Чем прославились вандалы? Нет, не грабежами и разбоями. Римлян они потрясли другим – совершенной, с точки зрения цивилизованного человека, бессмысленностью своих действий. Стоимость испорченного и разрушенного в результате их набега многократно превышала ценность награбленного.
О том, что российские реформы сопровождались – и по-прежнему сопровождаются – всевозможными видами воровства и грабежа, не написал только ленивый. Говорить подобное в либеральной прессе начала 1990-х годов было, конечно, строго запрещено (иначе прослывешь врагом прогресса и демократии), но сегодня покажите мне либеральное издание, которое не написало бы о разграблении страны?
Однако у нас речь не о разграблении, а именно о разрушении. Награбленное добро можно использовать, краденые деньги можно куда-то вложить. В политической экономии это называется «первоначальным накоплением капитала». А как быть с тем, что разрушается? Особенно если речь идет не о материальных ценностях. Например, о научных или художественных школах. Или просто о человеческих судьбах…
В первой половине 1990-х у нас занимались экономикой. С советской экономикой действительно были серьезные проблемы. Результаты реформ хорошо известны: промышленное производство резко упало, технологии были потеряны, а куча проблем осталась. И если бы не подарок судьбы в виде сверхвысоких цен на нефть, было бы нам сейчас очень грустно.
Нынешние реформаторы занимаются уже не экономикой, а социальной сферой – жильем, образованием, здравоохранением и культурой. По поводу жилья и образования уже началась паника. Где-то выставляют пикеты, где-то пишут протестующие письма. В Южном Бутове дошло до драки с милицией. Жилищный вопрос нас волнует.
С культурой хуже.
Невозможно починить то, что хорошо работает, любил говорить мой знакомый инженер. Эту простую истину, к сожалению, очень трудно усвоить. А потому чинят с энтузиазмом.
Были, например, в Советском Союзе «школы искусств». Целая сеть подобных учебных заведений готовила музыкантов, лучшие из которых потом попадали в консерватории и делали головокружительную карьеру в симфонических оркестрах – на родине и по всему миру.
Теперь таких школ больше не будет. В процессе реформ их просто потеряли – где-то между зонами ответственности чиновников, курирующих образование и культуру. Не культура – потому что «школы». И не образование – потому что «искусств».
В ответ на протесты чиновники объясняют, что все правильно: таких школ больше нигде нет, потому и у нас их быть не должно. Логика безупречная.
Интересно, кстати, почему наш средний скрипач, попадая в американский или европейский оркестр, сразу оказывается первой скрипкой? Это как-то само собой получается. Просто народ у нас талантливый, музыкально одаренный, умильно констатирует чиновник.
Народ и в самом деле талантливый, кто бы спорил. Но будь ты хоть трижды музыкальный гений, хоть сам Паганини, на скрипке ты играть не будешь, если тебя этому не научат. Любое творчество – это прежде всего ремесло. Без техники нет мастерства. А технике учат. Вернее, раньше учили. Больше не будут.
Реформа образования еще только начинается, а начальство на местах уже приступает к разгону ненужных школ. И в самом деле, какие здания зря пропадают!
В городе Шелехове Иркутской области происходит образцово-показательная зачистка местной школы искусств. Сначала задерживали заработную плату, потом, когда педагоги дошли до забастовки, начали увольнять протестующих (несмотря на то что суд забастовку признал законной). Сменили директора. Незаконно, но успешно.
Люди больше года ходят по инстанциям, судятся, отстаивают свои права, а ликвидация школы идет своим чередом.
Но это пока частный случай. Готовящийся в Государственной думе проект закона об «автономных учреждениях» гарантирует нам многократное тиражирование подобных историй.
Слово «автономия» красиво двусмысленное. Вроде бы не свобода и не независимость. Но вроде как что-то хорошее. Между тем речь идет о фактической поэтапной приватизации учреждений культуры и образования, которые теперь по воле чиновников (или собственной администрации) будут становиться не столько «автономными», сколько коммерческими. В первом чтении закон «Об автономных учреждениях» в Государственной думе уже принят. А там прямо говорится о создании «более четкого разделения между покупателями и производителями услуг отраслей социальной сферы». Товар – деньги – товар. И ничего более.
Парадоксальным образом предлагаемая «автономия» резко урезает права учителей и других работников в учреждениях, подпадающих под этот закон. Предложенный проект полностью отстраняет трудовой коллектив от контроля за своим руководством, лишает возможности хоть как-то влиять на принимаемые директором решения. Как показал опыт Шелехова, у чиновников более высокого уровня всегда есть возможность избавиться от директора, если он проявляет несговорчивость. С остальными сотрудниками можно просто не разговаривать.
Без полноценного бюджетного финансирования, которое отныне не гарантировано, учреждения культуры и образования не выживут. Вернее, выживут, если займутся чем-то более прибыльным.
Напоследок, предусмотренная законом процедура банкротства обеспечит передачу школ и музеев в частные руки. Хотя это будут уже не школы, а просто четырехэтажные здания. Ведь с точки зрения рынка самое ценное в подобных учреждениях сегодня – не даваемые ими знания, а принадлежащая им недвижимость. Потому учить будут меньше, а сдавать в аренду помещения – больше. И если система учебных заведений, скорее всего, как-то выживет, то учреждениям культуры, особенно на районном уровне, явно хана.
Сейчас законопроект все же переносят на осень. Дали отсрочку на несколько месяцев. Спасибо!
Если у вас в районном городе есть местный музей – торопитесь его посетить. Скоро его не будет. Если вы хотите учить ребенка музыке, не теряйте времени, его осталось совсем немного! И обязательно сходите в районную библиотеку, там еще есть книги!
Потом – конец. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Культура, она вообще убыточна. Районные школы искусств, местные музеи, библиотеки и прочие подобные заведения никто, кроме их сотрудников, спасать не будет. А это люди не влиятельные – без денег, без власти, без спонсоров и покровителей. Им, как показывает пример Шелехова, даже выигранное судебное дело не помогает. Потому что чиновники просто не будут с ними считаться. Кто они вообще такие?
Счастье шелеховских учителей, что о них хоть узнали в столице. 6 июля активисты левого молодежного движения «Вперед» пикетировали представительство Иркутской области в Москве, требуя восстановления справедливости. После того как пикетчики простояли у здания с полчаса, оттуда донесся голос, призывающий положить свои требования под дверь. Скорее всего, именно через это подметное письмо губернские власти узнают подробности происходящего. Сами представители школы искусств из Шелехова встретиться с губернатором, несмотря на многократные просьбы, так и не смогли.
Сколько еще таких районных конфликтов остается безо всякого внимания? А главное, сколько их еще будет?
Как говорят оптимисты, «все еще только начинается»!
Мы можем бессчетные деньги отдать на реконструкцию Большого театра. Он у нас один. Национальное достояние. И я уверен, что, как бы ни складывались у нас реформы, главный оперный театр России будет в полном порядке. Кто в нем будет петь – в конце концов, не так важно. Певцов можно пригласить из Италии, а скрипачей из Китая.
Третьяковская галерея, Исторический музей и Эрмитаж у нас тоже останутся. Как без них развивать туристический бизнес? И даже если мэрия Москвы сроет напротив Кремля аварийный дом Пашкова вместе с Ленинской библиотекой и всей остальной исторической застройкой столицы, то на их месте построят новые здания. Очень похожие. Даже лучше – с подземными стоянками и барельефами работы великого Церетели.
Нет, за Москву я не волнуюсь. Пока у нас есть Лужков и Церетели, у нас будут по крайней мере архитектура и изобразительное искусство.
А вот в Шелехове скоро не будет ни школы, ни искусств. И по всей русской провинции – тоже.
10 июля 2006
По этой теме смотрите также:
