№326
Письмо неизвестного корреспондента представителю Екатеринославского общинного совета И.М. Ротштейну о погроме в г. Балашове Саратовской губ. подразделениями ВСЮР
в июле 1919 г.

Сегодня явился ко мне студент-медик 5-го курса Саратовского университета Мельцер, — мобилизованный в Царицын 19—20 июля с.г., а 21 июля заболевший возвратным тифом, помещенный в госпиталь № 15 в Царицыне в д[оме] Репникова, теперь выздоравливающий после 2 приступов тифа, — и рассказал мне следующую] кошмарную историю, которой я под свежим впечатлением считаю своим долгом поделиться с Вами. Рассказ его настолько напоминает ужасы средневековья, крестовых походов, что я не решаюсь считать его за истину; полагаю, что в целом г. Мельцер преувеличивает, как сам переживший все ужасы, но если даже 1/10 часть его рассказа верна, то содрогнуться можно от всего происшедшего.

Дело было при вступлении Добрармии в Балашов в первый раз [1 июля]. Были схвачены все евреи в числе 65 чел. (целыми семьями) и посажены в тюрьму; несколько человек, в том числе женщины и девушки-гимназистки, были тут же солдатами убиты без всякого суда; разумеется, в тюрьме издевались, глумились и мучили. При оставлении [воинскими частями] Балашова несколько человек, заболевших тифом (в том числе отец Мельцера — старик), оставлены в Балашове и, по словам есаула Маркова, расстреляны; остальные эвакуированы в Урюпинскую станицу и там помещены в грязную темную тюрьму. Там они до отъезда г-на Мельцера (который, как медик, вырвался из тюрьмы благодаря хлопотам какой-то женщины-врача) содержались; кормили полф[унтом] хлеба и гороховой похлебкой, работать заставляли по уборке улиц и чистке помойных ям под улюлюканье местных жителей-хулиганов. Белья не меняли. Спали здоровые и больные вповалку на голой земле. Среди арестованных имеется один 75-летний старик по фамилии Виник, его жена и еще 3 женщины. Всех ограбили, бьют прикладами и нагайками. У одного арестованного, портного Гевера, все лицо от побоев окровавлено. Там же были двое (фамилия одного Кранцельблюм, другого не помнит), бежавшие из германского плена и имеющие медали, полученные в германскую войну. Там же содержался некий Мальтер, прибалтийский немец, с крестами на шее, только потому, что он похож на еврея.

Комендантом станицы Урюпинской, распоряжением которого ожила средневековая тюрьма, состоит есаул Марков, полный титул которого таков: комендант штабс-квартиры 2-го Отдельного донского казачьего корпуса. Кроме этих 65 чел. (за освобождением студ[ента] Мельцера осталось 64), там же содержится 30 военнопленных, среди них и малолетние, насильно мобилизованные большевиками. Отец студ[ента] Мельцера Надотель Шлимович Мельцер, давнишний житель Балашова, был купцом, во время владычества большевиков был разорен и служил приказчиком в лавке кооператива, оставлен был, как сказано, в Балашове в больнице. При освобождении студ[ента] Мельцера из тюрьмы есаул Марков на вопрос, где отец, улыбаясь, сообщил ему, что отец расстрелян при эвакуации Балашова. Вот вкратце содержание двухчасового рассказа студ[ента] Мельцера. Наблюдая студ[ента] Мельцера все время, пока он рассказывал, мне временами казалось, что он

психически не вполне нормален, до того потрясло его все пережитое. Я уже сказал, что не решаюсь считать ВСЕ рассказанное студ[ентом] Мельцером правдой, но если даже и часть верна, то перед этим бледнеет то, что творилось в Царицыне. Почти все еврейские дома (за исключением не больше 10) были ограблены, причем грабили партии, приходившие одна за другой. Сапожник-беженец Юделевич, 60 лет, был вытащен с сыном-юношей из дома за то только, что, по мнению заказчика-солдата, просил дорого за починку сапог, и на дворе контрразведки был убит вместе с сыном, причем трупы были положительно исколоты штыками. Поручик Дубровский, живущий по Астраханской ул., [дом] № 6, был ранен в ногу (огнестрельный перелом голени) преследовавшими его казаками во главе с офицером только за то, что какому-то хулигану вздумалось указать на него, как на бывшего комиссара. Сапожник Меер Дрозник (Курская ул., [дом] № 47) был арестован на базаре также по доносу какого-то прохожего. Дрозник — старик 65-ти лет, неграмотный, плохо говорящий по-русски, беженец из Ков[енской] губ. Освобожден он был из тюрьмы только после усиленных хлопот. Есть, конечно, еще много случаев беспричинных и бессмысленных арестов невинных людей, но всех не перечтешь. Справедливость, впрочем, требует указать, что ограблены были не одни евреи, пострадали и русские дома, правда, немного. Примите меры, чтобы это не повторялось, по крайней мере в дальнейшем. Предстоит взятие Саратова с его большой еврейской общиной. Считаю долгом указать, что Царицын был взят Добрармией 17 июля, а первый приказ о строгом преследовании грабежей и насилий был опубликован 29 июля, когда фактически все уже было сделано.

Для урюпинских узников требуется, по словам студ[ента] Мельцера, немедленная помощь в виде белья, мыла, обуви и одеял, но как все это доставить, не знаю.

Студент Мельцер будет отправлен на средства, собранные здесь, в Кисловодск, для поправления здоровья (у него помимо тифа и легкие не в порядке).

Правда, не только Царицын, но и Балашов бледнеют, вероятно, перед Синельниковым и Лозовой, но в нашем мартирологе и эта страница должна быть отмечена.

Предыдущая | Содержание | Следующая