А между тем к середине XVIII в. проблема развития общества стала особо
актуальной. Ведь к этому времени окончательно оформилась и идея
последовательной смены в истории человечества трех типов
социально-исторических организмов: дикарского, варварского и
цивилизованного, и концепция четырех стадий развития человеческого общества
в целом: охотничье-собирательской, пастушеской, земледельческой и
торгово-промышленной. А во второй половине века наполнилась конкретным
содержанием схема смены трех (а у некоторых авторов и четырех) стадий
эволюции цивилизованного общества. Общепризнанным стало, что античное
общество было рабовладельческим, средневековое — феодальным, а
общество нового времени — торгово-промышленным.
Окончательно утвердилась идея не просто развития человеческого общества
в целом, а поступательного его развития, т.е. прогресса. И поэтому на
первый план выдвинулся вопрос о том, в результате действия какой силы (или
каких сил) происходил переход от одной всеобщей стадии развития общества к
другой. Географический детерминизм ответа на этот вопрос не давал. Нужно
было искать другие естественные факторы.
И в качестве такого фактора была названа динамика народонаселения
общества. Возник демографический детерминизм. О демографическом
детерминизме можно говорить только в том случае, когда не просто признается
влияние демографического фактора на развитие общества, а когда он
рассматривается в качестве главной силы, определяющей либо характер
общественного строя, либо подъем общества с одной стадии развития на
другую, либо то и другое вместе.
Влияние демографического фактора на развитие общества было подмечено
давно. Дж. Вико в своих «Основаниях новой науки об общей природе наций»
(1725) высказал идею, что в результате роста населения людям стало не
хватать «доброхотных плодов природы» и они тогда «стали обрабатывать землю
и засевать ее хлебом».[21]Морелли в своем «Кодексе
природы» (1755) считал переход от естественного состояния с общей
собственностью и патриархальным правлением к цивилизованному состоянию с
частной собственность и всеми порождаемыми ею пороками результатом прежде
всего роста населения.
В дальнейшем эти идеи были разработаны французским материалистом К. А.
Гельвецием в труде «О человеке» (1769, 1773; русск. перевод: Соч. в 2-х т.
Т. 2. М., 1974). Им была создана первая, хотя и довольно абстрактная
концепция демографического детерминизма.
Однако идея демографического детерминизма с самого начала имела и
противников. Не отрицая влияния динамики населения на развитие общества,
они в то же время указывали на то, что сама эта динамика во многом
определяется характером общества. Об этом писали англичанин Роберт Уоллес
(1697—1771) в книге «Исследование о численности человечества» (1753)
и американский просветитель Бенджамен Франклин (1706—1790) в работах
«Наблюдения, касающиеся увеличения человечества и населенности стран»
(1751) и «Заметки по некоторым из предшествующих наблюдений, подробно
показывающие влияние нравов на население» (русск. перевод: Избранные
произведения. М., 1956) и известный естествоиспытатель Жорж Луи Леклерк,
граф де Бюффон (1707 — 1778) в пятом томе своей «Естественной
истории» (1749 — 1804). В книге Франсуа Жана маркиза де Шателлю
(1734—1788) «Об общественном счастье или размышления о положении
людей в различные эпохи истории» (1772), указывалось на зависимость
численности населения от степени обеспеченности общества средствами
существования. Автор отмечал, что во взаимоотношении земледелия и
численности населения ведущая роль принадлежит первому.
Но несмотря на возражения противников идеи демографического детерминизма
набирали силу. Они, например, довольно отчетливо проявились в работе
англичанина Джозефа Таунсенда «Исследование законов о бедных доброжелателем
человечества» (1786), которая будет подробно рассмотрена ниже (3.10.2).
Демографический детерминизм присутствует в работе Антуана Барнава (1761
— 1793) «Введение во Французскую революцию» (русск. перевод первых 9
глав: Хрестоматии по французскому материализму XVIII века. Выпуск 2-ой.
Пг., 1923). По мнению А. Барнава, который был сторонником четырехчленной
периодизации истории человечества, именно рост населения привел к переходу
от охоты к пастушеству, от него к земледелию, а затем и к возникновению
мануфактуры. Однако эту точку он не выдерживал до конца последовательно.
Если в одних местах его работы как решающий выступал демографический
фактор, то в других — географический. По-видимому, он одним из
первых, если не первый провел деление страны на континентальные и
прибрежные (морские), которое потом легло в основу современных концепций
геополитики. Наряду с демографическим и географическим детерминизмом в
построениях А. Барнава присутствует и то, что принято именовать
экономическим детерминизмом.
Но демографический детерминизм в варианте, представленном именами К.
Гельвеция и А. Барнава, если в какой-то степени и объяснял переход от одной
формы хозяйства к другой, то для понимания характера общественного строя
давал очень мало. И совсем ничего он не давал для понимания существовавших
в обществе социальных идей, общественного мнения. Это и побуждало А.
Барнава заниматься поисками иных решений проблемы движущих сил
общества.
