В прошлый раз Россия стояла на пороге вступления во Всемирную торговую организацию в самом начале 2000-х годов. Российское общество тогда весьма смутно представляло себе, что такое ВТО и не испытывало особого беспокойства. Зато ряд крупных отечественных корпораций были решительно против. Может быть, именно поэтому процесс присоединения к ВТО крайне затянулся.
На прошлой неделе стало известно о «решающем прорыве»: Москва и Вашингтон сумели достичь компромисса по спорным вопросам. Путь в ВТО открыт. Однако на сей раз общественная ситуация выглядит зеркально противоположной тому, что мы наблюдали пять лет назад. Российские корпорации, накопившие капитал и вышедшие на мировой рынок, относятся к ВТО вполне спокойно. Зато население нервничает. И не без основания.
Либеральные экономисты в очередной раз берут на себя роль психотерапевтов, успокаивая нас: Россия, даже не состоя в ВТО, сама всё делает так, как если бы уже там состояла. Хуже уже не будет. К тому же будет переходный период – примерно до 2012 года. Успеем приспособиться.
Показательно, что те самые люди, которые 15 лет назад объясняли нам, насколько население выиграет от приватизации, сегодня с таким же самодовольным видом доказывают преимущества ВТО. Нам ничего не грозит, повторяют они. Зато неизбежен рост конкурентоспособности.
Но что означает словечко «конкурентоспособность» применительно к конкретному человеку? В начале 2000-х годов протекционистские меры российской власти привели к бурному росту производства автомобилей или бытовой техники западными компаниями на нашей территории, создав условия не только для роста занятости, но и для нового подъема рабочего движения. Не будь этих протекционистских тарифов, автомобили «Форд» и «Хенде» прибывали бы в Москву не из Петербурга и Таганрога, а из Турции или Китая.
«Замещение импорта» стихийно началось после краха рубля и продолжалось, поддерживаемое высокими ценами на нефть, которые в свою очередь обеспечили повышение доходов отечественного «среднего класса» и рост потребления.
По окончании «переходного периода», если мы хотим сохранить эти производства, надо будет «повышать конкурентоспособность». Иными словами, снижать заработную плату. К тому же с большой долей вероятности можно заподозрить, что это совпадет с очередным падением мировых цен на нефть. Исторический опыт свидетельствует, что цикл колебания нефтяных цен занимает примерно 10-12 лет. Наложите это на график вступления России в ВТО и увидите странное совпадение: ожидаемое снижение притока внешних ресурсов падает как раз на тот период, когда все требования ВТО вступят в силу в полном объеме. Мягкой посадки не ждите.
Лидер профсоюза на «Форде» Алексей Этманов объяснил мне, что в производимом у них автомобиле доля заработной платы составляет примерно 2,5%. Это ничтожно мало даже по сравнению с Восточной Европой или Латинской Америкой. Но в Африке или Южной Азии можно заставить людей работать и за меньшие деньги. Пример Узбекистана у нас под боком: здесь 50 долларов считается приличной зарплатой. А сам Узбекистан – успешно развивающейся страной, живущей по стандартам ВТО.
Не исключено, что успешная борьба «фордовского» профсоюза доведет долю зарплаты до умопомрачительного уровня в 3%. В конце концов, менеджеры «Форда» помнят слова основателя фирмы о том, что его рабочие сами должны покупать его автомобили. Иными словами, рост покупательной способности трудящихся отражается на росте спроса на производимые ими же товары.
Но основополагающий принцип ВТО состоит в том, чтобы разорвать эту связь. Растущий спрос среднего класса будет удовлетворен за счет эксплуатации полурабского труда в Узбекистане, Китае или Африке. Завоевания наших рабочих будут отняты под угрозой закрытия производства. Сейчас этим никого не напугаешь: все знают, что если «Форд», «Хенде» или BMW хотят продавать в России, им придется производить в России. Но с того момента, как правила ВТО вступают в силу, ситуация меняется. У корпораций появляется возможность шантажа.
Любимые отечественными либералами режимы графа Витте и Петра Столыпина проводили протекционистскую политику. Не потому, что они были чужды либеральных экономических идей, а потому, что понимали – для российской промышленности отказ от защищенного рынка это смерть. История США свидетельствует о том же. Защита внутреннего рынка была важной частью промышленного рывка, совершенного в Японии и позднее в Южной Корее.
Особенностью всех перечисленных стран было то, что они развивали промышленность за счет повышения, а не понижения жизненного уровня. Но защищенный рынок это не просто более высокая заработная плата, но и более сильное и политически влиятельное рабочее движение, растущие профсоюзы. Именно в этом главный принцип ВТО: понизить заработную плату, отнять у людей социальные льготы во имя конкурентоспособности.
Благополучие российских элит никак не связано с благосостоянием народа. Сырьевые монополии составляют наиболее сильную часть новой российской буржуазии, а их связь с бюрократией является основой олигархической системы правления. Правящий класс мало интересует национальная культура, и даже национальная промышленность. Первую им заменит дорогостоящая реставрация Большого театра, а вторую можно для упрощения дела отдать иностранцам. А если после изменения экономической ситуации они закроют заводы, переведут производство в Китай и покинут наши пределы со своими технологиями, то туда им и дорога!
По этой теме читайте также:
