В предшествующих разделах было высказано немало критических замечаний в
адрес не только современных сторонников исторического материализма, но и
его создателей. Но это нисколько не мешает мне считать себя приверженцем
материалистического понимания истории, основы которого были заложены К.
Марксом и Ф. Энгельсом.
В философии и методологии научного познания в настоящее время широкое
распространение получил взгляд, согласно которому каждая научная теория
включает в себя, во-первых, прочное центральное ядро, во-вторых, окружающую
его периферийную часть. Выявление несостоятельности хотя бы одной идеи,
входящей в ядро, означает разрушение этого ядра и опровержение данной
теории в целом. Иначе обстоит с идеями, образующими периферийную часть. Их
опровержение и замена другими идеями не ставит под сомнение истинность
теории в целом.
Я уже говорил об основных идеях исторического материализма. К числу их
относится тезис о существовании нескольких основных типов
социально-исторических организмов, выделенных по признаку их
социально-экономической структуры (общественно-экономических формаций),
которые являются одновременно и стадиями всемирно-исторического развития.
Вопрос же о том, сколько существует общественно-экономических формаций, в
каком порядке и как они сменяют друг друга, относится к периферийной части
материалистического понимания истории.
Когда та или иная научная теория создана, она становится относительно
самостоятельной и по отношению к своим собственным творцам. Поэтому не все
идеи даже ее создателей (не говоря уже о последователях), причем даже прямо
относящиеся к проблемам, которые ставит и решает теория, можно
рассматривать как составные моменты этой теории.
Так, например, Ф. Энгельсом в свое время было выдвинуто положение, что
на ранних этапах развития человечества социальные порядки определялись не
столько производством материальных благ, сколько производством самого
человека (детопроизводством).[1]И хотя это положение было выдвинуто одним из создателей
материалистического понимания истории, оно не может рассматриваться как
входящее не только в центральное ядро, но и в периферийную часть этой
теории. Оно несовместимо с основными положениями исторического
материализма. На это в свое время указал еще Г. Кунов.[2]И главное — оно является ложным.
К. Маркс и Ф. Энгельс пришли к пониманию ведущей роли экономики через
концепцию общественных классов и классовой борьбы. Это вместе с
исторической обстановкой 40-х XIX в., характеризовавшихся резким
обострением классовых антагонизмов, привело к явной переоценке значения
классовой борьбы в истории человечества, что нашло свое яркое выражение в
первых строках первой главы «Манифеста Коммунистической партии»: «История
все до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов».[3]
В последующем, когда выяснилось, что классовому обществу предшествовало
общество, в котором классов не было, Ф. Энгельс в английское издание 1888
г. внес уточнение: «То есть вся история, дошедшая до нас в
письменных источниках».[4]Но определенное
преувеличение роли классовой борьбы в истории цивилизованного общества у
основоположников материалистического понимания истории сохранялось.
К. Маркс и Ф. Энгельс высказывались по самым разнообразным вопросам. У
К. Маркса была определенная система взглядов на восточное (азиатское),
античное и феодальное общество, у Ф. Энгельса — на первобытное
общество. Но их концепции первобытности, античности и т.п. не входят в
качестве составных моментов (даже периферийных) ни в материалистическое
понимание истории, ни в марксизм целом. И устарелость, и даже прямая
ошибочность тех или иных представлений К. Маркса и Ф. Энгельса о
первобытности, античности, религии, искусстве и т.п. ни в малейшей степени
не может свидетельствовать о несостоятельности материалистического
понимания истории. Даже выявление неверности тех или иных идей Маркса,
входящих в его теорию капиталистической экономики, являющуюся одной из трех
основных частей марксизма (наряду с марксистской философией и теорий
научного социализма), прямо не затрагивает центрального ядра
материалистической концепции истории.
Я принимаю все идеи, входящие в центральное ядро материалистического
понимания истории, и, конечно, идею общественно-экономических формаций как
типов общества и стадий всемирной истории. Но при этом смене
общественно-экономических формаций я даю не линейно-стадиальную, а
глобально-стадиальную интерпретацию. Мое понимание истории —
глобально-формационное.
