От редакции «Скепсиса»: Фильм «Полумгла» — специфический подарок ветеранам в год 60-летия Победы.
Сейчас в разных центральных газетах появляются очень похожие, как с конвейера, статьи в поддержку «молодого талантливого режиссёра». Цель кампании — выдавить из Министерства культуры разрешение на прокат, которым будет засвидетельствовано официальное одобрение, во-первых, идеологии этого фильма, во-вторых, того, что на съёмки его были потрачены бюджетные (наши с вами) деньги. Мы предлагаем читателям объективный взгляд из-за океана на
саму «Полумглу» и на её «международное признание»...
В ночь на 19 cентября с.г. в международном аэропорту П.-Э. Трюдо высадился «продюсерский десант» — в Монреаль прибыла делегация петербургской киностудии «Никола-фильм». В её составе был и режиссёр, недавний выпускник Петербургского университета кинематографии и телевидения Артем Антонов. Именно его фильм «Полумгла» была отобран среди других 13-и для участия в конкурсе Международного монреальского кинофестиваля, инициатором которого стала известная канадская «Группа Спектра».
На пресс-конференции, посвящённой картине, 27-летний Антонов заявил, что фильм «Полумгла» — это его «переосмысление исторических событий военного времени». Ведущая — известная квебекская журналистка М.-Л. Арсено — не смогла скрыть своего недоумения: «Но вы очень молоды, — возразила она. — Что вы можете знать о войне?» Расставил все точки над «i» продюсер картины 37-летний И. Каленов, назвавший фильм «взглядом поколения, свободного от идеологических штампов». Ну прямо как Глеб Капустин из рассказа В. Шукшина: «срезал» и все тут! После этого Арсено отступила: в конце концов, Великая отечественная не является частью квебекской истории, чего ради копья ломать?
Другое дело — нам, родившимся в стране, в истории которой война оставила глубокий след. Где, как пел в одной из своих лучших песен В. Высоцкий, «здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты». И если бы не громкая заявка создателей фильма о «переосмыслении», может быть, и не стоил бы он разговора: мало ли картин снималось у нас о Великой Отечественной. Ну, вот ещё одна...
«И снегом землю замело»
Зима 1945 г. Глухое северное село, в котором остались женщины- вдовы да калеки-старики. И вдруг присылают туда под конвоем отряд пленных немцев, которым приказано выстроить радиолокационную вышку. Командует ими молодой лейтенант. Как сложатся отношения местного населения с вновь прибывшими? Измученные войной, обездоленные сельские жители, примут ли тех, кто убивал на фронте их близких и родных, отнял отцов и мужей? «Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели. Мы пред нашим комбатом, как перед господом богом, чисты», — писал в конце войны поэт-фронтовик Семён Гудзенко. А они, которым похоронки одну за другой на санях привозил всю войну местный юродивый, пожалеют ли фрицев? Дрожащих от холода, униженных, в душе проклинающих Гитлера, по вине которого оказались в этом медвежьем углу, среди глухих снегов? О том, как трудно было русским людям преодолеть ненависть, презрение, боль и обиду, о том, как постепенно в надорванных войной душах рождалось сострадание — не к завоевателям, конечно, а к поверженным — рассказывал сценарий «И снегом землю замело».
Авторы — В. Смирнов и И. Болгарин — люди, пережившие войну. С постепенным уходом военного поколения они, можно сказать, едва ли не «последние из могикан». В послужном списке И. Болгарина такие известные работы, как «Адъютант его превосходительства»; в соавторстве с В. Смирновым — «Приваловские миллионы», «Обратной дороги нет», «Дума о Ковпаке». За «И снегом землю замело» в 2004 г. Смирнов и Болгарин были удостоены первой премии на Всероссийском конкурсе сценариев. Для петербургской студии «Никола-фильм» было честью получить право на съёмки картины. Ведь добротный материал — две трети успеха.
«Polumgla»
И вот премьера фильма «Polumgla» (с ударением на второй слог) состоялась. Что же увидели немногочисленные зрители на просмотре в кинозале Театра Сен-Дени? Лейтенанта-невротика, который при первом звуке немецкой губной гармошки, охваченный приступом ненависти к врагу, хватается за оружие и в итоге ранит забывшегося на миг фрица. Измождённых баб в платках и телогрейках, действующих, однако, с ловкостью современных секретарш из инофирм: опытным взглядом эти вдовушки намечают себе мужчин «повиднее» и, не тратя времени, «растаскивают» ошеломлённых немцев (однако тайком проливающих слезу над фотографиями своих белокурых и холёных Гретхен) по избам. Целых восемь человек разобрали. Зачем? «Чтоб мужик был в доме» — как бы сказать покорректнее?... — во всех ему положенных функциях. Правда, когда к одной из «северных амазонок» нежданно-негаданно возвращается с фронта израненный муж, она сноровисто выставляет вон обескураженного полюбовника. Тот немецкий солдатик, заботившийся о хозяйской коровёнке, в хвост которой вплетал бантики (вот она, немецкая цивилизованность!), правда, не понял, за что с ним так. Ну, а у зрителей, по замыслу, должно было родиться сострадание к двум безобидным и в одночасье отвергнутым существам.... Однако вроде все постепенно идёт на лад, и наконец унылая полумгла вдруг озаряется северным компьютерным сиянием, становящимся символом радости и единения: местные «дамы» пускаются в пляс с «немчурой» и стариками-инвалидами в придачу. Звучит «забойная» музыка. Как говорится, «танцуют все». Вот она, долгожданная дружба народов! И вдруг, стоп! Неожиданно на территорию посёлка въезжает тяжеленный танк. Зрителю становится ясно, что это плохой знак. Так и есть. Появившийся из него офицер — гебист сообщает о решении командования остановить строительство вышки, а немцев за ненадобностью... расстрелять. Как так? За что? И это в конце войны, когда на территории СССР уже с 1943- его года действовал комитет «Свободная Германия», в который входили немецкие военнопленные, включая самого фельдмаршала Паулюса? Что-то вроде не то... Но бесправным жителям села этого, конечно, не знать: с испугом внемлют они невозмутимому гебисту. Лишь одному лейтенанту, мучающемуся, говоря современным языком, посттравматическим синдромом, не по себе: немцы-то — хорошие были ребята, исполнительные, культурные.... Выстрел. Другой. Все убиты. «Ясное дело!» — заключает зритель. — Русские (и их «система», на которую пенял режиссёр на пресс-конференции) — живодёрки, зверюги, ублюдки. Чего от них ждать? Ну, а немцев — жаль...»
Отвали, дед!
И это написали маститые кинодраматурги? Никак нет. Узнав об изменении авторского замысла и новой концовке, И. Болгарин и В. Смирнов выразили протест продюсеру (по ныне утвердившимся правилам, он, а не режиссёр, решает и творческие проблемы). В связи с этим госфинансирование картины было прекращено. Тогда судя по возмущённому письму И. Болгарина, опубликованному 8 сентября с.г. в «Новой Газете», продюсер пообещал вернуться к первоначальному сценарию. И деньги опять потекли. Однако на выходе, получилось такое, что сценаристы принять не могли. Последний их жест — требование, чтобы их имена были сняты из титров. Впрочем, создатели фильма это проигнорировали. Чего слушать стариков?
На вышеупомянутой пресс-конференции выступил известный киновед и специалист по восточно-европейскому и российскому кино немец Ганс-Йоахим Шлегель. «Складывается впечатление, что вы сделали антироссийскую картину», — заметил он. В его словах-упрёке звучал вызов. Идеологически продвинутый И. Каленов не счёл нужным комментировать замечание Шлегеля. Впрочем, в новых кинематографических кругах, представленных молодым поколением, общеизвестно, что именно эта «антирусскость» является одним из определяющих факторов возможного успеха на международных кинофестивалях и кинорынках. «Без “чернухи”», — признался с горечью один российский кинематографист, находившийся на фестивале, — шансы продать картину на Запад малы».
Но правда ли это? Так ли уж нуждается Запад, обременённый «выше крыши» своими собственными проблемами, в самобичевании русских? Или, как говорится, продюсеры сами забегают вперёд и лают? Хвастаясь свободой от идеологических штампов, они за последнее десятилетие создали свой собственный. Называется он конъюнктурой. О ней много писали и говорили в пору 60-летия Победы. Задача одна — продаться за доллары или евро. А для этого — плюй в прошлое, лги... Авось, спрос будет.
Je me souviens
Живя в Канаде, мы видим, как бережно относятся здесь к своей истории, пусть она не столь драматична, как российская, и не уходит в глубь веков. «Je me souviens» — эти лирические слова выгравлены на номерных табличках каждого автомобиля. Ежегодно 11 ноября десятки тысяч людей прикалывают в петлицу алый мак — символизирующий капельку пролитой крови на фронтах войны. По телевидению и в кино идут десятки фильмов о прошлом, о котором рассказано с волнением и трепетом.
Ну, а «наше» нынешнее бизнес-кинопоколение, то, что свято уверовало в магию слов «блокбастер», «артхаус» и «кастинг», и потому причислило себя к «европам» (о чем и заявило на пресс-конференции), почём зря поносит прошлое своей страны, не заботясь о том, что о них подумают дома. Да, впрочем, и там свидетелей войны, доподлинно знающих КАК это было, остаётся с каждым годом все меньше. Новому феномену — безраздельному продюсерскому идейно-финансовому контролю в кино — и картине «Полумгла», в частности, 8-ого сентября с.г. была посвящена программа «Поверх барьеров» на «Радио Свобода», в котором приняли участие драматурги В. Смирнов и В. Черных. В их словах звучала горечь.
И всё же хочется верить, однако, что А. Антонов — способный, чуткий к форме режиссёр, явно не без искры божьей. И работавшие с ним молодые художники, оператор и пр. также небесталанны. Но чтобы браться за разработку такой роковой и (драматической!) для российской истории темы, как Великая Отечественная война, способностей мало. Нужно глубокое знание материала. А ещё — совесть. Именно она всегда отличала наши военные фильмы, многие из которых признаны шедеврами мирового кинематографа: «Два бойца» Л. Лукова, «Летят журавли» М. Калатозова, «Баллада о солдате» Г. Чухрая, «Они сражались за родину» C. Бондарчука, «Живые и мертые» А. Столпера, «Был месяц май» М. Хуциева и др. В художественности и правдивости этих фильмов, как и стихов поэтов-фронтовиков К. Симонова, П. Когана, М. Кульчицкого, С. Гудзенко, Д. Самойлова, Ю. Левитанского, Б. Окуджавы, нельзя усомниться уже потому, что их авторы были не только по-настоящему талантливыми людьми, но и пережили войну, были ее свидетелями, участниками и героями. («Я не участвую в войне. Война участвует во мне» — напишет много лет спустя Ю. Левитанский). Вот их-то творческое, выстраданное кровью наследие, «освободившись от идеологических штампов» и «переосмыслил» по указке ушлых продюсеров неискушённый в истории режиссёр. Если бы мёртвые могли говорить!
Впрочем, то, что происходит ныне в российском кино, можно было предположить. Об этом ещё в 60-ые годы писал Владимир Высоцкий в «Песне о новом времени»:
А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица,
Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!
Высоцкий (которому тогда тоже было 27) как в воду глядел. Увы, его опасения сбылись.
Post scriptum
На этом, однако, «полуправда в “Полумгле”» не закончилась. По возвращении из Монреаля в Петербург, 26 сентября с.г. представители студии «Никола-фильм» распространили триумфальный пресс-релиз, который был подхвачен многими российскими новостными агентствами. В нем говорилось следующее: «Гран-При (!) Первого Нового монреальского кинофестиваля в Канаде “за лучший” первый фильм» получила лента “Полумгла” российского режиссёра Артёма Антонова». Далее в тексте «Гран-при», выданный «жюри под председательством Клода Лелюша», называли «Серебряным Ирисом».
Придётся внести ясность «Гран-при» — «Золотой Ирис» — фестивальное жюри, состоявшее из 7 человек под председательством К. Лелюша, отдало не «Полумгле», а квебекской картине Л. Пикара «L’audition» (кстати, тоже ставшей режиссёрским дебютом). 5 «Серебряных Ирисов» достались игровым фильмам из Швейцарии, Японии, Италии, Южной Кореи и Аргентины.
Было однако и второе (малое) жюри (под председательством китайского режиссёра Йонфана; в него вошли квебекская кинокритик Ф. Лорендо и чилийский продюсер А. Боуэн). Их миссия состояла в оценке работы дебютантов (или же вторых работ), а также короткометражных картин. Это жюри и присудило «Полумгле» «Ирис Надежды». В числе его призёров оказалось ещё четыре картины, две из которых (короткометражные) получили денежные премии в 5 тыс. долл. Так что, как видим, щедрые организаторы фестиваля никого не обошли вниманием. Как говорится, всем сёстрам по серьгам.
Но в полумгле, как известно, многого не различишь. Кому в России понадобится разбираться в деталях? На это и делают ставку промоутеры полуправды. Вымышленное «Гран-при» из Монреаля должно произвести впечатление.
Ну, а что до монреальской кинокритики, то она, вопреки ожиданиям, оставила фильм практически без внимания...
Статья написана для Russian Canadian Info (Montreal, No 103, october 1, 2005, Russians.ca)
По этой теме читайте также:
