Православие и образование: кто кого?

Ширится умственная ограниченность.
Станислав Ежи Лец

Свершилось – в самом конце XX века церковь в России вновь проникает в систему образования. Ленинский декрет отделил церковь от государства и школу от церкви, и с тех пор она жила надеждами на восстановление существовавшего до революции положения. Могущество церковников во всех странах основывалось на контроле за образованием и воспитанием детей, и за этот контроль клерикалы всех конфессий готовы были заключать союзы с кем угодно и на любых условиях. Папы, не в первый раз презрев все христианские заветы, пошли на соглашение с Муссолини, а затем и с Гитлером ― лишь бы вновь влиять на формирующиеся умы детей, вколачивая в них идеи о богоизбранности дуче и фюрера.

В России государство издавна опиралось на церковь в деле оболванивая населения. Преподавание закона божьего и классических языков считалось лучшим рецептом в деле предупреждения либеральной и революционной крамолы. Логика общественного развития неминуемо похоронила эту систему в течение нашего века почти во всех странах мира, но сейчас у российских церковников появился реальный шанс возвратиться назад, ко временам господства самого дикого мракобесия, при потворстве и поощрении этого процесса со стороны чиновников самых высших рангов.

О кризисе в нашей системе образования говорят очень много и почти всегда впустую. Журнал "Педагогика" (в прошлом - "Советская педагогика"), являясь органом Российской Академии Образования, уже несколько лет посвящает свои страницы обсуждению этой печальной ситуации. Казалось, что такое авторитетное издание должно организовать научное обсуждение современных проблем, чтобы наконец сформулировать практические выводы, выбравшись из болота бесцельной трепотни. Но обсуждение это носит, мягко говоря, странный характер.

Например, по вопросу о половом просвещении детей в этом журнале высказываются не специалисты – психологи и социологи, а ревнители православного благочестия. Статью одного из них, священника Артемия Владимирова [1], начинаешь читать с улыбкой, переходящей в трудно сдерживаемый смех, а заканчиваешь с пессимистическими мыслями.

Сначала достопочтенный священник обращается к пророчествам, в данном случае - Нила Мироточивого, "афонского подвижника XVI столетия", где, само собой, все происходящее было точно предсказано. "Св. Нил предрекал, что самое невинное и нежное - наши дети в конце времен превзойдут своей злобой, лукавством не только взрослых, но и демонов". От чего же начнется такой кошмар – конечно, от сексуальной распущенности! От нее, оказывается, погибает школа в Америке, Франции, Дании, Голландии, более того, прием в армию США гомосексуалистов лишает ее "здоровых физических сил для защиты "дикого Запада". Но чтобы читателю стало окончательно ясно, куда этот загнивающий запад катится, автор выдумывает "кампании с контрацептивами для маленьких" в той же проклятой Америке. С этими словами отец Артемий окончательно входит в роль странницы Феклуши (помните людей с "песьими головами" и султанов Махмута персидского и Махмута турецкого, которые суд неправедный творят, так как им так на роду написано?), пытаясь создать впечатление о начинающемся апокалипсисе за пределами России. После этого уважаемый священник переходит к непосредственному “доказательству” вреда полового просвещения. Во-первых, убеждать детей в безвредности онанизма в корне неверно, так как он "ведет к импотенции, идиотизму, деградации личности." Научные исследования по этому поводу показывают обратное, но от вдохновленного св. Нилом автора серьезных доказательств не дождешься.

Во-вторых, еще более страшным является "плотский грех", под которым "имеется в виду все, лежащее вне благословленного Богом супружества" – ЗАГС и церкви других конфессий тоже, видимо, попадают в эту категорию. Но главный вред от всего этого разврата – это "невозможность вступления христиан на служение Церкви", и в почти в слезах батюшка вопрошает: "ведь если никто из наших детей не захочет стать священником, монахом, матушкой.., то где же нам взять силы интеллектуальные, нравственные для просвещения народа?"

Обычно, правда, православная церковь все свои "нравственные силы" тратила на то, чтобы оставить народ в невежестве. К примеру, когда в 1863 году студентам духовных семинарий было разрешено поступать в университеты, церковники, оправившись от неожиданности, уже в 1879 добились отмены этого разрешения. В XIX веке стараниями церковной цензуры запрещались книги Гегеля и Фейербаха, Гюго и Лескова, Флобера и Толстого, не говоря уже о Дарвине или Марксе.

Но дело в том, что под "просвещением" батюшка понимает совсем иное. И чтобы совсем доконать уже порядком испуганного описываемыми ужасами читателя, он бьет его самым сильным аргументом, прибегая к помощи "новейшего" естествознания. Приведу весь этот замечательный пассаж целиком:

"Современной науке известно, что клетки, проникшие через естество прелюбодея в лоно незадачливой, романтически настроенной или вовсе обезверенной девушки, остаются там десятилетия (а не 2-3 дня!), вступая в единоборство с плодом, который заблагорассудится когда-то зачать этой потрепанной жизнью душе. Вот одна из основных причин врожденных болезней детей, начиная с расстройства нервной системы и кончая внутричерепным давлением, недоразвитостью, болезнью Дауна и прочими бедами."

После всех этих кошмаров похолодевший читатель, еле удерживая в руках номер журнала "Педагогика", окончательно добивается отцом Артемием: подвергшийся половому воспитанию "человек не владеет собой, голос разума смолкает; похоть, забираясь в святилище души, приводит к изнасилованиям, безобразным сценам, которые превращают место собрания таких одержимых личностей в свальный грех... Все перечисленное означает гибель: политическую, экономическую, моральную, духовную, и мы с вами тому свидетели."

Не тянет ли Вас, уважаемый читатель, после прочтения такого рода текстов заглянуть в календарь и проверить: а точно ли на дворе конец ХХ века, или мы перенеслись волею всевышнего во времена Джордано Бруно и сожжений раскольников? У Вас может мелькнуть мысль: а не пародия ли цитируемая мною статья, уж не является ли "Педагогика" юмористическим журналом? Увы...

С описания картин разврата Артемий Владимиров переключает свое внимание на выявление его социальных причин. Его настораживает, что "молодые учителя... намеренно сокращают дистанцию между педагогом и учеником, подчас строят учебный процесс, превращая урок в якшание с теми, кого должны до себя поднимать". Еще больше заботит священника, что сейчас утрачивается "полученное от советской школы некое пуританство (!)," выражавшееся, в частности, в школьной форме. Именно она "действительно от чего-то предохраняет". Судя по всему, "предохраняет" она самого отца Артемия и ему подобных от плотского искушения: "Я вижу, что не только на выпускных балах...школьницы забывают почему-то надевать самые нужные части женского туалета." Батюшка явно смотрит туда, куда не следует глядеть истинному христианину, но причем же тут форма? Не ее отсутствие и не юные школьницы виноваты в том, что православному пастырю мерещится "трупный запах сладострастия, витающий над нашими домами..."

С первого взгляда удивляет сходство взглядов православных и “коммунистических” идеологов на половое просвещение, однако это единодушие священников и совковых ханжей времен застоя в вопросах нравственности, школьной формы и способов общения с детьми не случайны. Ведь свобода в половых отношениях – это одно из условий свободы политической. Бороться с негативными последствиями “сексуальной революции” необходимо, но делать это вовсе не так, как предлагают сторонники РПЦ и КПРФ. Именно половое воспитание и просвещение может помешать разврату, а никак не репрессии против ни в чем не повинных детей, которых разного рода мракобесы готовы записать в "демоны". Проституция и разврат существовали всегда, и виной тому было вовсе не просвещение, а ханжеская мораль, проповедуемая учителями отца Артемия. Сексуальная революция, несмотря на все минусы, сделала главное, установив раз и (надеюсь) навсегда, что брак без любви куда более аморален, чем секс до и вне брака. Это крушение патриархальной семьи, в которой женщина была самой настоящей рабыней мужчины, обретение молодежью свободы просто-таки бесит наших моралистов, которые не брезгуют откровенной ложью, лишь бы запугать общество. В немудреных агитках таких "просветителей" растлевающая в прямом и переносном смыслах народ демократия противопоставляется благодетельному "порядку", – в зависимости от политической ориентации пропагандиста – либо сталинско-брежневского, либо православно-монархического типа.

К сожалению, попытки такого рода предпрнимают не только новоявленные отцы церкви, но и некоторые академики РАО и РАН, которые, в свою очередь, не ограничиваются сферой нравственности. Они ставят себе целью "духовное обновление общества" с помощью изменения светского характера российского образования, положив в основу ценности "Домостроя".

Эти “ученые” считают, что образование в новом веке будет основано на "синтезе науки и религии" [2]. Наука должна срочно идти на контакт с верой, иначе "неперестроившейся таким образом науке грозит гибель", так как "знание без веры мертво". Подобные утверждения показывают лишь то, что для науки мертв человек, их озвучивающий. Никакая наука не может существовать на религиозной почве - представьте себе физика, объясняющего, процессы квантовой механики вмешательством провидения [3].

Такая своеобразная перестройка науки должна формировать "внутренние мотивы поведения человека на основе его веры в целесообразность и нравственно-этическую безупречность именно такого поведения [какого – уважаемый читатель только что увидел – С. С.], связанная с осознанием возможностей и механизмов духовного продолжения собственного Я после физической смерти". В переводе на нормальный язык эта туманная тирада означает, что человек способен вести себя нравственно только тогда, когда уверен, что за гробом последует возмездие или награда - перед нами обычная вера в боженьку, неумело замаскированная наукообразной терминологией. В начале нашего века Г.В. Плеханов писал: "Обществу необходимо было бы позаботится о том, чтобы его члены научились смотреть на требования нравственности, как на нечто совершенно независимое от каких бы то ни было сверхъестественных существ" [4]. К несчастью для нашего общества, мораль вновь пытаются связать с религией, но эта тема - предмет отдельного рассмотрения. Но интересно все-таки, что имел в виду автор под "механизмами духовного продолжения собственного Я"...

Такие педагогические нововведения безусловно требуют подтверждения со стороны научных авторитетов. Такую чушь в работах классиков педагогики – Корчака, Дьюи или Макаренко – конечно, не найти. Поэтому теоретическую основу подобных новаций составили, в частности, труды К.П. Победоносцева и опыт деятельности епархиальных женских училищ. Позволю себе напомнить читателю, что именно по указанию Победоносцева в 80-е - 90-е годы XIX века в России была свернута программа поддержки земских школ, а взамен начали строить церковно-приходские, где полуграмотные дьяки сводили все обучение к закону божьему, церковному пению и началам письма и счета. А теперь доктора философских наук хвалят Победоносцева за осознание того, что "масса детей... должна жить насущным хлебом, для приобретения которого не требуется... сумма голых знаний". Проще говоря, зачем крестьянину знания – все равно от сохи никуда не денется, ему только богу молиться, да на царя-батюшку уповать. А если соображать начнет - то бунт приключиться может. Трудно всерьез представить себе в действии эту образовательную концепцию сегодня.

Тем не менее, именно она в слегка модернизированной форме положена в основу государственной политики в сфере образования. Во втором номере "Педагогики" за 1999 год В.Ю. Троицкий писал: " XIX век русского просвещения прошел в борьбе православной духовности с нигилизмом, то есть растлением духа" [5]. В действительности же, именно "нигилисты" (в их число автор записывает всех антиклерикалов от декабристов и либералов до большевиков) занимались народным просвещением, в то время как православные иерархи поддерживали закон о "кухаркиных детях", ограничивающий возможность получения образования 80% населения четырьмя классами. Еще в середине прошлого века "растление духа" было под таким хорошим контролем, что даже строки стихотворения:

были запрещены цензором с таким комментарием: "К блаженству приучаться должно не близ женщины, а близ Евангелия" [6].

Но больше всего тревожит даже не это поразительное невежество, а вывод: "Будущее русского образования неразрывно связано с направленностью на нравственное развитие учащихся в свете национальных идеалов, на формирование национального самосознания, опирающегося на духовные традиции народа, на признание обязанностей человека перед государством... первостепенными по отношению к его личным правам и интересам... Это ставит ее [личность] в рамки здорового социального поведения."

Вот, наконец, и обнаружился заботливо спрятанный "скелет в шкафу". Оказывается, залогом российского возрождения должен стать самый обыкновенный национализм вместе с подчинениям личности "национальному" государству, что за последние два века наша страна проходила не единожды. Человеческая индивидуальность, по мысли этого и ему подобных теоретиков, должна быть подогнана под государственные интересы, то есть интересы правительства, конкретной группы лиц. Такая унификация проводилась в гимназиях царской России, в сталинских школах, в гитлерюгенде. И именно подобные суждения, а не сексуальная свобода или нигилизм, являются последней степенью нравственного и умственного разложения, как когда-то о них сказал Добролюбов.

Но чем дальше - тем больше появляется псевдоученых, готовых на реализацию проектов уничтожения свободомыслия в корне, в зародыше - в школе. И православная церковь не просто поддерживает, но и является главным сочинителем во всех таких теориях или практических начинаниях. "Православие испокон веков представляло общенародную идеологию," [7] – читаем на страницах все того же журнала. Только в этом контексте странно выглядят сведения о том, что монастыри владели крепостными крестьянами, а многие церковники перед революцией активно занимались организацией черносотенных погромов против евреев и интеллигенции, причем на государственные деньги. Еще более странно, а вернее – преступно, выглядят призывы взять эту идеологию на вооружение.

После изучения статей из журнала "Педагогика" и высказываний различных ответственных лиц создается впечатление, что светский характер образования находится на грани уничтожения. Еще в декабре 1998 года был проведен "круглый стол" на тему "Школьная политика государства и воспитание подрастающего поколения." [8] Обсуждение проблем превратилось в настоящую пропаганду православного характера образования, как необходимого для развития нашей "национальной идеи". Научный сотрудник НИИ семьи и воспитания РАО И.А. Галицкая заявила: "Судя по проведенным опросам, в обществе ощущается необходимость включения религиозной культуры в светскую систему образования и воспитания". Для "формирования духовно-нравственных качеств", разумеется. Точные результаты опросов, конечно, не приводятся. Ей вторит Иоанн Экономцев, заведующий в патриархии делами образования: "В России, по существу, одна конфессия," составляющая по эксклюзивным подсчетам батюшки 80% населения. Наконец, В.П. Зинченко, объявив мимоходом, что "образование и наука всегда оказываются первыми жертвами революционеров, бунтовщиков, реформаторов," призвал к сохранению православных традиций русского образования.

Но, может быть, так придирчиво исследуемый мною журнал – это просто исключение на общем светском фоне российской образовательной системы? Но нет, и эту последнюю надежду у читателя мне придется отобрать. Журнал "Педагогика" - это, фактически, официоз. В редколлегии журнала участвуют Л.П. Кезина - глава Московского комитета образования и Н.Д. Никандров - глава РАО, а главным редактором является В.П. Борисенков ― ее вице-президент. Эти академики РАО не столь давно попытались ввести в число обязательных предметов психологических факультетов вузов курс под названием "Начала христианской психологии", в котором, наверное, должно объясняться как онанизм, нигилизм и атеизм приводят к деградации человека. Пока эта затея не прошла, но неплохие шансы на реализацию у нее есть. Тем более, что на страницах этого же журнала министр образования РФ В.М. Филиппов заявил: "Мы с благодарностью откликнулись на важное предложение Его Святейшества Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II . Речь идет о создании светско-религиозной комиссии по образованию, которая призвана освободить государственные образцовые стандарты, учебные программы, учебники и пособия от проявлений воинствующего атеизма." Что такое “воинствующий атеизм” министр не уточнил, дав светско-религиозной комиссии полную свободу толкований. Более того, он призвал всех своих починенных к работе "без отказа от светского образования, но при этом с тесным взаимодействием органов управления образованием и самих учебных заведений с православной церковью." [9] Из этих слов любому ясно, что светский характер образования вскоре останется лишь вывеской на "оцерковленных" учебных заведениях.

Пока речь шла лишь о теориях и планах. Но религиозное оболванивание детей уже идет. Уже действуют так называемые школы с этнокультурным (национальным) компонентом или русские школы, которые ставят себе первой задачей "духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения на основе приобщения к традициям русского народа, к его истории и к православной культуре." К примеру, в концепции развития русской школы N 1148 много сказано о "величайших идеалах" русского народа, который умеет подчинять свои интересы "идеям добра и справедливости". В чем, как вы думаете, главная сила русского народа, дающая способность "так стойко переносить обиды, поругания и гонения, а в условиях лишь крайней необходимости дать отпор, сокрушить зло, простить и снова помогать своему бывшему врагу? Конечно же, в Православии." И далее: "Православная этика должна найти достойное место в государственном образовании России, так как именно Православие на протяжении всей истории государства Российского являлось залогом межэтнического согласия и терпимости." В общем, налицо возвращение к теории официальной народности графа Уварова, выраженной в знаменитой триаде: "Православие. Самодержавие. Народность." Правда, самодержавие воскресить пока не удалось, и в новой "национальной идее" его место заняло государство. По мнению своих создателей, русские школы должны послужить образцом для преобразования школьной системы по всей стране. Только закон об образовании пока мешает, да и его, как видно, обойти особых сложностей не составляет.

Кроме образцов школ уже существуют образцы учебников, которые должны придти на смену "элементам воинствующего атеизма". В 1998 году вышел в свет новый учебник для вузов по Новейшей истории Отечества под редакцией нынешнего замминиста образования А.Ф. Киселева [10], где проводятся приведенные выше идеи о богоизбранности русского народа. Там утверждается, в частности, что победа во второй мировой войне была одержана СССР благодаря "русской психологии, сформированной православной верой, истребить которую неспособны никакие комиссарские установки," а также, что летчик Покрышкин, "будучи русским боролся за русскую землю, за свою Родину и веру." Комментарии излишни.

Итак, налицо стремление православной церкви, ряда деятелей от образования и высших чиновников министерства образования воскресить богатые российские традиции промывки мозгов – на этот раз опять с помощью религии. Прямой обман, нарушения закона, исторические фальсификации – все имеющиеся средства уже пущены в ход. Цель ясна ― превратить детей в запуганных, закомплексованных людей, неспособных самостоятельно мыслить, а значит ― легко поддающихся любой, в том числе и откровенно черносотенной, пропаганде. В российской системе образования назрел переворот, у которого есть все шансы на успех. Если он удастся, то нам всем придется забыть о нравственном и культурном возрождении России на многие годы.

Сергей Соловьев.