Расхожие представления о чужих народах – тема, вроде бы, скорее юмористическая: «Что ж это такое – Литва? …Говорят, братец ты мой, она на нас с неба упала»[1]. Но монография Александра Владимировича Лукина очередной раз продемонстрировала, что серьезной или несерьезной бывает не тема сама по себе, а подход к ней. Иррациональные страхи, проявления враждебности или привязанности, «Запад нам поможет» - «Запад нам помешает», вплоть до чистой клиники, до галлюцинаций, содержание которых, как известно, тоже зависит от страны и эпохи, всё это может стать предметом исследования и материалом для исторических обобщений.

Автор во введении полемизирует с «рационалистами», для которых люди – это «механизмы», принимающие рациональные решения в соответствии со своими интересами (16). Тем не менее, его собственная работа вполне рациональна. Она охватывает период с ХУ века (первые упоминания в русских источниках «земли Китай» (33) до ХХ1-го и соединяет несколько сюжетных линий. История дипломатии на дальневосточном ее направлении. История отечественного востоковедения – поскольку политики и даже журналисты вынуждены были обращаться за консультацией к учёным. Заметьте, что по волновавшему Вас, Марина, вопросу – собирается ли Мао Цзэдун воевать – два академических института дали нашему правительству противоположные заключения (241). Наконец, такой интересный феномен, как обсуждение собственных проблем под вывеской восточной экзотики – когда ссылки на Китай использовались «в ожесточённых спорах… о будущем России» (62). Много ссылок на художественные произведения. Суждения поэтов, писателей, общественных деятелей о далёкой стране характеризуют их самих. В «китайских» стихах Маяковского чётко выражена позиция интернационалиста. Иное мировоззрение демонстрирует его политический оппонент Мережковский. «Лица у нас ещё белые; но под белой кожей уже течет не прежняя густая, алая, арийская, а всё более жидкая, «жёлтая» кровь, похожая на монгольскую сукровицу… И прямой белый свет европейского дня становится косым «жёлтым» светом китайского… заходящего солнца» (80). Заодно можно оценить достоверность прогнозов, основанных на оптовых суждениях: «все китайцы такие-то», «русские такие-то» и т.д. Точность просто астрологическая. Пальцем в небо. Поскольку Китай на закате маньчжурской династии Цин, прямо скажем, не радовал достижениями[2], и мало кто тогда мог предвидеть стремительный рывок этой страны в конце ХХ века, то, соответственно, на примере китайцев можно было порассуждать о том, что хорошо бы этим азиатам, «неспособным к самостоятельному прогрессу… силой навязать прогрессивные европейские ценности» (158). По ходу дела, как водится, негодные средства до неузнаваемости изменяли гуманную цель, и «европейские ценности» сводились к разбою под аккомпанемент циничной болтовни. Например, небезызвестный Петр Краснов утверждал, что китайцы должны быть благодарны царскому правительству за участие в международной карательно – грабительской экспедиции по подавлению восстания ихэтуаней. Ведь «среди европейских войск русские всегда шли впереди… Царь наказал богдыхана, царь и помиловал… И добрая слава пошла о русских по…всей Азии» (113). Замечу на полях: впоследствии генерал Краснов поступил на службу к Гитлеру и тогда прославлял уже немецких «цивилизаторов» на русской земле[3]. Впрочем, это уже отступление от темы.

А в книге Лукина ценно то, что автор, совершенствовавший своё московское востоковедческое образование в Пекине и Оксфорде[4], политически не ангажирован: он не левый и не правый, не агитирует ни за КПК, ни за НАТО, просто воспроизводит аргументы разных сторон, коммунистов и оккультистов, толстовцев и борцов с «жёлтой угрозой», и не его вина, если какая-то позиция не вызывает доверия и уважения. При этом за мнениями просматриваются интересы. Казалось бы, сугубо академический спор отечественных востоковедов о так называемом «азиатском способе производства» был в 30-е годы прекращён самым жестоким способом, потому что Сталин увидел в нём «потенциальную опасность для власти» (202).

Неумение и нежелание изучать, тем паче применять в СССР опыт китайских реформ – важнейшее свидетельство недееспособности, просто деградации бюрократов брежневского призыва. Похоже на анекдот, но, оказывается, в ЦК КПСС всерьез рассматривалась информация о еврейском происхождении Дэн Сяопина и вообще руководства КПК (256). Впрочем, эпизоды из эпохи Ельцина тоже достойны Салтыкова – Щедрина. Например, Комиссия по сотрудничеству с Тайванем – «якобы неофициальный орган, созданный президентским указом с персоналом из чиновников российского правительства и финансируемый Тайванем» (431). Самостоятельная дальневосточная политика московского градоначальника Г. Х. Попова тоже впечатляет (429).

Лично для меня особенно интересна глава о трагических событиях на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, то есть о реакции на них в нашей стране. Это ведь был ключевой момент китайских реформ. И отклики советских реформаторов и демократов, даже многих учёных востоковедов, воспроизведённые в книге Лукина, сводились, в общем, к тому, что подлая реакция учинила «кровавую расправу» над «силами демократии». Смотри обращение Межрегиональной группы. «Почерк напуганных сил реакции везде одинаков – будь то в Минске или Вильнюсе, Ереване, Тбилиси или в городах Китая» (281). Такое примитивное лозунговое мышление, в Китае свойственное скорее хунвейбинам, чем реформаторам. Я себя от общего движения не отделяю. Помню, как тогда, без малого 20 лет назад, автор книги рассказывал нам с товарищами по журналу «Урлайт» кое-что не для печати о событиях в Пекине, и возникали уже тогда сомнения, так ли всё везде «одинаково» и просто. Но мы предпочли простые объяснения. Ходили к китайскому посольству протестовать. Позиция по-человечески понятная. Но дальнейшие события показали, что китайские реформы, заочно нами отпетые в 89 году, не только не завершились - наоборот, показали исключительную эффективность. А вот наша реакция – в широком спектре от беспомощной невнятицы на самом верху до хунвейбиновского примитива внизу – обозначила перспективы наших собственных реформ. Печальные перспективы.

Получилось волшебное китайское зеркало, яшмовое зеркало для северного соседа.

Правда, автор не склонен в эту проблему углубляться. Опять же, по-человечески понятно. Тема слишком актуальна и многие герои живут и здравствуют, в отличие от писателей ХIХ века или от членов сталинского Политбюро.

А в общем, книга получилась не только интересная, но и полезная – урок восточной мудрости, который, дай-то Бог (или Учитель Кун) поможет нам в борьбе с соблазнами простых решений и немедленных достижений здесь и сейчас.

---

По этой теме читайте также:

---

Примечания

Имя
Email
URL
Отзыв