, «кислотники» и т.д.), пришли в Россию с Запада. Но, в отличие от предыдущих молодежных субкультур (с которыми у нас в стране либо боролись, либо, напротив, рекламировали или, как минимум, подробно и широко освещали в прессе), скинхеды остаются для «взрослого» мира темой неизвестной и, похоже, табуированной. Не только пресса о них старается не писать, но и отечественная академическая наука не желает их изучать.

В Англии, на родине скинхедов, о них написаны уже сотни три книг [29] и тысячи статей. В США, не успели еще наци-скины прийти на смену «ред-скинз», как тут же вышло фундаментальное исследование Эйби Саймона, оплаченное правительством и изданное специально для полиции и прочих федеральных служб [30]. У нас в стране, несмотря на превращение скинхедов в заметное и по сути уже массовое явление, никто ими не занимается. Впечатление такое, что скинхеды интересуют только автора этой статьи да еще моих коллег по Информационно-экспертной группе «Панорама» Владимира Прибыловского и Вячеслава Лихачева, специализирующихся на ультраправых [31].

С одной стороны, это вполне объяснимо. Большинство наших социологов – это женщины среднего возраста, которые элементарно боятся подходить к скинхедам: скины – самая агрессивная из заимствованных молодежных субкультур, на вопрос «А почему вы ненавидите негров?» могут и кулаком в лицо... Да и зачем заниматься «полевыми исследованиями», если легче заработать на жизнь давно освоенным делом – проведением фокус-групп по заказам западных фирм, пытающихся выяснить особенности российского рынка [32] ?

Ученые, профессионально занимающиеся проблемами молодежи, например, из Института молодежи, при вопросе о скинхедах отводят глаза, вздыхают и начинают объяснять, что на исследования нет денег – государство не дает, а разные фонды на эту тему тоже почему-то грантов не выделяют. «Вот в советские времена, когда нам спустили указание выяснить, что такое хиппи...» – мечтательно вспоминал один сотрудник Научно-исследовательского центра при Институте молодежи... [33]

Попробую частично заполнить эту лакуну.

Мною записано два пилотных интервью с группами московских скинхедов. Эти интервью произвели на меня сильнейшее впечатление – и, думаю, такое же впечатление они должны производить на любого нормального культурного человека. Специально подчеркиваю, что интервьюировались группы московских скинхедов, то есть, логично предположить, наиболее развитых, грамотных и «цивилизованных».

Первое интервью было взято в Московском метрополитене у группы из 5 скинхедов, которых я отвлек своими вопросами от темнокожей студентки (видимо, дравидки) [34]. Вот любопытный отрывок из этого интервью:

– Мы защищаем свою страну, вот!

Я : Нет, я серьезно спрашиваю. Ну вот эта, например, студентка из Индии – она же не нападала на нашу страну, правильно? А если бы и напала – что она одна сделает?

– Слушай, он нам мозги...

– Не, он правда не въезжает...

– Короче, значит, объясняю. Во всем виноваты большевики. Ясно, да? Это был такой еврейский заговор. Евреи хотят захватить весь мир. И ни хрена не делать, а только из всех соки сосать. Для этого они устроили в России революцию...

– Потому что в России их долбили...

– Да, потому что в России их зажимали, а в Америке там всякой – нет. Они в Америке все миллионерами стали. А у нас они, значит, все на параше сидели...

– Платон, дай я! Они, значит, устроили в России революцию, чтобы царя скинуть – и вместо, значит, царей стать самим. Чтобы только для них все было ништяк, в натуре. Потому что все коммуняки – это жиды: Карл Маркс был жид, Троцкий, Ленин...

– Не, Спайдер, Ленин, эта... башкир был...

– Сам ты... Я точно знаю: Ленин жид был, у него и фамилия такая... типично жидовская... тока я, блин, эта, не помню, какая... [35]

– Точно, нам даже историчка об этом говорила...

– Во... ну, в общем, они революцию сделали – и начали войну...

– Гражданскую...

– Спайдер, не лезь...

–...чтобы побольше русских истребить... Но их там тоже много замочили, но они войну [все-таки] выиграли. Россию, значит, отменили, в натуре, и устроили «совок»... Но Сталин в этот план въехал – и решил их остановить, спасти Россию...

Я : Погоди, погоди. Сталин был грузин...

– Сталин был осетин. А осетины – это арийцы. Как и русские. Осетин на самом деле зовут аланами. Это такие древние арийцы... В общем, Сталин Ленина отравил (!), Троцкого расстрелял (!)...

Я (не выдержав): А Маркса?

– Ну, ты чё, мужик, мы к те, как к человеку, а ты к нам, как к сизарям чухнорылым! Маркс тогда за границей был (!), совершенно понятно!.. В общем, Сталин жидов прижал – и стал Россию восстанавливать...

Я : Не понимаю я кое-чего. Сталин стоял во главе компартии...

– Он маскировался, понял? Ему все эти коммунячьи заморочки были по барабану, в натуре. Ну не мог он жидов в открытую уничтожить, потому что на него все бы сразу напали: и Америка, и Англия и все такое... Сталин в это сразу врубился, он знаешь какой умный был? Ну и боялся тоже, да. Потому что жиды уже весь Запад захватили. В Америке кто тогда президентом был, знаешь?

Я : Рузвельт.

–Вот. Это жид. Типично жидовская фамилия. Это должность такая у них в синагоге – который, эта... ритуальные жертвы... ну, в общем... мочит... [36] Поэтому он [37] поручил это дело [38] Гитлеру... Гитлер был... ну... отмороженный, он ничего не боялся. Сталин специально ему всех жидов оставил, чтобы тот их ликвидировал. Но Гитлер шизанулся и решил славян тоже уничтожить... В общем, мы его победили...

– Платон, ты разбазарился... Дай я. Значит, так: евреи Сталина отравили... Такое было «дело врачей»... Их даже повинтили всех... Но Сталин умер – и они выкрутились, всех выпустили.

– Да не хомутали ваще там никого!

– Отвяжись, Тулип, слышь, задолбал. Хомутали. Потом типа отпустили. Я чё, дебил? – Я это в школе отвечал, на уроке... [39] После Сталина был Хрущев, так? У него жена была еврейка. Хрущев начал потихоньку разваливать страну – как большевики с самого начала и задумали. Вот щас они ее развалили. И теперь они к нам специально завозят всех черных, всех вьетнамцев там, китайцев, кавказцев и все такое... СПИД там всякий, типа наркоту... Чтобы русский народ вымер, а эти черные уже тут как тут, типа местные...

Второе интервью взято у трех скинхедов около Московского зоопарка [40]. В приведенном отрывке рассматривается более узкая тема – персональные политические предпочтения:

Я : А кто из политиков вам нравится?

– Из наших, что ли?

Я : Ну, например.

– А никто. Козлы они все.

Я : Нет, а все-таки...

– Не, ну надо имена назвать...

– Точно...

Я : Ну вот, например, Зюганов.

– Он же коммунист! Коммунистов этих всех перерезать надо...

– Точно. Они с черными заодно, с неграми всякими. Они эти... как их... блин... ну типа транссексуалы...

– Интернационалисты... (Всеобщее оживление.)

– О! Чума! Кузьма слово знает! (Двое восторженно ржут и хлопают третьего по спине.) Профессор!

Я : Хорошо. А Лебедь?

– Лебедь – нормальный мужик, десантник...

– Упал – отжался...

– Не, Лебедь – козел! Он с чеченами замирился!

– Чё ты гонишь! Лебедь с чеченами воевал!

– Я те говорю: Лебедь с чеченами замирился!

– А за базар ответишь?

– Отвечу!

Я (вмешиваюсь): Ладно-ладно, погодите! А вот Гайдар?

– Ж..па жирная!

– Морду отожрал на народном горе – того и гляди треснет!

– Да он же еврей!

Я : Погодите, Гайдар-то почему еврей?

– А кто же?

Я : Он же внук писателя Гайдара, а тот был русский.

– Не знаю я такого писателя.

– А я знаю. Комиссаром был в Гражданскую войну. Крутой такой был. Беспредельщик красноперый. Нашим на спинах звезды вырезал, язык вырывал, глаза выдавливал, под ногти иглы загонял... Типа садист такой. Нам Крыса рассказывала...

Я : Кто?

– Ну, химичка в школе [41].

Я : Ладно, с Гайдаром ясно. А Чубайс?

– О! (Дружное ржание.) Рыжий! Этот, как его, ваучер!

Я (заподозрив неладное): А что такое «ваучер»?

– Как чё? Тампакс, чё ж еще!

– С крылышками!

– Сам ты с крылышками! Это бумажка такая была, с портретом Ельцина!

– Кончай грузить! Где ты видел хоть одну бумажку с портретом Ельцина! Скажи еще «Клинтона»!

– Доллар! (Бурное веселье.)

Я : А Селезнев?

– Это кто?

Я : Спикер Госдумы.

– Ну ни хрена себе! Селезнев какой-то.

Я : Ладно, пошли дальше. Явлинский...

– А, это который соком поливался!

Я : Нет. Соком обливались Жириновский и Немцов.

– Во, Жирик – это чума! Во у мужика крыша едет!

– У нас Тушпан его изображает один в один. Тушпан, покажи!

– «Всех, всех расстреляю! Однозначно!» (Всеобщий восторг.)

Я : А Ельцин?

– Да ну его! Старпер! Еле ходит! Тоже мне президент!

– Чеченам войну проиграл!

– Церковь взорвал, где коммуняки с жидами царскую семью расстреляли! [42]

Я : А Лимонов?

– Писа-а-атель! (С невыразимым презрением.)

– Он вообще педик. Он в Америке там неграм на черный болт садился! Сам об этом писал. Я знаю. В книжке «Моя половая жизнь в искусстве» [43].

Я : А Лужков?

– Лужок – ничего. Он «черных» в Москве прижал так – не пикнут. Правильный мужик.

– Ни хрена не правильный. Чё он на хохлов из-за Севастополя наезжает?

– Правильно наезжает! Севастополь – наш!

– Ага. Наш. Он хочет, чтоб мы с Украиной из-за этого Севастополя воевали. А Америка бы радовалась, что мы тут друг друга утюжим...

Я : А Баркашов?

– Баркашов – это чума. Он каратист. Его все боятся.

– В него стреляли... Крутой...

– Ага. В тюрягу сажали...

– Он ваще за русский народ...

Я : А вы бы вступили в РНЕ?

– Не-а. Я что – больной? Строем ходить надо. Фигню всякую учить, как в школе...

– Ты чё? Они там из оружия учатся стрелять...

– Да чё ты гонишь? Из какого оружия? Дадут тебе тыщу листовок – и ходи раздавай. Пока не раздашь – не вернешься. Вот и все оружие...

– А я бы вступил... Если «шмайсер» дадут. Прикинь: стусовались эти коммуняки с жидами на митинг – там, анпилы всякие, терпилы... А я их, жидов, из «шмайсера», из «шмайсера»...

Я : А из зарубежных политических деятелей вам кто нравится?

– Это каких, которые сейчас?

Я : Нет, почему же. Из исторических деятелей тоже.

– Александр Македонский. Он полмира завоевал.

– Сталин [44].

Я : А почему?

– Ну, крутой был мужик. Он всех своих врагов передавил. Коммуняк, там всяких бухариных в 37-м перестрелял. И жидов в лагеря сослал. И сразу всё как надо стало.

– Ну, ты сказал. Сталин бы и нас в лагеря послал!

– Сталин сам коммунякой был! Он всех русских крестьян в колхозы загнал!

– И правильно загнал. Вот ща колхозов нет – и они не работают ни хрена. Вся жратва заграничная...

Я (перебивая): Всё, всё, я понял. А еще кто-нибудь, кроме Сталина...

– Гитлер. Чумовой был мужик.

Я : Но он же на нас напал...

– Ну и козел был, что напал! Надо было наоборот дружить! У нас же с ним договор был, чтобы создать единый рейх белых людей...

– Точно, «пакт Молотова – Риббентропа» [45] !

– Да не «пакт», а «коктейль»! (Общий восторг.)

Я : А еще?

– Еще викинги... (Общее оживление.)

– Достал ты своими викингами!

– Точно...

– А еще Иван Грозный. Ну, крутой был мужик! Всех перерезал! Лепота [46] !

– Еще Пиночет. Он всех коммунистов у себя на один стадион согнал – и сразу все три миллиона из пулемета покрошил. И они там, в Чили, сразу стали процветать [47] !

Политка замалчивания (и скрытого поощрения) по отношению к скинам привела бритоголовых к мысли о безнаказанности. Когда в апреле 1998 г. скины разослали по редакциям московских газет факсы, в которых сообщали, что в ознаменование очередной годовщины со дня рождения Гитлера они будут «каждый день убивать по негру», большинство газет никак на это предупреждение не прореагировало, а те, что откликнулись – например, «Независимая газета», – восприняли их как нечто экзотическое, но несерьезное. На самом деле в апреле-мае 1998 г. в Москве впервые в истории российского скин-сообщества была проведена скоординированная кампания единых действий, которая и вызвала, как я уже писал, международный скандал. Но в отечественных СМИ никто даже не попытался оценить размеры этой кампании – а между тем, по подсчетам Ассоциации иностранных студентов, только в отношении темнокожих студентов в течение месяца после 20 апреля совершалось в среднем по 4 акта насилия в день. Один негр был убит, и труп его был сброшен в канализационный люк в районе Даниловского рынка. Милиция не захотела связывать этот случай со скинхедским «месячником».

Да и пресловутый С. Токмаков был задержан только потому, что сам дал интервью съемочной группе TV, прибывшей на место происшествия. В интервью Токмаков рассказал о своих расистских взглядах и говорил, что негры – это «зло». Даже располагая этой записью, милиция «искала» Токмакова целых 2 дня и долго затем пыталась отрицать расистский характер инцидента.

«Дело Токмакова» тоже способствовало тому, что скинхеды утвердились в своей «правоте» и безнаказанности: отечественные СМИ уделяли «делу» очень мало внимания, зато внимание западных журналистов не просто сделало Токмакова и группу «Русская цель» самыми известными российскими скинхедами, но и здорово подняло престиж группы в скин-сообществе. Кончилось тем, что члены «Русской цели» стали соглашаться на интервью западным журналистам только за доллары.

Токмакова поддержала вся скин-тусовка, выпустившая кучу листовок, в которых вся вина перекладывалась на Джефферсона и тот обвинялся в «распространении наркотиков» и «приставании к русским юношам с предложениями сексуального характера». Токмакова поддержала и вся праворадикальная пресса (вплоть до газеты «ЛДПР», где была напечатана статья с выразительным заголовком «Хватит лизать зад джефферсонам!») – и читатели этой прессы узнали, что Токмаков, оказывается – замечательный русский поэт (по версии газеты «ЛДПР» – скрипач), сотрудник издательства «Русский писатель» (Токмаков работал там охранником) и виноват лишь в том, что … защищал честь русской девушки, к которой приставал американец.

«Русская цель» при поддержке других групп скинхедов и русских националистов проводила даже митинги и пикеты перед посольством США, протестуя против «преследования русского поэта Токмакова». Несмотря на совершенно феерические лозунги пикетчиков («Россия – для русских, Америка – для белых, негров – в джунгли!», «Клинтон лижет зад неграм. Америка, проснись!» и «Джефферсон – пидор гнойный»), никто из них привлечен к суду не был. У. Джефферсон был вынужден покинуть Россию. Суд над С. Токмаковым длился невообразимо долго – с 9 сентября 1998 г. по 27 сентября 1999 г. – и закончился тем, что Токмакова освободили из-под стражи прямо в зале суда. Токмаков попал в региональный список избирательного объединения «Спас» во главе с «самим» Баркашовым (список, как известно, усилиями Минюста со скандалом был снят с регистрации).

Разумеется, все это кончилось тем, чем и должно было кончиться: скины перешли от нападений на «черных» к нападениям и на «белых» тоже. Упомянутый инцидент с Питером Таффом был не первым и не единственным, хотя и самым известным. Первыми «белыми» жертвами скинхедов стали леваки, с которыми наци-скины постоянно сталкивались в молодежной среде как с «конкурентами».

Немногочисленные московские анархисты пытались вести активную пропаганду своих идей в среде подростков-панков, столкнулись там с наци-скинами и, таким образом, стали объектом систематических нападений – сначала на улице, а затем и в местах своих традиционных встреч – в «А-клубе», «Клубе им. Джерри Рубина» и т.п. С конца 1995 г. систематический характер приняли также нападения краснодарских наци-скинов (активно сотрудничающих с РНЕ) на местных анархистов, объединенных в Федерацию анархистов Кубани (ФАК). В результате ФАК вступила в действующее в ряде городов России движение «Левое антифашистское сопротивление» (ЛАС) – отделение движения «Молодежь против расизма в Европе» (YRE).

С 1999 г. краснодарские наци-скины, воспользовавшись тем, что среди местных анархистов начались разброд и шатания (в связи с давлением властей, полагавших, что ФАК причастна к загадочному делу о якобы имевшей место попытке покушения московской анархо-коммунистки Л. Щипцовой и майкопского экологиста Г. Непшикуева на краснодарского губернатора «патриота» Н. Кондратенко), перешли от уличного насилия к нападениям на организуемые местными анархистами, левыми антифашистами и экологистами культурные мероприятия (рок-концерты и т.п. акции).

Весной 1998 г. в Москве до десятка скинов явились в Музей Маяковского на открытую лекцию, проводившуюся троцкистской группой «Комитет за Рабочий Интернационал» и выкрикнули от входа: «Кто здесь еврей – выходи!». В ответ им крикнули: «Мы здесь все евреи!» – и зал встал как один человек. Прикинув соотношение сил (в зале было человек 60), скинхеды ретировались. Летом 1998 г. скины избили в метро московского школьника Илью Будрайтскиса только за то, что на нем была модная майка, которая воспроизводила обложку диска рок-группы «Rage Against the Machine» с портретом Че Гевары. «Ах ты, гад! – кричали скинхеды. – Че Гевару носишь, коммуниста этого проклятого! «Rage Against the Machine» – это тоже коммунисты, у них там негр играет!» Сам Будрайтскис, литовец по своим корням, выглядел вполне по-арийски, но, на его беду, ему встретились политически очень грамотные скины. В течение 1998–1999 гг. в разных городах России неоднократно происходили нападения скинов на анархистов – как на улицах, так и в помещениях.

Именно тот факт, что следующей (после негров и азиатов) жертвой скинхедского (то есть фашистского) террора оказались именно левые радикалы, вызывал откровенное раздражение у наших либералов (во всяком случае, у части либералов). Весной 1999 г. зам. главного редактора журнала «Октябрь» (де-факто – главный редактор) Нина Барметова и заведующая отделом публицистики Инна Брянская заинтересовались «загадочными» скинхедами и заказали мне о них статью. Тема была ими расценена как «сенсационная». Статью в условленные (очень сжатые) сроки я написал и принес. И тут выяснилось, что Брянскую с Барметовой многое в статье не устраивает. Я понял, что происходящее – прекрасный материал для социологического исследования, тайно вооружился диктофоном и пошел в «Октябрь».

Объяснения Брянской были чрезвычайно странны и путанны. Например, ссылаться на Дмитрия Стахова было нельзя («Он же у нас в журнале печатался!» – объясняла Брянская). Хотя ничего плохого про Стахова сказано не было, а совсем наоборот. Цитировать интервью со скинхедами было нельзя. «Это неубедительно!» – с чувством говорила Брянская. Можно подумать, что я эти интервью выдумал, а не записал на диктофон.

Постепенно, по мере изучения пометок Барметовой на рукописи статьи и осмысления записанных на диктофон сбивчивых разъяснений Брянской, мне стало ясно, что именно Брянскую и Барметову не устраивает. Им не нравилось, что в статье говорилось о покровительстве московских властей скинхедам. Им не нравилось упоминание государственного переворота, произведенного Ельциным в 1993 г. Им не нравилось упоминание первой Чеченской войны. Ельцин, с их точки зрения – это «оплот демократии» в России, его критиковать нельзя. Вообще, как выяснилось, нельзя писать, что где-то в России власти покровительствуют скинхедам – в сегодняшней, демократической России такого, конечно же, быть не может. Нельзя писать, что западные неофашисты помогают российским в работе с молодежью, – на Западе никаких неофашистов быть не может, Запад – это пример развитой демократии, откуда там неофашисты?

Еще веселее было с цифрами. Кто считал, сколько в России скинхедов? –интересовались Брянская и Барметова. Где официальная статистика? Мои объяснения, что считали, во-первых, скины сами себя, во-вторых, их считали негосударственные организации, которые изучают фашизм в России (Молодежный антифашистский комитет, Московский антифашистский центр, Информационно-экспертная группа «Панорама»), Барметову и Брянскую не удовлетворили. Им требовалась официальная, государственная статистика. А раз такой нет – никаких цифр печатать нельзя! Это напоминало шизофрению. В сегодняшней России государственные органы не знают, сколько капиталов – 10 миллиардов, 20 миллиардов или 30 миллиардов долларов – ежегодно незаконно вывозится из страны за рубеж. В сегодняшней России государственные органы не знают, какое число предпринимателей – 60%, 65% или 75% – уклоняется от уплаты налогов. А Барметова с Брянской хотят, чтобы государство считало скинов! Люди, живущие в России на подачки Сороса, без всяких наркотиков теряют контакт с реальностью.

Наконец, выяснилось самое главное. В «Октябре» надеялись, что я напишу, что скинхеды – это порождение компартий, чуть ли ни штурмовые отряды, лично созданные и выпестованные Зюгановым и Анпиловым. И когда оказалось, что скины коммунистов люто ненавидят, в «Октябре» очень расстроились. Как же так? Известно же, что все зло от коммунистов. Вот и Гайдар с Березовским говорят, что коммунисты и фашисты – это одно и то же... И уж совсем нехорошо рассказывать, что скинхеды пытались сорвать собрание троцкистской группы. Зачем вообще сообщать читателям «Октября», что в России есть троцкисты?

Сочинять болезненный бред о том, что скинхеды – лучшие друзья коммунистов и созданы лично Зюгановым, я, конечно, отказался. Я не проститутка.

Вскоре история повторилась. Из небольшой обзорной статьи о скинах, которую я опубликовал в газете у «явлинцев» [48], редакторами были тщательно вымараны все примеры террора наци-скинов против левых. К сожалению, об этом цензурном вмешательстве я узнал уже постфактум. После такого опыта поневоле начинаешь подозревать, что многие наши либералы заинтересованы в существовании скинхедов, пока скинхеды бьют левых и не трогают их самих, либералов.

Полагаю, это скоро кончится. Наци-скины в России день ото дня становятся наглее и агрессивнее. В ноябре 1998 г. в Архангельске судили группу наци-скинов, которые весной того же года создали организацию, поставившую своей целью насильственное изгнание из Архангельска всех «черных». Группа имела свою форму, символику (повязки со свастикой) и флаг (черный, как у анархистов), члены группы приносили «клятву арийца». В организацию входили подростки от 14 до 18 лет (18 лет было лидеру группы). Всего за две недели группа совершила свыше десятка вооруженных нападений на «кавказцев» (одной из жертв было нанесено 17 колото-резаных ран). Лидеры кавказских общин Архангельска пришли к местному милицейскому начальству и предупредили, что если дело так пойдет дальше, то они могут не удержать своих земляков от массовых беспорядков, – после чего в архангельских правоохранительных органах, естественно, «всех поснимают». Милицейскому начальству аргумент «всех поснимают» показался очень убедительным – и всю группу с черным флагом быстро выявили и арестовали. На суде, впрочем, все, кроме лидера, отделались условными сроками (лидеру группы Зыкову дали 7 лет заключения). Интересно, что факт создания расистской организации суду «доказать не удалось».

В Москве в предварительном заключении содержится еще одна группа скинхедов – так называемые чистильщики. Группа проводила «зачистку» Москвы от «осквернявших облик столицы» бомжей. Бомжей наци-скины не долго думая и не разбирая национальности убивали. Сколько человек ими убито – неизвестно, поскольку смерть бомжа обычно остается нерасследованной. Пока что следствие предъявило этой группе подростков-скинхедов (в возрасте от 16 до 19 лет) обвинение в 3 убийствах и 1 покушении на убийство.

Скинхедом был и пресловутый Михаил Науменко, задержанный в Москве в сентябре 1999 г. Науменко обвинялся в том, что планировал в День города осуществить взрывы в нескольких православных храмах и в синагоге. Это задержание наделало много шума в прессе. СМИ, однако, не сообщили, что М. Науменко имел отношение не только к сатанинской группе «Черный Дракон», но и к уже упоминавшейся «Церкви Нави» («Национальному фронту»), где он носил партийную кличку «Бегемот».

События у нас в стране развиваются точно так же, как они развивались в Чехии и Польше. Там тоже наци-скины сначала били «черных» (цыган), затем принялись бить анархистов, а теперь бьют вообще любого, кто выразит возмущение их «деятельностью». Но в Чехии наци-скинам противостоят местные анархисты, которые, в отличие от наших, «крутые» и на расправу скоры (один чешский анархист, на которого полтора года назад напали в кабачке скины, попросту вынул пистолет и подстрелил двух скинхедов, после чего, естественно, загремел в тюрьму). А в Польше наци-скинам противостоят «ред-скинз».

В России же «ред-скинз» практически нет. Небольшие группы «ред-скинз» появились недавно лишь в Белгороде и Воронеже. Созданная в 1997 г. усилиями краснодарских анархистов группа «ред-скинз» успешно била местных наци-скинов, но к осени 1998 г. по причине «головокружения от успехов» развалилась. Других примеров нет.

А власти с наци-скинами не борются. Нет и антискинхедской пропаганды. Правительственное телевидение клеймило в последние годы шахтеров, американцев, коммунистов, ваххабитов – кого угодно, только не фашиствующих бритоголовых. А в российских школах, откуда воспитательная работа изгнана Минобразом как «наследие коммунистического тоталитаризма», скины медленно, но верно превращаются в живую легенду и местных героев. Впечатление такое, что власть сознательно фашизирует подростков. Зачем?

Полагаю, нашими либералами, находящимися у власти, движет тот же «великий страх», который двигал их единомышленниками в 20-е годы в Западной Европе. Кончилось это плохо. Как человеку, профессионально занимавшемуся изучением фашизма, мне пришлось много раз читать запоздалые ламентации итальянских и немецких либералов первой половины века – вот, мол, мы-то думали, что эти фашисты будут бить коммунистов, послужат им противовесом, станут дополнительной защитой от «красной опасности», ради этого мы закрывали глаза на их «подвиги», ради этого мы давали им деньги, а они, твари неблагодарные...

В прямой связи со скинхедским террором аналогичные запоздалые сетования уже слышны в Польше и Чехии. Вот, например, видный в прошлом деятель «Солидарности» Анджей Словик жалуется: «Когда мы добились ликвидации преподавания идеологизированных гуманитарных предметов, мы были уверены, что поступаем правильно: новых учебников не было, новые, некоммунистические, концепции не были разработаны. Разве могли мы подумать, что всё захватит костел – причем самые правые силы костела, люди со средневековым сознанием – и что наши дети начнут брить головы, зачитываться биографией Отто Скорцени, носить кожаные куртки со свастикой и, скандируя «Поляк есть католик!», бить цыган и украинцев?» [49]

Ему вторит и активист «бархатной революции» в Чехословакии Франтишек Квасничка: «Мы резко качнули вправо ось общественного сознания. Мы старательно отталкивали всё, что, как нам казалось, имело отношение к левым идеям, – даже если это была идея расового равноправия или просто слово «солидарность»... Мы сами сократили до минимума... историю войны (II Мировой. – А.Т.) и оккупации, чтобы не раздражать богатого западного соседа (Германию. – А.Т.)... изучение гуситских войн – раз их так любили прославлять коммунисты... в школе перестали говорить о колониальных завоеваниях – и, следовательно, о том, что негры и индейцы – такие же люди, как и мы, европейцы... Мы сами породили «холячков» (бритых. – А.Т.), мы сами виноваты в цыганских погромах и 20 цыганских Гусах (имеются в виду 20 чешских цыган, сожженных скинхедами заживо. – А.Т.)» [50].

Похоже, наши либералы не хотят учиться на чужом опыте.

Летом 1994 г., когда российскую прессу обуял очередной приступ истерии по поводу того, что не сегодня-завтра к власти придут фашисты, я опубликовал в «Новой ежедневной газете» статью «Миф о “фашистской России”» [51]. И в этой статье я писал, что никакой победы фашистов сегодня-завтра не будет. По следующим причинам: для победы фашизма, как показывают компаративные исследования, требуется сочетание многих факторов: наличие «среднего класса» – социальной базы фашизма; наличие затянувшегося острого политического кризиса; революции (на стадии перехода к бонапартизму или, в других случаях – на стадии угрозы установления революционной диктатуры); существование массовых (численностью в сотни тысяч и миллионы человек) фашистских движений, имеющих собственные вооруженные отряды, навязавшие обществу массовый политический террор, поддерживаемые и снабжаемые оружием со стороны армии и/или полиции; поддержка крупного частного промышленного и финансового капитала. Для победы фашизма требовалось, чтобы фашистские движения выработали единую идеологию, причем эта идеология уже прошла бы стадию адаптации и стала привлекательной и понятной широким массам. Для прихода к власти фашизма требовались моральная самодискредитация представительной демократии, широкое распространение в обществе милитаристских идей, воинствующего национализма, элитаризма и культурного примитивизма.

В России в 1994 г. все эти факторы отсутствовали. Вместо единого массового фашистского движения со своими вооруженными отрядами, чинящими политический террор, Россия имела множество микроскопических конкурирующих фашистских и протофашистских сект, практически не оказывавших никакого влияния на массы и соревновавшихся даже не на уровне лидеров и лозунгов, а на уровне разных фашистских (протофашистских) идеологий. В России отсутствовало широкое распространение расистских, социал-дарвинистских, геополитических и т.п. идей. В России отсутствовал «средний класс» в западном понимании – а его советский эрзац стремительно исчезал под ударами экономических реформ. В России тогда отсутствовал крупный промышленный и финансовый частный капитал, который почему-либо был заинтересован в поддержке фашистов. Не было примеров поддержки фашистов со стороны армии, общество отрицательно относилось к пропаганде милитаризма (напротив, армия была предметом постоянной критики), отсутствовал официально поощряемый (или хотя бы официально терпимый) воинствующий национализм и т.д., и т.д.

К 2000 г. ситуация изменилась. Во-первых, стало явным сближение различных фашистских и протофашистских организаций и групп в идеологическом отношении. Выработался круг идей, приемлемых для всех ультраправых: русский национализм в великодержавной, имперской форме, антикоммунизм, антилиберализм, антиамериканизм, православие, антисемитизм и расизм (в «арийском» варианте).

Во-вторых, представительная демократия в России себя катастрофически дискредитировала, слово «демократ» стало ругательством, едва ли не синонимом слова «вор»; в обществе возродился милитаризм и «хорошим тоном» стало восхваление армии, а не критика ее; одновременно произошли реабилитация геополитики и социал-дарвинизма (причем социал-дарвинистские идеи были подняты на щит именно неолибералами, принявшимися рассказывать публично о «генах успеха», «5 процентах биологически предрасположенных к предпринимательской деятельности» и т.п.). Что касается элитаризма и культурного примитивизма, то первый был сформирован правилами игры, навязанными обществу «олигархами», – и теперь, в отличие от конца 80-х – начала 90-х (эпохи «массовых демократических движений»), приветствуется и прославляется кастовость и элитарная замкнутость (а это значит, что взамен идеи равноправия в обществе утвердилась идея смены элит); культурный же примитивизм обеспечивается небывалым расцветом масскульта, бульварной прессы, «мыльных опер» на TV и «попсы» на сцене.

Во-третьих, у фашистов появились деньги. Откуда – это наиболее тщательно охраняемая тайна фашистов. Только РНЕ на этот вопрос отвечает: заработали – и ссылается на свои многочисленные охранные предприятия. Остальные вынуждены нехотя признаваться: деньги дают бизнесмены. Это пока еще не такие деньги, какие давались Гитлеру и Муссолини, но это уже иная ситуация : в России появился частный капитал, финансирующий фашистов.

В-четвертых, власти стали покровительствовать фашистам. Пока что это явно лишь кое-где в провинции (в Краснодаре, Воронеже, Саратове, Самаре и т.д.) – и не всегда на уровне областного руководства, а часто на уровне подчиненных ему структур (обычно правоохранительных органов, это, например, в Воронеже очень заметно). Показательно, что многочисленные выступления центральных газет, рассказывавших об таком симбиозе, никаких последствий за собой не повлекли (а опубликованы уже десятки статьей в самых разных газетах – начиная с неолиберальных «Новых Известий» и кончая прокоммунистической «Советской Россией»!).

В-пятых, в эпоху первой Чеченской войны на государственном уровне были возрождены имперская идея и великодержавный национализм, – и это очень помогло фашистам. Крах иллюзии, что Запад бескорыстно «нам поможет», также способствовал росту великодержавных и националистических настроений. Скатывание России на уровень страны «третьего мира» и поражение в первой Чеченской войне лишь подогрели такие настроения. Правительственная затея с созданием «национальной идеи» или переименование «Дня независимости» в «День России» – события из того же ряда. Конфликт с Западом из-за Югославии и официальная великодержавная риторика времен второй Чеченской войны – лишь следующие и все более откровенные шаги в том же направлении. Не случайно все праворадикальные издания начиная с осени 1999 г. в один голос горделиво хвастаются тем, что премьер-министр Путин говорит теперь то же самое, что они писали 2, 3 или 5 лет назад!

В-шестых, обнаружился прямой контакт армии с национал-патриотическими, протофашистскими организациями – казачьими объединениями (на Юге России). Это именно тот самый классический случай, когда регулярная армия обучает, одевает и вооружает воинствующие националистические организации.

Наконец, в-седьмых, фашисты нашли свою «социальную базу»: молодежь. Это не только скинхеды или дети казаков. Состав всех праворадикальных организаций резко омолодился, численность их выросла исключительно за счет молодежи. В условиях фактического запрета на воспитание в школах, при разваливающейся системе образования, растущих безработице, деиндустриализации, нищете, в условиях общего идеологического и морального кризиса, лишенная перспектив молодежь просто обречена стать легкой добычей фашизма. Причем к фашистам пойдет не самая худшая молодежь. Худшая «сядет на иглу» (или в тюрьму). Тот, кто приходит к фашистам, – все же ищет каких-то идеалов (хотя и на крайне примитивном уровне).

Особенно меня, как специалиста, пугает факт широкомасштабной помощи западных фашистов российским в деле «обработки» молодежи. Эмиссары из США и ФРГ, обучающие наших ультраправых навыкам «работы с молодежью», постоянно приезжают в Россию. Один только список немецких неофашистских организаций, делившихся «опытом работы с молодежью», впечатляет: «Комбат-18 – Дойчланд»; «Немецкая активная группа»; «Дойче-Руссише Гемайншатфт»; Национал-демократическая партия; «Товарищеская корпорация Штайнера»; «Новое товарищество Трептов»; «Союз правых»; «Национальная инициатива»; «Молодежь “Викингов”»; «Стальной шлем»; Немецкий народный союз; Национальный народный фронт... Немецкие неонацисты добились больших успехов в пропаганде своих идей среди молодежи – особенно в «восточных землях» Германии. Им есть что рассказать своим российским единомышленникам. Примечательно также, что никто никогда не слышал, чтобы кто-либо из немецких неофашистов получил отказ во въездной визе в Россию, – хотя, разумеется, все эти люди давно уже внесены в соответствующие компьютерные базы данных спецслужб обеих стран, а между самими спецслужбами заключены соглашения о взаимодействии в борьбе с политическим экстремизмом.

Конечно, это еще – не преддверие фашизма. По-прежнему отсутствуют многие факторы, необходимые для победы фашистов. Но уже налицо ситуация, позволяющая фашистским движениям всерьез и надолго закрепиться на политической сцене России – и успешно развиваться, даже игнорируя парламентские методы борьбы. Особенно опасно то, что фашисты быстро усиливают свое влияние именно в молодежной среде. Сегодня политикой в России активно и сознательно интересуется меньше 4% молодежи. Из этих 4% больше половины симпатизирует именно фашизму. Если так пойдет дальше, российские власти дождутся того, что вся наша молодежь разделится на аполитичное и апатичное наркотизированное большинство, с одной стороны, и на политически активное фашиствующее меньшинство – с другой.

Не исключено, впрочем, что именно к этому власти и стремятся. Очевидному кандидату в российские Бонапарты, Владимиру Путину, нужны – так же, как когда-то Наполеону – молодые восторженные и «национально мыслящие» исполнители…