История Октября постоянно подвергается фальсификации со стороны идеологов буржуазии и ее «троянских коней» - оппортунистов. Эти фальсификации, которые с течением времени становятся все более изощренными и коварными, мешают трудящимся, коммунистам во всей полноте понять величие идей Октябрьской революции и извлечь уроки из ее исторического опыта.

Одним из первых, кто начал искажать содержание и характер Октябрьской революции были украинские буржуазные националисты - председатель Центральной рады (с марта 1917 г. по апрель 1918 г.) М.Грушевский, премьер Центральной рады и один из лидеров Директории В.Винниченко, деятели Центральной рады, Гетманата и Директории - Д.Дорошенко, Б.Мартос, И.Мазепа, В.Липинский, А.Шульгин, П.Христюк и другие.

Так, основатель буржуазно-националистической историографии М.Грушевский в своей «Iлюстрованiй icтopii України з додатком Нового перiоду Icтopii України за роки вiд 1914 до 1919» рассматривает события на Украине исключительно через призму «государственно-творческой» деятельности Центральной рады, которая в ответ на сообщение из Петрограда о свержении Временного правительства ответила фарисейским провозглашением Украинской Народной республики. Революционный переворот в Петрограде Грушевский представляет как событие локального характера. Он и словом не обмолвился о Втором Всероссийском съезде Советов, каждый пятый делегат которого являлся представителем украинского народа, и который заявил о переходе государственной власти в Центре и на местах к Советам народных, солдатских и крестьянских депутатов.

Борьба трудящихся Украины за установление Советской власти выдается Грушевским за «проявления большевистской инвазии». Под давлением фактов он все-таки признает, что «все время Украина жила в состоянии внутренней борьбы», но замалчивает, что это состояние было обусловлено банкротством Центральной рады, которая до последнего своего дня (29 апреля 1918 г.) противодействовала проведению в жизнь декретов о мире, земле, отмене капиталистической собственности на фабрики и заводы, принятым Вторым Всероссийским съездом Советов. Главную причину падения Центральной рады Грушевский объясняет «военной интервенцией с Севера».

Необъективность Грушевского проявилась и в том, что Первый Всеукраинский съезд Советов[1] , который в декабре 1917 года, выражая волю трудящихся масс, провозгласил себя высшим органом власти на Украине и избрал рабоче-крестьянское правительство, он называет фальшивым, а части Красной Армии, освободившие Харьков, а со временем и Киев от буржуазно-националистического отребья, - не иначе как «большевистскими бандами».

Описание исторических событий, связанных с Октябрьской революцией, М.Грушевский строит на основе им же изобретенной антинаучной схемы, суть которой составляют теории «исключительности» украинского народа, «отрубности» его истории от исторических путей русского и белорусского народов, «безбуржуазности» украинского общества, «единого потока».

Еще до Октябрьской революции передовые деятели украинской культуры увидели, что историография М.Грушевского и его единомышленников оказалась в тупике и носит реакционный, шовинистический характер. Не случайно И.Франко в ноябре 1915 г. решительно выступил против того, чтобы «на разных языках толочь и перемалывать фальшивые исторические конструкции проф. М.Грушевского, слабость и непрочность которых уже теперь чувствует каждый историк».[2]

Грушевский утверждал, что эксплуататорами в Украине являются чужеземцы - русские, евреи, поляки. Он не замечает того, что в условиях капитализма нации социально разделены на две части - на эксплуататоров и эксплуатируемых. Направляя свой гнев против чужеземцев, Грушевский прикрывал эксплуатацию украинского народа, чинимую собственными паразитами - украинскими буржуа в лице Яхненко, Терещенко, Семиренко, Кочубея, Рымаренко и тысячами таких как они. Подобные утверждения в свое время остро осудил П.Грабовский -украинский революционер-демократ.

«Наибольшей несусветицей, - писал он в 1900 г. - есть то, что Украина, якобы была когда-то единым, неделимым телом с точки зрения национальных интересов... как хотят утвердить наши псевдопатриоты, - такой Украины никогда не существовало и не существует... Сказать, что украинский шляхтич, иерарх или казак следовал к той же цели, что и посполитый, что все они были заняты одними мыслями и делами, одинаково боролись за украинскую идею, - значит тешить себя и читателей сказками, закрывая глаза на события действительной жизни, закрывать уши, чтобы не слышать голос науки и разума».[3]

Грушевский сознательно закрывал глаза и уши на тот выявленный переписями населения за 1887 и 1913 годы факт, что основная масса национальных богатств на Украине (и особенно пахотных земель) находилась в руках украинских помещиков, фабрикантов и заводчиков. Основную двигательную пружину общественного развития он видел в межнациональных антагонизмах, и поэтому не переставал внушать своим слушателям и читателям, что Россия-де является врагом Украины, и что все напасти идут с Севера.

Несколько более объективным в описании революционных событий на Украине оказался один из экс-премьеров Директории Исаак Мазепа. В своей трилогии «Україна в огнi й 6ypi революцii» он не обходит молчанием факты о выступлениях трудящихся Украины против Центральной рады, хотя и пытается обвинить в этом российских большевиков, увлекавших обездоленных крестьян и рабочих своими социалистическими призывами. «Революция началась и развивалась, - писал он, - под знаком идей демократии и социализма, которые были чрезвычайно популярными в массах. Лозунги «Земля и воля», «Демократическая республика», «Вся власть Советам» господствовали над всеми другими. С недемократическими и несоциалистическими призывами нельзя было показаться на люди. Влияние буржуазных партий быстро свелось почти к нулю. Словом, уже в первой стадии революции, во времена власти Львова и особенно Керенского стала почти невозможной какая-нибудь более широкая политическая работа вне лозунгов и программ социалистических партий, которые большей частью стояли на почве демократического переустройства бывшей царской империи». По этим причинам, - по свидетельству И. Мазепы, - буржуазно-националистические партии, входившие в состав Центральной рады, начали срочно перелицовываться в социалистические. Что до «малосознательных народных масс», то они, по словам Мазепы, пошли за привлекательными лозунгами большевиков»... «Власть Центральной рады с каждым днем начала утрачивать почву под ногами.» [4]

Не ясно ли, что украинский народ был заряжен тем же революционным духом, что и российский народ. Как свою родную он принял большевистскую программу социалистического переустройства общества и отверг домогательства буржуазных националистов сохранить антинародный буржуазный строй. У трудящихся Украины проявился классовый инстинкт. Они быстро разобрались в том, что Центральная рада лишь по названию состоит из представителей социалистических партий, на деле же в Раде господствовали представители буржуазных и мелкобуржуазных партий. Об этом откровенно заявил не кто иной, как лидер партии украинских социал-демократов и глава правительства Центральной рады Владимир Винниченко. «Мы понимали революцию, - пишет он в трилогии «Вiдбудова нацii», - как буржуазно-демократическую. Мы никоим образом не покушались на буржуазно-демократический строй и поэтому со стороны несоциалистических элементов не могли встретить никакого сопротивления себе. МЫ В СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ БЫЛИ ТОЛЬКО РЕСПУБЛИКАНЦАМИ и ДЕМОКРАТАМИ, А НЕ СОЦИАЛИСТАМИ. (выделено нами - авторы) (Но только республиканцами и демократами были и те самые «социалисты» - меньшевики и эсеры, которые так боялись нашей социалистичности.»)[5]

Продолжая эту мысль Винниченко далее заметил, что не были «социалистами меньшевики и эсеры»,[6] которые так рьяно поддерживали Временное буржуазное правительство России.

Классовое родство Украинской Центральной рады и Временного правительства в Петербурге проявлялось в политике этих властных структур. После Февральской революции Центральная рада выполняла роль краевого органа Временного правительства, что нашло отражение в первых двух универсалах.

Центральная рада поспешила проявить солидарность с Временным правительством, которое с согласия меньшевистско-эсеровских Советов расстреляло 4 июля мирную демонстрацию рабочих Петрограда. В телеграмме Генеральный секретарь Центральной рады заверял Временное правительство в своей «энергичнейшей поддержке» «против попыток большевиков свергнуть власть законного коалиционного министерства».

Как и Временное правительство, Центральная рада оказалась неспособной решить ни одного сколько-нибудь значительного вопроса для судеб Украины. Она не дала народу ни мира, ни земли, ни свободы. Украинские войска, поддерживавшие Центральную раду, продолжали бессмысленную войну «до победного конца», к чему их призывал военный министр Симон Петлюра. Крестьяне не получили обещанную землю, общество в целом - свободу от эксплуатации. Центральная рада, - по словам И.Мазепы,- «при всех своих патриотических чувствах...плелась в хвосте революционных событий, не имела ясного плана и твердой воли». Отсутствие ясного взгляда на дела у деятелей Центральной рады, по словам того же автора,» проявилось особенно ярко при решении земельного вопроса на Украине».[7] Правительство Центральной рады подготовило проект земельного закона, согласно которому земля оставалась в руках помещиков и кулаков. Изъятию подлежала лишь та земля, которая превышала норму в 40 десятин. И неслучайно этот проект, узаконивавший помещичье и кулацкое землевладение, был отвергнут крестьянами Украины.

Такой же классовой логике следовала Центральная рада в отношении к империалистической войне. Вместе с Временным правительством она выступала за ее продолжение до победного конца. Этот антинародный курс Центральной рады согласовывался с характером внешней политики стран Антанты, особенно Англии и Франции, которые за участие в войне против Германии и Австро-Венгрии обещали финансовую и техническую помощь «для организации и возрождения Украины». В силу этого, - отмечает Мазепа, -

«к сепаратным переговорам с Германией и Австрией Центральная рада приступила уже только после того, как российская большевистская власть начала в ноябре переговоры с Центральными государствами и в конце декабря 1917 года подписала с ними перемирие на фронте. Все это сеяло неудовлетворение в украинских массах и укрепляло почву для большевистской пропаганды в Украине».[8] А в конечном счете Центральная рада и представляющие ее буржуазные и мелкобуржуазные партии, как замечает О. Субтельный, «утратили связь с массами»[9].

Одним из главных направлений «государственно-творческой деятельности» Центральной рады стало создание национальных вооруженных сил. Летом 1917 г. около 300 тысяч украинских солдат, проходивших службу в российской армии под воздействием националистической пропаганды реорганизовались во «всеукраинские» формирования и приняли присягу на верность Центральной раде.

Однако создание вооруженных сил Украины оказалось в руках авантюристов, которых больше всего занимала собственная карьера. На данное обстоятельство обратил внимание в своих мемуарах бывший министр Центральной рады и гетманского правительства Дмитро Дорошенко. Во главе армии, пишет он, стали люди «не сумевшие отделить военное дело от партийных задач и внесшие в формирование украинской армии все дурные приемы дешевой демагогии и узкого политиканства. Во главе генерального секретариата по военным делам стал С.В.Петлюра, человек штатский, имевший к военному делу лишь то отношение, что с 1916 г. он состоял помощником уполномоченного земского союза на Западном фронте. Он окружил себя молодыми прапорщиками военного времени, матросами, писарями, военными чиновниками - это и был штат неокрепшей армии. Ко всем старым офицерам, хотя бы они были и чистокровными украинцами, Петлюра и его ближайшие помощники относились с глубоким недоверием. Шли по большей части авантюристы, вроде полковника Капкана (командира первого украинского полка имени Б. Хмельницкого), форменного бандита -полковника П-ка, типичного проходимца и авантюриста штабс-капитана Б-го и прочих... Понятно, что такие люди ничего прочного создать не могли,... в распоряжении Центральной рады находились осенью 1917 года всего несколько «полков», представлявших из себя скорее отряды партизанов под командою своих атаманов чем регулярные войсковые части. Эти дружины удальцов, носившие трескучие названия: «Полк имени гетмана Сагайдачного», «Полк имени Дорошенко», «Полк имени Грушевского» и т.д. - не выдержали...пробы при первом же серьезном испытании»[10].

Во время январского (1918 г.) восстания киевских пролетариев все перечисленные полки, не желая проливать кровь ради спасения Центральной рады, объявили нейтралитет. Вследствие чего войско Центральной рады, насчитывавшее в своих рядах к тому времени 20 тысяч человек (О. Субтельный указывает 15 тысяч человек) и состоявшее в основном из сечевых стрельцов, ополчения «вольных казаков» и галичан, бывших военнопленных, не смогло остановить такие же примерно по численности советские войска, шедшие из Харькова на выручку восставшим пролетариям г. Киева.

- «Куда же поделись те 300 тысяч бойцов украинизированных отрядов, которые летом присягали Центральной раде?» Отвечая на этот вопрос, О. Субтельный отмечает: «Большинство из них возвратилось в свои села, заняв нейтральную позицию, между прочим как и некоторые из тех, которые оставались под ружьем. Часть перешла к большевикам».[11]

Иначе осуществлялся процесс создания Красной Армии в Украине, во главе которой стояли большевики. Сразу после революции при формирования воинских частей строго выдерживался принцип добровольности. Добровольцы сознательные защитники дела Октября, интересов трудового народа и составили ядро вооруженных сил Советской Украины. Первой воинской частью революционной рабоче-крестьянской армии Украины стал полк «червонного казачества», формирование которого началось в декабре 1917 г. по решению Украинского Советского правительства. Центром сосредоточения вооруженных сил для защиты и закрепления победы социалистической революции на юге стал Харьков - первая столица Советской Украины.

5 января 1918 года по приказу Народного Секретариата Советского правительства Украины началось решительное наступление украинских советских частей («червонных казаков») совместно с вооруженными отрядами рабочих, прибывших из центральных районов страны, против войск контрреволюционной Рады. Одновременно развертывалось наступление советских войск против калединцев в направлении Донецкого бассейна. К этому времени Советская власть была установлена в большинстве районов Донбасса, в Екатеринославе, Николаеве, Полтаве, Херсоне, Одессе и других крупных городах Украины.

Советские войска по пути следования из Харькова на Киев через Полтавщину и Черниговщину обрастали все новыми и новыми отрядами добровольцев. В боях за освобождение Киева от Центральной рады наряду с Первым полком Червонного казачества под командованием Виталия Примакова участвовали два отряда Петроградских красногвардейцев, Первый Московский революционный отряд, Первый Минский революционный отряд, Отряд моряков Черноморского флота по командованием А.Полупанова, Красногвардейцы Донбасса под командованием шахтера Д.Жлобы, красногвардейцы других городов Украины, латышские стрелки во главе с Берзинем. Их общая численность, как свидетельствуют архивные документы, не превышала 6500 чел.[12] В то время как Центральная рада , располагая 20 тысячным войском, сосредоточила в Киеве 12 000 солдат, которые имели много пушек и пулеметов.[13]

Идейное руководство советскими войсками осуществляли большевики Виталий Примаков и Юрий Коцюбинский. К тому же Ю.Коцюбинский в должности Главнокомандующего войсками Украинской республики руководил всеми боевыми операциями по освобождению Киева от буржуазно-националистической контрреволюции, а Ю.Примаков являлся Чрезвычайным комиссаром по борьбе с контрреволюцией[14].

26 января 1918 года советские войска овладели городом Киев. За несколько дней перед этим сечевые стрельцы под командованием Е.Коновальца и гайдамаки С.Петлюры жестоко подавили восстание киевских пролетариев против Центральной рады. Более 1500 человек были повешены, расстреляны, заколоты штыками. О таких кровавых событиях Субтельный и другие украинские историки предпочитают умалчивать. Зато не жалеют красок для очернения «большевиков», которые разбили на дальних подступах к Киеву отряд киевских добровольцев, состоявший из юнкеров, студентов и гимназистов. По этому поводу «новые украинцы» ежегодно устраивают траурные митинги и заупокойные молебны с целью прославления «павших героев» и проклятья «московских оккупантов». Действительные же обстоятельства гибели «молодых украинских патриотов», чтобы не предстать в невыгодном свете, националисты скрывают от народа.

Но у националистов бывают и минуты откровения. Такой миг пережил и Д. Дорошенко. В статье «Памяти тех, что полегли под Крутами», которая была опубликована в 1918 году в газете «Украинское слово» и еще ни разу не переиздавалась в «независимой» Украине, Дорошенко пишет:

«...Случилось это 17 января 1918 года по старому стилю... Когда враг стоял уже под Бахмачем, некого было послать для обороны этого важнейшего стратегического пункта, т.е. настоящего «ключа к Киеву». Те «миллионы штыков», на которые еще летом думала опереться Центральная рада, давно развеялись как дым. Стояли, правда, в Киеве полки, носившие гетманские имена: был полк Хмельницкого, полк Сагайдачного, полк Дорошенко, был даже полк Михаила Грушевского. Но они сбитые с толку и деморализованные, провозгласили «нейтралитет». В Киеве было много «сознательной» интеллигенции, но жертвовать своими головами она не умела или не хотела: только десятки со всего количества приняли участие в борьбе на киевских улицах. Но была молодежь... Она не имела в душе наших сомнений и колебаний. Она не видела разницы между словом и делом. Такой молодежи было немного. Когда настал критический момент «Вспомогательный студенческий курень» один за два дня собрался и двинулся по Бахмач. Были тут студенты университета и гимназисты. Многие из них убежали из дома, ибо боялись прощания с отцом-матерью, чтобы их слезы не удержали их дома. Большинство из них перед этим не держало в руках винтовки, в глаза войны не видело. Знали ли те, кто посылал этих детей , что посылают их на убой? Сами они, даже если и знали, что идут на смерть, шли не колеблясь. Направляющими среди них были «украинизированные» (т.е. петлюровские - Ред.) офицеры, которые играли в карты и пьянствовали в своем вагоне в то время как враг был уже совсем близко, наседал на станцию Круты. Увидев это, офицеры гаркнули машинисту, чтобы он двигал к Киеву и сбежали, даже не предупредив своих солдат. И те, кто успел на ходу догнать поезд, спались, а тех, кого застигли в десятки раз превосходящие по численности и силе враги, замордовали, не просто убили, а зверски замучили. Это и была «трагедия под Крутами», о которой мы со всем этим горем, которое было потом, вроде бы и позабыли».

Небольшое дополнение к статье Дорошенко вносит Наталия Полонская-Василенко в своей двухтомной «Iсторiї України», впервые изданной в Мюнхене в 1976 г. «Бахмач защищал отдел киевских юнкеров, - пишет она, - В помощь им пришел из Киева отдел студентов - 300 штыков: они были уничтожены под Крутами 28 января.»[15] Однако никто из «новых украинцев» даже не упоминает, что оплакиваемые ими юноши на гибель были обречены пославшей их на войну Центральной радой и предавшими их на поле боя петлюровскими офицерами. Последние, возвратясь в Киев, «смывали» свой позор кровавыми расправами над восставшими рабочими, издевательствами над ранеными, женщинами и детьми. Впоследствии они были непременными участниками еврейских погромов, унесших сотни тысяч жизней.

Как мы уже отмечали, вооруженные силы Советского правительства Украины неизменно росли и крепли при самой горячей поддержке со стороны трудящихся, поднявшихся на борьбу против националистической Центральной рады, за установление Советской власти. В то же время вооруженные силы контрреволюции разлагались и редели. Аргументы наших оппонентов, что причиной разложения вооруженных формирований националистов якобы была большевистская пропаганда, весьма поверхностны и туманны. Их опровергнуть счел нужным даже В. Винниченко. «Мы тогда, когда склонность масс к нам угасала и умирала, - писал он, - поясняли это большевизмом. Большевики, дескать, деморализовали солдатские массы, сагитировали их, оболгали украинскую власть перед ними, распалили своей демагогией их темные инстинкты, потянули за собой бессовестными, безоглядными обещаниями всяких неосуществимых благ, - вот массы и пошли за ними. А мы, дескать, честно вели себя, мы не обещали того, что невозможно, мы заботились об организации жизни, строя, порядка, мы не хотели разрушать хозяйственные силы страны, мы звали массы к дисциплине духа, к работе, а это деморализованным массам не нравилось и они из-за этого отвернулись от нас.

Так мы тогда разъясняли ситуацию. Так, наверное, будут объяснять ее украинские историки. Но такие разъяснения будут либо нечестными, либо наивными.

И то и другое объяснение - неверное. Вся причина в том, что украинская власть, что вся руководящая, партийная украинская демократия РАЗОШЛАСЬ со СВОИМИ МАССАМИ, ЧТО ОНА БЫЛА СОЦИАЛЬНО НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНАЯ, НЕРЕШИТЕЛЬНАЯ, НЕВЫРАЗИТЕЛЬНАЯ И НЕ СОЦИАЛИСТИЧНАЯ.[16]

«Огромное большинство украинского населения, - с горечью писал В.Винниченко,- было против нас».[17]

Не имея опоры в «собственном» народе (а политика без масс, говорил В.И.Ленин, является авантюристичной политикой), Центральная рада с целью самосохранения 27 января (9 февраля) 1918 г. через своих представителей в Брест-Литовске подписала с германо-австрийской делегацией договор о фактической оккупации Украины войсками Германии и ее союзниками. Чтобы устранить формальные препятствия для заключения такого договора «Центральная рада 11 (24) января 1918 г издала IV Универсал, в котором заявила об отрыве Украины от России».[18] И хотя 26 января (8 февраля) 1918 г. рада бежала из Киева, но акт предательства украинского народа был свершен. В Украину началось вторжение 450-тысячной австро-германской армии.

Этим актом украинские националисты, возглавлявшие Центральную раду, доказали верность традициям своим предшественников: для защиты своих эгоистических интересов искать опору за рубежом. За указанные услуги Центральная рада обязалась поставить Германии и Австро-Венгрии до июля 1918 г. миллион тонн зерна, мяса, круп и другие продукты.

Немецкие армии, быстро растекаясь по Украине, уничтожали Советскую власть. 2 марта 1918 г. они восстановили власть Центральной рады в Киеве. И тем ни менее, как пишет, ссылаясь на В.Винниченко, советолог Эдвард Карр, ни благодарственные молебны, организованные Петлюрой, ни красноречие Грушевского не могли скрыть «горькой правды», состоявшей в том, что Рада была обязана своим возвращением «германским тяжелым орудиям».[19]

На непрочность положения, зависимость Центральной рады от оккупантов неоднократно указывали и представители немецкого командования. Так, генерал Гофман в своем дневнике в марте 1918 г. писал: «Центральная рада, кроме наших войск, не имеет за собой ничего».[20]

Немцы и австро-венгры разделили Украину на сферы влияния. Значительная часть Волыни и Киевщины была оккупирована немецкими войсками, южная Украина - австро-венгерскими. Уже в этом начальном периоде украинско-немецкой «дружбы» оккупанты показали себя хозяевами положения. Они игнорировали просьбу украинской стороны прислать из Австрии полки украинских сечевых стрельцов и прислали польские, австрийские и немецкие, которые, как отмечает Н.Полонская-Василенко, «самовольно располагались - без договоренности с украинскими войсками. А дальше немцы начали вмешиваться в цивильное управление: арестовывали, судили, расстреливали самовольно».[21]

«Политика Центральной рады, - отмечает О.Субтельный, - вызвала разочарование почти во всех слоях населения. Неукраинцы осуждали разрыв связей между Украиной и Россией, бедные крестьяне не получили ожидаемой земли, у состоятельных крестьян и крупных землевладельцев национализация их владений вызвала гнев, а все вместе осуждали Центральную раду за ввод в страну жестоких немцев. Со своей стороны немцы тоже утратили терпение к несостоятельным политикам, которые преобладали в Центральной раде, они быстро удостоверились, что она не имела практически никакого административного аппарата для сбора тех миллионов тонн продуктов, которые так отчаянно потребовали голодные немецкие и австрийские города», И поэтому 28 апреля 1918 г. разогнали Центральную раду.[22]

Вот как описывает, ссылаясь на очевидцев, момент разгона немцами Центральной рады белогвардеец Могилянский И.М.: « Маленький отряд вооруженных немецких солдат вошел в зал заседания рады...»Руки вверх!» скомандовал немецкий офицер. Все подняли руки, кроме проф. М.С. Грушевского, который смущенный остался сидеть на председательском кресле. Выпустили сначала публику, проверяя документы, потом членов рады, задержали только некоторых членов правительства... Не обошлось без издевательства. Так, министра иностранных дел... поставили лицом в угол и велели не двигаться. Был произведен обыск, выемка документов, причем обыску подвергся и стол председателя рады, проф. М.С. Грушевского». Был задержан и насильно увезен премьер Голубович.[23]

Так, «порулив» Украиной 13 месяцев бесславно пала Рада.

Спустя пару лет Винниченко скажет: «Конец Центральной рады начался не тогда, когда запросила немцев, а когда порвала со своими массами».[24]

Эта апрельская трагикомедия украинско-германского альянса не стала поучительным уроком для украинских националистов. Современные «самостийники», захватившие в 1991 году власть в Украине с упорством маньяков рвутся в объятия НАТО, снискавшего славу европейского и мирового жандарма. С помощью дубинок натовской военщины они пытаются подпереть свой преступный режим и спасти его от грядущего народного возмездия.

С целью более эффективного ограбления Украины и создания видимости государственного правопорядка немецко-австрийские оккупанты заменили Центральную раду своим ставленником - бывшим царским генералом украинского происхождения, крупным землевладельцем Павлом Скоропадским. 29 апреля 1918 года на съезде, созванном в Киеве Союзом землевладельцев Скоропадский был провозглашен гетманом Украины. На него возлагалась задача «спасти страну от хаоса и беззакония». В тот же день новоиспеченный гетман провозгласил установление «Украинской державы» (В отличие от Украинской Народной республики). Новое «государство», выражавшее интересы и настроения крупных землевладельцев, фабрикантов, банкиров и заводчиков, высших слоев чиновничества, базировалось на химерном сочетании МОНАРХИЧЕСКИХ, РЕСПУБЛИКАНСКИХ и особенно ДИКТАТОРСКИХ принципов. Новый правитель подчеркнул святость частной собственности, отменил нововведения Центральной рады о национализации крупных поместий, ввел традиционный институт казачества, к которому принадлежали зажиточные крестьяне. Расчет делался на то, что помещики и кулаки станут основной социальной опорой режима. Гетман наделил себя правом (разумеется с согласия немцев) издавать законы, назначать правительство, руководить внешней политикой и военными делами, быть верховным судьей. «Однако, эти претензии на почти неограниченную власть не могли скрыть тот факт, что власть на Украине практически принадлежала немцам».[25]

Марионеточный режим Скоропадского В.И.Ленин с полным основанием характеризовал как «реставрацию буржуазно-помещичьего монархизма на Украине при поддержке кадетско-октябристских элементов всероссийской буржуазии и с помощью германских войск».[26]

Немцы в период «правления» Скоропадского, пишет Могилянский Н.М., «играли с Украиной так, как кошка с мышкой: то придавит, то даст побегать и насладиться иллюзией свободы, зорко следя в то же время, чтобы добыча не ушла от стола хищника-победителя».[27]

Однако, по иному оценивают режим Скоропадского украинские националисты. Они представляют Скоропадского крупным государственным деятелем, якобы положившим начало возрождению Украины. Так, уже цитированная Н. Полонская-Василенко весьма красочно характеризует гетмана как творца земельной реформы, новой системы образования, науки и т.д.

Режим Скоропадского рассыпался вместе с военным поражением Германии (ноябрь 1918 г.) На его месте были реставрированы элементы прежней Центральной рады, получившие название Директории, во главе которой были поставлены Винниченко и Петлюра.

Привезенный в обозе немецкой армии в Германию Скоропадский не прекратил антиукраинской деятельности. Спецслужбы фашистской Германии (по замыслу Розенберга) решили «не сбрасывать его со счетов в политической акции против коммунизма и еврейства».[28]

Гитлеровское руководство, оказывая внимание гетману - банкроту, видимо, не исключало возможность, что при определенных обстоятельствах его можно было бы, как и в 1918 г., выдвинуть на роль главного коллаборациониста Украины. В этом качестве П.Скоропадский стал бы очень удобен фашистам, так как безудержно был готов в угоду своим хозяевам предавать национальные интересы Украины и превращать ее в колонию Германии. Прислужничество фашистам П.Скоропадский полностью раскрыл в своем письме, адресованном криминальному советнику гестапо Шредеру, внешнеполитическому отделу НСДАП и имперской рейхсканцелярии, где он предложил при помощи Германии создать фашистскую «великоукраинскую державу», которая «должна естественно, навсегда сохранить свой сельскохозяйственный характер. Техническую помощь она будет получать от германского рейха».[29] Развитие экономики Украины и использование ее природных богатств, писал Скоропадский, должны осуществляться при помощи Германии. Украина теперь имеет возможность расселить 10 миллионов немцев, которым будут гарантированы все привилегии.[30]

Скоропадский публично демонстрировал свою приверженность фашистской идеологии и преданность главарям национал-социалистической партии. Его личные связи с Герингом и Розенбергом продолжались до последних дней гитлеровского Рейха.

В декабре 1918 г. Директория, пришедшая на смену Скоропадскому, при поддержке Антанты захватила Власть в Киеве и других регионах страны.

Не замедлили прийти на помощь предателям украинского народа и американские империалисты, официально признавшие петлюровскую Директорию в качестве законного правительства Украины. Выслуживаясь перед империалистическими правителями Запада, Директория 15 января 1919 г. подписала кабальный документ о передаче Украины под протекторат Франции.[31]

Директория, представляя собой режим буржуазно-националистической диктатуры во главе с Петлюрой, вызвала нарастающее сопротивление трудовых слоев населения. На сторону Советских войск, остов которых составляли украинские части, в частности Богунская и Таращанская дивизии, перешли даже повстанческие группы М. Григорьева, Н.Махно, Д.Терпила (Зеленого) и другие. Украина покрылась повстанческими отрядами во главе с атаманами, отвергавшими режим Директории. Одним из них оказался атаман Болбачан -командир Запорожского корпуса. Так называемая украинская армия - опора Директории развалилась. Одна ее часть «отходила к большевикам, другая шла к российским белогвардейцам.»[32]

В Украине вновь возрождались Советы. Рабоче-крестьянское правительство Украины во главе с Пятаковым (украинец по национальности) 29 ноября 1918 г. выпустило Манифест, объявляя о взятии власти, о передаче земли крестьянам, фабрик и заводов в руки «трудящихся масс Украины».[33]

В начале декабря вновь была восстановлена Советская власть в Харькове. Революционные войска начали стремительное наступление на юг. В связи с этим Директория выразила протест правительству России. Однако Чичерин (нарком иностранных дел) в ноте от 6 января 1919 г. «отрицал ответственность за правительство Пятакова и его армии, которые были «вполне самостоятельны».[34]

Тем не менее правительство Советской России предложило Директории начать мирные переговоры. Директория, лидером которой в то время был Винниченко, направила в Москву свою делегацию во главе с Семеном Мазуренко. И, как свидетельствует Винниченко, «после длительных переговоров было достигнуто соглашение о прекращении военных действий и о взаимоотношениях между Украиной и Советской Россией. Семен Мазуренко сразу же по прямому проводу уведомил об этом свое правительство и попросил о ратификации Директорией этого ВАЖНЕЙШЕГО АКТА» (выделено нами - авт.). К сожалению, информацию Мазуренко «принял Петлюра, в руках которого находился военный телеграф», утаил ее от Директории и потому «ратификация договора не состоялась. С.Мазуренко, - продолжает Винниченко, - несколько раз домогался ответа от Директории, однако его не получил. Он хотел возвратиться на Украину, чтобы лично доставить подготовленный договор, однако по приказу Главного атамана С.Петлюры его на Украину не пустили. Таким образом этот чрезвычайного значения для нашей державности акт был скрыт от украинства, и вся последующая борьба за нее пошла в таком несчастливом для нас направлении.» Москва, с горечью заключает Винниченко, «не дождавшись ратификации мирного пакта, приняв молчание Директории за нежелание» установить мирные отношения с Россией, «возобновила военные действия, надавила» на петлюровское войско и выбросила его за пределы Украины, в Польшу.[35]

Однако и после этого петлюровские банды еще не раз совершали разбойные нападения на Украину. Но в связи с условиями Рижского мирного договора петлюровцы, гетманцы и другие претенденты на всеукраинский престол были вынуждены покинуть Польшу. Так волей судьбы Петлюра оказался в Париже, где его приютила масонская ложа. Здесь его настигло заслуженное возмездие.

Петлюровцы проводили массовые кровавые акции против мирного населения, особенно против лиц еврейской национальности, подозревая их в сочувствии Советской власти. По утверждению бывшего депутата Центральной рады М.Г.Рафеса, один из членов Рады говорил, что в то время антисемитизм был «нашим главным козырем» и что «против антисемитизма никакой большевизм не устоит».[36]

В еврейских погромах, которые многократно повторялись, погибло около 300 тысяч человек. Эту цифру установили французские журналисты, проведшие на Украине в 1926 году журналистское расследование в связи с делом Шварцбарда, застрелившего Петлюру. [37] Главным виновником еврейских погромов ими был назван Петлюра, что и подтвердилось в судебном заседании по делу Шварцбарда. Подтверждают это так же мемуары В.Винниченко.[38] Тем не менее «новые украинцы» пытаются представить Петлюру защитником евреев и национальным героем Украины (В мае 1996 г. такую попытку предпринял орган Верховного Совета Украины газета «Голос Украины» в статье В. Сергейчука, посвященной 50-летию со дня смерти Петлюры).

Вопреки установленным фактам и обстоятельствам украинские националисты пытаются отрицать причастность петлюровцев к еврейским погромам. О.Субтельный считает, что главными виновниками этих преступлений являлись якобы «российские антибольшевики» - белогвардейцы.[39] Категорически отрицает вину петлюровцев и Н.Полонская-Василенко. По ее словам «еврейскими погромами обозначался путь армии Деникина». Их аргументы просты: всю вину своих предшественников они возлагают как на деникинцев, так и на большевиков, обеляя тем самым петлюровцев.

Весной 1919 г. остатки петлюровского воинства бежали за границу. Потерпевший поражение Петлюра, не принимаемый в расчет западными союзниками и презираемый Деникиным, обратился за моральной и материальной поддержкой к Пилсудскому. Между последним и отвергнутой Директорией в апреле 1920 г. был подписан тайный договор, названный в националистической литературе Варшавским. Ради «тщеславного стремления управлять Украиной-сателлитом, входящим в «Польскую империю», [40] Петлюра цинично отказался не только от Восточной Галичины, но и от всей земли на запад от Днепра. В основу территориального размежевания между Польшей и «УНР» были положены польские границы 1772 г. А это означало, что Польше отходила часть украинской территории с населением около 9 млн. человек. Договор предусматривал также «восстановление прав польских помещиков на их бывшую земельную собственность на территории Украины».[41]

Примечательно, что условия соглашения Петлюры с Пилсудским обсуждались на совещании в Варшаве, организованном Левицким, с представителями украинских «социалистических» партий: социал-демократов, эсеров, самостийников, хлеборобов-демократов и других. Все указанные представители положительно высказались об условиях соглашения.[42]

Соглашения Петлюры и его «правительства» с панской Польшей явились актом национальной измены. Так их квалифицировали не только советские исследователи, но и многие бывшие деятели Центральной рады, Гетманата и Директории, в их числе украинский историк Ст. Томашевский и бывший министр в правительстве Гетманата профессор Сергей Шелухин. Последний в брошюре «Варшавский договор между поляками и Симоном Петлюрой от 21 апреля 1920 года», изданной в Праге в 1926 году, писал: «Содержание договора производит гнетущее впечатление: он полон всяких хитростей и вывертов, и написан так, будто бы между сторонами, которые его творили, был сговор против Украинской нации - в нем было все для поляков и решительно ничего для украинцев... Такие договора могут быть продиктованы только победителями.»[43] Во время третьего похода Антанты на Советскую страну в 1920 г., когда западные цивилизаторы главную ставку сделали на Врангеля и Пилсудского, три дивизии «УНР» оказались в подчинении польского командования. Петлюра, таким образом, оказался «генералом без армии» (В.И. Ленин).

Однако, объединенные силы интервентов 14 империалистических стран и внутренней контрреволюции, а вместе с ними и петлюровцы и на этот раз были разбиты и вышвырнуты за пределы Советской Родины. Этот исторический подвиг, начало которому было положено в Октябре 1917 г., совершили миллионы рабочих и крестьян под руководством партии большевиков.

В чем же секрет успеха Советской власти в борьбе с украинской контрреволюцией?

Большинство политиков украинского национализма, в том числе и современных «национал-демократов» главные поражения буржуазно-националистической контрреволюции в Украине видят во вне украинского общества - во вмешательстве Москвы, в «коварстве» большевиков. Однако, даже среди лидеров национализма бывают и такие, которые иногда говорят правду.

Одним из таких является Винниченко. Осмысливая причины поражения националистической Директории, он писал: «И тут опять-таки, как и при Центральной раде мы всю вину приписываем русским большевикам: это они, дескать, шли на Украину со своими войсками и били нас. И опять-таки необходимо открыто и искренне сказать, что если бы против нас не было восстания нашего собственного крестьянства и рабочих, то Российское Советское правительство ничего не смогло бы сделать против нас. И НЕ РОССИЙСКОЕ ПРВИТЕЛЬСТВО ВЫГОНЯЛО НАС ИЗ УКРАИНЫ, А НАШ собственный НАРОД.»[44]

Большевизм, которому противники социализма приписывают «чуженациональный характер» в действительности был близким и понятным украинскому народу, выражал и отстаивал его коренные интересы. Не случайно он нашел благодатную почву в Украине. В республике неуклонно росла численность большевистских организаций. За период с марта по декабрь 1917 года она выросла более чем в 35 раз. Если в марте в ее рядах насчитывалось около 2 тысяч членов, а в апреле - около 8 тысяч, то уже в октябре - более 50 тысяч, а в начале декабря - 70 тысяч человек.[45]

Быстрый рост партийных ячеек на фабриках и заводах позволил Киевскому комитету РСДРП(б) уже в середине марта 1917 г. поставить вопрос об организации в городе районных комитетов партии. Вскоре были созданы Подольский, Печерский, Демеевский, Городской, Шулявский, Соломенский, а немного спустя Зализничный райком РСДРЩб).[46]

Стремительно возрастали численность партийных организаций Донбасса, Харькова, Днепропетровска. Так, на первой районной Горловско-Щербиновской партийной конференции, состоявшейся в середине апреля 1917 г. 25 делегатами были представлены 1450 членов партии этого района. А на конференции большевиков Донецко-Криворожского бассейна, проходившей 13-15 июля в Екатеринославле, 33 делегата представляли 13648 членов партии. Среди них были представители от Харькова, Екатеринослава, Луганска, Макеево-Юзово-Петровского района и других организаций. Луганская партийная организация в июне 1917 года насчитывала в своих рядах 2500 членов партии.[47]

С ростом большевистских организаций крепли Советы рабочих и солдатских депутатов, усиливалось их влияние на массы. Под влиянием большевистских организаций, которые вышли из подполья в дни Февральской революции, состоялись выборы в Советы - прежде всего в крупных промышленных центрах -Харькове, Киеве, Екатеринославе, Николаеве, Одессе, Луганске. На протяжении первой половины марта на Украине были созданы 43 Совета, а всего за период двоевластия тут действовало 252 Совета рабочих депутатов[48] Принципиальная борьба большевиков привела к полной изоляции националистических и соглашательских элементов в составе Советов, так и вне их.

Факты напрочь опрокидывают измышления антикоммунистов о «неподготовленности» большевиков к овладению властью в Украине, об отсутствии у них опоры на большинство трудящихся». Тем Не менее поток подобных фальсификаций не утихает. Их послевоенную волну заполнили публикации зарубежных «советологов» и «украиноведов» - Р.Пайпса, А.Адамса, Р.Салливена, Д.Дана, Х.Сетона-Уотсона и других.[49]

В книге под претензионным названием «Образование Советского Союза. Коммунизм и национализм. 1917-1923» Р.Пайпс утверждает, что большевистское правительство на Украине, образованное в январе 1918 года, якобы «держалось лишь на вооруженной силе, не имея поддержки и даже сочувствия со стороны украинского населения».[50] И чтобы утвердить эту неправду, он отбросил все противоречащие этому утверждению факты. Точно также поступают А.Адамс[51] и Р.Салливен. [52] Они всячески расхваливают действующие на Украине в годы революции и гражданской войны мелкобуржуазные партии, прикрывавшиеся социалистическими названиями, забывая при этом упомянуть, что эти правящие партии, как свидетельствовал И. Мазепа, без обмана «не могли и показаться на люди».

Акцентируя внимание на этнических особенностях российского народа и других народов России, Салливен пытается протянуть мысль о том, что последние якобы не могли принять как свою «чувствительно ориентированную в сторону города программу РСДРЩб)» и потому-де «они попали в наиболее существенные антисоветские группы». Маститому советологу должно быть известно, что революционные силы как на Украине, так и в других национальных окраинах бывшей России были интернациональными. На Украине наряду с украинцами за власть Советов на фронтах гражданской войны сражались русские, молдаване, евреи, башкиры, китайцы, венгры сербы, белорусы, представители многих других народов. Среди них прославленные полководцы и политкомиссары В.Антонов-Овсеенко, М.В.Фрунзе, Г.Котовский, С.М.Буденный, К.Е.Ворошилов, Ю.М.Коцюбинский, В.Примаков, П. Дыбенко, В.Киквидзе, А.Пархоменко, М.Щорс, Ян Берзин, Алеко Дундич, Ян Фабрициус, Иона Якир, Ян Гамарник.

Остов Красной Армии на Украине составляли, как уже отмечалось, полки Червонного казачества. В них влилось большое число вооруженных отрядов, которые ранее воевали на стороне Центральной рады, Гетманата и Директории. Об этом пишут не только советские авторы. К примеру, канадский историк О.Субтельный отмечает: «Сначала большевистские силы во главе с Антоновым-Овсеенко состояли из нескольких отрядов Красной армии и разрозненных нерегулярных формирований. Однако по мере их углубления в Украину партизанские отряды один за другим покидали Директорию и присоединялись к большевикам».[53]

Не ясно ли, что украинские партизаны не делали бы этого, если бы не убеждались в правоте большевиков и составляли, как пишет Салливен, «самые существенные антисоветские группы»?! Несомненно и то, что были и такие вооруженные формирования украинских «партизан», которые боролись то на стороне Красной армии, то до последнего патрона - против нее. Таковыми были банды Григорьева, Зеленого, Маруси, Тютюнника. Народ в конечном счете не поддержал их, и они бесславно сошли с исторической арены.

«Методику» фальсификации истории Октябрьской революции и гражданской войны, выработанную в зарубежных антикоммунистических центрах подхватили оуновские теоретики. В мельниковском издании книги Юрия Бойко «Росiйськi iсторичнi традициii в болышевицьких розв'язках на нацiонального питания», например, предпринимается попытка научно утвердить буржуазно-националистический тезис, согласно которому «Октябрьская революция была якобы «простой сменой одной формы российской оккупации Украины - царской новой формой - большевистской». За отсутствием доказательств Бойко ссылается на «дух нации», Он-де указывает на то, что «предшественницей большевиков в их развязках национальных проблем была российская прогрессивно-демократическая интеллигенция». А она-де всегда поддерживала имперскую, колонизаторскую политику царского самодержавия. К этой «ассимиляторской» и «централистской» интеллигенции Бойко относит не только царедворцев и всю царскую бюрократию, но и Герцена с Добролюбовым, а также других прогрессивных мыслителей прошлого, изучаемых и почитаемых большевиками. Расчет оуновского «теоретика» прост: пока его читатели доберутся до Герцена и Добролюбова, они заглотят оуновскую наживку. Не потому ли «новые украинцы» запретили преподавание русской литературы в украинских Школах и наводнили книжные рынки литературой, подобной «творению» Бойко?

Тем же способом Бойко пытается доказать будто бы и Ленин целиком придерживался означенной традиции «русификаторства», «никогда не разлучался с идеей единой и неделимой России и российского гегемонизма». Такие «утверждения» являются ни чем иным, как грубым поклепом. Широко известно, что именно В.И. Ленин поставил в плоскость не только теории, но и практической политики право каждой нации на самоопределение. О том, что такое право было целиком реальным свидетельствует хотя бы отделение Польши и Финляндии.

Ленин отстаивал идею федеративного устройства советского многонационального государства и уделял пристальное внимание разработке тех государственных принципов, на которых создавался Союз ССР Именно Ленину принадлежит известный призыв: «Не бойтесь признать свободу отделения всех этих наций. Не насилием надо привлекать другие народы к союзу с великороссами, а только действительно добровольным, действительно свободным соглашением, НЕВОЗМОЖНЫМ без свободы отделения».[54] Потому что, подчеркивал В.И.Ленин,

«чем свободнее будет Россия, чем решительнее признает наша республика свободу отделения невеликорусских наций, тем сильнее ПОТЯНУТСЯ к союзу с нами другие нации, тем меньше будет трений, тем реже будут случаи действительного отделения, тем короче то время, на которое некоторые из наций отделятся, тем теснее и прочнее - в конечном счете братский союз пролетарски-крестьянской республики российской с республиками какой угодно иной нации». [55]

Такова правда о взглядах В.И.Ленина на национально-государственное строительство Советского Союза. И чтобы на фоне этой правды прибегать к неприглядной лжи, как это делает Бойко, нужно быть целиком ослепленным зоологической ненавистью. Эта ненависть не позволяет правильно оценить роль Коммунистической партии и другим буржуазно-националистическим «теоретикам», в частности, М.Стахиву. Данные о национальном составе РКП(Б), ее организационном построении, которые он приводит в своих работах, должны, по мысли автора, убедить читателя в том, что эта партия «со всех сторон» была чуждой украинскому народу. В составе партии, как пишет Стахив, «было мизерное меньшинство лиц, которые считали себя украинцами», «ее центр, который решал всю политику, пребывал в чужой стране - Московии» и, наконец, «до лета 1918 года эта партия не имела на Украине для своих местных губернских организаций единого краевого центра».

Ослепленный ненавистью к большевикам, Стахив не замечает, что его «аргументы» порождают неразрешимый с позиций буржуазного национализма парадокс: Как большевистская партия с такой «малочисленной прослойкой» украинских коммунистов и «несовершенной организацией» сумела повести за собой украинский народ, как и другие окраинные народы России и превозмочь объединенные силы иностранных интервентов и внутренней контрреволюции?

Дать правдивый ответ на этот вопрос означало бы признать, что большевики были единственной революционной партией интернационалистов, которая отражала коренные интересы трудящихся всех наций и народностей, а ее ленинский Центральный Комитет был действительным штабом революции.

Признать эту истину могут лишь немногие противники коммунизма. К такой редкой категории людей можно отнести и Н.Бердяева. Вот, что он писал по этому поводу в работе «Истоки и смысл русского коммунизма»: «В 1918 г., когда России грозили хаос и анархия, в речах своих Ленин делает нечеловеческие усилия дисциплинировать русский народ и самих коммунистов. Он призывает к элементарным вещам, к труду, к дисциплине, к ответственности, к знанию и к учению, к положительному опыту, а не к одному разрушению». И далее: после Февральской революции «большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая с одной стороны могла докончить разложение старого и с другой стороны организовать новое». «Только большевизм, - замечает Бердяев, - оказался способным овладеть положением, только он соответствовал массовым инстинктам и реальным соотношениям».[56]

Одним из тех, кто предпринял попытку осмыслить уроки Октября с позиций западной «советологии» является оуновский теоретик Анатолий Каминский. В 80-е годы, в разгар «холодной войны» он опубликовал в оуновском журнале «Сучаснiсть» ряд статей[57], целью которых было совершенствование подрывной антисоветской деятельности, что на языке наших недругов звучит как совершенствование стратегии и тактики «национально-освободительной борьбы». Разделяя взгляды Донцова, Стецка и других ультра-правых авторитетов украинской антисоветской эмиграции на «социалистическую деградацию» лидеров Центральной рады как одну из важнейших причин краха «украинской революции» 1917 года, Каминский сожалеет, что Антибольшевицкий блок народов (АБН) возник, видите ли, слишком поздно - в конце Второй мировой войны, тогда как «украинской революции» его недоставало уже в 1917 году».

Свои выводы оуновский «теоретик» пытается усилить историко-философским анализом причин, которые вызвали «украинскую национальную революцию» и привели ее к поражению. За основу своего «исследования» он взял писания Е.Бернштейна, М.Джиласа и других ренегатов, а также таких «респектабельных» «советологов» как Д.Дан, Х.Сетон-Уотсон, Л.Кочен.

Следуя за своими идолами, Каминский объединяет Февральскую буржуазно-демократическую и Октябрьскую социалистическую революции в одну им придуманную «селянскую революцию», которую-де начали украинцы, проходившие военную службу в Петрограде, и подхватили селяне на Украине.

Рассматривая перспективы «национально-освободительной революции» на Украине, Каминский приходит к вполне реальному выводу, что прямая атака на коммунизм безуспешна. <...> При этом без всяких обиняков заявляет, что успех каждой «освободительной революции» зависит не только от силы и целеустремленности «революционного движения», «слабости оккупанта», но и от «внешней помощи». «Внешнюю помощь, - откровенничает Каминский, - понимаем...очень широко, т.е. не только как политическую и военную, эффективную материальную помощь, но и как благоприятное для революционной борьбы международное соотношение сил».[58]

Фальсификация истории Великой Октябрьской социалистической революции на Украине - это часть общего фронта «холодной войны» против сил прогресса, которую ведет под флагом антикоммунизма мировой империализм и один из его отрядов - украинские буржуазные националисты с целью обмана трудящихся и увековечивания капиталистического «рая».

В этой связи последовательное и аргументированное разоблачение клеветников Октябрьской революции представляет собой не только защиту исторической правды, но и способ сохранения в общественном сознании социально выверенных ориентиров на построение гуманного, справедливого общества без эксплуатации и угнетения, а также является одним из необходимых условий, обеспечивающих овладение современным поколением коммунистов опытом большевизма.

По этой теме читайте также: