С нескрываемой гордостью он говорит, что стал вторым в списке самых разыскиваемых преступников Индии. Член Политбюро Коммунистической партии Индии (маоистской) Маллоджула Котешвар Рао (1956 г.р.[1]), более известный как Кишенджи, вырос в штате Андхра-Прадеш, читая Ганди и Тагора. По словам маоиста, понимание сути исторического процесса заставило его уйти в джунгли и посвятить себя революции. Во время поисковой операции в 1982-м году полицейские разрушили дом Котешвара в деревне Педдапалли. С тех пор он ни разу не видел свою мать, но регулярно пишет ей через газеты на телугу. После 20 лет в «маоистском поясе» Махараштры и Чхаттисгарха Кишенджи перебрался в Западную Бенгалию. Его жена контролирует ход операций наксалитов в Дантеваде. Сегодня он скрывается прямо под носом у полиции Лалгарха, при этом каждый день читает пятнадцать газет и предлагает выслать партийную литературу по факсу. Если вы немного подождёте, он найдёт статистику боевых действий на своём компьютере. Ниже приводятся выдержки из полуночного интервью с ним по телефону:

Фотография Маллоджулы Котешвара Рао (Кишенджи)

Расскажите о пройденном Вами пути. Что заставило Вас присоединиться к КПИ (маоистской)?

Я родился в Каримнагаре в штате Андхра-Прадеш. В 1973 году получил степень бакалавра математики и перебрался в Хайдарабад, чтобы заняться юриспруденцией. Мой политический путь начался с участия в Объединении борьбы за Телангану, которое добивалось национального самоопределения Теланганы[2]. Затем я организовал Радикальный студенческий союз в Андхра-Прадеше. В 1975 году, во время чрезвычайного положения[3], я ушел в подполье, чтобы участвовать в революции. К этому меня побудили писатель Варавара Рао[4], основатель Союза революционных писателей, политическая атмосфера Индии и прогрессивная среда, в которой я вырос. Мой отец был последовательным демократом и борцом за освобождение страны от колониального господства. И занимал должность вице-президента отделения Индийского национального конгресса (ошибка журналиста, здесь и далее должно быть: Индийского конгресса (социалистического) — прим. пер.) в штате. Хотя по происхождению мы брамины, наша семья никогда не верила в справедливость кастовой системы. Когда я присоединился к КПИ (марксистско-ленинской)[5], мой отец ушел из ИНК, сказав, что два взгляда на политику не смогут ужиться под одной крышей. Он верил в социализм, но не в вооружённую борьбу. После отмены чрезвычайного положения в 1977 году я возглавил демократическое антифеодальное крестьянское движение. К нему присоединилось более 60 тысяч крестьян. Это привело к общенациональному крестьянскому восстанию.

Министр внутренних дел согласился провести переговоры с КПИ (маоистской) по таким вопросам, как права на лес, изъятия земли и специальные экономические зоны. Почему вы отвергли его предложение? Он лишь просил вас остановить насилие.

Мы готовы начать переговоры, только если правительство выведет свои войска. Не мы начали насилие. Мы лишь отвечаем на него. Боевые отряды правительства ежедневно нападают на наш народ. В прошлом месяце в Бастаре солдаты отряда «Кобра» убили 18 ни в чём не повинных адиваси и 12 маоистов. В Чхаттисгархе арестовывают тех, кто помогает нам в развитии региона. Остановите всё это — и насилие прекратится. Недавно генеральный директор полиции Чхаттисгарха объявил 6 тысяч особых полицейских уполномоченных Салва Джудум[6] гордостью штата. Их с каждым днем всё больше. Эти люди — те, кто много лет насиловал, убивал и грабил племена. Целые деревни опустели из-за Салвы Джудум. Правительство вольно заявлять всё, что ему заблагорассудится, но мы ему не верим. Как оно сможет изменить политику, которую даже не контролирует? Пускай сперва спросят разрешения Всемирного банка и США.

На каких условиях вы согласны прекратить насилие?

Премьер-министр должен извиниться перед адиваси и вывести все войска, находящиеся в этих районах. Присутствие солдат здесь не новость, мы сталкиваемся с государственным террором на протяжении последних 20 лет. Все политические заключённые должны быть освобождены. Мы даём вам время вывести войска — столько, сколько нужно; но гарантируйте, что в течение этого периода не будет нападений полиции. Если правительство согласится, то и с нашей стороны не будет никакого насилия. Мы продолжим свою деятельность в деревнях, как и прежде.

Перед тем, как оно согласится на вывод войск, могли бы вы дать правительству гарантии того, что не будете нападать хотя бы в течение одного месяца?

Мы подумаем над этим. Сначала я должен обсудить это с нашим генеральным секретарём. Где гарантия, что полиция прекратит свои нападения на этот месяц? Пусть правительство сделает соответствующее заявление и начнёт вывод войск. И пусть это не будет очередной игрой на публику. Посмотрите, что произошло в Андхра-Прадеше. Они начали переговоры, а затем сорвали их. Член нашего ЦК отправился на встречу с секретарём штата. И вот, за смелость говорить с правительством его убили полицейские.

Если вы действительно выступаете в интересах народа, то почему упорно отказываетесь сложить оружие? Ваша цель — благополучие племён или политическая власть?

Политическая власть. Благополучие племён для нас приоритетно, но без политической власти мы не сможем ничего добиться. А власть нельзя удержать без армии и оружия. Племена эксплуатировали и подавляли, навязав им крайнюю степень отсталости — именно потому, что в их руках нет политической власти. Они лишены права распоряжаться собственными богатствами. Но наша философия не сводится к винтовке. Оружие для нас на втором месте. Именно из-за этого мы потерпели неудачу в Андхра-Прадеше.

Правительство требует: «Сначала прекратите насилие», вы парируете: «Сначала выведите войска». Племена же, интересы которых вы берётесь представлять, оказались в этой ситуации между молотом и наковальней.

Ну что ж, давайте позовём международных посредников. Будь то Андхра-Прадеш, Западная Бенгалия или Махараштра — мы никогда не начинали насилие. Правительство всегда нападало первым. Члены КПИ (марксистской) в Бенгалии не позволят ни одному беспартийному войти в деревни, находящиеся под их контролем. Полицейские лагеря стали появляться в Лалгархе с 1998 года. Как в этих условиях бороться за повышение закупочных цен на картофель? Как добиться питьевой воды для людей? Для этого нет никаких условий. Когда минимальная зарплата в Западной Бенгалии официально составляла 85 рупий в день, фактически людям платили 22 рупии. Мы потребовали 25 рупий. Наша «Махабхарата»[7] началась, когда кауравы отказались предоставить пандавам даже те пять деревень, что они просили[8]. Правительство отказалось предоставить хотя бы три лишних рупии. Мы пандавы; они — кауравы.

Вы заявляете, что насилие не ваш метод, и всё же за последние четыре года наксалитами было убито около 900 полицейских. Многие из них были выходцами из бедных семей адиваси. Даже если это было контрнасилие, как оно поможет достичь народных целей?

Мы боремся не с полицейскими силами, а с государством. Мы стремимся свести к минимуму количество жертв среди полицейских. Многие их семьи в Бенгалии сочувствуют нам. В течение последних 28 лет КПИ (марксистской) совершена 51 тысяча политических убийств. Да, за прошедшие семь месяцев мы убили 52 члена КПИ (марксистской), но это было возмездием за жестокость партии и полиции.

Как финансируется КПИ (маоистская)? И что вы можете сказать насчет обвинений в вымогательстве?

Мы не занимаемся вымогательствами. Мы собираем налоги с корпораций и крупной буржуазии, но это ничем не отличается от обычного финансирования политических партий корпоративным сектором. Раз в полгода мы проверяем, на что ушли эти средства. Ни одного пайса (сотой части рупии — прим. пер.) не тратится впустую. Сельские жители также вносят свой вклад в финансирование партии, добровольно жертвуя раз в год свой двухдневный заработок. Скажем, с двух дней резки бамбука в Гадчироли мы получаем 25 лакхов (сотен тысяч — прим. пер.) рупий. Со сборки листьев тенду[9] в Бастаре — 35 лакхов рупий. В других местах крестьяне жертвовали нам 1000 квинталов[10] риса-сырца.

А если крестьянин откажется делать пожертвования?

Этого никогда не произойдёт.

Из-за страха?

Нет. Потому что они с нами. На нашу деятельность по развитию деревень мы не требуем от сельских жителей ни одного пайса.

Какое развитие происходит в контролируемых маоистами районах? Как улучшилась жизнь племён в Чхаттисгархе и Джаркханде?

Мы помогли людям увидеть истинное лицо государства, рассказали им, как живут богатые люди и чего лишены бедные. Во многих из этих областей платили одну рупию за тысячу листьев тенду. Мы повысили этот «курс» до 50 пайсов за лист в трёх районах штата Махараштра, пяти районах Андхра-Прадеша и во всём Бастаре. Бамбук продавался бумажным комбинатам по 50 пайсов за связку. Сейчас — 55 рупий. Но эти победы стали возможны лишь после того, как мы преодолели противодействие и жестокость государства.

В одном только Гадчироли они убили 60 наших сторонников, мы — пять их человек. КПИ (маоистская) практически ежедневно оказывает медицинскую помощь в 1200 деревнях по всей Индии. В Бастаре наши рядовые активисты — опытные врачи, они сменили свою форму на передники, чтобы работать акушерами в джунглях. Мы не выдаём им оружие. Всего у нас Бастаре 50 подобных мобильных медицинских бригад и 100 мобильных больниц. Жители деревень обращаются к определённым людям для лечения конкретных заболеваний: с лихорадкой надо идти к Иссе, при дизентерии — к Раму и так далее. В этих областях так много болезней, что людей не хватает даже на то, чтобы собирать тела умерших. Врачам мы даём бесплатные лекарства для распространения среди местных жителей. Правительство и не подозревает, что эти лекарства идут из их собственных больниц.

Если правительство решит направить своих гражданских служащих в «красный пояс», вы позволите это сделать?

Мы можем только приветствовать такой шаг. Нам здесь очень нужны учителя и врачи. Жители Лалгарха на протяжении десятилетий просили о создании больницы. Правительство ничего для этого не сделало. Когда же её построили сами жители, правительство превратило больницу в военный лагерь.

А чего вы хотите в более долгосрочной перспективе? Назовите три конкретные цели.

Во-первых — взять политическую власть и установить новую демократию[11], чтобы достичь социализма и затем коммунизма. Во-вторых — сделать нашу экономику самодостаточной, чтобы нам не были нужны кредиты от империалистов. Мы до сих пор вынуждены расплачиваться за взятые десятилетия назад займы. И долг продолжает расти из-за девальвации нашей валюты. Его невозможно погасить. Это именно то, чего хочет Всемирный банк. Нам же нужно, чтобы экономика опиралась на два прочных основания — сельское хозяйство и промышленность. Во-первых, племенам нужна земля. Пока они не владеют своей землёй, государство будет их эксплуатировать. Люди должны иметь право на процент от урожая в зависимости от вложенного ими труда. Мы не против промышленности; какое может быть развитие без неё? Но решать, какие отрасли нужны Индии, должны мы сами, а не США и не Всемирный банк. Мы против больших плотин и крупных предприятий — и мы за небольшие предприятия, особенно те, которые развивают сельское хозяйство. Третья цель — захватить все крупные компании: от «Таты» до концерна клана Амбани[12], аннулировать все меморандумы о взаимопонимании[13], превратить их богатство в национальное достояние и отправить их владельцев в тюрьму. Кроме того, мы создадим действительно демократические, избираемые органы управления, которые будут пронизывать всё общество: снизу до самого высокого уровня.

Но взгляните на судьбу всех коммунистических правительств. Они становились столь же репрессивными, как и те, что были ими свергнуты. Существует достаточно примеров принуждения и нетерпения к инакомыслию со стороны маоистских режимов. Как же это отвечает интересам народа?

Все эти истории специально раздуваются капиталистами. Люди в деревнях гибнут сотнями, но все наши врачи хотят жить в городах. Все наши инженеры хотят работать в Японии или в ИТ-секторе. Они достигли своего положения, используя национальные богатства. Но что они делают для нашей страны? Государство не может требовать, чтобы Вы стали врачом. Но если Вы сами сделали такой выбор, оно в праве требовать, чтобы Вы применили полученные умения в деревне — по крайней мере два года. Степень репрессивности государства зависит от того, в чьих руках находятся бразды правления.

Мы хотим, чтобы у нас была демократическая культура. Если же её нет — призовите жителей деревень начать новую революцию и свергнуть нас. Зачатки альтернативного демократического народного правительства уже существуют в Бастаре. Посредством выборов мы формируем орган местного самоуправления — народный революционный комитет. Люди голосуют, поднимая руки. В этом правительстве есть председатель, его заместитель и несколько отделов: образования, здравоохранения, социального обеспечения, сельского хозяйства, законности и правопорядка, связей с народом. Сегодня такая система существует примерно в 40 районах Индии. Представление о том, что маоисты не верят в демократию, ошибочно. Сегодня демократия существует в Индии лишь формально. Она не настоящая. Мамата Банерджи[14], или КПИ (марксистская), или Индийский национальный конгресс — всё это диктатура. В Бенгалии мы вели переговоры об освобождении 14 женщин-адиваси, чтобы показать всему миру, кого правительство держит в тюрьмах; показать истинное лицо государства.

Если вы верите в демократию, то почему избегаете уже существующего демократического процесса? В Непале маоисты участвуют в выборах.

Чтобы создать новое демократическое государство, необходимо уничтожить старое. Маоисты в Непале пошли на компромисс. Но, позвольте, какие выборы? У нас 180 депутатов обвиняются в совершении тяжких преступлений. Более 300 парламентариев — крорепати (миллионеры — прим. пер.). А знаете ли Вы, что армия США уже проводит тренировки на базе в штате Уттар-Прадеш? Они открыто заявили, что могут распоряжаться индийской армией, как им угодно. Кто позволил им подобную наглость? Уж точно не я. Я их противник. Я настоящий деш-бхакт (патриот).

Какой бы вы хотели видеть будущую Индию? Есть ли у вас образец для подражания?

Наш самый ранний образец — это Парижская Коммуна. Она потерпела поражение. Та же судьба постигла и Россию. Упавшее знамя подхватил Китай. Но после Мао он тоже капитулировал. Сейчас нигде в мире власть не находится в руках народа. Однако трудящиеся повсюду за неё борются. Но в современном мире нет конкретного строя, который мы могли бы назвать для себя образцом.

Но если ещё нигде в мире коммунизм не был построен, почему же подобное должно осуществиться в Индии? Китай теперь признаёт ошибочность теорий Мао. А непальские маоисты стремятся привлечь иностранные инвестиции.

Непальские маоисты не правы. Движение по избранному ими пути может привести только к появлению очередного Буддхабабу[15]. Поэтому мы и призвали их вернуться на прежнюю дорогу. Всюду, где зарождались ростки социализма или коммунизма, империализм пытался вырвать их с корнем. Конечно, у Ленина, Мао, Прачанды — у всех есть слабые места. После победы во Второй мировой войне Ленин (так у журналиста — прим. пер.) и Сталин заменили внутреннюю демократию бюрократией. Они не учитывали участия народа в управлении страной. Мы извлекли уроки из их ошибок. Капитализм тоже терпел поражения, как и социализм. Да и как вообще можно говорить о том, что капитализм эффективен? Социализм — вот единственный выход.

Почему вы думаете, что придя к власти не собьётесь с пути так же легко, как непальские маоисты или КПИ (марксистская)?

Если мы изменим своим идеалам, люди должны начать другое крантикари андолан (революционное движение) против нас. Если правитель — кем бы он ни был, неважно — становится эксплуататором, тогда людям надо восстать и потребовать свою демократию. У них не должно быть слепой веры в Кишенджи, или в Прачанду, или в Сталина. Если какой-либо нета (политик — прим. пер.) или партия отклоняются от своей идеологии, тогда прекращайте верить им и снова восставайте. Народ всегда должен сохранять эту традицию живой.

Вы когда-нибудь сталкивались с личными дилеммами? Неужели насилие — единственный способ, которым Вы можете оказать давление на правительство?

Я считаю, что мы поступаем правильно. Мы ведем справедливую войну. Да, на этом пути могут быть ошибки. В отличие от государства мы признаём свои ошибки. Так, обезглавливание Фрэнсиса Индувара[16] было ошибкой. Мы приносим свои извинения за него. В Лалгархе же мы применяем различные стратегии. Недавно мы выдвинули конкретные требования по развитию региона, поставив перед правительством срок на их рассмотрение до 27 ноября. Мы потребовали вырыть 300 колодцев и создать 50 передвижных больниц. Кроме того, я обращался ко всем партиям Левого фронта: Прогрессивному блоку, Революционной социалистической партии, КПИ и даже КПИ (марксистской). Я связывался с министрами бенгальского правительства. В том числе разговаривал с самим главным министром.

Администрация главного министра опровергла это.

Я говорил с главным министром штата. Я сказал ему, чтобы он прекратил государственное насилие, и сказал, что мы выслали свои требования по развитию региона почтой. Он ответил, что находится под давлением как со стороны своей собственной партии, так и министра внутренних дел Чидамбарама[17].

Почему полиции до сих пор не удалось поймать Вас?

Операции по моему обнаружению идут в восьми штатах днём и ночью. Я — второй в списке самых разыскиваемых преступников Индии. В 1600 деревнях в Бенгалии люди сейчас организовывают ночную охрану, чтобы полиция не смогла найти меня. В 1,5 км от того места, где я сейчас нахожусь, лагерем стоят 500 полицейских. Народ Бенгалии любит меня. Полиции придётся истребить его, прежде чем ей удастся до меня добраться.

Министр внутренних дел недавно упомянул, что Китай снабжает вас оружием. Так ли это?

Очевидно, он даже не представляет основы нашей философии. А для того, чтобы выиграть войну, нужно знать своего врага. Наша позиция диаметрально противоположна китайской. Я знал, что Чидамбарам и Пиллай[18] мои враги, но не мог себе представить, что у меня такие примитивные противники. Они способны лишь воевать с ветряными мельницами. Победа будет за нами.

Ваше мнение о Лашкар-э-Тайба[19]? Поддерживаете ли вы их войну?

Мы можем поддерживать некоторые из выдвигаемых ими требований, но их методы неправильны и антинародны. Лашкар-э-Тайбе следовало бы прекратить свои террористические атаки, поскольку ни одной цели с их помощью достичь не удастся. Победить можно только завоевав поддержку народа.

По этой теме читайте также:

Примечания