Семейно-бригадный подряд отца и сына Безруковых «Есенин» (сценарий В. Валуцкого) завершил триумфальное шествие под флагом ОРТ. Это самый дорогостоящий проект канала и дебют в кино режиссера Игоря Зайцева, до сих пор снимавшего рекламные ролики.

Мало им было морить нас, как тараканов, своим изделием, так еще после фильма битый час травили, каково это: быть Есениным. Мало было Сергею Безрукову, креативному продюсеру, командовать кастингом не только актеров, но и режиссера и бесчинствовать в кадре, так еще взялся рассказывать народу на сон грядущий, какую битву ведет с дьяволом «человек ангельского происхождения».

Ангел в золотых кудрях, который водил девушек смотреть чекистские расстрелы. Мордовал любящих его женщин, как последний биндюжник. Дружил с убийцами. И настолько глубоко погряз во зле, что оно сокрушило его, сгустившись в «черного человека». Гений. Исчадие. Сергей Есенин.

Один из режиссеров, которому предлагали снимать сериал, сказал: я готов, если сценарий напишет Арабов. Но понять и описать механизм высечения Божьей искры между полями добра и зла в бездне по имени Есенин взялся актер по имени Виталий Безруков. Мои поздравления.

«Есенин» — за границами добра и зла в силу полного непонимания этих категорий. Но великая пошлость и оскорбительность этого фильма — не «облом», не неудача. Это большая удача. Правильное решение той задачи, которая была поставлена. Поэтому — рейтинг. А книга Виталия Безрукова — лидер продаж. И мнение критиков и сотни-другой вшивых интеллигентов вообще никого в этой ситуации не парит. Глумитесь на здоровье: для авторов и заказчиков это лишнее подтверждение того, что задача решена верно.

Исторические и литературные ошибки, разбором которых набит сейчас интернет, — это нехорошо, это беда, но не катастрофа.

Важнее другое. Честно отсмотрев все одиннадцать серий, я едва не сошла с ума, размышляя над вопросом: зачем Первому каналу перед выборами понадобился античекистский фильм. Да не в Лубянке фишка (сказали умные люди), а в евреях. Блюмкин, Троцкий, то, се. Вырулила на эту колею. Душок есть. Мафия исследователей смерти Есенина вообще носится с версией ритуального убийства. В очень полезной книге «Петля и пуля» судмедэксперт профессор А.В. Маслов рассматривает все эти версии, в том числе следователя Хлысталова (в фильме — Хлыстова), с документами в руках доказывая их несостоятельность. Хлысталов, например, сам признавался в том, что его рассказ о двух полученных по почте посмертных фотографиях Есенина придуман им для пущей остроты публикации. Былина об этих фотографиях, между тем, ложится в основу фильма (и романа В. Безрукова), точнее, его современной, «расследовательской» линии. А эта линия прямо ведет к финалу, списанному с сочинения одного из исследователей смерти Есенина поэта Ивана Лысцова «Убийство Есенина».

«Убийца нанес Есенину удар в переносицу и лоб. Поэт отчаянно сопротивлялся. Свалив на пол, его стали избивать ногами. У поэта сломаны три ребра, отбиты почки и печень, его били в пах. Палачи подняли потерявшего сознание Есенина под самый потолок и привязали к трубе парового отопления… Истекая кровью, Есенин скончался. Налетчики перерыли все личные вещи Есенина, похитили его рукописи, в том числе, вероятно, и рукописи не известных нам до сего времени произведений…».

Сергей Безруков сообщает, что самое важное — снять с Есенина клеймо самоубийцы, потому что это страшный грех, надо облегчить душу мученика. Но если поэт не был самоубийцей — то и греха на нем нет, и хлопотать нечего. В другом интервью креатор оправдывает несметные искажения «батиного» романа тем, что это художественное, а не документальное произведение. Но ведь и не фантастика вроде «Голубого сала». Очень понимаю, как, хватив перед смачным триллером Лысцова аперитивчику от издательства «Набат»: «По-иному взглянул исследователь… на детали погрома в гостиничном номере поэта и медицинской экспертизы, недвусмысленно свидетельствующие о несомненно ритуальном убийстве законного сына российского», — впечатлительный артист Виталий Безруков отлудил «художественное произведение», в котором совместно с сыном «ищет истину».

Поиск истины — увлекательное, но и рискованное занятие — наподобие поиска клада. Особенно для неофитов. Ибо неофит смешивает жанр поиска истины с другим, довольно опасным жанром: ее провозглашением. И вот тут получается форменное безобразие. Воля ваша, но я не допускаю, что Безруковы, хоть и вдвоем, и с целой бригадой мудрецов вроде Хлысталова и Лысцова, способны ответить на вопрос, который остался без ответа даже в квалифицированном диспуте Христа с Пилатом: а что вообще-то есть истина? Можно ли в парадигме «истины», например, «взглянуть по-иному» на детали медицинской экспертизы? То есть совершенно сохранные органы и кости оценить как сломанные и отбитые? Или глаза, которые миллионы людей видели на посмертных фотографиях Есенина, назвать «вытекшими»? Ах, был, оказывается, еще один акт! Настоящий. Но он не сохранился, потому что следователь Хлыстов погиб. Да, «Юрий Милославский» — сочинение господина Загоскина. А вот другой «Юрий Милославский» — так тот точно мой.

Если это возможно, то, конечно, нормально собрать пазл из дикой и трагической жизни дикого и трагического персонажа как настольную — даже не компьютерную! — игру с произвольно придуманными ходами и выходами. Игру, где одна из величайших тем истории литературы «писатель и самоубийство» сведена к глуповатому детективу «Как жиды (власть, завистники, собратья) убивали русского поэта». Законного сына российского — в отличие от неких незаконных.

Впрочем, разогнавшись на еврейской теме до того, что евреи уже стали мне сниться (а видеть во сне еврея, как известно, не к добру), я точно так же влетела в тупик, пропахав носом скользкую лубянскую дорожку. Вот хоть подвесьте меня к стояку парового отопления — нету в этой мыльной хвори выраженных симптомов антисемитизма, как нет и не может быть у государственного телевидения вообще и у Константина Эрнста в частности безумной цели закатать в асфальт главный силовой аппарат государства. Евреи в этом художественном произведении такие же уроды, как и русские, включая самого «законного» из них. А чекисты — такие же ублюдки и выродки, как крестьяне, нэпманы, американцы и клиенты психушки. Причем Гоша Куценко (Блюмкин) и Хабенский (Троцкий), то есть главные евреи и одновременно чекисты, играют хотя бы не так плохо, как остальные. Большей тухлятиной, чем эпизоды гощевания блудного сына в родной деревне Константиново, кинематограф давно не баловал. И разрифмованные строки из «Руси уходящей» вместо диалогов, и элегические пейзане и особенно пейзанки, и парное молоко бежит за ворот, и картины деревенской жизни в эстетике «Хорошо иметь домик в деревне!» (23-й год, прошу заметить, коллективизация)…

Отзывается рекламное прошлое, никуда не денешься.

А хорошая актриса Теличкина с глицериновыми слезами в роли матери Есенина (как и матери Саши Белого из «Бригады», что, несомненно, чистый концепт)? А так называемый батя В. Безруков в роли бати же, надорвавшийся на романе и в кадре способный только невнятно ныть как слабоумный? И сам «Сергун» — тоже невыносимый плакса и печальник земли русской: а ну, дед, дай-ка косу! Помнят руки, твою мать!

Нет, «Есенин» — кино не антисемитское, и не русофильское, и — Боже упаси — не диссидентское. Вспоминаю, как в позапрошлом году на «Кинотавре» Сергей Безруков получил в подарок от водочного концерна «Белое золото» лихую шашку «кавказского типа» — премию под названием «Не каждому дано»: за создание самого мужественного характера на теле- и киноэкране. За «Бригаду», надо полагать.

Все, я думаю, заметили, что «Бригаду» опять крутят и крутили на прошлых неделях параллельно с «Есениным». Юбилей Сергея Александровича как бы совпал с бенефисом Сергея Витальевича. «Бригада», сериал не в пример круче и профессиональней «Есенина», замешен при этом ровно на тех же дрожжах. В нем публику охмуряют нарочитой «правдой жизни», за которой скрыта большая подлость идеи: беспощадный бандюган предъявлен народу как образец мужества и благородства. Д'Артаньян, мать твою, как сказал бы Есенин в одноименном художественном произведении.

В «Есенине» истерики и пьянство поэта, клубок его женщин, его связи с ВЧК, чудовищность убийц и садистов, из которых состоит это учреждение, серость «крестьянских поэтов», общий невероятный цинизм времени и его героев — та нарочитая правда, из-под которой торчат, как тесемки от кальсон, лживость и убожество идеи. Есенин — не только бренд России. Это сама Россия. И вот он убит, как была убита и растерзана революцией Россия.

Охмурить публику этой нарочитой и все еще модной «правдой» легко и приятно. И увидеть, что Есенин — такой, как мы, все равно что увидеть Петросяна или Якубовича.

«Толпа… в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал, и мерзок — не так, как вы, — иначе».

Пушкин. Из письма к Вяземскому.

А Безруков снялся в роли Иешуа. За пять съемочных дней. Господи, Твоя воля…

---

По этой теме смотрите также:

Имя
Email
URL
Отзыв