Я не знаю, с чего начать, ведь я так много пережила...

Я пережила следующие погромы: петлюровский, деникинский, Соколовский и др. банд вообще. Первый погром — это петлюровский. Они вошли вслед за большевиками, выдали себя за большевиков и вывесили красный флаг. Рабочие вышли с красным флагом. Сейчас же их начали убивать. Все мужчины попрятались: кто в сарай, кто за печь, нас они только пограбили, но никого не убили.

Погром банды крестьян. Это было в субботу Вошел бандит, отвел отца и брата в отдельную комнату, подвел к столу, навел ружье и хотел стрелять, чтобы отец не мог тронуться с места. Отец не мог удержаться и все ближе подходил к бандиту, чтобы пуля его не задела. Я подняла сильный крик, тогда бандит вывел их в сад, чтобы там убить. Мне удалось своим плачем вымолить отца и брата из рук бандита. Последний убежал. Тогда брат и хозяин дома спрятались на чердаке, отец же не хотел оставить нас самих и остался с нами. Бандиты несколько раз входили в дом и грабили, но это уже было обычное дело.

Второй раз Петлюра. Петлюра на этот раз уже не трогал, но банда Соколовского, раньше орудовавшая вместе с ним и потом оставшаяся, сделала новый погром. Это было в среду ночью. Все мужчины попрятались на чердак. Около нашего дома стояло два бандита. Они схватили шамеса, мучили его и требовали денег. Отец случайно стукнулся головой о железо крыши, это услыхали бандиты. Они отпустили шамеса и влезли на чердак. Мы начали кричать. Один бандит подошел ко мне, бросил меня на землю, я не чувствовала никакой боли и вскоре поднялась, бандит меня вторично ударил, я силюсь подняться, а он все время бьет меня, пока он меня не ударил сильно в бок. Вдруг дверь открывается и один из них дает 4 выстрела. Я думала, что кого-ниб[удь] из наших убили, но нет. Один бандит подошел к отцу, сорвал с него сапоги, забрал все бывшие при нем деньги и отпустил. После этого бандиты ушли. На следующее утро с бандой пришла сестра[1] Соколова (его самого убили). Она вышла на базар и начала кричать: «Братья, беритесь за работу. Тысячи евреев надо убить за одного моего брата». И началось...

К нам они не вошли, они думали, что живет русский. В это время прошел мужик, он не мог вытерпеть вида этого еврейского горя и сказал бандитам: «Как, вы еще здесь, уже деникинцы на вокзале». Они удрали. Деникин вел их до Киева и отогнал их, не впустил в Клев, тогда они пошли оттуда на Васильков. Он их обманул. Мы уже ждали с нетерпением Деникина. Думали — вот наше спасение. Евреи говорили: «Дядюшка Давид идет». Как только сказали «деникинцы вошли», мой маленький братик побежал им навстречу, я побежала за ним, боясь за него. Все хозяева стояли у ворот и смотрели. Смотрят и видят, как один солдат прямо подходит к одному еврею и снимает с его ног сапоги. Никто не верил своим глазам. Через несколько дней спустя начались грабежи. Только криками удалось отстоять. К нам их вошло несколько и потребовали денег, отец упал на колени и начал их просить. Я вижу, что отец весь трясется от холода и набросила на его плечи пелеринку. Они начали бить его револьвером по голове. Я еще больше начала кричать. Тогда бандит плюнул мне в лицо, ударил револьвером по голове, схватил за руки и повел в спальню и попросил дать ему две свечки. Я дала ему. Они велели мне выйти, а сами пошли к хозяину квартиры. Вслед за этим они вернулись обратно и начали бить отца, я прикрыла его своим телом, они ему только разрезали губу, затем всех отвели к хозяину квартиры, начали там вешать. В это время вошел старший (начальство какое-то) и сказал им кое-что. Их, [евреев], отпустили, повели босиком по улице, выстроили их, как солдат, один за другим, чтобы можно было расстрелять их одной пулей. Может быть, не хватит пуль, тогда остальных прикончат шашками. Один из бандитов крикнул: «Не жалей пуль, пуль хватит». Они оставили их на улице и вошли в дом требовать у жен денег, если нет — они убьют мужей. Денег ни у кого не осталось. Тогда они осмотрели все и ушли. Вслед за этим вошел Волчанский отряд. Они тоже требовали денег. Начали искать, нашли талес. Тогда один говорит другому: «Смотри, талес». Это были два солдата-еврея, они обернулись, вырвали у третьего (русского) револьвер и не дали убить отца. «Идем скорее», — сказали они.

Наутро в кухню вошло еще 2 солдата. Они приставили к стенке отца и брата. Я не знаю, откуда у меня взялось столько сил, я отбросила отца и брата и выбежала во двор. Бандит наставил револьвер против меня. Отец начал сильно кричать. Тогда второй что-то сказал первому, и они ушли.

(Рассказать — это ничего, но пережить...) [Последняя фраза является комментарием автора записи.]