Читал со смешанным чувством. На первом месте благодарность автору, для чего у меня имелись и личные мотивы: мой дед Александр Павлович Квасников был военврачом и со своим полевым подвижным госпиталем продвигался на запад именно по маршрутам, размеченным в книге: Лодзь, Калиш, Цюллихау, Дойтч - Кроне. И далее на Берлин.

Но при чтении возникало и чувство некоторой исторической обиды, потому что нашему поколению, пока мы учились, была не очень-то доступна подобная литература о Великой Отечественной.

Однако по порядку. Книга Алексея Валерьевича Исаева имеет подзаголовок: «Триумф в наступлении и в обороне: от Висло – Одерской до Балатона». Два театра военных действий. Первый, где произошло стремительное, «500 километров в течение 23 суток» (103) продвижение из Польши в Германию, на подступы к столице Рейха. Второй. Венгрия. Окружен и взят Будапешт, который гитлеровцы тщетно пытались деблокировать, отбито их последнее крупное контрнаступление в марте месяце.

Не будучи специалистом в военной истории, я, естественно, не уполномочен судить о деталях, если кто захочет поспорить с автором о тактике, о технике, что ж, это нормально. Очевидные претензии к издательству: карты опять такого размера, что нужен микроскоп. Еще могут возникнуть вопросы по композиции, по стилю: некоторым покажется суховатым. А может, оно и к лучшему, что книга свободна от разухабистой хлестаковщины: уж если я брата Черчилля как-нибудь не обзову и Жукова не разжалую, то мое сочинение и читать не станут. У Исаева спокойное изложение событий день за днём по источникам с обеих сторон, выводы осторожные и отстраненные от злобы дня, максимум технологии, минимум полемики, но та картина, которая складывается, убедительнее любой публицистики. Просто не оставляет места для сплетен. Например, пресловутые горы трупов, которыми Советская армия якобы заваливали немцев чуть ли не до последнего дня войны. Смотрим: в Висло-Одерской операции «безвозвратные потери составили 2 % численности участвовавших в наступлении войск…, уровень потерь один из самых низких для операций такого масштаба» (103). Как был занят Силезский промышленный район?

«Борьба с группировкой противника в насыщенном прочными бетонными постройками промышленном районе могла бы затянуться… и привела бы к потерям в рядах штурмующих и к разрушению важного в экономическом отношении района. В связи с этим командующий фронтом (1-м Украинским, Ко́нев Ива́н Степа́нович –И.С.) по указанию Ставки ВГК принял решение не препятствовать войскам противника в выходе из Силезии. Нажим 59-й и 21-й армий с востока и северо-востока и удар 3-й гв. танковой армии с северо-запада заставил противника отходить через оставленные на юге “ворота”… “Война проиграна” - такими словами начал министр вооружений Шпеер свой меморандум Гитлеру о значении потери Силезии…» (56).

Или, в меньшем масштабе: вот остров Маргариты на Дунае, штурмовала 25 гвардейская дивизия в ходе битвы за Будапешт. Кстати, в высадке участвовала штрафная рота, но без особого успеха. А потери дивизии за 10 дней составили 452 человека, в том числе 29 убитыми (199). Конечно, жен и матерей не может утешить статистика, гибель близких особенно невыносима в самом конце войны, когда, казалось бы, самое страшное позади, но для военного историка важно, что нацисты, немецкие и венгерские, в обороне несли бОльшие потери, и само словосочетание «горы трупов» реально возникает в воспоминаниях с той стороны, подполковника Алайоша Вайды (197, 203).

Хотя о вражеской армии Алексей Исаев отзывается с уважением, показывает, что даже в последний год войны, страдая от нехватки топлива, боеприпасов и вооружения, многие немецкие соединения сохраняли высокие боевые качества, профессионализм и стойкость (естественно, речь идет о фронтовиках, а не о специалистах по уничтожению мирного населения).

Для понимания ситуации по другую сторону фронта важен такой эпизод, как расстрел советских парламентеров, которые должны были передать будапештскому гарнизону предложение сдать город. Это повторилось с двумя группами парламентеров и давало все основания для резких эмоциональных оценок поведения «гитлеровских извергов» (формулировка Совинфорбюро), но Исаев пытается разобраться в мотивах и обращает внимание: двумя годами раньше, в Сталинграде, гитлеровцы себе такого не позволяли, и объясняет это изменениями в составе армии: значительная часть будапештского гарнизона – это были войска СС, а к концу войны туда уже принимали «с бору по сосенке» контингент, зачастую далекий от каких-либо военных традиций (188).

Сейчас авторы, которые стараются писать о войне объективно, по источникам, а не по романам, сразу же слышат в ответ: вы нас хотите вернуть к стереотипам старой историографии, брежневских, а то и сталинских времен. Насколько это справедливо по отношению к конкретной книге Исаева? Да ни на сколько. На первых же страницах он скептически оценивает версию, что Висло-Одерская операция началась раньше времени по просьбе союзников «в связи с (их) тяжелым положением в Арденнах» (7). В начале января англичане и американцы уже преодолели арденнский кризис своими силами. И в дальнейшем автор откровенно высказывается о недостатках советской техники, включая знаменитый Т-34 (111), об ошибках командования, о таком поведении солдат, которое не делало им чести, когда, например, «под натиском противника пехота 49-й стрелковой дивизии отошла и оставила… не имевшие пулеметов самоходки отбиваться силами экипажей», в результате за один день боя под Жамбеком в Венгрии несчастный самоходный артполк потерял половину новейших машин СУ-100 (145).

Удивительно, но в январе 45 года среди военнослужащих находились даже такие, кто перебегал на немецкую сторону (8). Однако всё это уже не могло изменить общей ситуации, которая чётко определена в подзаголовке книги.

И вот мы возвращаемся к вопросу, поставленному в начале рецензии. Часто ли мне в школьные и студенческие годы попадались объективные книги по военной истории? Смотря про какую войну. Про греко-персидскую – пожалуйста, про конкистадоров, даже про тихоокеанский театр Второй мировой, как сражались американцы с японцами, но вот с Великой Отечественной не заладилось. Об этом сражении упоминать нельзя, той фамилии не произносить, здесь данные о потерях не для печати, а там не дай бог обидеть союзника по Варшавскому договору. Кажется, единственный в книге «1945-й» развернутый полемический пассаж посвящен именно такого сорта литературе, в которой наши военачальники заранее предвидели все планы глупых гитлеровцев (215). Историю величайшей войны превращали в набор канцелярских штампов, причем табуированы были даже выигрышные сюжеты, например, то, что воевать пришлось не просто с немцами, но почти со всей Европой, включая немалое количество своих же соотечественников, подверженных «коричневой» инфекции нацизма, - этот факт на самом деле никак не умаляет подвига советских солдат. Наоборот. Но на этом было не положено акцентировать внимание, противника старались свести к этническому немцу. В результате такой «идеологической работы» читатель, дорвавшись до свободного книжного рынка, начал доверчиво поглощать самые убогие НТС-овские брошюрки. И вот теперь патологически кружным путем, через сериал «Штрафбат», памятник атаману Краснову и дело о реабилитации фон Паннвица http://scepsis.ru/library/id_1401.html мы, кажется, тьфу-тьфу, помаленьку возвращаемся к норме. Как заметил Алексей Исаев, «чем больше я занимаюсь историей войны, тем больше убеждаюсь, что нам есть чем гордиться» http://www.rian.ru/pressclub/20090506/169894705.html

Это именно тот случай, когда правду говорить не только легко и приятно, но и полезно для патриотического воспитания. Главное теперь не допустить, чтобы маятник качнулся в обратную сторону, к канцелярской лакировке, но это тема отдельного разговора с другими книгами в руках http://www.rusrand.ru/text/Shkoln_uchebn_istorii.pdf

По этой теме читайте также: