Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

Октябрьское восстание в Москве

Москва накануне Октября являлась одним из двух основных и решающих пунктов, где прежде всего должен был быть осуществлен захват власти пролетариатом. Уже в дни созыва «демократического совещания», в сентябре, Ленин писал, что вопрос заключается в том, чтобы на очередь дня поставить завоевание власти, вооруженное восстание в Петрограде и Москве.

Ленин считал, что Москва может начать даже первой. Объявив себя вместе с Петроградским советом властью, она своей бескровной победой может помочь успеху вооруженного восстания в Петрограде. Но Ленин в то же время указывал:

«Если нельзя взять власти без восстания, надо итти на восстание тотчас» [1]

Ленин был беспощаден в отношении тех, которые взятие власти хотели обязательно связать со съездом советов.

«Надо бороться с конституционными иллюзиями и надеждами на съезд советов, отказаться от предвзятой мысли непременно «дождаться» его, сосредоточить все силы на разъяснении массам неизбежности восстания и на подготовке его... Связывать эту задачу (взятие власти. — О. Ч.) непременно со съездом советов, подчинять ее этому съезду — значит играть в восстание, назначая заранее его срок, облегчая подготовку войск правительством, сбивая с толку массы иллюзией, будто «резолюцией» съезда советов можно решить вопрос, который способен решить только восставший пролетариат своей силой» Особенно добивался Ленин того, чтобы в партии был усвоен взгляд на вооруженное восстание как на искусство, как на «особый вид политической борьбы, подчиненной особым законам».
Основные положения Маркса по вопросу о восстании Ленин резюмировал в следующих строках:

  1. «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо итти до конца.
  2. Необходимо собрать большой перевес сил в решающем месте, в решающий момент, ибо иначе неприятель, обладающий лучшей подготовкой и организацией, уничтожит повстанцев.
  3. Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление. «Оборона есть смерть вооруженного восстания».
  4. Надо стараться захватить врасплох неприятеля, уловить момент, пока его войска разбросаны.
  5. Надо добиваться ежедневно хоть маленьких успехов (можно сказать ежечасно, если дело идет об одном городе), поддерживая во что бы то ни стало «моральный перевес» [2].

Опыт восстания в Петрограде и Москве самым определенным образом показывает, что успешнее всего оно протекало там, где при его подготовке и проведении были полностью реализованы ленинские указания о вооружении пролетариата, о работе среди солдат, о борьбе за влияние в советах, об овладении в момент захвата власти решающими пунктами и центрами, о тактике стремительного наступления и сохранения за собой морального перевеса в борьбе.

Наиболее полного осуществления этих указаний добился Петроград, где была проделана значительная работа по вооружению и обучению рабочих, где большевистское влияние среди солдат было весьма прочным, где совет рабочих и солдатских депутатов стал на большевистские позиции задолго до захвата власти, где полностью был осуществлен ленинский план восстания путем обеспечения четкости руководства со стороны основных боевых революционных органов. Это оказалось здесь возможным потому, что мероприятия, проводившиеся под непосредственным руководством Ленина и большинства ЦК, совершенно исключали какое бы то ни было влияние со стороны правых элементов партии.

Не только организационно-политическая, но и военно-боевая подготовка восстания была доведена в Петрограде до самого высокого уровня. Созданный 16 октября после решения ЦК о захвате власти при Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов оперативно-боевой штаб по осуществлению восстания— Военно-революционный комитет — обладал в лице вооруженного пролетариата и гарнизона мощной боевой силой. Многотысячный вооруженный гарнизон был на стороне ВРК. Последний овладел Петропавловской. Вооруженные красногвардейцы (до 10 — 12 тыс.) в боевой готовности только ждали сигнала ВРК. Был разработан четкий план вооруженного восстания и соответственно намечено было выступление сил и осуществление всех важнейших мероприятий по захвату власти. Благодаря твердому ленинскому курсу на восстание и учету всех важнейших элементов подготовки его в организационно-политическом и военно-техническом отношении восстание осуществляется в Петрограде с исключительной планомерностью и стремительностью.

Этих качеств мы как раз не имеем в восстании в Москве. Восстание в Москве приобрело более затяжной характер и отличалось, особенно вначале, меньшей планомерностью.

Московская большевистская организация развернула в 1917 г. огромную работу среди рабочих, солдат и крестьян в Москве и во всей области. Она шла к Октябрю, имея на своей стороне сочувствие и поддержку пролетариата и основных масс деревни.

Первой внушительной победой большевиков в Москве была 400-тысячная забастовка московских рабочих 12 августа, в день Московского государственного совещания. 5 сентября Московский совет рабочих и солдатских депутатов впервые принимает развернутую большевистскую резолюцию. Московские большевики с момента VI съезда партии ведут работу по сплочению масс под лозунгом вооруженного восстания.

С первых дней корниловского выступления они самым решительным образом ставят вопрос о борьбе с контрреволюцией и о вооружении пролетариата.

  1. «Немедленное вооружение рабочих и солдат;
  2. энергичные массовые аресты контрреволюционеров, в особенности центров кадетов и их военных организаций;
  3. закрытие буржуазных газет и конфискация их типографий;
  4. освобождение всех арестованных большевиков;
  5. урегулирование продовольственной и жилищной нужды», — читаем мы в резолюции МК того времени [3].

Все эти требования были подхвачены массами и стали основными во всех резолюциях, принимавшихся на предприятиях и в казармах. 3 сентября под давлением большевиков и идущих за ними масс рабочих исполнительным комитетом советов был утвержден устав Красной гвардии. Небольшие группки вооруженных рабочих, преимущественно большевиков, обрастают теперь сотнями рабочих, стремящихся вооружиться и подготовиться к решающему бою. Делегации рабочих обращаются в совет с требованием оружия для вооружения возможно более широкой массы рабочих. Большевики приобретают твердую опору в советах.

Состоявшиеся 19 сентября перевыборы дали большевикам перевес в исполкоме совета рабочих депутатов (из 60 мест большевики получили 32).

В Городском районе большинство голосов большевистская резолюция собрала в конце сентября. В Благуше-Лефортовском районе при перевыборах исполкома большевики получили 63% голосов и провели 13 кандидатов из 20 [4]. Сокольнический совет резолюцию о вооружении пролетариата принял в сентябре. Исполком здесь был переизбран перед октябрьскими днями. В состав его вошло 9 большевиков, 4 меньшевика и 2 эсера. 3 Хамовническом районе совет был переизбран в сентябре, исполком — в начале октября.

Перелом в сторону большевиков становится повсеместным. На состоявшихся 24 сентября выборах в районные думы большевики получают 49,3% всех поданных голосов. В Сокольнической районной думе из 40 мест большевики получили 21; в Хамовнической — из 47 мест они завоевали 26, управа здесь составлялась почти сплошь из большевиков; в Пресненской районной думе большевики имели 19 депутатских мест из 40.

Особенно значителен был перелом в настроениях солдат, отдавших за большевиков во время выборов в районные думы до 90% голосов. Рост сочувствия к большевикам явился результатом работы военного бюро при Московском комитете, которое уже к июню имело сеть большевистских ячеек в гарнизоне, завербовав в ряды своей организации наиболее революционную часть солдат. Особенно активная работа проведена была в 193 и 55-м пехотных полках (над последними взяли шефство рабочие завода Михельсона — теперь им. Владимира Ильича). Значительным моментом, укрепившим большевистское влияние среди солдат, явилась организованная большевиками многотысячная демонстрация рабочих Пресненского района на Ходынку, где стояла 1-я артиллерийская запасная бригада.

После митинга тысячи солдат и рабочих двинулись совместно на Ваганьковское кладбище, где в своих речах на могиле Баумана поклялись стоять до конца в борьбе за власть советов.

Большевики Москвы имели за собою поддержку профсоюзов и фабзавкомов.

Под знаком большевистского влияния была проведена конференция фабрично-заводских комитетов Москвы и Московского уезда, состоявшаяся 16 октября. В президиум конференции были избраны семь большевиков и только один меньшевик и один эсер. Сама партийная организация выросла количественно и окрепла качественно.

«На каждой фабрике и заводе появились большие, сплоченные, сознательные группы большевиков, рабочая масса в подавляющем большинстве верит и слушает только их», — говорит активный участник событий 1917 г. т. Ставрович [5].

По Хамовническому району в марте 1917 г. вступило в партию 113 человек, в апреле — 122. В это время в партию вошла несомненно наиболее революционная часть рабочих, находившаяся под влиянием большевиков еще во время войны. В дальнейшем, в мае, августе, организация растет более медленным темпом: в мае вступило 68, в июне — 57, в июле — 93 человека, в августе 66, но уже в сентябре в партию вступило 186 человек.

В Благуше-Лефортовском районе в рядах партии состояло к октябрю 1500 — 2 000 человек. В Пресненском районе в ячейке одного только Военно-артиллерийского завода состояло 230 человек и было до 150 сочувствующих (на 3 740 рабочих).

Большевики организовывали и возглавляли в районах, на предприятиях и казармах подготовку к восстанию и широко развернули работу по вооружению пролетариата.

Так из протокола заседания Замоскворецкого районного комитета РСДРП (большевиков) от 10 сентября видно, что райком часто созывал заседания представителей заводских ячеек. 11 сентября предполагалось поставить на обсуждение вопрос о перевыборах районного совета рабочих депутатов и о вооружении пролетариата. Райком вынес решение «о привлечении всех сил к работе по выборам», о самом активном участии в этой работе литературной и технической комиссии и литературной коллегии райкома и об экстренном проведении в жизнь постановлений рабочих об отчислении однодневного заработка на вооружение пролетариата в Москве.

По вопросу о заключенных в Бутырской тюрьме райком постановил:

«Организовать 11 сентября к 4 час. дня делегацию от всех фабрик и заводов в Центральный совет рабочих и солдатских депутатов с требованием немедленного освобождения всех революционеров или немедленного предъявления им обвинения» [6].

Для осуществления этого мероприятия райком признал необходимым обратиться в Московский комитет с особым предложением принять соответствующие меры (оповещение всех районов по телефону и т. д.).

В Бутырской тюрьме, как известно, находились в это время двинцы и ряд арестованных активных большевиков. Под влиянием протестов рабочих и Московского совета двинцы были освобождены в сентябре и в октябрьские дни приняли активное участие в боях. Замоскворецкий районный комитет проявил активность и в посылке делегаций от фабрик и заводов с требованием вооружения рабочих тотчас же после корниловского выступления.

Во второй половине сентября работа МК и Московского областного бюро протекает под знаком осуществления основных указаний Ленина о безотлагательной подготовке восстания. 27—28 сентября пленум Московского областного бюро признал важнейшей задачей дня борьбу за власть. По тому же вопросу в конце сентября состоялось совещание, созванное военным бюро при МК.

7 октября МК высказывается за то, чтобы советы осуществляли свою власть явочным порядком, перейдя на путь декретной практики. 14 октября Московское областное бюро дает директиву о подготовке к захвату власти по области. Около 20 октября созывается межрайонное совещание московского актива для обсуждения докладов тт. Пятницкого и Яковлевой по возвращении их из Петрограда и получения директив от ЦК. Все районы как один включаются в общую подготовку вооруженного восстания. Многолюдное районное партийное собрание Лефортовского района, состоявшееся 4 октября в Введенском народном доме, принимает следующую резолюцию:

«Общее собрание членов РСДРП большевиков Лефортовского района, обсудив вопрос о текущем моменте, находит, что только революционные действия, направленные к. тому, чтобы взять власть в руки рабочих и деревенской бедноты, могут спасти Россию и революцию от гибели, от полного торжества обнаглевшей буржуазии. Время слов миновало, нужно революционное дело, и наша партия обязана незамедлительно повести революционные массы к неотложной цели — завоеванию власти» [7].
Московская большевистская организация имела значительные успехи в мобилизации масс под знаменами социалистической революции. Но при массовом пролетарском энтузиазме здесь наблюдались большие, чем в Петрограде, неустойчивость и колебания среди части солдат гарнизона и, наконец, — это самое главное — часть руководящих большевиков не являлась сторонницей ленинских взглядов по вопросу о вооруженном восстании и социалистическом перевороте в России. Некоторые видные представители московской организации считали, что в России нет достаточных предпосылок для социалистической революции. Об этом на апрельской конференции заявлял Рыков, об этом тогда же и позднее заявляли некоторые другие члены московской организации.

Бухарин же, слывший «левым», целиком находился в плену установки реакционности крестьянства и не понимал ленинского лозунга о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства. У него не было дифференцированного подхода к крестьянству. Ангарский, бывший позднее членом ревкома одного из районов Москвы, заявлял на VI съезде партии, что Россия еще не созрела для перехода от буржуазной к социалистической революции, что крестьянство революционно только до тех пор, пока не получит землю.

При общей правильной политической линии московской организации наличие в руководящей группе большевиков правых и «левых» элементов не могло не оказать своего влияния на подготовку и проведение восстания. В то самое время как в Петрограде вся организация под непосредственным руководством большинства ЦК готовилась к вооруженному захвату власти и стоявший на позиции выжидания съезда Троцкий представлялся одиночкой, — в Москве выжидательное настроение отдельных работников из руководящей группы большевиков не было парализовано в самом зародыше.

В то самое время как сознание необходимости вооруженной борьбы объединяло в Петрограде всю организацию, начиная с большинства ЦК, ВРК и кончая рядовым красногвардейцем и солдатом, — в Москве не было такого единства настроения в самом ВРК. Правые и колеблющиеся элементы, составлявшие ничтожную по численности группку, входили в ВРК и на первых порах несомненно определили его тактику и политику.

В то время как массы горели желанием борьбы за овладение властью, среди руководящей группы военной организации и ВРК были совсем иные настроения и тактика. В. Н. Яковлева, секретарь областного бюро нашей партии, в своем докладе 9 (22) ноября 1917 г. указывала на то, что между партийным центром и частью ВРК происходила все время упорная борьба. По словам Яковлевой, «партийный центр стоял за решительные действия, Военно-революционный комитет стремился оттянуть момент решительных действий, рассчитывая и надеясь, что можно обойтись и без них».

Иллюстрации к этим положениям мы находим в высказываниях целого ряда участников ВРК.

«Почему-то еще была вера в то, что до столкновения не дойдет, что буржуазия не захочет пережить ужасов открытой гражданской войны и уступит внушительным силам рабочих и солдат» [8], — говорит в своих воспоминаниях один из членов Московского ВРК.

В своем выступлении на заседании совета рабочих и солдатских депутатов 9 ноября т. Ногин заявил, что если есть надежда (а у Ногина она была) на воссоздание власти, признаваемой всеми партиями, входящими в советы, то в Москве нужно принять все меры, чтобы это произошло без кровопролития [9]. Позиция правых составляла основу убеждений Рыкова. В пропаганде взглядов правых среди большевиков — членов ВРК и состояла сущность деятельности Рыкова в дни октябрьского восстания в Москве.

Пагубное влияние оказывала также нерешительная, колеблющаяся позиция Н. И. Муралова, находившегося в самом центре оперативно-боевого руководства. Об этих ошибках надо говорить, ибо эти ошибки в значительной мере предопределили затяжную и стоившую восставшим больших жертв борьбу. Об ошибках проведения восстания в Москве надо говорить, чтобы из этого опыта мог извлечь уроки международный пролетариат.

Москва к началу восстания не достигла той степени организованности и централизации боевых сил, какие были достигнуты в Петрограде. Бросается в глаза такая несообразность с точки зрения интересов пролетарской революции, как наличие в Москве к октябрю двух руководящих центров Красной гвардии. В состав одного, при Московском совете, наряду с большевиками входили меньшевики и эсеры, основной задачей которых было не допустить торжества пролетарской революции. Другой центр был исключительно большевистский, созданный при Московском комитете партии в виде комиссии по организации Красной гвардии. Дело доходило до того, что вестники из районов, посылаемые для информации в большевистский штаб, иногда попадали со своими сообщениями в тот штаб, где заседали меньшевики и эсеры (оба штаба помещались в одном здании).

В момент, когда партия открыто возглавляла подготовку к борьбе за власть советов, двоецентрие вносило путаницу, мешало уяснению решающего для пролетариата вывода о необходимости полного и бесповоротного разрыва с меньшевиками и эсерами.

Вооружение рабочих в Москве с первых дней революции не приняло таких размеров, как в Петрограде. Рабочие Петрограда добыли основное количество оружия в февральские дни и от февраля к октябрю значительно усилили свою вооруженность. В Москве же вооружение рабочих происходило главным образом путем захвата оружия у городовых и в полицейских участках; военные арсеналы и склады остались здесь нетронутыми.

Затем, в то время как петроградский гарнизон, особенно матросы Балтфлота, все время сохранял за собой свое оружие, в Москве белогвардейское руководство не только предусмотрительно разоружило гарнизон, но и значительно обессилило революционно настроенные полки путем роспуска солдат по домам («в отпуск»). Это особенно обязывало Москву усиленно заняться вооружением рабочей Красной гвардии и восстание начинать именно с захвата складов оружия.

Центральный штаб Красной гвардии, чтобы восполнить недостаток винтовок, прибег к организации производства ручных гранат. Отдельные части их изготовлялись на заводах Михельсона, «Мотор» и телефонном. К октябрю было изготовлено до 600 бомб и в процессе производства находилось свыше 2 тыс. Недостаток оружия мешал развертыванию военной учебы, так как нехватка винтовок не могла быть восполнена ни динамитом, ни пироксилином, получаемыми с завода Второва. Все это могло быть использовано главным образом для подготовки взрывов на железных дорогах, чтобы остановить движение белогвардейских эшелонов против восставших, и в баррикадной борьбе. Центральный штаб и особенно районные большевистские организации в Москве всяческими мерами стремились восполнить нехватку оружия, но это им не удавалось в такой степени, как это оказалось возможным в Петрограде. Поэтому военно-техническая подготовка к восстанию московских пролетариев была значительно ниже, чем пролетариев Петрограда.

Слабая вооруженность пролетариата накануне восстания явилась следствием помех, которые чинили меньшевики и эсеры, широко использовавшие свое первоначальное влияние и авторитет для подрыва работы по вооружению пролетариата.

Меньшевики и эсеры всячески препятствовали установлению тесного контакта между рабочими и солдатской массой, демагогически заявляя на собраниях солдат о том, что самовооружение пролетариата — это выражение недоверия в отношении революционной армии. Этим была затруднена возможность более широкого проникновения оружия из воинских частей в среду рабочих и более широкого участия солдат в обучении рабочих обращению с оружием.

В Москве не было достаточной четкости в создании органов подготовки восстания в районах.

Тов. Паче в своей работе «Красная гвардия в Москве в боях за Октябрь» приводит данные об организации районных штабов Московской области. У него получается, что все эти штабы возникли очень рано и также рано была оформлена самая тесная связь их с центральным штабом. Это верно только в отношении отдельных районных штабов и притом с известными оговорками.

Возьмем к примеру Пресненский штаб Красной гвардии. Организация этого штаба не была оформлена вплоть до октябрьских дней; были лишь отдельные товарищи, которые занимались организацией Красной гвардии на некоторых предприятиях. Этот процесс был весьма слабо централизован. На крупнейшей фабрике района — Трехгорной мануфактуре подготовка и массовое обучение рабочих развернулись в основном лишь в момент октябрьских боев. Фактически не существовало штаба, который побудил бы трехгорцев заняться созданием красногвардейского отряда, прикомандировал бы к ним военных руководителей и снабдил бы Трехгорку оружием.

Так же примерно к началу восстания обстояло и в Городском районе. Анютин, участник событий, заявляет:

«Ни Красной гвардии, ни оружия в распоряжении района не было» [10]

Между тем Городской район как центральный должен был в первую очередь отразить удары юнкерских и вообще белогвардейских отрядов. Можно было бы подумать, что этот район как менее пролетарский вообще не располагал Красной гвардией. В противоположность этому Гуторенко утверждал, что в Городском районе Красная гвардия стала организовываться в мае, красногвардейцы обучались стрельбе за городом. В июле рабочие лишились оружия. Но тогда же преступлено было к изучению районов и даже отдельных зданий в Москве и составлению соответствующих планов. По словам Гуторенко, после 12 августа рабочие не выпускали оружия из рук. За три-четыре дня до создания ревкома красногвардейцы дежурили при райкоме.

Чем объясняется разноречивость в показаниях Анютина и Гуторенко? Тем, что каждый из них прав по-своему.

Правильно, что в районах имелись красногвардейцы, но соответствует действительности и то, что к моменту восстания районы не располагали Красной гвардией — рабочие не были вооружены в массовом масштабе. Когда же в первый день восстания рабочие стали требовать оружие, то его не оказалось. Городской район например получил оружие не за день и не за три дня до выступления, как это частично имело место в некоторых районах Петрограда, а спустя два дня после начала восстания. Так же обстояло дело и в других районах.

Несколько более благополучно по части организации Красной гвардии в районном масштабе обстояло, пожалуй, в Лефортовском, Симоновском и Замоскворецком районах.

Большевистский центральный штаб Красной гвардии, ограниченный в возможностях развернуть боевую деятельность, сосредоточился на разработке самого плана восстания и устава Красной гвардии. По словам Я. Пече, оперативный штаб Красной гвардии по подготовке восстания был создан в июле. Этим штабом велась значительная работа по составлению стратегического плана восстания. Были намечены планы действий в районах, расположение и наметка баррикад и т. д. Но составление плана не было закончено, и боевые действия в октябрьские дни не велись по какому-либо плану, особенно в начале боев.

Определяя в общем так же, как в петроградском уставе, цели и задачи Красной гвардии, московский устав недостаточно подчеркивал классово-боевой характер самой организации. В московском уставе (утвержденном советом 24 октября) в меньшей степени была подчеркнута прямая связь с предприятиями (на практике в Москве шире применялся принцип строительства дружин при районных штабах). В московском уставе не уделялось внимания проверке знаний выборного комсостава и обучению менее подготовленных командиров.

В Петрограде наряду со старыми большевиками-пролетариями в руководстве Красной гвардией принимали активное участие рабочие-солдаты. В тех случаях, когда организатором Красной гвардии на предприятии выступал старый большевик, недостаточно знакомый с военным делом, к обучению красногвардейцев обязательно привлекались солдаты-большевики и даже беспартийные, рекомендованные большевиками. Существовало нечто вроде того вида командования, которое потом получило теоретическое и практическое обоснование яри строительстве Красной армии: один выступал на положении военспеца, другой — в качестве политического руководителя и комиссара.

В Петрограде этот принцип проводился достаточно последовательно, вплоть до самого активного участия большевиков-солдат и большевиков-офицеров в разработке устава Красной гвардии и плана восстания. В Москве же, несмотря на привлечение ряда солдат и офицеров к работе в штабах и обучению красногвардейцев, военное руководство оставалось за той группой большевиков, которая всю боевую деятельность основывала главным образом на принципах партизанских операций периода первой революции. Между тем эти принципы теперь должны были быть углублены и расширены до таких пределов, чтобы самое строительство Красной гвардии учитывало участие в восстании наряду с рабочими масс солдат и в более значительной мере, чем в условиях первой революции, чтобы строительство Красной гвардии было приноровлено к требованиям тактики наступления и боевых действий сплоченными вооруженными отрядами.

Всего этого в полном объеме мы не наблюдали в Москве. Самый план восстания разрабатывался старыми боевиками 1905 г. без достаточно широкого привлечения специалистов военного дела и видимо оказался неприменимым на практике. Многие военные впервые в дни восстания выступали в роли командиров отрядов из вооруженных рабочих и солдат и только в пылу боев приспосабливали свои военные познания к требованиям уличной борьбы. Влияло ли это на развертывание восстания и на успешность действий боевых отрядов? Совершенно бесспорно.

Считают, что белые имели на своей стороне около 10 тыс. бойцов. Боевые силы белогвардейцев составились из юнкеров Александровского и Алексеевского военных училищ и шести школ прапорщиков, затем из наличных сил в штабе округа, солдатской секции совета (меньшевики и эсеры), студентов и гимназистов.

На стороне революции были самокатный батальон, наиболее революционные полки гарнизона, артиллеристы 1-й артиллерийской бригады, команды двинцев, вооруженные рабочие. Всего на стороне революции в Москве могло выступить не менее 15 тыс. активных вооруженных бойцов и быть использовано еще до 25 тыс. резерва из менее активных.

Понятно, выучка белогвардейцев была гораздо выше, чем у красногвардейцев и даже значительной части солдат. Но это отнюдь не обязывало выжидать нападения со стороны противника и не брать инициативы в свои руки. А между тем участники восстания целиком подтверждают тот факт, что враг напал первым.

Еще меньше можно говорить о том, что руководители восстания в Москве имели четкий и определенный план его проведения. Приходится признать, что план активных наступательных действий имел не ВРК, а штаб Московского военного округа. Значительным преимуществом противника было и то, что он располагал возможностью быстрой мобилизации своих сил, тогда как мобилизация бойцов ВРК из-за отсутствия оружия растянулась на несколько дней. Наконец надо указать и на то, что враг очень удачно маневрировал, используя переговоры как прикрытие, подготовки к активным наступательным действиям, тогда как часть ВРК принимала переговоры настолько всерьез и так была ими увлечена, что совершенно отказалась от принятия мер на случай немедленного начала военных действий. Часть руководства упускала из виду, что переговоры никоим образом не должны отменять боевых приготовлений, что, наоборот, обеспечение себя в боевом отношении являлось лучшим подкреплением позиций ВРК при предъявлении тех или иных требований к противнику.

Обратимся к характеристике хода восстания в Москве.

Письмо Ленина поставило перед московской большевистской организацией вопрос о восстании как ближайшую и непосредственную задачу. Письмо обсуждалось на ряде собраний. После окончательного решения ЦК о восстании подготовка к его осуществлению началась и в Москве, и в области.

22 октября Московский комитет постановляет:

«организовать боевой орган из пяти, в который входят секретариат, член бюро и член комиссии Красной гвардии» [11].

22 октября военное бюро созывает областную конференцию военных организаций, которая, не исчерпав своего порядка дня, закончила работу 23 октября (в связи с получением вестей о назревающих событиях в Петрограде). 23 октября вечером состоялось совещание с представителями районов и воинских частей. Обсуждался вопрос о восстании. 25 октября на объединенном заседании Московского областного и окружного комитетов создается боевой центр для Москвы и области в составе семи человек. Персонально вошли: тт. Пятницкий и Владимирский — от Московского комитета, В. Н. Яковлева и Стуков — от областного комитета, В. И. Соловьев — от окружного комитета, Ярославский — от военного бюро Московского комитета, В. Козелев — от профсоюзов; кандидатами: т. Сапронов—от окружного комитета, т. Кизельштейн — от областного бюро [12].

На том же заседании выносится решение об организации ВРК при совете и выдвигаются в его состав Смирнов, Ломов, Муралов, Рыков, Будзинский, Усиевич (кандидатом). Кроме того предполагалось, что в состав ВРК будут введены один эсер и один меньшевик.

25 октября вечером на пленуме обоих советов 394 голосами при 106 против и 103 воздержавшихся принимается большевистская резолюция, а затем производятся выборы ВРК. В состав ВРК вошли: большевики Смирнов, Муралов, Усиевич и Ломов, кандидатами к ним — Аросев, Москалев, Рыков и Будзинский, от меньшевиков — Тейтельбаум и Николаев; от объединенцев — Константинов и кандидатами — Гальперин и Ясачев (меньшевики скоро вышли из состава ВРК, эсеры вовсе отказались войти).

Позднее состав ВРК был значительно расширен. Военно-революционный комитет приступил к работе в ночь на 26 октября. В первую очередь он разослал вестников и агитаторов по казармам с призывом к солдатам выступить на поддержку советов. На утро ВРК издал приказ гарнизону о неисполнении распоряжений, не исходящих от ВРК и не скрепленных его подписью, а районным советам, думам и заводским комитетам предписал создать революционные центры в районах, указав на необходимость захвата господствующих зданий в районах и на принятие необходимых мер к вооружению (захватывать склады оружия) и к установлению связи с боевым центром в совете и партии.

С момента организации ВРК в центре и районах штабы Красной гвардии фактически прекращают свою деятельность.

Все боевые функции (по дальнейшей организации Красной гвардии, руководству всеми боевыми операциями) перешли целиком к ВРК. Между тем положение в районах было далеко не блестящим. Всюду не хватало оружия. Красная гвардия не перешла на казарменное положение, общая численность ее была невелика, и только в самые октябрьские дни начались пополнение и вербовка новых кадров красногвардейцев. Особенно плохо обстояло дело в Городском, Хамовническом и Пресненском районах, близко и непосредственно примыкавших к центру города и ставших греной ожесточенных боев. К районным центрам потянулись вооруженные, но сравнительно немногочисленные группы рабочих. Они настойчиво требовали оружия для рабочих, жаждущих принять участие в бою, но оружия не получили, так как районы не имели его. Чтобы восстание стало фактом, оно должно было опираться на вооруженные массы рабочих и солдат, а московские пролетарии фактически не имели столько оружия, чтобы выступить как сила, способная немедленно перейти в наступление. Это привело к тому, что на первых порах получилось нечто вроде изолированного выступления солдат, в то время как в районах основная масса будущих бойцов — рабочие — оставалась еще безоружной.

После призыва ВРК в Моссовет потянулись солдаты. Первыми пришли двинцы. За ними стали подходить отряды из других полков. Тут же были делегации от рабочих из районов, которые требовали оружия. Не говоря уже о том, что на солдат действовал тот факт, что рабочие в массе были безоружны и не могли вступить немедленно в бой, полки и районы столкнулись еще с тем, что ВРК считал возможным вести переговоры со штабом МВО и не давал четкой и определенной директивы о захвате правительственных учреждений, а главное — не указывал путей и способов к вооружению рабочих. Как это ни кажется сейчас наивным, но требование вооружения рабочих являлось основным предметом переговоров со штабом округа. Неужели классовый враг мог быть настолько беспечным, чтобы выдать винтовки для свержения своей собственной власти? И как можно было в момент восстания в Москве рассчитывать на то, что оружие будет получено легально, а не взято силой по прямому приказу ВРК, как это делалось в Петрограде?

Значительную роль в дальнейших событиях сыграло именно отсутствие плана, отсутствие учета того, как и где можно будет получить оружие. Стремительным ударом, сконцентрировав вооруженные силы районов и гарнизона, пожалуй, можно еще было немедленно овладеть основными оружейными базами города и окрестностей, а затем уже приступить к захвату Кремля. Как показали последующие события, захват Мызо-Раевского и Симоновского складов не представлял для ВРК значительного труда. Характерно, что уже после создания ВРК на Симоновке появилось человек десять юнкеров на грузовике и захватили патроны для пулеметов; когда вслед за тем рабочие решили овладеть складом, им это удалось очень легко. 200—300 рабочих при содействии солдат арестовали офицеров, захватили 30—40 берданок и патроны к ним, затем несколько ящиков патронов разных калибров и систем. Именно на захват оружия надо было послать необходимые силы, сосредоточив одновременно внимание и силы на овладении Кремлем.

Кремль для Москвы являлся тем же, что Петропавловка для Петрограда. И если большевики Петрограда овладели Петропавловкой без боя, а бой пришлось вести за Зимний дворец, вокруг которого и сконцентрировались все основные военные силы Петрограда и Балтфлота, то в Москве примерно такое же решение должна была получить задача по овладению Кремлем. Между тем в Москве к этому вопросу подошли фактически без надлежащей продуманности и большевистской решительности. На усиление караула 56-го полка, находившегося в Кремле, двинули только две роты 193-го полка [13] и нисколько не позаботились о том, чтобы обеспечить за собой весь ближайший район и уж во всяком случае возможность того, чтобы оружие попало в районы. Кремль оказался ловушкой для солдат 56 и 193-го полков и рабочих, прибывших из районов в Кремль за оружием. Роты 193-го полка были вызваны ВРК в Кремль в ночь на 26 октября, грузовики с рабочими прибыли рано утром 26 октября. В это время юнкера заняли манеж и кольцом окружили Кремль. Находившиеся в Кремле лишены были какой бы то ни было связи с внешним миром, с гарнизоном и районами. Утром 25 октября, овладев почтой и телеграфом, восставшие не располагали еще телефонной станцией. Она была в чужих руках.

По-настоящему на выручку рабочих и солдат 193 и 56-го полков должны были бы явиться весь гарнизон и вооруженные рабочие и нанести контрреволюции сокрушительный удар. Но на деле все сложилось иначе. Вместо немедленного призыва к выступлению ВРК ведет с Рябцевым переговоры, причем для участия в них представители ВРК приезжают на территорию осажденного юнкерами Кремля. ВРК настаивает на том, чтобы юнкера сняли наружную охрану Кремля. Рябцев требует, чтобы солдаты 193-го полка покинули Кремль и чтобы внутренняя охрана последнего была усилена юнкерами, т. е. добивается полного овладения Кремлем. Представители ВРК дают согласие на увод рот 193-го полка, но требуют оставления 56-го полка. 27 октября утром солдаты 193-го полка покидают Кремль, гарнизон последнего ослабляется, а ушедшие перед этим юнкера снова стеной окружают Кремль. Солдаты 56-го полка оказались одинокими перед вооруженной силой нескольких рот юнкеров, и командующий броневой ротой 6-й школы прапорщиков потребовал от солдат 56-го полка сдачи оружия. Предоставленные самим себе, солдаты стали разоружаться. Сданы были винтовки и 40 пулеметов. Тогда в Кремль вошли две роты юнкеров. Когда солдаты увидели, что вошли только две роты, они сделали попытку снова овладеть оружием [14]. Это не удалось. Безоружные, они подверглись обстрелу из пулеметов в упор.

Упрочиваясь в центре, белые рассчитывали на то, что по прибытии войск с фронта они смогут овладеть всем городом. Помощь им была обещана и послана с юго-западного фронта (гвардейская бригада с артиллерией) и западного (кавалерия). Отдельные группы белых ударников прибывали с Брянского и Курского вокзалов.

Как мы видели, ВРК обратился за военной поддержкой в первую очередь к гарнизону. Солдаты первоначально втягивались в восстание далеко не в соответствии с численностью самого гарнизона. Тов. Розенгольц, работавший в ВРК, утверждает, что солдаты прибывали в одиночном порядке, группами, а не целыми частями [15]. Только позднее, в дни ожесточеннейших боев, на помощь ВРК приходит значительная часть гарнизона. 26 же октября общее собрание ротных комитетов, высказавшись за. власть советов, настаивает на перевыборах советов, посылает к Рябцеву делегацию с требованием увода из Кремля юнкеров и освобождения осаждаемых ими солдат 56-полка. 28 октября гарнизонное собрание избирает вместо исполкома совета солдатских депутатов, вошедшего в состав комитета общественной безопасности, «совет десяти» и поручает ему оказать давление на обе стороны, с тем чтобы они прекратили начавшееся кровопролитие. Сочувствуя перевороту, совершаемому под лозунгом мира, земли и пролетарской диктатуры, масса солдат в самый момент восстания вместе с тем не обнаруживает той боевой активности, которая вполне соответствовала бы ее военной выучке и подготовке. Активность солдатской массы возрастает по мере того, как она получает возможность непосредственного соприкосновения с вооруженным героическим пролетариатом, выступающим в боях и ведущим ее за собой.

К концу восстания в Москве участвовала уже значительная часть гарнизона. Иллюзии о мирном исходе событий развеялись жестокими уроками предшествующих дней. Эти иллюзии были весьма ярки в Солдатской среде даже 26 и 27 октября, и они-то несомненно оказывали известное влияние на настроение руководителей, входящих в состав Московского ВРК. Но пассивность солдат могла быть преодолена только активностью самого ВРК и районов. В частности в результате активности пресненских большевиков довольно скоро присоединилась к восставшим 1-я запасная артиллерийская бригада. Солдаты этой бригады пришли на помощь восставшим: рабочим 28 октября. Присоединению их предшествовали перевыборы комитета, в состав которого вошли большевики и сочувствующие им. Вновь избранный комитет постановил присоединиться к ВРК [16].

После столкновения с юнкерами (в числе нескольких рот) двинцы отступают к Московскому совету, понеся значительны потери. Положение оставшихся в Кремле трагическое, а инициатива дальнейших наступательных действий целиком переходит к штабу МВО, действующему в полном согласии с комитетом общественной безопасности, образовавшимся 25 октября при участии представителей городской управы, уездной земской управы, штаба военного округа, железнодорожного и почтово-телеграфного союзов, совета солдатских депутатов и губернского совета крестьянских депутатов.

В 6 час. вечера 27 октября Рябцев объявляет город на военном положении и предъявляет ультиматум об упразднении ВРК, немедленном выводе из Кремля 56-го полка и возврате вывезенного из Кремля оружия (фактически из Кремля было вывезено очень немного винтовок). Срок ультиматума — 15 минут; по истечении его, в случае неполучения ответа к сроку, — артиллерийский обстрел. ВРК отвечает на это призывом к рабочим объявить всеобщую забастовку и выступить на борьбу за власть советов.

В приказе ревкома районам центральный ВРК заявляет:

«Массы должны перейти к самочинным выступлениям, под руководством районных центров, по пути осуществления власти в районах» [17].

ВРК временно отступает перед необходимостью решения главной задачи — овладения Кремлем, и центр тяжести мобилизации сил и боев переносится на территорию районов. Между тем штаб МВО с исключительной настойчивостью и планомерностью укрепляется именно в Кремле. Юнкера не только овладевают Кремлем (произведя расстрел части разоруженных солдат 56-го полка), но создают себе опорные пункты во всем ближайшем районе. На Знаменке их база — Александровское военное училище, на Пречистенке — штаб МВО, в районе Тверской — гостиница «Националь», на Театральной площади — «Метрополь», на Воскресенской — здание городской управы. Одно время юнкерами были заняты чуть ли не все переулки по Тверской, вплоть до совета, затем Арбат, Поварская, район у Никитских ворот, телефонная станция у Мясницких ворот.

В самом ВРК и в президиуме совета шло непрерывное заседание и здесь же заслушивалась информация из районов. Охрану здания Моссовета внутри и снаружи взяли на себя красногвардейцы Городского района. Они бессменно несли здесь дежурства в течение боев и не хотели покинуть Моссовета даже после заключения перемирия. В следственной части совета почти непрерывно шел допрос арестованных. Прибывшие в Моссовет рабочие не все были обучены обращению с винтовкой. Проделав под руководством солдат во дворе совета ряд упражнений с оружием, они тут же отправлялись в бой.

Положение ВРК и Московского совета в это время было исключительно тяжелым. Они оказались отрезанными от всех районов. Центральная позиция, занятая белогвардейцами, делает крайне опасным поддержание связи с районами посредством «связистов», телефонное сообщение невозможно, так как станция занята юнкерами. Транспортные средства Моссовета и некоторых районов совершенно недостаточны. В районах у рабочих огромный недостаток оружия, а белогвардейцы имеют его в таком избытке, что в местах, ближайших к центру, в состоянии превратить даже отдельные дома в боевые посты. У белых вооружены все, кто может и желает действовать оружием. Способ обстрела посредством засад в отдельных зданиях, использованный дружинниками в декабрьском вооруженном восстании 1905 г., теперь широко применяется обеими сторонами.

«Бои развернулись в позиционную борьбу», — говорит один из участников событий, бывший солдат 56-го полка Смирнов

И действительно, чуть ли не каждый переулок становился ареной борьбы. «Каждый дом, улица, колокольня были предметом отчаянной схватки с обеих сторон» [18], — говорит один из участников октябрьского восстания в Москве.

На улицах были вырыты окопы и сооружены баррикады (окопы вырыли около Сухаревки, Смоленского рынка, на Пречистенке, в Лефортовском и других районах); тут же кое-где сооружались баррикады (этого в октябрьские дни почти не знал Петроград). Москва наглядно совместила и боевую революционную практику 1905 г. и последнюю практику искусства ведения войны. Но все это делалось в пылу борьбы, без надлежащей подготовки и выучки значительной массы участников восстания обошлось дорого. Опыт Москвы учит тому, что в подготовку повстанца, особенно когда речь может итти об очень упорном сопротивлении врага, обязательно должна входить более широкая военная выучка. Противник в Москве во всех отношениях был лучше организован и вооружен. Юнкерские и белогвардейские отряды располагались с походными кухнями, с санитарными линейками, были прекрасно обеспечены пулеметами. Решительным ударом они сумели овладеть средствами связи — телефонной станцией, телеграфом и т. п. Много выиграл противник и тем, что овладел Кремлем и помешал рабочим вооружиться. Окопы белых были гораздо более благоустроены, нежели у восставших.

Белые с первых же дней боев широко используют винтовочный и пулеметный огонь и воздействие броневиков.

Посмотрим теперь, как мобилизовала свои силы революция.

Тактика колеблющейся части ВРК в первые моменты дезориентировала районы, срывала их активность и инициативу. В районы стали поступать сведения, что в центре тревожно, что белые обнаглели, что вот-вот должно что-то произойти.

Партийные организации в районах, фактически руководившие потом всеми боевыми операциями, проявили исключительную решимость, находчивость, инициативу в мобилизации партийных сил, рабочих-красногвардейцев и солдат для наступления в центр. Райкомы добывали оружие, организовывали военное обучение, руководили переброской в места, требующие подкрепления.

Не дождавшись сигнала из центра, районные парторганизации сами отдали приказ о наступлении.

Большевики Замоскворечья выступили на рассвете 28 октября. В этот же дань ведут наступление на штаб белых Хамовники. Парторганизации Басманного и Благуше-Лефортовского районов успешно руководят самостоятельными операциями против Алексеевского военного училища и кадетских корпусов. Замоскворецкий райком организует снабжение продовольствием Московского совета, а затем и всей Москвы.

Парторганизации остальных районов также напряженно следят за развертыванием всех событий, форсируя наступление против белых со своих участков.

Посмотрим, как развертывались боевые действия в каждом из районов.

В Замоскворецком районе вооруженные рабочие 27 октября явились в райсовет и там ждали директив из центра. «Говорили, что нужно ждать и пока не выступать, что центр даст сигнал» [19].

Сигнала не было, шли переговоры. Самим рабочим попасть напрямик в центр было нельзя. «В центре была полная военная обстановка... Рабочих задерживали» [20] Пришли известия, что выступили уже юнкера Александровского училища. Среди рабочих, собравшихся в райсовете в количестве 200—300, наблюдалось огромное недовольство тактикой выжидания.

В это же время проявили активность вооруженные эсеро-меньшевистской думой студенты Коммерческого училища, начавшие под руководством инструкторов-офицеров подготовку к активным действиям против рабочих. Немедленное открытие военных действий против студентов уже в первый же вечер рассеяло их разведку.

Вслед за этим соединенные силы красногвардейцев и солдат 55-го пехотного запасного полка окружили самое здание Коммерческого училища. Находившиеся там 200—300 студентов не выдержали натиска и сдались.

Замоскворецкий район развивает активные действия: участвует в боях за мосты, на Крымской площади, на Остоженке и на подступах к Кремлю. Когда начались активные действия, к рабочим присоединились солдаты 55-го полка, стоявшие в бывших Александровских казармах на Серпуховской улице. Характерно, что при захвате мостов рабочие и красногвардейцы, которые не имели понятия о том, как укрываться при обстреле, бесстрашно шли впереди солдат.

Центр в это время уже был заполнен юнкерами, офицерами и вооруженными студентами. В сторону Каменного и Замоскворецкого мостов были направлены пулеметы. Пулеметы расположены были на ограде храма Христа спасителя и Александровского сада. Оживленная перестрелка на Арбатской площади и на мостах Юнкера обстреливали рабочие окраины далеко вперед мостов. Наибольшие потери войска ВРК несут у Каменного моста и на Остоженке. Попытка использовать артиллерию вначале не дает результатов — нет снарядов, две тяжелые пушки стоят без дела на Калужской площади. Основная сила бойцов была использована для боев за удержание мостов и в районе Остоженки и Пречистенки. На Замоскворецкий район легла в основном задача по овладению штабом МВО (Пречистенка). Большую роль сыграло Замоскворечье и в овладении Кремлем и Александровским училищем.

Хамовнический район, на территории которого находились штаб МВО, 5-я школа прапорщиков и расположен был Брянский вокзал (с этого вокзала на помощь белогвардейцам прибыли белые ударники, и отсюда же можно было ожидать вступления других реакционных войск), очутился в крайне тяжелом положении. Имея относительно слабую пролетарскую прослойку и мало оружия для своих красногвардейцев, он без помощи Замоскворечья, собственными силами, едва ли справился бы с решением задач, выпавших на его долю.

В. Лысов в своих воспоминаниях рассказывает о том, что к началу восстания в районе «вполне надежных бойцов, партийных красногвардейцев было около 70 человек, а с оружием было совсем плохо: нехватало винтовок и из имеющихся винтовок было несколько берданок»[21].

Юнкера вскоре заняли Крымский и Дорогомиловский мосты и отрезали район от Пресни и Замоскворечья. Порвалась связь с центром, иссякли запасы продовольствия. Основной задачей становится восстановление связи с центром и обоими районами и захват интендантских складов на Крымской площади. Силы красногвардейцев были пополнены солдатами 193-го полка. Из центра было доставлено несколько ящиков винтовок, и к ночи 28 октября красногвардейцы были вооружены винтовками. В ту же ночь были сняты посты юнкеров на Крымском мосту и завязался бой за обладание интендантскими складами. Но первоначальных сил было недостаточно (в наступление шли два взвода солдат и отряд в 20 красногвардейцев), юнкера жестоко отстреливались. Помощь оказала рота того же 193-го полка под командой прапорщика Померанцева. К утру 29 октября склады были взяты. Но 29 октября красногвардейцы были сняты белогвардейским броневиком. 193-й полк, расположенный в Хамовническом районе, совместно с красногвардейцами вел упорные бои сначала за овладение, а потом за удержание восставшими интендантских складов, расположенных на Крымской площади. (Склады были взяты войсками ВРК 29 октября). Кроме того силы полка были частично отвлечены для прикрытия артиллерии, Действовавшей в центре и в Пресненском районе.

ВРК Хамовнического района перебрался вскоре в Хамовнические казармы; штаб Красной гвардии, оставшийся на месте, усилил наблюдение за Плющихой и Смоленским бульваром, где тоже появился броневик (на Плющихе броневик углублялся до Оружейного переулка).

Решили преградить пути броневикам и вырыть окопы. Были мобилизованы вагоновожатые, кондуктора, стрелочники и линейные рабочие, а также рабочие завода «Каучук», и к рассвету были вырыты окопы в следующих пунктах: Плющиха — у Оружейного и 3-го Ростовского переулка, по Смоленскому бульвару — у Оружейного и Глазовского переулков, по набережной Москвы-реки против церкви Благовещения, что расположена около 6, 4 и 3-го Ростовских переулков, по Пречистенке — у Обухова и Полуэктова переулков, по Остоженке — у Полуэктова и Зачатьевского переулков. К утру красногвардейцы заняли окопы и запаслись гранатами (владеть гранатой обучались тут же, на Пышкинском огороде, около Хамовнических казарм, но белогвардейцы прибегли уже к действию артиллерии. При занятии интендантских складов в Уваровский парк было вывезено до 3 тыс. пудов муки и запас консервов. Белогвардейцы стали обстреливать Уваровский парк из орудий. Тогда начала действовать артиллерия со стороны войск ВРК — с Воробьевых гор и Хамовнического плаца. Особенно досталось 5-й школе прапорщиков. Завязываются бои за овладение штабом Московского военного округа. Бой шел со стороны Остоженки, сопровождаясь ожесточенной оружейной и пулеметной трескотней. Одновременно артиллерия ВРК действовала против 5-й школы прапорщиков с Кудринской площади. В боях за овладение штабом МВО активное участие принимали также солдаты 193-го полка и красногвардейцы Хамовнического и Замоскворецкого районов. В Хамовническом районе больше всего красногвардейцев дали завод Второва (около 200 человек) и «Каучук» (тоже несколько сот).

Из районов, которые должны были решать и решали самостоятельные боевые задачи, резко выделяются Басманный и Благуше-Лефортовский, на территории которых находились Алексеевское военное училище и кадетские корпуса. Основная особенность названных районов та, что здесь имелись в достаточном количестве воинские части, притом наиболее пролетарского состава, и значительной была масса рабочих этих районов и ближайшего к ним Рогожско-Симоновского. Тут были расположены 2-я автомобильная рота, самокатный батальон, три роты и учебная команда телеграфно-прожекторного полка и мастерские тяжелой и осадной артиллерии. Солдаты-рабочие здесь составляли внушительные кадры бойцов, в то время как в Замоскворечье чуть ли не основная тяжесть борьбы легла на влечу одних красногвардейцев. Из этих районов значительные подкрепления посылались и в центр (Владимирский считает, что из Благуше-Лефортовского района было послано не менее 2 500 бойцов и столько же из Басманного).

Бои против Александровского училища и кадетского корпуса велись при достаточно высоком уровне военной техники. Функционировали полевой телефон, полевой аппарат, радио, были вырыты окопы, пущена в ход артиллерия. Но район вначале, как и все остальные, страдал от недостатка оружия. Первая партия в 30 винтовок и берданок мастяжартовцами была получена от самокатного батальона. Здесь сперва также нехватало патронов. Но в ночь на 28 октября стало известно, что на Казанской железной дороге имеются вагоны с винтовками. Послали рабочих на грузовиках. Оружие было получено.

В самом штабе руководство принадлежало военным. Приказы отдавались четкие и определенные. Так мастяжартовцам дано было задание к 6 час. 30 октября взять Алексеевское училище и кадетские корпуса. Был разработан четкий план общего наступления 30 октября. Со стороны Рогожско-Симоновского района, включая Золоторожский парк, завод Гужона и Перовские мастерские, должны были наступать красногвардейцы Рогожско-Симоновского района (400—500 человек) и солдаты 85-го запасного пехотного полка (500—600 человек). Со стороны военной тюрьмы и левее наступали красногвардейцы Лефортовского района (человек 150) и рота мастяжартовцев, а остальные две роты и батарея завода двигались со стороны Кадетского парка и по реке Яузе до Вознесенской улицы. По Вознесенской улице наступали солдаты батальона самокатчиков. Самокатчиков участвовало человек 200, мастяжартовцев — 350. Всего следовательно в наступлении участвовало до 2 тыс. бойцов.

Здания корпусов были прочны, юнкера и кадеты хорошо-вооружены винтовками и пулеметами. Между тем наступающие были вооружены значительно хуже. «Многие рабочие пошли на позиции совершенно безоружные; они рассчитывали уже там получить винтовки, за которыми были посланы автомобили на Казанский вокзал... Революционный порыв рабочих был неизмерим. Все отлично понимали серьезность момента, строго подчинялись революционной дисциплине. Надежда на то, что патроны и оружие придут как раз к нужному времени, к началу боя, не покидала никого. О возможности поражения никто не думал. Все стремились поскорее войти в столкновение с противником и в крайнем случае от него отобрать нужное оружие»,— вспоминает бывший рабочий-солдат «Мастяжарта» Туляков. Вскоре доставили 4 тыс. винтовок и стали поступать патроны с Симоновского склада.

«Нужно было видеть на месте революционный энтузиазм рабочих, радость их, когда каждый получил по новенькой винтовке и полные карманы патронов. Рабочие сразу почувствовали себя непобедимыми».

К штабу потянулись толпы рабочих, не участвовавших до сих пор в борьбе из-за неимения оружия. Выбирали себе винтовки, делали во дворе несколько упражнений — «на прицел», «на изготовку» и шли к кадетским корпусам — залегать в окопы. Об отдыхе не думали, из окопов никто не сменялся. Санитарный отряд работниц Лефортовского района, которые под обстрелом подбирали убитых и раненых, делал перевязки. «Работа женщин воодушевляла бойцов» (Туляков). Наступление велось под руководством командиров из солдат. С наступавшими не было ни одного офицера. Между тем скоро убедились в том, что пули не причиняют вреда прочным зданиям корпуса. Нужно было использовать орудия. Снаряды к ним удалось достать с Мызо-Раевского склада, но не было угломеров и панорам Наводка первоначально производилась через дуло орудий. Потом достали спрятанные дежурным офицером панорамы и угломеры. В осаде участвовало пять орудий.

30 октября сдался 2-й корпус, 31-го — 1-й, а в ночь на 1 ноября капитулировали 3-й кадетский корпус и Алексеевское военное училище. Оружие, захваченное в корпусах и училище, было немедленно использовано для вооружения бойцов. После этого два орудия были двинуты в центр, к Большому театру, для обстрела «Метрополя», два — к Крутицким казармам для участия в разоружении 6-й школы прапорщиков. Школу разоружили 31 октября. После этого орудия поставили на Швивой горке и оттуда производили обстрел Кремля. Но в центр были переброшены не только артиллеристы. В район Варварки и Ильинских ворот послали рабочих и солдат, вооруженных винтовками. В их состав влились также рабочие Рогожско-Симоновского района. 400 солдат — рабочих военного завода «Радио», который занимался сборкой и ремонтом полевых радиостанций, дрались с юнкерами в Благуше-Лефортовском районе. Потом дали 100 бойцов в отряд, организованный Введенским участком (250 человек). Этот отряд перебросили в район Новинского бульвара, Арбата и Смоленского рынка в помощь бойцам Хамовнического и Пресненского районов. При их участии была взята 5-я школа прапорщиков, расположенная возле Смоленского рынка.

Сокольнический район в октябрьские дни играл роль резерва. На территории района не было крупных воинских частей. Главную боевую силу здесь составляли красногвардейцы. Штаб в момент боев находился в Сокольнических мастерских. Первая группа рабочих, посланная на помощь центру, не имела оружия и получила его уже в Моссовете.

Как резерв район в течение боев направлял отряды в центр. Рабочие группами и одиночками являлись в райком и штаб и требовали отправки в центр и выдачи оружия. Когда им говорили, что оружия нет, они требовали отправления их без него: «там дадут». Подъем был такой, что все рвались в центр, никто не хотел оставаться в районе. Красногвардейцев можно было привлекать к охране района лишь путем самых решительных угроз. Но бывали случаи, когда не действовали и угрозы. Отряду латышей, рабочих деревообделочной мастерской, в большинстве партийцев, было предложено нести гарнизонную службу в районе, но, несмотря на просьбы и угрозы исключения из партии, отряд не подчинился — все ушли драться в центр.

«Характерно, что это был единственный вид неподчинения приказаниям ВРК. Все остальные исполнялись беспрекословно» [22],
— говорит участник событий. В районе был организован перевязочный пункт и действовали три санитарных отряда, в состав которых вошли работницы района. Сокольнический район очень удачно справлялся с своей ролью резерва. Он являлся фактически передаточным пунктом для прибывающих из окрестностей Москвы подкреплений. Здесь кормили, а затем отправляли в центр отряды из Мызо-Раева, Мытищ, Лосиноостровской и др. Только в первый день через Сокольнический ВРК прошло до тысячи рабочих. Первоначально их всех отправляли в Сокольнические мастерские. Там им показывали, как заряжать винтовку и как стрелять. На трамваях, насколько было возможно, их перебрасывали в центр. Позднее стали отправлять рабочих вооруженными. За день до окончания боев было отправлено 375 человек и затем еще на помощь пресненцам — отряд в 50 человек. Некоторые участники событий считают, что одних рабочих Сокольнического района было отправлено свыше 3 тыс. человек. Кроме того в боях учавствовали солдаты инженерного полка, самокатчики и артиллеристы.

Когда на Казанском вокзале были обнаружены винтовки, то последние на грузовиках были доставлены в Сокольнические мастерские и в ВРК. Из Симоновского склада были доставлены патроны. Часть винтовок и патронов была передана в распоряжение центрального ВРК. Рабочие Сокольнического района принимали участие в боях у Мясницких ворот, у «Метрополя», Кремля, дома градоначальника и позднее — на Кудринской площади.

У железнодорожников, объединенных железнодорожным штабом, отряд насчитывал сначала до 300 человек, затем он пополнился. Они были вооружены винтовками, которые разыскали на путях Казанской железной дороги. Железнодорожники выручили ряд районов. Товарищи из Сущевско-Марьинского района рассказывают, что железнодорожники дали им 12 ящиков винтовок. Как известно, от них получили винтовки и лефортовцы и частью симоновцы. Из винтовок, захваченных на Казанском вокзале, 400 штук досталось одному только заводу АМО.

Железнодорожники-красногвардейцы охраняли железнодорожные пути, телеграф, телефон, часть их участвовала во взятии телефонной станции и в обстреле Кремля. В захвате телефонной станции, почты и телеграфа принимали участие и красногвардейцы Городского района и солдаты (частично) 25-го полка. Почта и телеграф войсками ВРК были взяты 29 октября телефонная станция — 1 ноября.

Рабочие Пресненского района участвовали в боях в окрестностях Никитской, Поварской, Арбата и др. Оружие получили от Моссовета. Юнкера у Никитских ворот шесть раз старались прорваться к совету, но каждый раз революционные войска опрокидывали их. Наибольшего напряжения бои в районе Никитской, Моховой и соседних улиц достигли 30 октября и накануне перемирия — 1 ноября. Юнкера и студенты с белыми бантами на правом рукаве цепями наступали вдоль улиц. При атаках дело доходило до штыковых боев.

В Сущевско-Марьинском районе отряд красногвардейцев, главным образом военно-артиллерийского завода в составе 42 человек, был вначале вооружен 11 винтовками (разных конструкций) и примерно 25 револьверами. По приказу штаба, отряд занял театр «Олимпия». Уже в первую ночь театр был обстрелян подъехавшими на двух автомобилях белогвардейцами. Отряд отвечал на обстрел очень скупо. Попытка обратиться за поддержкой к рабочим Тормозного завода и другим предприятиям не дала результатов. Рабочие первым делом просили оружия.

Несколько ящиков винтовок получили из Сокольнического района. Ружей было привезено так много, что потом делились с Бутырским и Алексеевско-Ростокинским районами. Патроны достали частью в комиссариате, частью отобрали во время обысков (в одном месте было найдено 1 800 патронов). Достав ружья и патроны, приступили к организации особой дружины, получившей название «огневой». В нее вошли самые надежные товарищи, которые обещали «пойти куда угодно на завоевание власти, жизнь отдать за это дело». Потом удалось достать пулемет. Дружина участвовала в боях у Кремля и в районе Страстной площади. В Сущевско-Марьинском районе боев не было.

Таким образом в боях на стороне ВРК участвовали: артиллерия, отдельные пехотные воинские части и вооруженные рабочие. Орудия 1-й артиллерийской бригады стояли на Страстной, около Моссовета, позднее — у Зоологического сада и на Кудринской площади. Кое-где бойцы были обеспечены не только винтовками, но и (пулеметами и бомбометами. Кроме того красногвардейцы и солдаты Москвы, участвовавшие в уличных боях, получили подкрепление со стороны провинции. Прибыло оружие из Тулы, подоспели отряды красногвардейцев из разных пунктов области.

Для пролетарского восстания характерна именно эта черта: оно привлекает в самый решающий момент значительно большее количество бойцов, нежели то, какое имеется за день и даже за час до восстания. Решительное выступление против капитала мгновенно втягивает в борьбу ту часть сочувственно настроенной массы рабочих, которая еще не включилась в ряды взявших оружие. Это мы наблюдаем везде в октябрьские дни и в борьбе с внутренней контрреволюцией и интервенцией.

Мы конечно весьма далеки от того, чтобы за технической готовностью признать исключительную и превалирующую роль и в зависимости от нее одной ставить разрешение проблемы захвата власти. Как известно, переоценкой военно-технического момента страдала накануне восстания часть руководящих работников военной организации в Петрограде, считавшая захват власти недостаточно обеспеченным именно в этом отношении. Ход восстания в Петрограде и в Москве показал, что отдельные недочеты и пробелы военно-технической подготовки сторицей восполняются и окупаются другими боевыми качествами отрядов восстания. Однако самый успех восстания обеспечивается именно сочетанием пролетарского героизма и энтузиазма с максимально возможным уровнем военно-боевой подготовки.

Белые с первых дней вели себя решительно, между тем как красногвардейцы вначале иногда не стояли на высоте требований боевой бдительности и стойкости. Характерны случаи, когда белогвардейцам удавалось забирать в плен десятки вооруженных солдат и красногвардейцев и обманным путем проходить через заставы ВРК под видом солдат 193-го полка[23]. Юнкера выходили из боев с меньшими жертвами, чем войска ВРК. Бывали случаи, когда красногвардейцы, понеся значительные потери, покидали здания, а юнкера без боя занимали их. Но позднее красногвардейцы и солдаты уже приспособились к тактике ведения уличного боя. Многие из них (в частности в районе Пречистенки и Остоженки) обстреливали осаждаемые здания с крыш и чердаков соседних домов; бывали случаи, когда они перебирались, кладя доски между окнами двух соседних зданий. Но эта выучка далась уже только в самой практике боя.

Повторяем еще раз, что тактическая, военно-техническая и оперативная стороны проведения восстания в Москве стояли на низком уровне. В значительной мере большевики-руководители районов и отдельных отрядов сами (особенно в первые дни) добывали оружие, распределяли его, разрабатывали план проведения отдельных операций и тактику боя, не имея четкого представления о ходе военных действий во всех районах. Центральный ВРК в первую очередь обращал внимание на ближайший к нему район и здесь в некоторой мере руководил военными действиями, но на все районы его влияние не распространялось в такой степени, чтобы можно было говорить об его оперативном руководстве. Однако процесс шел в одном направлении — все районы к 1 ноября переносят центр внимания на борьбу в центре города против Кремля. В первую очередь 31 октября сам ВРК становится на твердую позицию и занимает наконец положение центрального оперативного органа. Им дается ряд распоряжений районным ВРК.

31 же октября Подольскому совету было приказано привести в Москву 1 тыс. человек, а Мызо-Раевскому ВРК — 500, 1 ноября Тверскому ВРК — отправить в Москву 57 и 196-й полки и тяжелый артиллерийский дивизион. В приказах сказано: «Приказ подлежит исполнению без промедления»[24].

Вероятно именно к этим дням относится набросок (возможно черновик приказа) под заголовком «Общий план революционной армии», в котором зафиксированы следующие пункты:

  1. «Все военные действия направляются к одному центру.
  2. Роль районов заключается в планомерном стягивании к центру. Сепаратные операции предусматриваются, поскольку они не нарушают общего плана.
  3. Не упускать из виду, что тыл для районов небезопасен, и что может явиться возможность операций революционной армии вне Москвы.
  4. Действия решительные и энергичные»
  5. .

    Карандашом приписано:

  6. «Наивозможно меньшее пролитие крови.
  7. Охрана безопасности населения»[25].

В это время кольцо вокруг Кремля сжималось все теснее. Центральное положение, обеспечивающее белогвардейцам преимущество в начале боев, обратилось теперь против них с самой невыгодной стороны. Отдельные районы, закрепившись у себя, настойчиво наступали на белогвардейцев со всех улиц и ближайших переулков. Обстрел Кремля артиллерией окончательно дезорганизовал противника. Теперь ожесточенные бои ведутся в самом центре; против отдельных зданий («Метрополь» и др.) действуют пехота и артиллерия ВРК.

Утром 2 ноября был взят «Метрополь», занята городская дума, и наконец войска ВРК влились на Красную площадь. Белые стали отступать в районы Никитской, Арбата, Пречистенки и др. 2 ноября юнкера покидают Кремль и концентрируются в Александровском училище. Во время активных действий враги революции пытаются посредством переговоров сорвать успехи ВРК. 29 и 30 октября объявляется перемирие по требованию Викжеля (фактически перемирие не соблюдалось). 31 октября с предложением перемирия выступают представители губернского совета крестьянских депутатов и комитета объединенцев. Наконец, утром 2 ноября комитет общественной безопасности ставит вопрос о прекращении вооруженной борьбы. Теперь ВРК проявляет твердость. Белые вынуждены сдаться.

Переговоры нервировали рабочих и солдат. Так например артиллеристы 1-й бригады заявили по поводу перемирия с 29 на 30 октября (по инициативе Викжеля) о своем подчинении решению ВРК, но указывали, что «уступок при переговорах никаких быть не может, ибо спасение России и революции должно стоять выше интересов капиталистов» [26].

Москва победила благодаря энтузиазму и героизму пролетариата, увлекшему за собой подавляющую массу солдат гарнизона, и твердости большевиков, стоявших на ленинских позициях и сумевших организовать движение в районах.

Еще в момент переговоров с Рябцевым для организации восстания в районы был направлен ряд руководящих работников московской организации, в том числе В. Н. Яковлева, Иннокентий Стуков и др. В Рогожско-Симоновском районе активную роль сыграла Землячка, в Городском районе — делегированный МК Бобинский и член военного бюро при МК Варенцова и др. В Замоскворечье активную пропагандистскую работу среди восставших вели Покровский, Степанов, Ольминский и др. Держали связь с Замоскворечьем В. Н. Яковлева, с Сокольническим районом — Пятницкий и т. д.

Районы были богаты энтузиастами, бойцами. Вся партийная масса активно участвовала в восстании. Одни в роли бойцов с оружием в руках, другие в роли разведчиков, санитаров, связистов, третьи в роли агитаторов, пропагандистов и т. д. Большевик везде и всюду выступал в роли организатора и вожака массы, увлекая ее за собою.

Победа в Москве создавала прочную опору для советской власти во всей области, тяготевшей к ней. Переход власти в руки советов, осуществлявшийся всюду в области пролетарской вооруженной рукой и при поддержке революционных солдат, отнюдь не носил такого затяжного и кровавого характера, как в Москве. С этой точки зрения основным показателем боеспособности пролетариата в том или ином центре или районе в указанный период являлась не столько активность, проявленная в организации переворота, сколько активность в деле оказания помощи Москве.

Опыт проведения восстания в Москве учит нас тому, что затяжная форма борьбы, «позиционная», особенно неприемлема Для восставших, что единственной правильной формой является непрерывное наступление, при котором окопы и баррикады используются лишь как средства остановки действий главным образом механизированных частей противника.

Опыт Москвы учит нас также тому, как важно для успеха восстания не только завоевание большевиками авторитета среди солдатской массы, но и организационно-политическое закрепление влияния партии также в руководящих органах этой массы — в совете и его исполкоме.

Благодаря тому, что масса солдат шла за большевиками, удалось добиться ее активного участия в восстании, и организованному и лучше подкованному в техническом отношении врагу, революция смогла и в Москве противопоставить не только револьверы и винтовки, но и пушки, бомбометы, самолеты и т. п. Победу в Москве, как и в Петрограде, дало комбинированное воздействие всех видов оружия и в особенности артиллерии. Когда загрохотали пушки, враг не только страдал оттого, что нес физический урон и видел в артиллерийском обстреле угрозу жизни защитников буржуазной власти, — он окончательно был раздавлен морально. При невозможности для себя опереться на массу он увидел, что эта масса, выступавшая вначале чуть ли не безоружной, имела теперь на своей стороне почти все достижения военной техники и в результате горького и тяжелого опыта предшествующих дней с большим успехом усваивала и применяла правила военного искусства, организованно сжимая кольцо вокруг врага от окраин к центру. Враг вынужден был сдаться. В победе над ним выявились, несмотря на отдельные ошибки руководства, твердая воля авангарда — партии — к борьбе и сокрушению сил контрреволюции, зрелость, организованность и закалка пролетариата.

Московская партийная организация сыграла основную роль в деле обеспечения октябрьской победы в Москве. Лучшие силы организации были брошены в военно-революционные комитеты в районах, где бои имели решающее значение. В низовых ячейках, на фабриках и заводах, большевики явились организаторами и руководителями фабзавкомов, этих основных организаторов Красной гвардии на местах. Огромную роль в мобилизации масс и организации победы сыграла партийная печать. Орган Московского комитета аккуратно выходил во все дни боевых действий. Его издание было перенесено в наиболее сильный пролетарский район — в Замоскворечье. Кроме того военно-революционные комитеты в районах издавали специальные бюллетени, сыгравшие боевую роль в операциях против белых. Бюллетени эти прямо направляли вооруженных рабочих на те пункты, которые в данный момент требовали подкрепления.

Решающую роль сыграла московская партийная организация как в деле выправления ошибок ВРК, допущенных им в первые дни восстания, так и в деле окончательного закрепления достигнутого перелома и тем самым обеспечения окончательной победы московского пролетариата.



1. Ленин, Письмо в ЦК и МК РСДРП (б), Соч., т. XIV, ч. 2, стр. 256, изд. 1-е.

2. Ленин, Советы постороннего, Соч., т. XIV, ч. 2, стр. 270, изд. 1-е.

3. «Социал-демократ» № 198.

4. См. сб. «Октябрьское восстание в Москве», ст. Розенштейна Гиз, М. 1922 г.

5. См. сб. «Октябрь в Хамовниках», ст. Ставровича.

6. Московский областной архив ВКП(б), № 1, Замоскворецкий РК,. заседание районного комитета, 1917 г.

7. Сб. «Октябрьское восстание в Москве», стр. 103.

8. Сб. «Москва в октябре 1917 г.», стр. 50.

9. Сб. «Советы в Октябре», стр. 64.

10. Сб. Москва в октябре 1917 г., стр. 119.

11. Владимирский, Октябрьские дни в Москве, стр. 18

12. Там же, стр. 19. См. также «Из истории московской рабочей Красной гвардии» (материалы и документы), стр. 66.

13. См. Бюллетень № 1 Московского комитета общественной безопасности от 27 октября 1917 г., Очерк по истории московской рабочей гвардии, стр. 185.

14. Очерки по истории московской рабочей Красной гвардии стр. 195.

15. Владимирский, Октябрьские дни в Москве, стр. 27.

16. Очерки по истории московской рабочей «Красной гвардии», стр. 188.

17. Владимирский, Октябрьские дни в Москве, стр. 33.

18. Октябрь 1917-1922 гг., юбилейный журнал революционных воспоминаний слушателей Военной академии РККА, стр. 13, изд. Военно-научного общества, М. 1922 г.

19. Воспоминания Викмана, рукопись. Красногвардейский фонд Института истории Комакадемии.

20. Там же.

21. «Октябрь 1917 - 1922 гг.», юбилейный журнал революционных воспоминаний слушателей Военной академии РККА, стр. 19, изд. Военно-научного общества, М. 1922 г.

22. «Октябрь 1917- 1922 гг.», юбилейный журнал революционных воспоминаний слушателей Военной академии РККА, стр. 25-27. изд. Военно-научного общества, М. 1922 г.

23. См. сб. «Октябрьское восстание в Москве», «Белогвардейские приказы и донесения», стр. 77.

24. Сб. «Октябрьское восстание в Москве», стр. 197.

25. Там же, стр. 198.

26. Сб. «Октябрьское восстание в Москве», стр. 195.

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017