Марина Тимашева: Екатеринбургским издательством «У-Фактория» опубликована книга «Нюрнбергские интервью». Американский врач Леон Голденсон расспрашивал обвиняемых на Нюрнбергском процессе об их жизни и мировоззрении. В связи с этой книгой я вспомнила кое-что, что, наверное, не совсем соответствует серьезности темы, но всё-таки скажу: когда я работала в Институте культуры, мы проводили социологические опросы и получали фантастические результаты. Например, что жители города, в котором вообще нет театра, часто посещают театр. Листая книгу Голденсона, я подумала: вот если бы с военными преступниками беседовал не трезвомыслящий врач, а социолог, и оценивал ответы по правилам своей науки, то получилось бы, что во всей Европе никто так не любил евреев, как руководители Третьего Рейха. Самый высокий процент симпатии. Кроме того, нацисты оказались бы большими друзьями Америки. И христианскими демократами со склонностью к пацифизму. Подробнее о книге – не социолог Илья Смирнов.

Илья Смирнов: И ещё герои книги отличались детской наивностью. Об уничтожении людей в концлагерях они, как правило, узнавали только на заседании трибунала.

«Я был очень огорчен, когда услышал это… Я не знал, что такое происходило» (министр экономики Вальтер Функ, 148). «В Германии мы ничего не знали…» (генерал –губернатор Польши Ганс Франк, 68), «Я ничего не знал об этом… Мне трудно в это поверить – такое огромное количество… Разумеется, в то время ходили слухи, но я им никогда не верил… Как они могли творить такое за моей спиной?» (рейхсмаршал Геринг, 189).

И большинство, за исключением явно нездорового Штрейхера, рассказывают о своих симпатиях к евреям, о друзьях этой национальности и о семьях, которые они спасли:

«я никогда не одобрял расовую теорию» (144), «никаких предубеждений» (56), «мои еврейские друзья в Швейцарии» (337), «я постоянно поддерживал дружеские отношения с Мейерами» (494), «в Кишиневе… это сделали румыны…, я заявил, что не потерплю» (495), «наконец я добился освобождения этого человека, когда он уже почти попал в концентрационный лагерь» (111), «если бы нацистское движение было основано на антисемитизме, я бы никогда им не заинтересовался… когда ко мне обращались за помощью евреи, я всегда помогал» (194 – 195),

- и так далее, а у обергрупперфюрера фон дем Бах–Зелевски, который руководил антипартизанскими операциями СС на советской оккупированной территории, а 44-м подавлял Варшавское восстание – так у него вообще две родные сестры были замужем за евреями, и он им всем помог эмигрировать в Бразилию (388), а общим счетом спас тысячи людей.

И если подходить с точки зрения такой социологии, которая подсчитывает слова безо всякого учета реальных обстоятельств и поступков, тогда, конечно, в Нюрнберге на скамье подсудимых подобралось просто церковно-благотворительное общество.

Но есть один пункт, по которому подсудимые не проявили обычного добродушия и пацифизма. Отношение к нашей стране. Геринг:

«Вшивые русские… (208) примитивный народ… большевизм подавляет индивидуализм…. Большевизм хуже национал-социализма, на самом деле их нельзя даже сравнивать. Большевизм против частной собственности, а я за нее всей душой… Предположение, что все люди равны, просто смешно… Какая ирония в том, что грубые русские крестьяне, которые теперь носят форму генералов, судят меня… (212) Этот процесс – фарс…, когда-нибудь вы, американцы, намаетесь с этими русскими, вы увидите меня и мои действия в другом свете» (217).

Фон Клейст:

«Русские настолько примитивны, что не станут сдаваться» (489).

Кальтенбруннер:

«Гитлер всегда подчеркивал, что если Америка действительно боролась бы за демократию, то она покончила бы с антидемократической системой в Советском Союзе (234). Теперь русские сидят в этом суде и обвиняют нас за объявление захватнической войны, когда на самом деле ее планировали именно они» (243).

Ганс Франк:

«Может быть, папа переедет в Америку! Осталась только одна сила в мире, которая может одолеть Россию. Наших сил не хватило» (66).

Гроссадмирал Дёниц, официальный наследник Гитлера:

«Если бы в 1933 г. Гитлер не бросил в лагеря коммунистов, у нас бы началась гражданская война и кровавая бойня. Коммунисты подняли бы мятеж против законно выбранного правительства… Я знаю этих русских… Все посадки пшеницы и картофеля, житница Германии находятся в зоне русских… Они распространят коммунизм… Несчастная Турция сейчас полностью окружена русскими… Россия – самая преступная нация в мире, а коммунизм – самое великое зло» (52 – 55). Альтернатива – «содружество европейских наций, связанных вместе и удерживающих Россию на Востоке… Эту идею он вынашивает уже очень давно» (46).

Фельдмаршал Кессельринг примерно о том же:

«… Можно создать объединенную Европу… Англия, Франция, Германия, Испания, Италия и Греция образуют единый фронт, они будут противостоять только одному фронту – восточному. Это приведет к существованию только одного врага» – «То есть вы считаете, что война с Россией неизбежна?» – «Я многие месяцы провел в тюрьме, но совершенно убежден, что Россия стремится к доминированию» (457).

Вот эти идеи нацисты излагают доктору Голденсону, надеясь на понимание, поскольку доктор все-таки американец, а отношения между союзниками напряженные. Надежды не сбываются. Доктор нормальный человек, и что такое Третий Рейх, наблюдал собственными глазами. В комментариях он сдержан, но отношение к собеседникам понятно. Характерная ремарка на полях интервью: что подсудимый

«поглощен жалостью к себе и желанием сформулировать аргументы, которые, по его мнению, он мог бы использовать» (152).

Пройдет время. Аргументы повешенных душегубов будут использованы в политике ХХI века.

Вы помните, Марина, я зарекался рецензировать исторические источники. Голденсон – тоже источник, но совершенно очевидно, что не архивный, формулировки-то все знакомые, правда?

Я вам приведу ещё одну легко узнаваемую цитату из интервью с Кальтенбруннером:

«Все документальные свидетельства… доказывают, что война с Россией была не захватнической, а превентивной. В общем-то мы все это знали раньше, но теперь в результате этого процесса и защиты Йодля об этом узнает весь мир… Если русские снабжали свои войска, вплоть до батальонов, картами и прочим и сосредоточили столько дивизий на румынской и венгерских границах, то очевидно, что наше нападение на Россию было не агрессией, а превентивным ударом… Россия намеревалась начать войну со всей Европой… Мы просто своевременно узнали о намерениях России... Россия была заинтересована не только в завоевании рейха, но и в захвате всей Европы и установлении коммунизма» (238 - 240).

На ту же тему – министр труда Фриц Заукель:

«Все мы придерживались мнения, что огромные армии России ожидают момента, чтобы атаковать нас» (322).

Герман Геринг:

«Русские генералы и русское правительство планировали войну против Германии» (212).

И так далее.

Доктор Голденсон комментировал эту версию так:

«Я был несколько удивлен…, потому что внимательно слушал защиту Йодля и не нашел ничего, что свидетельствовало бы о превентивном характере нападения Германии на Россию» (238).

Зато в самой России через 50 лет будут астрономическими тиражами переиздавать якобы историческую книжку как раз об этом, о «превентивной войне» Третьего Рейха против агрессоров с Востока. Только псевдоним автор возьмет себе почему-то не «Геринг» и не «Кальтенбруннер», а фамилию прославленного русского полководца. В рекламной кампании будут задействованы историки. С учеными степенями. В том числе и те, кто специализировался на Второй мировой войне. Они-то не могли не знать первоисточников. И, тем не менее, внушали людям, студентам своим внушали и продолжают внушать, что репринт гитлеровской пропаганды полувековой давности, представляет собой некую «концепцию», «новое слово в историографии» и т.д.

Так что, при всем желании, не удается списать нюрнбергские материалы в архив.

---

По этой теме читайте также:

Имя
Email
URL
Отзыв