Основное сказано, наступило время выводов. Полагаю, с Солониным все ясно. С Дубровским — тоже. Разумеется, моя контррецензия его не остановит; он продолжит писать свои нелепости. Ювенал говорил, что «зараза писать не у всех излечима». Вот и на «исцеление» Дубровского я всерьез не надеюсь. Потому остается только мечтать. И в мечтаниях вспоминается история о Суворове (на сей раз настоящем, том, кто фельдмаршал и даже генералиссимус). Его родственник Дмитрий Хвостов считал себя хорошим поэтом. Правда, в этом заблуждении он пребывал почти в одиночестве и часто подвергался насмешкам, в том числе со стороны Суворова. Последняя случилась, когда Суворов умирал. К нему подходили близкие и выслушивали его напутствия. По отношению к Хвостову оно было следующим:
– Любезный Митя… Ты добрый и честный человек. Заклинаю тебя всем, что для тебя есть святого, брось свое виршеслагательство, пиши, уже если не можешь превозмочь этой глупой страстишки, стишонки для себя и для близких. Но только не печатайся, не печатайся…
Кто бы о том же самом попросил Дубровского…
