Межрегиональный профсоюз медработников «Действие» образовался всего несколько месяцев назад, но уже громко заявил о себе. Молодой профсоюз стремится не только защитить права своих членов, но и привлекает внимание к ужасающему развалу российского здравоохранения, происходящему под вывеской «реорганизации». С председателем межрегионального профсоюза «Действие» беседуют Андрей Заводской и Ольга Штессель.

Что подтолкнуло тебя к участию в профсоюзном движении?

В профсоюзной борьбе я участвую уже относительно давно — порядка года. Началось всё с того, что была создана ячейка профсоюза «Защита» на станции скорой помощи в Иваново. Однако скоро стало ясно, что медицинским работникам нужен новый отраслевой профсоюз. Взаимодействуя со схожими инициативными группами по всей стране, в частности с «Движением за достойную медицину», активистами от пациентов, 22 декабря 2012 мы учредили Межрегиональный профсоюз работников здравоохранения.

Изменения носят стремительный, кардинальный и деструктивный характер. Сейчас можно говорить о серьезнейшем кризисе сферы здравоохранения. В 2009 году была отменена Единая Тарифная Сетка. Теперь зарплата медицинского работника складывается из окладной части, значительно снизившейся по сравнению с ЕТС, и так называемых стимулирующих выплат — за качество, интенсивность, которые просто ничтожны. Например, выплаты за интенсивность составляют около 100 рублей — это просто смешные деньги.

Кадровый кризис усугубился настолько, что от него страдает население — вплоть до летальных исходов. Применительно к «скорой помощи» могу сказать, что сейчас оказание медицинской помощи одним работником — врачом или фельдшером — является нормой. А раньше в бригаде должно было быть 4-5 работников. Финансированием заведуют частные страховые компании. Вовсю действует система штрафов, так что, например, в Иваново размер оклада медицинского работника составляет 3-5 тысяч рублей. «Путинские» надбавки выплачиваются не полностью. Руководство объясняет это нехваткой средств и призывает работников к терпению.

Естественно, растёт недовольство: работать становится некому, люди увольняются толпами, а на оставшихся падает непомерная нагрузка. Если на «скорой помощи» норматив предполагает 10 вызовов в сутки, то фактически их число доходит до 25 — медработникам просто некогда поесть и сходить в туалет. На эти аргументы руководство отвечает просто: «сходите у пациента». Норматив пребывания на одном вызове составляет 20 минут. В случае его превышения на работника налагается штраф. Нас учили, что каждый пациент индивидуален, а сейчас выходит, что нет. Ребята из страховых компаний, паразитирующих на медицине, говорят нам — «у постели больного необходимо провести не более 20 минут». Это говорят люди, не имеющие ни образования, ни практики в медицинской сфере, которые готовы штрафовать нас за всё, что угодно. Это выгодно.

Приходя в больницу, пациенты сталкиваются с тем, что большую часть времени занимает не лечение, а бумажная волокита. Как это влияет на качество медицинского обслуживания?

Нам прямо говорят, что очень многое будет зависеть от заполнения соответствующих документов. Целью становится уже не оказание помощи больному, а выполнение норматива и документооборот. У участковых терапевтов время приёма сокращается до 5-10 минут. Это просто безумие! О какой медицинской помощи тут можно говорить! Но люди из страховых кампаний называют это лечением.

Процессы, которые сейчас происходят в нашей стране под прикрытием «реорганизации», означают одно — ликвидацию отрасли. Люди бегут из медицины, и новых работников, согласных работать за такую зарплату, практически не приходит. Повсюду закрываются учреждения. Ярчайший пример — Ярославская область, где было закрыто 7 роддомов, и теперь всех отправляют в областной центр. Закрываются сельские больницы, акушерские пункты. В городе Шуя закрыли инфекционное отделение, и теперь целый район живет без него. Это — настоящее Средневековье.

Если реформа будет продолжаться в том же направлении — отрасль окончательно деградирует. Всё, что написано в Конституции о праве на бесплатную медицинскую помощь, станет полным фарсом. Статью 41 можно будет просто вычеркнуть оттуда. Уже сейчас люди официально платят по 25 тысяч рублей за плановые операции. За плановые! В регионах это полторы-две зарплаты, и естественно, что многие отказываются от таких медицинских услуг.

Брожение умов началось довольно давно. У нас в стране пока человек не прочувствует что-то на своей шкуре, он ничего делать не будет. Когда медицинские работники стали ощущать ухудшение ситуации: увеличился объем работы за меньшие деньги, ухудшился уровень жизни, вот тогда всё и началось. Действовать через какие-то госструктуры оказалось нереально: из прокуратуры, инспекций мы получали только формальные отписки. Поэтому мы поняли, что изменить что-то может только коллективный организованный протест.

Приходится слышать диаметрально противоположные мнения о «Действии». Для одних это исключительно верхушечная структура, организованная несколькими активистами. Для других — показатель реального нарастания протестной активности в медицинской среде. Как обстоит дело на самом деле?

Профсоюз был организован тремя регионами — Москва, Иваново и Ижевск. Самая сильная первичка на данный момент — в Ижевске. Она нарабатывает сейчас ценный опыт борьбы. Они готовят интересный эксперимент, цель которого — обосновать несостоятельность предлагаемых Минздравом нормативов. В Иваново после моего увольнения профсоюз ушел в подполье, но продолжает свою работу. Информация поступает регулярно. В частности, сейчас мы препятствуем выводу водителей «скорой помощи» на аутсорсинг. Там готовилось потрясающее «кидалово» водителей, на которых хотели списать недостачу топлива. Судебный процесс по делу о моем увольнении идёт с очевидными нарушениями. Не принимаются исследования независимых экспертов, в то время как со стороны ответчика принимаются показания, добытые с очевидным нарушением законодательства.

«Официальный» профсоюз существует. Они даже подавали на меня заявление в центр по противодействию экстремизму. Как только появился наш профсоюз, структура ФНПР восприняла нас на удивление агрессивно, действуя на стороне администрации. Состоящие там рядовые работники ни на что не влияют.

Да, сейчас это распространяется повсеместно. Это воспринимается не столько как мера сопротивления администрации, сколько как единственная возможность нормально работать. Врач — это человек. Он тоже устает от непомерных нагрузок. Естественно, люди начинают притормаживать свою работу. Им просто надо отдохнуть. В случае со «скорой помощью» это приводит к увеличению продолжительности вызовов. Приведу пример: есть такой препарат — гипотензивные таблетки. У них в инструкции написано, что эффект наступает через 20 минут после приёма. А у нас норматив на вызов 20 минут!

Естественно, прождав приёма 3 часа, они выплескивают на врача весь свой праведный гнев. Это логично, так как ждать приёма столько времени — неправильно. Но, поняв причины такого долгого ожидания, люди проникаются сочувствием. В Москве есть инициативная группа пациентов, с которой мы активно сотрудничаем.

Сразу же после появления ваш профсоюз вошел в Конфедерацию Труда России. В КТР состоит ряд подобных вам, маленьких, но боевых профсоюзов — Межрегиональный профсоюз работников автомобильной промышленности, Новопроф, «Учитель». Каким-то образом планируете с ними взаимодействовать?

Конечно, ведь для нас все они входят в одну группу — «пациенты». Мы рады любой форме сотрудничества, и сейчас пытаемся применять на практике наработки МПРА. С профсоюзом «Учитель» стали работать сразу же. С боевыми профсоюзами других отраслей у нас одни задачи, так что и дорога у нас общая.

В сфере здравоохранения забастовки запрещены, однако мы такие же трудящиеся, как и все остальные. И если нам не платят зарплату, мы имеем право защищаться. Если у нас забрали право на забастовку, то нужно его себе вернуть. Одним из вариантов протеста может стать массовое информирование о ходе реформы медицины и угрозах, которые эта реформа в себе таит. 20 апреля у нас будет общероссийский день единых действий. Мы рассчитываем на поддержку всех заинтересованных и небезразличных. Будем пытаться выходить на международный уровень, в частности, налаживать контакты с профсоюзами Словакии и Румынии. В Словакии медики бастовали 5 дней и смогли отменить реформу, подобную той, что проходит у нас сейчас.

С чем ты можешь связать масштабное наступление правящих кругов на социальное обеспечение населения — коммерциализация медицины, образования, рост тарифов и прочее?

Я связываю все это, в первую очередь, с процессом глобализации. Сам факт вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО) подразумевал то, что в нашей стране будут ликвидироваться последние крохи социального обеспечения, оставшиеся со времён СССР. Это было закреплено в ряде условий этого соглашения. «Реорганизация» соцсферы подразумевает очистку территории под крупные финансовые проекты, уничтожение лишних пут для крупного бизнеса. Я считаю, что нужно менять экономический курс правительства в целом. Все эти реформы происходят не просто так. В них заинтересованы определенные круги. Я думаю, что если у нас пока мало сил для смены правительства, то сопротивляться антисоциальному курсу в экономике просто необходимо.

Как бы ты оценил общее состояние рабочего движения в нашей стране?

Наверное, это следующий этап после зачаточного. Процесс самоорганизации трудящихся идёт, растет количество и численность независимых профсоюзов. Растет и число протестов, забастовок. Это всё закладывает фундамент рабочего движения, которому будет под силу что-то изменить. Нам необходимо консолидировать все свои силы, силы профсоюзов, левых политических организаций, для того, чтобы остановить происходящий сейчас развал экономики и социальной сферы. Поэтому медиков нужно рассматривать не как какую-то отдельную среду, а как одну из групп трудящихся, которая, осознав свои интересы и общность со всеми остальными группами, будет бороться за конкретные прогрессивные изменения в жизни страны.

По этой теме читайте также: